Друг из Якутии. Рассказы

Нина Заря-Абрамович

…И вдруг кто-то сзади сбивает меня с ног. От удара я теряю равновесие. Скатываюсь на асфальт, больно ударяя коленку. Но и парень, который налетает на меня, не может удержаться на ногах. И тоже падает. Вскакивает. Хватается за карманы. Приседает. Что-то быстро начинает собирать с асфальта. Оглядывается на меня.– О! Пардон, пардон, красотка! – извиняется он по-джентельменски. И, протянув мне руку, подымает меня. И… что-то вкладывает мне в ладонь.Тут раздается гул полицейской сирены.

© Нина Заря-Абрамович, 2020

ISBN 978-5-4498-1953-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Друг из Якутии»

Рассказ

Целевая аудитория: барышни 40+

Ставлю точку в тексте. Целую в носик Музу. Закрываю компьютер.

И, оттолкнувшись от облаков розовых, слетаю вниз. К реалиям.

Рассказ готов. Пусть отлежится.

Это был кайф. Рождение гормонов счастья, та самая эйфория, когда уносишься в миры заоблачные, пугая истерическим хохотом домашних и собачку Тузика.

Этап умственных подвигов закончен. Теперь труд физический! И лучше труд грубый.

Я открываю АВИТО, сайт объявлений Москвы. Смотрю вакансии. В Москву я наведываюсь часто, когда устаю от восторгов творческих. Люблю я этот город.

Ой! Кажется, это то, что мне надо! И улица та же! Приглашается горничная в «Мини-отель на Мясницкой». Условия работы с 10 утра. Можно с проживанием. Оформление по трудовой книге. Зарплата — 1500 рублей в день.

Да, уж! Вот, он, грубый физический труд. Зато самый центр Москвы! Почти под стенами Кремля! И есть, где спать, и даже денег заработать!

И новые картинки, лица, эмоции! Такие приключения просто необходимы моей Музе! Из пальца сюжеты не высосешь!

Мне захотелось тут же окунуться в жизнь отеля, увидеть ее изнанку, а потом, глядишь, и рассказ наваять!

И каких только крайностей не чурается автор в поисках новых сюжетов!

Но, кроме всего, я буду в Москве, на той же, на Мясницкой улице, где находится бизнес моего родного мужа Гоши.

Я отправляю письмо хозяйке мини-отеля. Зовут ее Ирина Александровна. И рассказываю ей, какая я быстрая и ответственная. И, что для полного счастья мне не хватает вот только этой вакансии горничной.

И тут я ничуть не лукавлю.

Не знаю, что думает про меня хозяйка. Но она задает мне дискриминационный вопрос о возрасте. Это мое больное место. Сколько мне лет на самом деле, я забыла. Не помню. Не знаю. Я даже ментам не хочу говорить. А на вопросы любопытных, отвечаю классически: «18 уже исполнилось!»

Но тут не пококетничаешь! Оформление официальное. И я признаюсь, что мне 40 было пару лет назад. Хотя, мой биологический возраст — 27 лет. А цифры в паспорте ничуть не мешают мне совершать подвиги со шваброй в руках!

На самом деле, я чувствую себя почти юной! Стройная, спортивная, легкая. И выгляжу прекрасно! Но посторонние люди всегда начеку! И тычут меня носом в факт моей жизни по имени «поезд ушел»! Геронтологи, блин!

В прошлом году, на АВИТО я наткнулась на вакансию репортера в желтой московской газете «Жизнь». Звоню. И по телефону мы мигом находим общий язык с редактором отдела новостей Ксенией. Она уже почти берет меня на работу! Я журналист. Новости, криминал. Мы болтаем, хохочем. Она заверяет, что лучшей кандидатуры ей и не надо и приглашает в редакцию. Я мчусь в Москву на скором поезде.

Счастливая! В предвкушении любимой работы! Вот, оно! Свершилось! Удача благоволит смелым!

Но редактор газеты, рыхлый мужик с лысиной, увидев меня, столбенеет. И, ткнув указательным пальцем мне в грудь, почти возмущается:

— Сколько вам лет?

И не берет меня на работу. Говорит, что у него мама в Киеве живет и часто болеет. И он боится, что и я, из Киева, тоже буду злоупотреблять больничным. И, вообще, в репортеры он хочет молоденькую журналистку, которая, в силу своего изящного возраста, сможет легко добывать информацию у разных чинов. А я уже… Ну, типа, мой поезд ту-ту.

Что тут скажешь! Даже родной мой муж Гоша тоже решил, что мой поезд вильнул за поворотом и оправдался в письме своему другу Юрке, которое я с ужасом прочла на компьютере.

— Женщина в 40 лет! Сам понимаешь, кому она нужна!? Что скажешь? Я в сомнениях.

— Ты прав! Никому не нужна! Какие сомнения? Умерла, так умерла! — поддержал друг Юрка. Советчик хренов

И мой муж Гоша упорхнул из семьи к новой жене, 25 лет от роду.

Хозяйка отеля Ирина Александровна сообщает мне в письме, что моя кандидатура подходит. Им очень нужна энергичная женщина. Короче, дает мне добро. Я краем глаза замечаю кучу ошибок. Двоечница! Но, какое мне дело! Она в центре Москвы имеет отельный бизнес! Прибыльный! И для этого, оказывается, не очень и нужна школьная грамотность.

Хозяйка просит позвонить ей, когда я буду выезжать. И предлагает не затягивать с приездом.

Мест на поезд Киев-Москва нет на ближайшие две недели. В Москву, как мухи на мед, слетаются трудовые гости со всего ближайшего зарубежья. И я покупаю билет на ночной автобус «Эколайн», звоню хозяйке тут же, чуть отойдя от кассы, от волнения забыв ее отчество.

Ирина… э… Ивановна! Это я..! На вакансию горничной. Я ночью выезжаю!

— Ирина Александровна. — Поправляет меня хозяйка. Хорошо. Ждем.

Я целуюсь с дочерью Леной, с приунывшим Тузиком. И вот, уже мчусь я в Москву, к мускульным подвигам, свежим сюжетам, ближе к родному мужу Гоше.

Автобус опаздывает, сидеть в позе «Зю» крайне тяжело, ноги затекли, позвоночник устал. И я подымаюсь со своего кресла, чтобы немного постоять, держась за поручни.

Проводник, девушка миловидная, но громкая, тут же, на весь спящий автобус, как гаркнет: Женщина! Сядьте! Нельзя стоять! Кому я говорю!

На «женщина» я всегда реагирую болезненно. Акцент по половому признаку! Обидно!

Пассажиры заворочались, проснулись. Я замялась, не торопясь выполнять команды. Сказала шепотом, что устал позвоночник, и я немного постою, держась за поручни. Но крикуха продолжает командовать. Как ротный на плацу! И грозит, что высадит меня сейчас же, посреди дороги. Я смотрю в окно. Любопытно же, какая она эта посредидорога. С лесом, волками…

Мы как раз подъехали к месту, которое можно назвать распутье. Сзади — плохонькая дорога назад, в Украину. Впереди — чуть лучше трасса в Россию. А справа, с указателем — «Беларусь», светилось идеальное бетонное полотно. Просто сказочный немецкий автобан!

Сонные пассажиры зашикали на меня, как на источник скандала. Пришлось сесть.

К обеду я прикатила в Москву. С большим красным чемоданом на колесах. Его настойчиво вручила мне моя дочь Лена. Я не люблю большие чемоданы на колесах. Особенно красные. Мне кажется, что всегда найдется человек, который может сказать другому: Вон, дура с красным гардеробом на колесах!

