Роман с копьем

Николай Тур

– Доченька, а подскажи мне, неучу: не это ли копье называли «Копьем Судьбы» и «Копьем Всевластия»? Не это ли копье так жаждал Гитлер, а после войны оно попало к американцам?…На эти и ряд других вопросов вы получите ответы в этой книге! Увлекательный сюжет с участием многих реальных исторических персонажей поможет читателю глубже познать и осмыслить многие загадочные версии событий и фактов из нашего далекого прошлого и увидеть их влияние на нас – сегодня.

5. Карл Мартелл

Мавр замолчал и внимательно наблюдал за майордомом Австразии. Не молодой, но еще крепкий воин, сын короля Пипина, молча осматривал окрестности. Внизу под лесистым пригорком встречались две реки — Клэн и Вьенна.

Карлу, после побега из тюрьмы, куда он был посажен своей мачехой, только и оставалось, что воевать. Никогда не мечтавший о престоле, он свои последние двадцать лет провел в боевых походах и все его помыслы были направленны только на победное величие Франкского государства.

Одинаково жестко он обращался как со своими врагами, так и с бывшими союзниками. Которых в разное время у него было немало. Майордом, хоть и был неплохим политиком и умел договариваться, всегда оставался сторонником военной силы. Он считал, что каждая его победа на поле брани, помогает ему потом, одержать десяток побед за любыми столами переговоров.

Даже собственное духовенство выражало свое недовольство им. Но он был сила, и его боялись. Сам же он не боялся никого.

Карл был бесстрашен, но не глуп, и понимал, что все сказанное шахидом было реально. Сейчас силы Омейядов были несравненно больше его. Арабская тяжёлая конница и берберская лёгкая кавалерия, пройдут сквозь пехотные подразделения франков, как нож сквозь масло.

Ранее Карл рассчитывал с помощью Церкви, собрать под флагом борьбы с исламом всех живущих к северу от Пиренеев. Но на это времени уже не было. В чудеса Карл не верил. Он верил в Бога и силу своего оружия. Оружия ему и не хватало.

Абд аль-Рахман, как истинный сын Востока, умел ждать. Не проронив ни слова, он смотрел на Карла и видел, мучившие того переживания и тщетный поиск решений для выхода из сложившейся ситуации. Однако рана на ноге не позволяла ему больше стоять, и с натужной улыбкой мавр произнес:

— Если, Ваша милость, не даст мне и моим людям умереть от потери крови, я, пожалуй, смогу вам еще помочь.

Слова о помощи ему — Карлу, майордом пропустил мимо ушей, но всё же дал команду — позвать лекаря и перевязать раненых.

Майордом занимался изучением местности, намечая позиции для размещения своих войск, когда запыхавшийся оруженосец доложил, что пленный мавр просит его о срочной встрече.

Правителю аль-Андалусии, по приказу Карла, установили подобие шатра из находящихся рядом повозок, здесь же разместили и его дочь. Вход к ним охранялся парой копейщиков. Зайдя в палатку, Карл заметил, что состояние его пленника ухудшилось. Из-за большой потери крови кожа мавра была похожа на выцветший пергамент, дыхание стало прерывистым, глаза полузакрыты. Сидевшая рядом с ним девушка влажным платком обтирала его лицо. При приближении майордома, она встала и поклонилась.

Майордом, будучи галантным кавалером, ответил на ее поклон и невольно задержал взгляд на девушке. Белоснежный палантин, накинутый ей на голову, выгодно подчеркивал смуглость ее кожи и яркие губы. Огромные, темные глаза, выражающие одновременно величавую гордость и уважительное снисхождение, дополняли ее портрет.

Карл был неожиданно смущен ее красотой и статью. Прячущаяся в повозке, она выглядела как девочка-подросток.

— Как звать тебя, красавица?

Он не очень рассчитывал на ответ, так как в исламе не принято обучать женщин грамоте, а тем более чужим языкам. И потому, был очень удивлен, услышав тонкий, мелодичный голос произнесший: «Мое имя, Дана».

Абд аль-Рахман, приоткрыв глаза тихо прошептал:

— Дана, означает «большая жемчужина». Так оно и есть. Я обучил ее всему. Она знает звезды и медицину, говорит на всех ваших языках. Ей, еще при рождении, нагадали здесь жить.

Он немного помолчал, и совсем тихо добавил: «Да видно, не долго».

