Глинтвейн для Снежной королевы

Нина Васина, 2004

Снежная королева увезла Антошу после кремлевской новогодней елки. Мальчик, надевший только что выигранные роликовые коньки, прицепился к ее повозке, чтобы рассмотреть играющих в ней карликов… Лера наклонилась за упавшим подарком, а когда выпрямилась, брата рядом уже не было. Следователь Самойлов сообщил безутешным родителям, что Антоша – вовсе не их сын и был похищен своим биологическим отцом. Их ребенок умер при родах, и главврач роддома Маруся, по совместительству подруга Лериной матери, подменила его собственным сыном. Маруся вынашивала его за деньги, но заказчики отказались от малыша, узнав об аномалии – зачатках крыльев на спине. Леру мало волновали все эти страсти. Она знала только одно: надо найти брата. А поможет ей следователь Самойлов, тем более в его практике это уже не первый случай пропажи людей с врожденными аномалиями…

Увлечения

В этот день Лере исполнилось одиннадцать, она пришла на работу к Марусе и сказала, что влюбилась.

— И кто же он? — отложила Маруся бумаги и с удовольствием потянулась.

— Дед Мороз, — ответила Лера.

Маруся задумалась. Она изо всех сил старалась представить себе хоть какое-то мужское начало в этом символе новогодних праздников, но у нее ничего не получалось. Наверное, из-за длиннополой одежды и бороды.

— Он идеальный мужчина, — пришла ей на помощь Лера. — Сама посуди. Все время приносит подарки. Рядом с ним ощущение праздника достигает эйфорического состояния исполнения желаний. Таких мужчин больше нет. Он один такой!

— Мне нравятся брюнеты с веселым хищным взглядом. А Дед Мороз — это какая-то абстракция… — задумалась Маруся.

В кабинет вошла женщина в халате и шапочке врача и молча села, мельком оглядев Леру.

Лера пошевелила ноздрями и резко встала. От женщины пахло смертью. Девочка отошла к шкафам с книгами. От страшного запаха тут же заныло в желудке.

— Как вьетнамка? — спросила женщина.

Маруся развела руками и вздохнула:

— Не думаю, что она когда-нибудь еще сможет родить. Что сказал Кощей?

— Что он может сказать? «Редчайший случай гомологии! Восхитительный экземпляр! Потрясающее скелетное сходство с ихтиостегом!» и так далее, — Лиза протянула снимки.

Маруся встала, укрепила их на экране, включила подсветку.

— Будешь оформлять, как преждевременные роды с аномалией? — спросила Лиза.

— Я не хочу никакого шума и тем более утечки информации. Меня не столько потряс скелет ребенка, сколько особенности его кровеносной системы. — Маруся задумалась. — Я с этой девочкой до маразма дошла — по сердцебиению получалась двойня, а на УЗИ — один ребенок!

— Подумать только, — зевнула акушерка, — приди эта вьетнамка в консультацию вовремя, и никаких проблем бы не было. Только ненормальная женщина приходит к гинекологу на шестом месяце беременности, да и то, когда уже боли начались. Ведь по УЗИ сразу определили аномалию, можно было бы ее вычистить до двадцати двух недель и без последствий, а теперь… С бумагами зароешься. Одно хорошо — нелегалка. В суд подавать не будет, нервы трепать.

— А разве можно делать аборт после двенадцати недель? — спросила Лера.

В кабинете наступила тишина. Женщины молча смотрели на девочку.

— Я хотела сказать, что душа после двенадцати недель уже появляется, — забормотала Лера, — и вообще…

— Это — твоя?… — засомневалась акушерка, подбирая слово.

— Это сестра Антона Капустина, — ответила Маруся.

Для Леры было странно услышать о себе такое определение.

— Значит, это ты нянюшка маленького Антоши? — прищурилась Лиза и вдруг спросила: — Где у тебя душа?

— Что? — опешила Лера.

— Покажи, где у тебя душа.

— Лиза, прекрати, — попросила Маруся.

— Нет, пусть покажет, мне интересно.

— Я вам не покажу, — отступила к шкафам Лера.

— Это почему же?

— От вас плохо пахнет.

— От тебя пахнет Кощеем Бессмертным, — кивнула Маруся.

— Я не маленькая! — возмутилась Лера. — Муму, хоть ты не доставай меня со сказками, и так дома прохода нет!