Действительно, зачем человеку много вещей! Особенно, когда он едет совсем не на светские тусовки. А на работу. Грубую, примитивную. Тут можно обойтись обычным рюкзаком. Тем, более, что я долго не собираюсь летать со шваброй. Ну, месяц-другой, не более! Этого приключения мне достаточно для смены картинок и новых сюжетов.

Но дочь Лена настаивает. Она перекладывает мои пожитки из рюкзака в красный чемодан, убедив меня, что я должна иметь вещи на все случаи жизни. И даже, на… светские тусовки, в виде театра!

— У тебя же будет время после работы! А выходные! Вот, эта парочка стильных нарядов подойдет. А, вдруг, тебе повезет, и ты встретишь… короля! В ресторан в рабочей одежде не пойдешь.

— Мне король не нужен. Ты же знаешь, у меня есть… твой папа.

— Забей! У тебя его уже нет. Вот, эти блузочки пригодятся… А где та, малиновая, шелковая, что ты из Парижа…, с розой на груди! Ее обязательно! И зимние вещи ты забыла! Дело же к осени! А баночку меда, гречневого, ты же любишь!

Все это, с тоской за свое малодушие, я и прокручиваю мысленно, когда рывками перетаскиваю тяжелый красный чемодан по лестничным пролетам московского метрополитена. Всюду налегке снуют люди. А я…

Дура с красным чемоданом на колесах!

Кстати, меня почти восхитил один факт. Несколько раз мне предлагали помощь мужчины, пассажиры метро, видя, как я передвигаюсь. Но я вежливо отказывалась. Сама нагрузилась никчемным барахлом — сама и выкручивайся!

Хозяйки отеля на месте не оказалось. Ночь в автобусе была бессонной. Ноги затекли, выпирая из туфель, как квашня из миски. И я мечтала о постели с подушкой. Но управляющий отеля молодой и красивый азиат, по имени Булат, сразу припахал меня. Предложил приступать к работе.

Выяснилось, что убирать надо не только мини-отель для богатых. Но и хостел для бедных, в том же здании, только с внутреннего дворика.

Ну, и я честно, с готовностью, вылизала эти два помещения. Всего 300 кв. м. Они приобрели вид стерильной реанимации: сверкающая чистота и воздух, напоенный химикатами.

Физкультура-это жизнь! Это те же эндорфины, какие можно получить от творчества! С моих лодыжек быстро исчезли отеки. Ноги приняли стройный здоровый вид.

Азиат Булат дотошно осмотрел все вылизанные мной метры хостела. Перешел в отель. Прошлепал по свежему полу в уличной обуви. Бахилы, лежащие тут же, в большой корзине, за входной дверью отеля он проигнорировал. Бахилы — это, видать, развлечение для гостей. Пыль в глаза!

Не вымыв рук, Булат вытащил из коробки с чаем пакетики и начал запихивать их по стеклянным дизайнерским вазочкам на кухне. Красота с антисанитарией! Развод для приезжих.

— На рейках верхних этажей кроватей, там, между стеной, вы не убрали. — сделал мне замечание Булат.

Ну, докопаться можно ко всему, при желании!

Желание докопаться, как видно, у Булата было. Пыль на рейках бахромой наслоилась, как пить дать, со времен царя Гороха. Добраться до нее было неудобно. Надо отделить великаны двух-ярусных кроватей от стен. Подвиг, под стать Гераклу. Да, и не всякий новичок в клининге может додуматься до таких изысков!

Ни одна горничная до меня, как я подозреваю, не добиралась сюда. Наверное, я была первопроходцем. И постояльцы отеля и хостела с любопытством глазели за моими телодвижениями. В основном, это были мужчины.

Я тоже с интересом подглядывала за ними, ничуть не стесняясь своего амплуа.

— За этот день я не заплачу вам. Первый день у нас испытательный. — сухо сказал Булат. И ни одна мышца не дрогнула на его красивом азиатском лице.

— Как это! Так нельзя. Вы должны мне заплатить, даже если вы меня испытываете. — ошарашенно затрепетала я.

— Я вам сказал! За первый день я не заплачу! — Булат держится уверенно, с чувством достоинства и даже, как мне показалось, высокомерно.

— И меня вдруг осеняет. Значит, этот Булат не просто управляющий отелем. Значит, он соучредитель! Или, возможно, близкий хозяйке человек. Интересно, кто Булат по национальности? На корейца похож.

Кроме Булата меня контролирует и Катя. Дама, упитанная, белокурая, с короткой стрижкой, родинкой на носу и скрипучим голосом. Когда она говорит, мощный крест из желтого металла неловко ворочается у нее на протоптанной дорожке между пожухлых грудей.

— В толчок надо лить буквально каплю средства. Вы, наверное, в курсе? Не полбутылки! Это я вам, на всякий случай… — скрипуче назидает Катя и очень прытко начинает показывать мне мастер-класс, разгоняя ершиком по белому фаянсу густую каплю химиката.

Я деловито соглашаюсь и по простоте души задаю даме вопрос.

— Мы с вами, очевидно, коллеги?

Катя снисходительно фыркает, не удостоив меня ответом. И располагается с чашкой кофе и шоколадками на бежевых диванах рецепшна, у круглого столика, из кружевного металла, где пыхтит чайник. Тут удобный пункт наблюдения за всем, что происходит в хостеле. И Катя подглядывает, как я шустро летаю со шваброй, ведром и сменным бельем. Наверное, Катя тоже приближенная к хозяйке — догадываюсь я.

К вечеру является сама хозяйка Ирина Александровна. Светленькая, миленькая, без возраста. Из тех, кто до старости щенок. Розовые брючки, белая блуза. С внешностью разведчика. То есть, без особенностей. Не запомнить! Но очень жеманная и, явно, ботоксная. Лицо взрослой дамы, но без морщин. Губы уточкой.

А я, как раз, с большим синим пакетом деловито вырисовываюсь у рецепшна. Переобуваю сандалии. Собралась во двор мусор выносить. И ее не замечаю.

Хозяйка же безошибочно вычисляет меня, демократично протягивает мне свою сухую лапку.

Я смущенно вытираю свою руку о рабочую футболку, промокшую в боях за чистоту чужого бизнеса, тяну к ней.

Хозяйка в облачке тонкого парфюма. Я же благоухаю смесью химикатов и чего-то еще…, ну, не будем об этом.

Ирина Александровна оценивающе смотрит на меня. Видать, прикидывает, чего эта приезжая из Киева нагородила про свой биологический возраст. 27 лет! Тетка обычная, на свои 40+ выглядит, с плебейским хвостиком, на затылке, стянутым резинкой, типа шнур телефонный.

— Мне казалось, что вы старше — зачем — то ляпаю я, очевидно, смущенная вниманием окружающих. За стойкой рецепшна высится азиат Булат. Его лицо бесстрастно. Но я чувствую, что это лишь маска. На бежевых диванах развалилась Катя, с крестом в груди. Она снисходительно ждет развязки этой драматургии. Чашечки с кофе дымятся на кружевном столике.

Неловкое молчание. Хозяйка и Катя бросают друг на друга понимающие взгляды. А я, пытаясь исправить дурную ситуацию, снова несу околесицу.

— Это по телефону так кажется. Голос трансформируется. В реалии, вы намного моложе!

— Как вы тут? — приходит в себя хозяйка, одобрительно глядя на мешки с мусором в моих руках.

— Нормально. Справляюсь, кажется. — отвечаю я, чувствуя абсурд ситуации, которую сама и сконструировала.

Я порываюсь принести Трудовую книгу. Но хозяйка говорит, что она сначала посмотрит на меня, на мою работу. В течение месяца, а после оформит. Испытательный срок! И за этот первый день мне не заплатят. Таковы у них правила.

