Идеальное антитело

Николь Руссо, 2021

Первая книга трилогии. Москва, март 2020 года. Город закрыт на самоизоляцию ввиду пандемии. Обычный инженер из Тульской области оказывается в трудной жизненной ситуации. Лишившись квартиры и документов, волею судьбы он попадает в столицу в период «локдауна». Государственным структурам совершенно случайно становится известно о наличии в его крови неизвестных науке антител, способных быстро излечивать любую вирусную инфекцию, включая Covid-19. Герой, сам того не подозревая, становится объектом поиска. Но данный факт также интересен нечистым на руку коммерческим компаниям и даже спецслужбам иностранных государств. Все желают овладеть панацеей. А когда обнаруживается, что на ее основе можно создать чудодейственную вакцину, за героем начинается настоящая охота! Сюжет, описания и все персонажи вымышлены, любые совпадения случайны.

Глава I

Вчерашняя водка выходила тяжело. Обхватив шершавую проржавевшую подвальную трубу отопления, стараясь прижаться к ней как можно ближе, чтобы сохранить безмятежное состояние «улета», Степаныч ворочался, вздыхал и постанывал. Шум в ушах от вчерашнего лечения горячим мутноватым пойлом, усиливался.

Мутило жутко, но выходить из подвала во двор сталинского дома где-то вблизи Таганки ой как не хотелось. Вчера мужики, приютившие его, пытались, как они говорили, «старыми проверенными способами» избавить его от неведомой болезни, которая уже третий день не давала подняться. Тело ломило, бросало в жар, в уголках глаз и на ресницах скопилась какая-то липкая слизь. Неужели это именно та зараза со страшным непонятным именем Covid-19?

Улицы Москвы были безлюдны, шел март 2020 года, первый, самый жесткий месяц карантина. А если ты — бомж, тебе труднее во сто крат! Погода была сырой и промозглой, машин на улице почти не было, так что идти к светофору «сшибать монету» было бесполезно.

Полицейские патрули — все новенькие, нагнали, видно, пацанов с «учебки», они и рады «попу рвать». По первости пару раз их задерживали и отводили к дежурной машине полиции или в опорный пункт. Пока один раз дежуривший сержант не «послал» молодых патрульных: «Что вы сюда всякий сброд тащите? Сказано же — нарушителей приводить!» Да и правда, какой от таких прок? Ни денег, ни наград с меня не получить. Теперь не трогают, как будто не замечают.

Газеты, напиханные для тепла в рукава, слежались и набухли от пота и влаги подвала, менять их было не на что. В таком состоянии не то что пару рублей — «в репу» у светофора схлопочешь на раз-два! Лежать, только лежать! Забыть про все! Про дырявые летние кроссовки, из жалости оставленные каким-то покупателем у магазина «Nike» и теперь хоть немного защищающие от слякоти и той дряни белыми комочками, которую сыпят на тротуар наши восточные братья. От этой химии ноги саднило, не хотелось даже снимать носки, чтобы не смотреть, во что превратились пятки. Сил нет!

Но Степаныч верил, что сегодня болезнь должна уйти! Всегда же так было! Никогда не болел он больше трех дней! Он крепкий! С ним никогда ничего такого случиться просто не может! И вранье это все, скорее всего, в газетах про смертельные случаи. Может, с другими такое случается, но только не с ним!..

…Наверное, уже почти неделю Степаныч пытался не сойти с ума в разномастной, но мирной компании таганских бомжей: Кепы, Серого и Старика. Нет, люди-то они все были хорошие, когда по отдельности и сами по себе. Можно было посидеть и послушать горестные излияния каждого их них. Что, мол, если бы была возможность, начали бы новую жизнь. Да только треп это все! Треп и оправдания. Да рупь за сто, что предложи кому-нибудь из них для жилья сторожку в садоводстве, где был бы запас дров и грядочки, так хрен кто согласится променять «свободную жизнь в подвале» на райские кущи жизни в относительном покое.

Говорят, в Московской области 60 000 бездомных! Дык, наверное, и тысяч десять садовых товариществ. И в половине из них не хватает сторожей. Все были бы довольны! Ан нет, они себя называют «шифтеры» (потому что выговорить «дауншифтер» непросто, да и обидно из-за приставки «даун»). Типа это — мой образ жизни! (Как будто насмотрелись по ТВ вечерних шоу Воробьева!) Им на улице, в стае жить легче. Свои законы, свои «самцы альфа». Если ты чужак — не подходи! Но жить можно. Когда жизнь тебя сделала если не волком, но, по крайней мере, волчонком, в стае уже привычнее…

Степанычу хотелось укутаться батарейным теплом, раствориться в нем, распластаться по всей этой ржавой трубе — и чтобы никого и мыслей никаких! Временами его забытье прерывалось сухим отрывистым кашлем, засевшим внутри. Казалось, все внутренности вылетят наружу. Так заходится, аж в глазах темнеет. Потом отпустит — и ничего так. И мысли, мысли! Эх! Надо было вчера дерябнуть побольше водки, спал бы крепче. Но мысли не уходили. Они каким-то нервным клубком обматывали голову, роились, как маленькие червячки, каждый из которых высовывался изнутри и нес с собой самые грустные моменты его прошлой жизни…

Лежащий сейчас в одном из таганских подвалов Виталий Степанович Загородний родился в семье военного, в одном из военных городков «нашей необъятной». Его отец, кадровый офицер ракетных войск, достаточно долго кружил по регионам тогдашнего СССР и по миру в целом. После Карибского кризиса даже довелось быть в составе органиченного контингента советских войск на Кубе. К слову, там у него случился роман с какой-то местной красавицей, кажется Йохана ее звали. Отец часто вспоминал, что где-то в далеком Тринидаде у Витальки есть сестренка Марианна.