— А еще чем от меня пахнет? — прищурилась Лиза.

— Еще — водкой, — с ходу определила Лера.

— Лиза! — возмутилась было Маруся, но акушерка закричала, перебивая:

— Чего — Лиза? Да, выпила чуток! Я же здесь просто работаю и, кстати, до сих пор к подобному привыкнуть не могу! Не то что некоторые — получают удовольствие, снимки по два часа разглядывают. Ты еще вскрытие этой ящерице назначь!

— И назначу, — кивнула Маруся.

— Назначь, назначь!

— И назначу!

— Странные у вас с Кощеем увлечения, — вдруг резко иссякла и успокоилась Лиза. — Он очень хотел ощупать мамашу этого… — она показала на снимок. — Нет, в идеале, он бы, конечно, и мамочку вскрыл на досуге, повизгивая от предвкушения тайны… А знаете ли вы, девочки, ритм джаза?

Лиза стала барабанить по столу и кивать в такт головой.

— Тук-тук… Тук-тук. Сердце так же пульсирует. В ритме джаза. Тум-бум, тум-бум… Два тук-тук — предсердие, желудочек. А я ему не сказала, — Лиза хитро прищурилась и погрозила Марусе пальцем, — что у мамаши этой ящерицы совсем другой стук сердца. Совсем… А ты себе в нос ватные тампоны засовывай, — вдруг переключилась она на Леру. — Иначе с таким носом никакой жизни не будет.

— А как у нее сердце стучит? — спросила Маруся.

— Тук-тум-бум, тук-тум-бум… — серьезно продемонстрировала Лиза, вставая и уходя. — Тук-тум-бум… Тук-тум-бум, — перешла она в коридоре на шепот.

Лера подошла к экрану.

— Это ребеночек такой? — она смотрела во все глаза на снимок.

— Он мертвый родился, еле мать спасли, — ответила Маруся.

— Не выключай. Покажи мне спину Антошки.

Маруся застыла с поднятой к розетке рукой.

— А что с его спиной? — попробовала было она слукавить, но Лера взяла ее ладонь и крепко сжала.

— Я думаю, аномалия какая-то, — уверенно заявила она.

— Ладно, — согласилась Маруся. — Я тебе несколько снимков покажу. Сравнишь, — она подошла к шкафу, открыла запертую тумбочку и принесла папку. — Вот лапка ящерицы, вот рука ребенка, вот крыло летучей мыши.

— Одинаковые кости! — восхитилась Лера.

— Вот позвоночник твоего брата.

— Это когда он родился?

— Нет. Это последний снимок, его делали три месяца назад. Костные наросты на лопатках не развиваются, не отслаиваются, просто увеличиваются в размере равномерно с ростом остальных костей.

— Но ведь это похоже… — Лера затаила дыхание. — Это…

— По костному рисунку больше всего похоже на сложенное крыло птеранодона.

— Птеранодон — это летающий ящер мезозойской эры, — Лера задумчиво посмотрела на Марусю. — А у Антошки по снимку больше похоже на сложенное крыло птицы.

— Скелетный состав птичьего крыла трехпалый. Тогда уж скажи — летучей мыши. У мыши хорошо видны все пять пальцев. Увлекаешься зоологией?

— Мне задали реферат об основных направлениях эволюционного процесса млекопитающих. Так, просмотрела кое-что в Интернете. Бабушка купила мне компьютер.

Маруся усмехнулась.

— Тяжело с Элизой? — спросила она.

— Сейчас тяжело стало. Ее последнее увлечение… — Лера замялась.

— Что такое? — присмотрелась к девочке Маруся. — Что там может быть? Негр из ночного клуба? Канарейки, черепашки, что?

— Она наняла сыщика, — решилась Лера.

— Кого она наняла? — села Маруся.

— Элиза платит частному сыщику. Я нашла квитанции, позвонила по указанному там телефону.

— И почему это тебя так волнует?

— Вот… Волнует, — Лера прошлась по кабинету. — Она копает под папу.

— Копает? В каком смысле? Она хочет узнать что-то о Вальке? Это связано с его бизнесом? — забеспокоилась Маруся.

— Это связано с его биологическим материалом, — сказала Лера.

— Что ты называешь биологическим материалом? — перешла на шепот Маруся.

— Полотенце пропало.

— Ничего не понимаю, говори ясней!