— Но это незаконно! — слабо защищаюсь я, — стараясь улыбаться приветливо и дружелюбно. — Любой испытательный срок оплачивается! И вы обещали мне официальное оформление.

Неподвижное лицо хозяйки задвигалось. В ее глазах что-то вспыхнуло. Она снова переглянулась с Катей. Та с терпимым любопытством взирала на меня с бежевых диванов.

— Идите на государственную работу. Там будет, как вы хотите. А у меня частное заведение. — нашлась хозяйка, явно, не знакомая с трудовым законодательством.

И, что делать? Назад, в Киев? С этим долбанным красным чемоданищем? Тащиться домой, не солоно хлебавши…

И я осторожно прошу хозяйку дать мне, хотя бы, расписку, что я уже работаю у нее.

Но она отказывает.

Я понимаю, что я рискую. Но… сюжеты, эмоции!

И я остаюсь. Куда деваться! Верить наивно в честность и порядочность людей лучше, чем цинично не верить.

— Но вы же, мне заплатите? — сдаюсь я.

— А как же! Зачем мне портить свою карму! — уверяет хозяйка.

А Катя, с крестом в груди, добавляет.

— За кого вы нас принимаете? Мы нормальные люди. Заплатим, конечно.

И я с новым энтузиазмом хватаюсь за работу. А хозяйка с Катей живо щебечут за кружевным столиком.

В какой-то момент я слышу слова хозяйки.

— Ты, Булат, не зарывайся. У нас незаменимых людей нет. Живо окажешься на улице.

И я мучаюсь в догадках. Почему я решила, что Булат соучредитель? Но что же, дает ему основания так уверенно, по — хозяйски, держаться в этом отеле на Мясницкой? Почему он акцентирует внимание на важности своей персоны: «Я сказал! Я не заплачу…».

К ночи Булат поселяет меня в чулане. Узкое и душное помещение — бывшее банковское хранилище денег, без окон, за бронированной дверью. Сейчас тут подсобка, с полками для белья. У стены два двух — ярусных великана из четырех кроватей. Булат жестом хозяина показывает мне на нижнюю койку.

Жить в банковском хранилище — экзотика особая. Деньгами пахнет! Если предаться фантазиям. Спала я без задних ног. Но среди ночи очнулась. Что-то меня разбудило. В тусклом ночном освещении я вижу силуэт человека, под белой простыней. Он ворочается на верхнем ярусе соседней кровати и шумно вздыхает. А потом оттуда откидывается черная рука со светлой ладонью. И я вижу шоколадное лицо с лиловыми пухлыми губами. На верхней койке спит негр. Мужчина? Дурные мысли вихрем влетают в мою голову. Такого приключения я бы не желала. Даже ради сюжетов.

Но тут, над моей кроватью, я чувствую еще чье-то присутствие и почти с радостью обнаруживаю молодую девушку. Она красива. Светлое русское лицо, темные локоны. Этот факт меня утешает. Дурные мысли тут же вылетают из моей головы.

И вдруг я вижу, что на нижнем ярусе, под койкой с негром, спит Булат. Он свернулся жалким комочком, поджав ноги и натянув одеяло до самых ушей. И я, уже точно, понимаю, что Булат никакой не соучредитель в отельном бизнесе.

Тут, на двух двухъярусных кроватях мы и ночевали: Управляющий отелем Булат, с дипломом МГИМО, живущий в Москве уже 12 лет. Негр Мариус, работающий охранником в отеле. Таня, с которой мы делили койку, фитнесс — тренер из Иркутска, дающая бесплатные уроки хозяйке и Кате. И я — горничная из Киева, на которой держалась чистота отельного бизнеса.

В 8 утра меня разбудил Булат.

— Пора на работу. Начинать надо с кухни.

— Но, в объявлении о вакансии сказано, что работа с 10 утра!

— Нет, начало в восемь. Не задерживайтесь!

И пошла я совершать подвиги, с ненормированным рабочим днем. Без гарантий оплаты!

Меня утешала призрачная мысль — я накопаю тут материала для новых текстов, возможно, все-таки, заработаю денег. И самое главное,…мой муж Гоша. Я должна своими глазами увидеть его новый бизнес. И, может быть, его самого.

На бежевом диване появился новый персонаж. Красивый, статный, нерусский. То ли кавказец, то ли татарин — не разобрать. Со мной вежлив, говорит без акцента, на великом и могучем, смотрит на меня с интересом. Это Эльдар, муж хозяйки.

От моего трудового рвения, — я как раз была на кухне, — что-то щелкнуло у меня в крестце, защемило мышцу. Я схватилась за спину, испугалась, что не смогу работать. А тут заходит фитнес-Таня. Она с готовностью показывает мне упражнение, как расслабить мышцу. Недолго думая, я растягиваюсь на чистом полу, боком, вытянув одну ногу, вторую сгибаю в колене и… поворот туловища. Хрясь — и мышца встает на место.

И тут я слышу топот ног по коридору. В дверном проеме застыла группа людей: хозяйка, ее муж Эльдар, управляющий Булат, Катя с крестом. А я на полу, ножками дергаю. И не догадываюсь, что на рецепшне есть видеонаблюдение. Группа людей в шоке. Они решили, что со мной что-то случилось.

Моя Муза хохочет и бьет в ладоши! Прекрасная сцена! В моем приключении!

Гости мини-отеля меняются часто. А вот постояльцы хостела живут тут годами и от одиночества легко идут на общение. Они такие милые люди!

Сегодня я познакомилась с Анной. Она сидела с босыми ногами на койке, в жемчужных бусах, беленькими кудряшками и с красными губами. Анна красила ногти на ногах. А я меняла постельное белье в номере на восемь человек. Кроме нас с Анной никого не было. Мы разговорились. Анна — учительница географии. Она из Тулы. Там остались ее муж и двое детей. Анна живет в этом хостеле, уже 10 лет. Рядом ее школа. Здесь, в хостеле, ей выгоднее жить, чем на съемной квартире. Тут платишь только за прожитые дни. Койка стоит 700 рублей. На выходные и каникулы она уезжает домой, в Тулу, к мужу и детям. Анна рассказала мне, что учителя Тулы и других городов России, чтобы получить работу в школах Москвы, сдают ЕГЭ. Живут годами, без семей, в хостелах. Ради зарплаты в 60 тысяч рублей. Со мной Анна общалась на равных, с уважением, будто бы я, вовсе и не уборщица в хостеле. Мы говорили даже о театре и литературе.

Я прихожу к выводу, что в Москве не в диковинку управляющий отелем с дипломом МГИМО. Или горничная, пишущая рассказы. Ну, надо же себя хвалить, если другие не хвалят!

Я узнала, что Анна за 10 лет в Москве в театре не была. Некогда. Школа по будням. Тула по выходным.

Ну, а я просто обязана пойти в театр! Малиновая блузка из Парижа, с розой на груди, томится в красном чемодане, в ожидании светской тусовки, в виде театра.

Постояльцы в хостеле со мной охотно разговаривают. Вадик, бизнесмен из Керчи, угощал трюфелями. Настоящими. Рассказал мне, в каких местах Москвы можно раздобыть трюфеля. Будто бы горничная хостела спит и бредит, где бы достать трюфелей на деньги, добытые в боях за сменой белья и закладкой тарелок в посудомоечную машину.

Вадик тут второй год. На кухне стоит его персональная мультиварка. И тут же, за кухонным столом, Вадик ведет переговоры с клиентами. Бизнес у него строительный. И я узнаю интересный факт. У строителей есть договор с археологией. Все артефакты, вырытые в земле, они отдают государству. Но Вадику от этого факта совсем не обидно. Дороже глиняных черепушек его строители ничего пока не находили.

