Мохаммед Али. Универсальный боец. Маленькие рассказы о большом успехе

Николай Яковлевич Надеждин

Мохаммед Али — псевдоним Кассиуса Клея. Точнее, его второе имя, после которого он отказался от первого. Чемпион мира среди тяжеловесов. Боец, победить которого долгое время никому не удавалось. Виртуоз, умеющий превратить любой бой в небывалое зрелище. Все эти эпитеты — про него… А ещё он был Олимпийским чемпионом, ставшим профессиональным боксёром. Возражал против войны во Вьетнаме и из-за этого даже ушёл из бокса. Но всё-таки вернулся и продолжил свой победный путь.

18. Профессионал

Помимо странного физического состояния Кассиуса — он был гипотоником — Данди насторожила и манера ведения боя Клея. Рослый и тяжелый (они сразу решили, что Клей будет выступать в категории супертяжей), он никогда не стоял на месте. Он… танцевал на ринге! Легко, изящно, очень красиво. И при этом практически не поднимал рук. Кассиус не защищался! Он предпочитал ловко уклоняться от ударов и наносить свои — молниеносно и неожиданно, обычно снизу вверх.

Но Данди был великим тренером. И быстро понял, что именно в этой манере ведения боя и заключается уникальность Клея. В манере и скорости. А еще — в необыкновенной мощи ударов.

Главное, чему Данди научил Клея, распределять свои силы. В большинстве знаменитых боев Мохаммеда Али он взрывался в самом конце боя. Казавшийся измотанным и бесконечно усталым, Али обманывал противника, усыплял его бдительность. И, что очень существенно, заставлял противника полностью выкладываться, тратить все силы, чтобы в конце боя победить его же силами, нанося разящие удары по корпусу и голове. Уставший противник не находил в себе сил выдержать удары Али. В результате — победа нокаутом…

29 октября 1960 года состоялся первый профессиональный бой Кассиуса Клея. Он вышел на ринг против Танни Хансейкера, шефа полиции из Западной Вирджинии. Бой продлился всего 6 раундов. Судья остановил поединок, поскольку у Хансейкера заплыли оба глаза. Позже Танни писал, что Клей был быстр, как молния. «Я применил все свои знания, чтобы вывести его из равновесия», — вспоминал Хансейкер, — «но он был слишком хорош».