— У папы пошла кровь из носа, он был на кухне, и я дала ему полотенце. У нас тогда была Элиза. На другой день я хотела загрузить вещи в стиральную машину. Полотенца не было.

— Ерунда какая-то, — встала Маруся и нервно стала мерить кабинет шагами. — Его могли выкинуть! Кровь трудно отстирывается, полотенце просто выкинули.

— Мусор выношу тоже я, — тихо заметила Лера, отойдя к окну, чтобы не попадаться под ноги Марусе. — Не выкинули. Муму, знаешь, что я сделала, когда нигде не нашла полотенце?

— Что? — застыла Маруся.

— Просто спросила у Элизы, зачем она утащила льняное полотенце в крови из папиного носа. Знаешь, что она ответила?

— Надеюсь, обошлось без мата? — вздохнула Маруся.

— Обошлось. Элиза сказала, что ей нужен биологический материал для некоторых исследований. Тогда я спросила, связаны ли эти исследования с оплатой сыщику. Элиза стала кричать, чтобы я не лазила у нее в ящиках письменного стола. Вот тут уже не обошлось без мата.

Маруся стала рядом с девочкой, обняла ее за плечи.

— Девчонка, — заметила она, — а займись-ка ты личной жизнью и наплюй на все. О чем мы вообще с тобой говорим?

— Мы говорили об увлечениях, — тихо ответила Лера. — Мне пора.

Она брела по коридору, понурившись. На подоконнике открытого окна сидела то ли женщина, то ли девочка — хрупкая и отстраненная — и кормила голубя. Голубь ходил кругами и опасливо хватал крошки судорожным движением головы. При появлении Леры голубь улетел, а женщина слезла с подоконника и наклонила голову, сложив под подбородком ладони.

— Принцесса, — прошептала она в такой позе.

Лера осмотрелась. В коридоре они были одни.

— Не подарит ли мне принцесса кофточку и штаны, — продолжала шептать странная женщина с иссиня-черными волосами. — И курточку.

— Зачем? — удивилась Лера.

— Мне нужно срочно уйти из этого дома, — ответила женщина, не поднимая головы. — Башмаки мне бы тоже пригодились, уверяю вас, принцесса, на дорогах столько всего опасного для босых ног.

— Но я… — начала было Лера.

— А принцесса может надеть пока мой халат и тапочки, — легкий кивок головы. — Я в таких тапочках совсем не могу ходить.

Задумавшись, Лера посмотрела на крошечные ступни женщины в огромных потрепанных шлепанцах.

— Если принцесса не захочет раздеться, я ее порежу, — продолжила женщина, опустила одну руку в карман байкового халата с веревочками-завязками и вдруг достала оттуда складной нож. — Но принцесса добрая, она отдаст мне и кофточку, и штаны, и башмаки.

— Не отдаст, — заявила Лера, отступая к двери кабинета Маруси. — Ты воровка?

И тут женщина упала на колени и тихонько завыла.

— Я не разбойница, — сказала она, — просто мне нельзя больше здесь находиться. Мой ребеночек родился мертвым, приходил страшный человек, считал мои ребра и позвонки! Я хочу уйти, а меня не отпускают, потому что нет страховой карточки. И ребеночка не отдают. И одежду не отдают…

Лера моментально сбросила куртку, сняла через голову кофточку и стала расстегивать джинсы.

Через двадцать минут сидения на подоконнике ее обнаружила проходящая медсестра.

— Откуда? — спросила она. — Прием у заведующей закончен. Марш в палату!

Лера побрела за медсестрой. Шаркая тапочками, поднялась вместе с нею в лифте на третий этаж, потом пошла на шум и странную давку перед дверью, как оказалось — столовой. Лера вошла последней, получила стакан странного напитка. Выпила глоток, а остальное потихоньку вылила в раковину. Потом она подошла к посту дежурной медсестры и попросила разрешения позвонить домой. Разглядев Леру, медсестра вскочила, опрокинув стул. После расспросов — фамилия, возраст, когда поступила — медсестра вцепилась в правую руку Леры крепкой профессиональной хваткой и подняла тревогу. Еще через двадцать минут все медработники этого этажа, Маруся, Лиза и дежурный охранник, которого сюда привели для объяснений, стояли вокруг кресла, в котором Лера скучным голосом в который раз рассказывала, как ее раздела маленькая бандитка.