Особо я порадовалась знакомству с Сашей из Ростова. Он судебный юрист. Он так и представился мне. На кухне, за чаем. Как-то так совпадало, что чай на кухне мы пили одновременно. Он совсем юный. 27 лет. Уже три года в Москве. Мы быстро находим общий язык. Я люблю правоведение. Саша с красноречием рассказывает о своих адвокатских победах в судах Москвы. Он специализируется на бракоразводных процессах. И очень успешен. От клиентов отбоя нет. Я с восхищением слушаю. И ничуть не сомневаюсь в искренности его слов. И даже его ежедневная скромная плюшка к чаю совсем не является свидетельством обратного. Может, у Саши такая диета. Плюшечная. Или парень копит на квартиру в Москве. Но мой щедрый мед к его сиротской плюшке скрашивает чаепитие Саши и добавляет ему красноречия. А моя муза ликует и аплодирует! Вот, это персонаж! И я даже напрашиваюсь к Саше на ближайший судебный процесс. И Саша обещает пригласить меня, при первой возможности.

Таня, фитнес-тренер, показывает мне новые упражнения для позвоночника. И тихонько приходит после двух ночи на свою верхнюю койку.

Сегодня у меня выходной. И я, наконец-то, обследовала окрестности улицы Мясницкой. Старинные дома, офисы, магазины, сквер на развилке дороги. Где-то тут, рядом, должен быть он. Он, который стал основной причиной нашего развода с мужем Гошей. Я хотела давно увидеть его своими глазами. Но как-то не доводилось.

Я захожу за сквер и вижу то, что мне надо. Ювелирный салон «Бриллианты Якутии». Это бизнес моего мужа Гоши. Вместе со своим другом Юркой, с которым муж служил на корабле БПК «Ворошилов», во Владивостоке, они открыли этот магазин на Мясницкой. Сложили капиталы. В основном, это были деньги Юрки. Вернее, деньги отца Юрки. Отец имеет в Якутии добычу алмазов.

Пока мой муж Гоша был мелким предпринимателем в Киеве, наша семья казалась крепкой. Но, когда появился этот бриллиантовый бизнес в Москве, то я очень быстро стала свободной от мужа и денег.

Нашлась! Нашлась хищница, которая без особого труда разорила наше семейное гнездо. Осиротив нашу дочь и сделав меня разведенкой.

Ее имя Лола. Имечко, согласитесь, со стервозинкой, под стать хищнице. Лола сама пришла в салон, к мужу Гоше, в качестве рекламного менеджера. И окрутила его, как последнего дурака. Юрка был холост, опытен и, очевидно, не поддался чарам Лолы. А мой Гоша был образцовым семьянином. Вот, такие мужики и попадаются.

Говорят, что больше десяти дней муж не должен быть в командировке. Но та командировка затянулась. А я была занята продажей нашей квартиры в Киеве. Чтобы переехать в Москву и соединиться с мужем.

Надвинув на глаза кепку, я захожу в салон. Лишь бы не столкнуться случайно с родным мужем Гошей! Или, еще хуже с его новой женой.

Охранник, седовласый, с оттопыренными ушами и скучающий на стуле, встрепенулся. Продавец, барышня, с характерными скулами и раскосыми глазами, приветливо улыбается. В любом посетителе, невзирая на его внешний вид, продавец обязана видеть покупателя.

У меня вид вполне нормальный. Стильный спортивный костюм белого цвета и белая кепка. Не зря же я волокла красный чемодан!

Я рассматриваю драгоценности, освещенные множеством подсветок. Бриллианты Якутии переливаются благородным, синим светом. Я жадно изучаю все это великолепие. Это могло быть и моим бизнесом! Я, как и многие барышни, люблю бриллианты. Но теперь они лучшие друзья Лолы. Я помню ее фото, на фейсбуке, в обнимку с моим мужем, где она игриво выставляет пальцы в алмазах, сапфирах, изумрудах.

И тут я вижу кольцо с рубином, в обрамлении крупных бриллиантов. Рубин не ограненный, размером с большой миндальный орех, такой же овальной формы. Я не могу скрыть восторга. Кольцо — мечта! Наверное, Лола тоже положила глаз на такое сокровище! И я представляю Лолу на фейсбуке, в кокетливой позе, рядом с моим мужем и с рубиновым кабошоном на вытянутой руке. Ой! Лучше не надо такой визуализации.

Красивый бизнес у Гоши. Как бы роскошно сияло это кольцо у меня, на безымянном пальце!

— Природный рубин кабошон. Большая редкость. Носит название «Друг из Якутии». Ну, лучшие друзья девушек, сами знаете, кто..! Скидку сделаем. — комментирует барышня-продавец, похожая на якутянку.

— Можно я сфотографирую?

Барышня легко соглашается, а я поспешно покидаю салон, боясь случайной встречи с мужем Гошей, или Юркой, или Лолой. Хотя, мне так хочется увидеть Гошу, взглянуть в его родные глаза. А, вдруг, его ледяное сердце растает? И я, как сказочная Герта, уведу своего Кая из этого затяжного плена. Но я понимаю, что это невозможно.

Флешбек* В прошлый мой приезд в Москву я нашла работу продавца на лотке. Моя точка была на Хрустальном мосту. Это мост из стекла через Москву-реку, рядом с Киевским вокзалом.

Я знала, что рядом с Хрустальным мостом, в престижном месте, живет мой Гоша, с новой женой Лолой. И меня тянуло туда. Как преступника к месту злодеяния.

И вот, я на Хрустальном мосту, за прилавком. Настроение у меня радужное. Погода прекрасная! Справа гостиница «Редиссон Славянская». Подо мной Москва-река. А на реке прогулочные пароходики, с музыкой и веселыми людьми. Позади здание Киевского вокзала! Кстати, строительство его было начато в 1914 году и закончено после революции.

Когда ты любишь предметы старины, ты имеешь особый взгляд на все прекрасное! А я обожаю антиквариат! Какой, однако, он красивый, Киевский вокзал! Киевский вокзал-это роскошь! В стиле модерн. С элементами ампира. Как еще такой шедевр, например, в расчлененном виде, до сих пор не в собрании какого-то жирного коллекционера! Как, например, Янтарная Комната! Мой взор бродит по архитектурному диву и натыкается, в нише, между колоннами, на скульптуру античного мужчины, очевидно, Аполлона. Но как он похож на моего родного мужа Гошу! Он обнажен. Аполлон. У него эротичный торс. И фиговый лист. А в мускулистых руках — не античная ваза, а… отбойный молоток. Аполлон — вылитый Гоша, когда тот перфоратором «Бош» пробуривает дырки в бетонной стене нашей киевской квартиры. Для новой антикварной картины. Я в недоумении. Смотрю, а рядом второй персонаж античности. И тоже — почти голый, в набедренной повязке и с…коловоротом в руках. И это тоже Гоша! Я столбенею. Вот это да! Наверное, я схожу с ума, в страданиях по родному мужу. Но кто же, такой шутник? Какому архитектору-юмористу пришла в голову эта хулиганская мысль — совместить не совместимое. Древность и героику революции. Это же Агит — Антиквариат! А, может, это вовсе и не шутка? А выход, приспособление к реалиям новой эпохи, в которой достраивался Киевский вокзал.

У Хрустального моста, кстати, официальное имя. Мост имени Богдана Хмельницкого! Москвичи не торопятся менять украинские названия в Москве. В отличие от братьев-украинцев.