В последнем месте службы, поселочке со смешным названием Оек, где-то в глубине Иркутской области, отец, наконец, женился. «Раньше это было бессмысленно, — любил он повторять. — Все равно под землей дежурю по две недели через день, какая тут любовь…» Здесь и родился Виталька. Вскоре у него появилась младший братик, Женечка. Милый пузан, с которым они, помнится, вечно ссорились из-за игрушек.

Все шло хорошо, пока как-то раз семья Загородних не собралась на озеро Байкал на зимнюю рыбалку. Перед самой поездкой Виталька сильно заболел, и его оставили в городке на попечении медсестры санчасти. Через два дня пришло ужасное известие: вся его семья погибла! На горной дороге случился оползень. Их старенький «Запорожец» сорвался с обрыва и съехал вниз по склону к берегу Байкала. Вынесенная на лед, машина попала в полынью и мгновенно ушла под воду. Никого найти так и не удалось.

Витальку забрала к себе тетка, живущая в Задонске, что под Тулой.

До достижения восемнадцати лет он получал пенсию по потере кормильца, а потом пришлось рассчитывать только на себя. Тетка была уже старенькая. Здесь же он закончил школу, потом с «отличием» — радиотехнический техникум. Хотел дальше — в институт, да не сложилось.

Много лет Степаныч трудился в лаборатории «Стройприбор» одного из оборонных заводов. Надо сказать, тяга ко всем железякам и электронике у него была с детства! Вскоре, благодаря сметливому уму и стараниям, он стал старшим техником, а потом выбился в заместители начальника отдела.

В конце лета 2019-го, когда дела пошли… Да, нет, они никуда не пошли, они просто испарились на фиг, все дела в их лаборатории! Их головному заводу содержать лабораторию оказалось непосильной ношей. Потихоньку под каким-то благовидным предлогом со стороны «высшего начальства» место работы, которому Степаныч посвятил почти двадцать пять лет жизни, перестало сушествовать.

Первые месяцы в душе была полная уверенность, что «с таким опытом» работу он найдет легко. Не тут-то было! Предприятия похожего профиля в городе Задонске или давно закрылись, или были перекуплены новыми молодыми хозяевами.

Как-то зайдя в бывшее свое здание для собеседовнаия, в офис к новым владельцам, Степаныч был поражен. Исчезли кабинеты, коридоры, да и герани на подоконниках уже не было. Весь этаж здания занимала одна огромная комната размером со спортзал. Стены между кабинетами отсутствовали. Их заменили невысокие, по грудь, пластиковые перегородки, за которыми сидели молодые люди в джинсах и с хвостиками на затылке. Они молотили по клавиатуре своих компьютеров с такой скоростью, будто хотели обогнать машинистку Надежду Васильевну из бывшей конторы Степаныча.

Всюду сновали девушки и парни, почему-то с кофейными чашками в руках. Они переходили от одной группки к другой, что-то обсуждали, жестикулировали… Было очень неуютно в этой чужой и незнакомой обстановке, но он стойко дождался собеседования. Ответ был стандартный: «Спасибо, мы с вами свяжемся, оставьте телефон секретарю»!

Накопленных денег на сберкнижке пока хватало на хлеб-масло, но Загородний понимал, что так долго не протянет. И продолжал обивать пороги немногочисленных предприятий и контор города. Почти все предполагаемые работодатели благодарили за визит, говорили: «Спасибо, мы вам перезвоним», но тем и заканчивалось.

В одной фирмочке по фасовке стирального порошка вроде и согласились. Им нужен был начальник смены — работа 12 часов через 24, но просьба оформления по трудовой книжке их не вдохновила… На стройке промкомбината по телефону все, кажется, срослось, даже документы для оформления можно было потом донести. Но, посмотрев на Степаныча вживую, отказали. Мол, все хорошо, но ваш возраст… Обычно старше сорока пяти лет мы не берем.

Можно подумать, в сорок лять он перестал существовать для всего мира работодателей. То есть совсем! Как класс!

«Молодых им подавай!. — сокрушался Степаныч. — Даже баба — и то ягодка в этом возрасте!» Попытав счастья на складах сетевых магазинов, он понял, что соревноваться в сноровке с молодыми крепкими ребятами из Азии он не может. А работа «раскладчика продуктов» или «мерчендайзера» почему-то требовала «специальных навыков», для которых, мол, надо пройти платные курсы… Одним словом, и здесь ждал пролет.