Хозяин лотка на Хрустальном мосту, обрадованный несказанно моей славянской внешностью, дает мне полную свободу. За выручкой он является два раза в неделю. И я, блистаю за прилавком, как на сцене и вне контроля. Товар улетает. Товар — красочные цветастые платки из шелка. Натуральный шелк или искусственный, я так и не поняла. Умеют китайцы ввести в заблуждение! Я была в эйфории. Я знала, что где — то рядом он. Мой родной муж Гоша. И я дышу с ним одним воздухом. Пусть, даже и таким загазованным.

Узбечка моего возраста, в короткой юбке, сначала пристально изучает меня, потом подходит. Расспрашивает, откуда я. О себе рассказывает. Она уже 17 лет в Москве. Тоже здесь, на мосту, продавала платки из шелка. Сейчас шинкует морковку в ресторане. С мужем, который раньше нее приехал в Москву, на заработки, она разошлась. Он нашел себе русскую. А она не растерялась, тоже рванула в Москву. И тоже нашла себе пару. Вот, он, ее новая любовь! Русский, из Воронежа. И узбечка, гордо обняв молодого парня, уплывает вдаль.

Мой муж идет по Хрустальному мосту. Такое бывает. В нужном месте, в нужный час! Особенно, когда этого очень хочешь. А я блистаю за прилавком, на фоне развешанных цветных платков.

Он взглянул на меня удивленно. Узнал, конечно. Ну, 20 лет семейной жизни из памяти не сотрешь! Кивнул и… прошел мимо.

Я почувствовала себя брошенной второй раз. Сердце моего Гоши было заковано мощным ледяным пленом.

Моя Муза затрепетала, но, взглянув на меня, деликатно спрятала ладошки за спину.

Ну, хватит флешбеков!

Я возвращаюсь из ювелирного салона в отель. Сажусь за компьютер.

О! Письмо от Леши Ивина. Леша писатель из городка Киржач. В ста километрах от Москвы. Мы с ним как-то пересеклись на литературных просторах интернета, да так и общаемся. Леша нахваливает мои тексты. А, что еще нужно автору? Аплодисменты! Хотя, Леша, наверное, лукавит. Потому как, больше он нахваливает меня. И постоянно зовет в гости. Я тоже нахваливаю его творчество. Хотя, не могу осилить даже одного его рассказа. Длинные предложения, с деепричастными оборотами, тяжелые, железобетонные конструкции. И еще Леша пытается переплюнуть Пришвина. Описывает природу вычурно, со смаком, на нескольких страницах. Природу я могу лицезреть на «Национал Географик». Но не хочу балдеть от ее длинных описаний в книге. Не то время. Другие скорости!

Леша снова зовет меня в гости. Советует запустить в мою квартиру квартирантов и пожить у него… Тот факт, что со мной живет дочь, Лешу не волнует.

Мне, конечно, хочется съездить в старинный город Киржач, сменить картинки, пообщаться с писателем Ивиным.

Но меня сдерживает чувство самосохранения. Как-то я, почти согласилась приехать к нему. Но с условием, что мы с Лешей только коллеги, не более. И мне очень важна его помощь, как писателя. Тогда забуксовал мой один текст под названием «Дневник Магдалины, найденный дворником Мишей». Общение наше будет только литературным, не более. Разве такое невозможно между людьми разумными? Да, и, вообще, у меня есть родной муж Гоша, правда, бывший. Леша тут же, с радостью, соглашается. А в следующем письме признается, что он, на пляже, у своей реки, в Киржаче, шлифует тело к моему приезду.

Ну, я и не поехала к Леше.

И вот он снова зовет меня. Гарантирует, что он согласен на все мои условия, что мы с ним только коллеги. И обещает грибы, ягоды в лесу и литературные беседы. И, как только я решусь, то он мне и адрес вышлет.

И я думаю, а, может, ну его, этот отель со швабрами! Может, пора заканчивать с грубой физической работой! Забрать деньги, заработанные мной тяжелым трудом и… в Киржач! И, может, успокоиться насчет мужа Гоши. Не мой он уже. Лола у него в сердце. Пора бы мне излечиться от унизительного мазохизма. И Леша Ивин мне в том поможет! А, вдруг, он интересен, как человек и как особь мужского рода! А, вдруг, я найду у него счастье? И я пишу Леше, что, наверное, я приеду к нему через недельку. На наших условиях. Вот, только с зарплатой разберусь.

Леша интересуется, где же это я работаю. И я не без гордости рассказываю. Горничной в отеле на Мясницкой.

Наверное, зря я так откровенничаю. Может, Леше мой новый статус не видится таким романтическим. Хотя, Леша дает мне свой телефон. Но писем от него почему — то уже нет.

Ирина Александровна, хозяйка отеля, украдкой отливает молоко из пакета в чашку с кофе. А меня в этот момент некстати заносит на кухню со шваброй. Хозяйка стушевалась. И зачем-то начинает оправдываться.

— Молоко закончилось. Иногда приходится одалживать. Мы потом возвращаем молоко, кофе, сахар…

Я делаю вид, что не поняла ничего. А моя Муза трепещет от радости, аплодирует! И я бы, точно, ничего не поняла, если бы хозяйка сама не призналась в этом мелком воровстве продуктов у постояльцев отеля. В шкафу, в холодильнике еда гостей: крупы, сахар, чай и кофе. Все на доверии.

Используя эту веселую ситуацию, я еще раз спрашиваю хозяйку, гарантирует ли она мне зарплату за мою работу. И Ирина Александровна утвердительно кивает, отпивая кофе с чужим молоком.

— К вам у меня претензий нет. — и удаляется на бежевые диваны к плазменному телеку.

Конечно, лучше верить в хорошее. А дрожать, как бы чего не вышло, вдруг, тебя кинут, — это психология слабаков.

Но, мошенники — то не дремлют! И я знаю хорошо об этом.

В прошлый мой приезд в Москву я жила тоже в хостеле. Соседнюю койку занимала Лида из Саратова. В мужском номере жил ее муж Славик. Они приехали в Москву на заработки.

Славик быстро находит работу в охранной фирме «Кольчуга». И он счастлив. У себя в Саратове он, простой работяга, хромой на одну ногу, при всем желании не мог получать таких денег, которые сулила «Кольчуга». Но в охране требовали дрескод. Костюм и галстук. И, Лида со Славиком купили все это на рынке. На почти последние деньги.

Славик проработал в «Кольчуге» трое суток. И тут добрая девчушка-работница аптеки, которую охранял Славик, говорит, что его кинут. Непременно. Как кинули его предшественника, парня из Тамбова. Тот проработал три месяца без зарплаты. Ему обещали выплатить деньги за все время. И давали сверхурочно работу. Сутки за сутками. И парень соглашался. А дома ждали беременная жена с двумя малышами. Парень из Тамбова верил и пахал на износ. Уставший, сонный, голодный. Он еле держался на ногах и чуть в обморок не падал. Девчушки из аптеки подкармливали несчастного охранника. Когда минул третий месяц, парень из Тамбова сказал добрым аптекаршам спасибо и… вышел на улицу. Оставил рабочее место. И уехал домой, к беременной жене и детям. Без зарплаты. Дошло до него, наконец, что денег ему не видать.

Когда Славик услышал об этом, он тут же вернулся в хостел. Мы с Лидой уже были в номере.

Я, конечно, впечатляюсь его рассказом и тут же включаю в себе журналистку.

Охранная фирма «Кольчуга» заперлась от разгневанных и обманутых работников за тремя слоями охраны. К ним можно было пройти лишь по пропускам. Общение по телефону.

— Верните мне мою зарплату! — сказал Славик в трубку.

— Вернем, в конце месяца. Вы можете заступить на сутки еще. Мы все выплатим!

Славик растерянно смотрел на меня. Охрана здания взирала на нас равнодушно.

Но я проникла в офис «Кольчуги». Просто правильно пообщалась с хозяином, которого нашла в телефонном списке. Хозяин строения сдавал в аренду разным фирмам помещения.

Когда мы с хромающим на одну ногу Славиком появились в офисе «Кольчуги», они обалдели, а мужик, принимавший Славика на работу, стыдливо опустил глаза! Славику вернули деньги за трое суток. Правда, с мошенническими вычетами.

Надо быть уверенным в своей правоте и уметь защищать себя!

Ха! других учу, а сама… Без договора и на работу горничной!

Ну, хватит флешбеков!

Катя с крестом снова показывала мне мастер — класс. Я не знала, как заправлять простыню под матрас у самой стены. Не будешь же залезать с ногами на второй ярус! Да, и можно так шарахнуться с верхотуры, костей не соберешь! И я просто подтянула простынь к стеночке, заправив ее под матрас лишь с ближней стороны. Катя увидела этот мой косяк. Строго поманила пальцем, повела в номер, ткнула носом. И более скрипучим, чем обычно, голосом пригрозила, что испытательный срок я не пройду.

Блин, не очень приятно, когда тебя отчитывают, как нашкодившую гимназистку! Не захворает ли моя Муза от таких испытаний?

И я скорее из чувства защиты или в эйфории моей новой роли вдруг и ляпаю.

— Катя! Вы же москвичка? Тогда вы, наверное, знаете, можно ли за 100 тысяч долларов купить жилье в Москве?

Эта фраза пришла первой мне в голову. Свою квартиру в Киеве я продавала, как раз за эту сумму. Чтобы воссоединиться с родным мужем. Но хищница Лола… Да, вы уже знаете!

Катя заволновалась, сменила гнев на милость, вытащила из кармана визитку золотого тиснения: «Элитная недвижимость Москвы». И протянула ее мне со словами, переходящими в шепот: Только не говорите никому, я найду вам квартиру за эти деньги! Легко!

И Катя с энтузиазмом взгромоздилась с ногами на второй ярус кровати. Прокатилась брюхом по чистой простыне, распласталась всем своим тучным телом. Заправила простыню под матрас у стены. Повозюкала белым пододеяльником по черному половому покрытию. Уронила полотенце.

— Ну, в целом, у меня к вам нет претензий! — подытожила Катя и я обнаружила в глубине ее воспалившихся очей вполне уловимые очертания мужика с длинными локонами по фамилии Франклин.

Вот, она, изнанка жизни отеля! Все, как на ладони. Так, что свежие полотенца, белье, бахилы… — это фикция для приезжих! Хозяева и приближенные ходят сами без бахил, и воруют у постояльцев молоко и кофе, если свое закончилось.

Сегодня негр Маркус почти вырвал из моих рук ведро с водой. Хотел донести до кухни. Я с ужасом отказалась. Сколько веков эксплуатировали этих несчастных негров! Еще я буду разводить неравенство! И я мягко отказалась от его услуги.

Управляющий Булат проявил вдруг заботу. Не холодно ли мне в одной футболке разгуливать по улице с мешками белья, из отеля да в хостел!

— А я родилась в северном Казахстане. А там морозы, бураны и потому я закаленная.

— Я тоже из Казахстана. Алма-Аты. — безразлично произнес Булат.

На шею земляку Булату я бросаться не стала. Хотя, слюнявые сантименты насчет чувства Родины мне были очень даже присущи. Но это было давно, я стала сдержанной. Да, и Булат отмороженный. Солнечного Алма-Аты, отца яблок, как видно, он уже давно поменял на столицу русских морозов.

И вот, плыву я по Мясницкой. Улыбка до ушей! В глазах блеск! Красотка! Я хорошо выгляжу, похудела и похорошела. Мой муж никогда не говорил мне, что я красивая. Стеснялся, наверное!

Еще солнце! Еще тепло! Еще птички поют! И пусть я только гувернантка частного отеля. В белом передничке и в кружевном венчике на голове, — ну, это я сочиняю, конечно!

На мне желтая футболка, пропахшая химикатами. Я в шортах розового цвета. В таком виде я никогда бы не вышла на улицу в своем Киеве. Даже во двор, к клумбам, с собакой Тузиком.

А тут я шагаю по Москве! И я ощущаю счастье! В моих руках тяжелый пластиковый мешок, со сменным бельем. Несу его из хостела в отель. Мимо меня мелькают толпы москвичей, заморенных столичной экологией.

И вдруг, кто-то, сзади, сбивает меня с ног. От удара я теряю равновесие. Падаю на синий мешок с бельем. Скатываюсь на асфальт, больно ударяя коленку. Но и парень, который налетает на меня, не может удержаться на ногах. И тоже падает на мой мешок, и тоже скатывается на твердь асфальта, рядом со мной. Вскакивает. Хватается за карманы. Приседает. Что-то быстро начинает собирать с асфальта. Оглядывается на меня, еще лежащую у мешка.

— О! Пардон, пардон, красотка! — извиняется он, по — джентельменски. И, протянув мне руку, подымает меня. И…,секунду помедлив, что-то вкладывает мне в ладонь.

Тут раздается гул полицейской сирены. Парень виновато улыбается мне, вскидывает руку в прощальном жесте. И срывается с места.

Я матюкаюсь. Подымаюсь на ноги. Разжимаю ладонь. И вижу… красный рубин-кабошон, тот самый, из салона «Бриллианты Якутии»…

И засобиралась я в театр Ленком. На «Юнона и Авось». Я выудила из красного чемодана малиновую блузочку с розой и нарисовалась у кассы театра. В кассе была очередь из хорошо одетой публики. Импозантные мужчины, красивые дамы… И я вдруг поняла, что моя парижская блузочка устарела, настоящий артефакт на фоне изысканных нарядов в очереди. Я стушевалась, съежилась, мне казалось, что очередь посматривает на меня со снисходительной улыбкой. А тут еще цены за билеты — космические для горничной.

Кассирша спрашивает, какой я хочу билет. И я вовсе теряюсь. И невпопад, и очень тихо, чтобы в очереди никто не услышал, шепчу ей.

— А почем билеты? Самые недорогие.

Кассирша, видать, уставшая от работы с людьми, презрительно называет огромную цену. Громко и не церемонясь. Я в оцепенении. Очередь дышит в затылок.

— А вы хотели билет за рубль? — так же громко иронизирует кассирша.

И мне кажется, что мой затылок пылает малиновым огнем, под стать моей малиновой блузке. А за моей спиной, нетерпеливо потеснив меня от кассы, заказывает дорогой билет дама в стильном черном платье, с распахнутым кошельком, в котором я замечаю тугую, сантиметров в 20, стопку купюр.

И я позорно покидаю театр, выбегаю на улицу и несусь мимо служебного входа.

Но, какова кассирша! Разве можно так с людьми? Тем более, в театре Ленком! Чем я хуже стильной дамы с кошельком, набитым деньгами? По закону мы все равны. И горничная, и эта дама. Когда я добегаю до какого-то парка, я вдруг разворачиваюсь и бегу назад. К служебному входу.

Нет! Так с людьми нельзя! Честь и достоинство охраняются Конституцией. И не в последнюю очередь, а сразу, с первых статей.

Я открываю дверь служебного входа. А там, в просторном холле блистает администратор театра.

Я понимаю это сразу, лишь взглянув на молодого мужчину с характерной внешностью, которая присуща администраторам шоу. У него белокурые локоны, хваткие глаза и сам он, как на шарнирах. Кстати, очень похож на того администратора на роликах, что из фильма «Карнавал» с Муравьевой.

Я говорю ему лишь одно предложение. О том, что кассирша унизила меня перед публикой в очереди и, что ей надо непременно за это сделать втык. Администратор учтиво прикладывает руку к груди, говорит «извините» и выдает мне два пригласительных билета в театр. Второй пригласительный я тут же возвращаю ему.

И с чувством торжествующей справедливости приобщаюсь к таинству «Юноны и Авось».

«Вчера днем совершено ограбление ювелирного салона на улице Мясницкой». — доносится из телевизора.

Я в этот момент с болезненным энтузиазмом драю шваброй пол рецепшна. Хозяйка и Катя, с застывшими в руках чашками с кофе, прирастают к экрану плазмы, разинув рты.

Камера показывает снаружи стеклянные витражи салона «Бриллианты Якутии». Потом перемещается вовнутрь. Наезжает на продавца — якутянку, растерянную, с невозможно округлившимися глазами. Переходит на седовласого охранника, с оттопыренными ушами и виноватым взглядом. Осматривает стул, позорный пункт наблюдения охраны. И останавливается на Гоше, которого сочувственно опрашивает журналист.

О! Гоша! Мой родной муж! Он совсем не изменился за этот год, с того момента, как равнодушно прошел мимо меня, на Хрустальном мосту. Не остановившись, будто бы мы и не жили с ним 20 лет счастливой семьей.

Блин! Ну, хватит сопливых сантиментов! Гоша предатель! Гошу надо вычеркнуть из моей жизни! Умерла, так, умерла!

Журналист по телеку бойко рассказывает, что парня-грабителя удалось задержать на соседней с Мясницкой улице. Сейчас он в полиции. А вот и тот парень! Дает показания. Журналист побывал уже и в КПЗ. Оказывается, задержанный совершил преступление не умышленно. К ограблению салона он не готовился. Все вышло спонтанно. Он гастарбайтер из Украины. Несколько месяцев в Москве. С работой все складывалось неудачно. Везде его кидали. Мошенников — работодателей в Москве пруд пруди! Ни денег, ни еды не было. Ночевать негде. Домой уехать было не за что. Признаться родным стыдно. Парень случайно набрел на ювелирный салон «Бриллианты Якутии». И тут его перемкнуло. Он сунул руку за пазуху и крикнул: «Всем лечь на пол! Стреляю без предупреждения!» В помещении кроме него и продавца никого не было. Охранник, в этот момент, вышел в мужскую комнату. А продавец испуганно рухнула на пол. Воспользовавшись моментом, грабитель начал распихивать драгоценности по карманам.

Все бриллианты, как улики, у него изъяты, описаны и уже опознаны владельцами салона.

И лишь одного предмета не найдено. Это дорогое кольцо, с природным рубином, в обрамлении крупных бриллиантов. Кольцо имеет название «Друг из Якутии». Оно было самым ценным в коллекции салона. Убегая от полиции, парень упал. Часть драгоценностей вывалилась у него из карманов. Он, начал подымать их с асфальта…

И тут я чувствую дрожь в коленках. Сейчас парень расколется! Сдаст меня. Расскажет, как натолкнулся на особу с мешком. По виду обычная горничная! Как сбил меня с ног. И мы упали на мой мешок с бельем! И тогда меня тут же найдут! Легко! Парень опишет мои приметы.

Но парень меня не сдал.

Куда делся «Друг из Якутии» он не сказал. Наверное, куда — то закатился.

Я застываю перед экраном плазмы, выронив швабру. Хозяйка и Катя не обращают на меня внимания. Они в эмоциях, пускают слюни.

— Вот же, кому-то повезло! Только счастливчик мог найти это сокровище! Мне бы такое богатство..! — горячится Катя, и ее золотой нагрудный крест нервно дергается в ее бюсте.

— Я видела это кольцо в салоне! Оно великолепное, я мечтала его купить. — в ажиотаже перебивает Катю хозяйка Ирина Александровна, томно выпячивая губки-уточки.

А я осторожно нащупываю в кармане розовых шорт овальную выпуклость, пришитую потайными суровыми нитками. И до сих пор не верю в такую удачу. Кольцо — комплимент за ушибленное колено. От парня-грабителя. И маленькая месть. Предателю Гоше. Хищнице Лоле. Советчику Юрке. И я, вполне справедливо, наполняюсь эмоциями от обладания роскоши по имени «Друг из Якутии».

Кажется, я готова уже уволиться. Все располагает к этому. Да и Булат эксплуатирует меня безжалостно. С высокомерием. Без эмоций. И ни один мускул на его лице не дрогнет. Наверное, отыгрывается за все унижения в Москве, которые выпали ему, на пути от охранника хостела, до управляющего отелем. Наверное, страдает его самолюбие, выпускника МГИМО, не сумевшего сделать карьеру по профессии. Булат требует от меня драить отель и хостел, более тщательно. А вымытый пол заставляет сушить вентилятором. Проверяет чистоту в мало доступных местах белой салфеткой. Например, полез под бежевые диваны на рецепшне, которые я и не додумалась бы отодвигать. Ну, и, конечно, сунул мне под нос уже серую от пыли салфетку.

Булат непрестанно повторяет, что я могу не пройти испытательный срок. И я, не выдержав, говорю ему, что сама готова уже уволиться. И прошу рассчитать меня. Управляющий, кажется, ждал этого и равнодушно уходит, бросив на ходу, что вышлет деньги на мою карточку.

–? Приехали. Начинается. А я, наивная, верила! Но, никаких стрессов! Я же сама хотела смены картинок, новых эмоций и впечатлений!

Моя Муза затаила дыхание.

Хозяйка отеля Ирина Александровна, с губами навыкат, вплывает на рецепшен. Вместе со своим мужем Эльдаром. И я, как обухом по голове, сообщаю им, что увольняюсь и прошу меня рассчитать.

— Рассчитать? Вы имели койку в центре Москвы. А это стоит больших денег. — жеманно говорит хозяйка. А ее муж Эльдар с интересом смотрит на меня и на мою реакцию.

— Как? Вы же обещали… заплатить мне… — я теряю слова, мои мысли путаются, я ощущаю себя полным лохом.

— Я никому ничего не обещала. Вы сами себя трудоустроили, а потом сами же себя уволили.

И Ирина Александровна удаляется вглубь отеля.

— Эльдар! Это мошенничество. Я честно работала. Вы должны мне заплатить. — обращаюсь я к мужу хозяйки.

— Это к Ирине Александровне. Это ее бизнес. Я к ней не лезу, а она не лезет в мой. — и Эльдар садится за компьютер, уходя с головой в интернет.

Заходит Катя с крестом в груди.

Я к Кате.

— Катя, как же так? Ирина Александровна отказывается заплатить мне за мой труд. Вы же обещали мне!

— Заплатим, если обещали. Не волнуйтесь так. Наша бухгалтер вышлет вам на карту. — говорит Катя скрипучим голосом и золотой крест, кажется, тоже скрипит в такт ее словам, шевелясь в ее груди.

–? Бухгалтер? Вышлет? На каком основании? Я же не значусь у вас, ни по каким документам. Меня нет нигде. Все только на доверии!

— Вы можете спокойно ехать домой. Сказали, заплатим, значит, заплатим.

— Катя! Вы верите в бога? — цепляюсь я за последнюю соломинку.

— Конечно! У меня же крест золотой на цепочке! — Катя хватается за крест и уходит вглубь отеля, подвиливая бедрами.

— Я вызову полицию! — говорю я Булату.

— Вызывайте.

Я пытаюсь призвать земляка Булата к совести. Грех кидать работников на деньги. Это тяжкое преступление. Человек работает, чтобы есть! Без еды он может умереть.

Булат говорит мне: «Все это лирика!»

На кухне полно постояльцев. Строитель Вадик колдует у своей персональной мультиварки. Судебный юрист Саша пьет чай с плюшкой. Танечка, фитнесс-тренер, шушукается и хихикает за столиком с новым постояльцем из Луганска.

— Ребята! Меня кинули. Отказались платить за работу. Вы все видели, что я тут работала. Вы свидетели. Вы можете подписаться, здесь, что я реально работала горничной? — и я протягиваю Вадику заявление в полицию.

Вадик извиняется, отказывается ставить свою подпись и прилипает к мультиварке.

Саша, судебный юрист, слушает меня внимательно.

— Извините, но вы лох. — в сердцах говорит он. — Я, конечно, могу поставить свою подпись. Но зачем? Это все бесполезно. Коль нет трудового договора, значит, вас тут и не было.

Вы теперь не докажете, что работали здесь. Вам не заплатят. Лучше смиритесь.

— Как вы так можете, Саша? И это говорит мне юрист? По закону мне должны заплатить. Ведь, я реально работала. Даже, если и без оформления. Суд разберется!

— Теория законодательства отличается от практики. Вот, увидите, вы ничего не добьетесь! — и Саша не поставил свою подпись под заявлением в полицию.

Я, было, сунулась к Танечке, фитнесс — тренеру. Но та, увлеченная шушуканьем с гостем из Луганска, кажется, даже не поняла, чего я от нее хочу. И хихикнула невпопад.

Анна, учительница географии, еще была в школе.

А тут появляются Катя с Ириной Александровной. И мягко вытесняют меня из кухни. Хозяйка смотри на меня зло. А Катя тихо говорит мне.

— Не смейте тревожить наших постояльцев! На выход! С вещами!

Показывается Булат. Он катит мой красный чемодан на колесиках.

— Вы должны немедленно покинуть отель. Если вы сейчас же не освободите помещение, вы заплатите за пребывание в нашем отеле. — без эмоций говорит Булат.

И я ушла. А что оставалось делать? Конечно, надо было все — таки вызвать полицию. Они бы составили акт, опросили свидетелей. Но я смалодушничала. Растерялась. Под давлением всеобщего равнодушия.

Я выходила из отеля с чемоданом, а у входа в отель, в углу, у курилки, стояли все персонажи этого рассказа: хозяйка, ее муж Эльдар, Катя, Булат.

Я останавливаюсь и смотрю на них с укором.

Хозяйка фыркает, скривив губки. Ее муж Эльдар опускает глаза.

— Может, вы, все же, останетесь, поработаете у нас. Месяц испытательного срока. — суетится мелким бесом Булат. То ли издевается, то ли выслуживается перед хозяйкой.

И это было смешно. И моя Муза хохотала.

— Не смотрите на нас так, будто вы обманутый вкладчик! — заскрипела верующая в бога Катя. — Вышлем на карточку в конце месяца.

— На деревню дедушке вышлете? Вы же не взяли у меня номер моей карточки — пытаюсь шутить я. — И, написав длинные цифры на обратной стороне заявления в полицию, не подписанного постояльцами, протягиваю Кате.

На повороте улицы Мясницкой меня догоняет негр Мариус и, второпях, извинившись за все, уходит.

Я сажусь на скамейку. Надо все обдумать. Ехать домой? Можно, конечно. Но лучше дождаться конца месяца. Осталось пять дней. И вернуться за обещанными деньгами. Я достаю телефон. Леша Ивин! Писатель из Киржача. Вот, у кого я пересижу. Грибы, ягоды, литературные беседы и ничего лишнего! Набираю цифры. Робот бесстрастно отвечает: набранный номер не существует. Я долго тыкала пальцем в телефон под именем писатель Леша Ивин. Все напрасно. Видать, Леша большой мастер поговорить. А, когда дело доходит до действия, Леша, как и многие мужчины, пугается.

Метро выносит меня к автовокзалу на Щелковской. Я волочу за собой красный чемодан, с отвалившимся где-то на лестничных пролетах колесиком. Международный автовокзал на ремонте и временное его хозяйство размещается под мостом: кассы, паспортный контроль, автобусы и пассажиры. Я озираюсь, куда бы пристроить чемодан. На полчаса, пока я куплю билет в кассе. Касса далеко, в противоположном конце моста.

Будка из фанеры, у скамеек с пассажирами, изображает камеру хранения. Я волочу к ней тяжелый и уже хромой на одно колесо ненавистный чемодан.

И тут я чувствую, как чемодан становится невесомым. Оглядываюсь. Мужчина. Такой симпатичный! Черные вихри, мужественное лицо. И он, как пушинку, несет мой чемодан!

— Ой! Спасибо! Не стоит беспокоиться! — смущаюсь я.

— Да, ладно вам! — и мужчина, доставив чемодан в будку, уходит.

Хозяин будки, грузин, с мясистым носом, называет цену. 300 рублей. Цена мне не нравится. Полчаса хранения идут у грузина, как за сутки. И тут я не выдерживаю напряжения, пережитого за все дни, в отеле на Мясницкой, и, как маленькая, даю волю слезам. Грузин узнает от меня, что я лох, что меня кинули и теперь я, не солоно хлебавши, возвращаюсь назад, домой.

— Зачем рыдаешь, девишка? Ты не адын такой. Тут у мэне каждый дэнь плачут пассажиры из Украина, Беларусь, Молдавия. Оны работают. Целый месяц. Испытательный срок. А потом их выгоняют, и не платят дэнег. Давай сто рублей и иды по своим дэлам. Только полчаса тебе дам!

Я вытираю слезы и достаю сто рублей. Еле впихиваю тяжелый чемодан в будку к грузину. И узнаю, что грузин уже пятнадцать лет живет в Москве, что его жена русская и, что у него уже российское гражданство, о чем он с гордостью и говорит мне.

Билет я покупаю на вечерний рейс. Забираю у грузина чемодан. Полчаса уже истекло. Выискиваю глазами среди пассажиров доброе лицо. Надо снова пристроить чемодан. Воды в дорогу купить. Я сажусь на скамью и оглядываю пассажиров. В это время по громкой связи объявляют посадку на автобус в город Киржач. Но у меня нет адреса Леши Ивина. Интернет в телефоне моем отсутствует. Фейсбук не доступен. А ехать в Киржач, на деревню к дедушке, я уже не решусь. Хватит сюжетов на мою голову. Пока хватит.

Вот оно, доброе лицо! Кажется, нашла! Тетечка, с внимательным взглядом почти прозрачно — голубых глаз, сидит на скамье, с краю. Она кажется дружелюбной. И я прошу ее присмотреть за моим чемоданом. Она соглашается, сказав, что ей до ее автобуса сидеть еще полдня.

Когда через час я появляюсь под мостом, ни тетечки с прозрачно-голубыми глазами, ни моего красного чемодана. И никто ничего не видел. Исчезла, будто, и не было.

Удары судьбы я учусь принимать легко. Подумаешь, большая потеря! Было бы, о чем тужить! Поеду, наконец-то, налегке, как и хотела!

Я устало падаю на скамью, пью из бутылки воду. Рядом со мной дама, лет сорока. С сыном-подростком. Едут в отпуск, к родным, в город Темников, в Мордовию. Разговорились. Я, конечно, рассказываю о своих приключениях в Москве. Дама слушает внимательно. А потом и говорит.

— Хотите, я напишу вам исковое заявление в суд об истребовании заработной платы? Бесплатно. Я адвокат. И тоже, уже несколько лет, на заработках в Москве. У меня было много подобных случаев. И почти все успешно заканчивались. Тут даже госпошлины не надо. Просто многие люди не верят в наше правосудие. А оно есть.

Конец ознакомительного фрагмента.