— Зачем звал, уважаемый? — настроение у майордома явно улучшилось. — Ведь сам говорил, что твои берберы

к ночи будут здесь. Я готовлю им достойную встречу!

— Карл, не спеши умереть! Ты храбрый воин, и не твоя вина, что мое войско сегодня больше, — мавр со стоном приподнялся, — Как только ты погибнешь, твои люди убьют меня и мою дочь. Я готов к смерти, плен это позор для воина. Но Дана! Она ведь, еще ребенок. Раненый шахид, немного помолчав, продолжил: — Вот, послушай мои слова!

Карл, если ты дашь мне возможность покинуть тебя с оружием в руках, я смогу помочь тебе и твоим людям. Услышь меня, все еще можно поправить.

И если ты не глупый и не жадный, то всем будет хорошо. Ведь я не ошибся в тебе, Карл?

В глазах шахида загорелся огонек лукавства, и он улыбнулся. Майордом напротив, весь напрягся и грубо спросил:

— Что ты еще придумал, старый хитрец? Ну, выкладывай!

Девушка наклонилась над отцом и отерла его лицо платком.

— Дана, дочка, оставь нас вдвоем, мне уже легче. Когда тонкий силуэт девушки скрылся за повозкой, мавр заговорил.

— Мне осталось уже недолго… Я тебе больше не соперник. Но я хочу спасти свою дочь. И если ты мне поможешь, то и ты и она будете жить.

Я сам, уже достаточно пожил, и хорошо знаю жадность моих воинов. В обозе, который ты захватил, находится то, за что они проливали кровь в этом походе. Уйти с этим, они тебе не дадут. Но если ты отправишь меня и дочку с этим обозом навстречу моим войскам, ты выиграешь много времени и сумеешь отвести своих людей под защиту городских стен. Этим ты многих спасешь от верной гибели.

А я, как командующий, обещаю тебе, что задержу своих людей или вообще, поверну их домой. Как тебе мой план? И кто знает, может быть сбудется твоя мечта и соберешь ты еще воинов под свои знамена и защитишь франков от наших набегов. Кто знает, кто знает… Но это, уже без меня. Карл, дай мне спасти свою дочь и я спасу твою армию!

Майордом думал недолго:

— Уважаемый! Придворная жизнь научила меня — никому не верить! Но я понимаю твои отцовские чувства и безвыходность нашей ситуации. Я отпущу тебя с твоим богатством, но твоя дочь останется с нами, и разделит нашу участь.

Бежать я не буду. В походном строю, мы будем легкой добычей для твоей конницы. А если ты выполнишь свое обещание и повернешь войска на юг, тогда я, Карл Мартелл, гарантирую твоей дочери жизнь и полную свободу!

И не советую тебе больше со мной торговаться, скоро стемнеет. Зови дочь, прощайтесь!

Карл вышел из-под навеса. Он прекрасно осознавал свое положение. То, что предложил араб, было единственным шансом для спасения его армии. Потому он и торопил. Как только здесь появятся передовые отряды мавров, предотвратить драку будет уже невозможно, а победить в ней — тем более.

Майордом окликнул часового и приказал запрягать лошадей в обозные фуры. Дана, стоявшая неподалеку, услышав эти слова, кинулась к шатру. Проходя мимо Карла, она приоткрыла лицо и с явным любопытством посмотрела ему в глаза. Тот кивнул в сторону шатра и сказал:

— Зайди к отцу, он тебя ждет.

Вздох облегчения и улыбка на ее лице сказали Карлу, что она готовилась к худшему.

Майордом приказал ездовым поторопиться с обозом и пошел на передовую, еще раз осмотреть свои укрепления. Уверенности, что все задуманное мавром получится, у Карла не было. Укрепленные высоты, конечно, давали франкам преимущество перед тяжелой конницей мавров, но их численное превосходство практически не оставляло пехоте шансов.

Возвращаясь с передовой, Карл еще издали заметил растягивающийся вдоль дороги обоз. Запряженных в повозки лошадей, из-под деревьев выводили на твердую почву. У крайней фуры суетились возничие. Там, из мешков и прочей утвари, они соорудили подобие дивана и расположили на нем раненого генерал-губернатора, чья кровь уже успела пропитать все подушки на том импровизированном лежаке. Сидеть на нем самостоятельно, мавр уже не мог, но настоял, что управлять лошадьми будет сам. Дочь заботливо укладывала вокруг него все новые и новые подушки. Заметив приближение майордома, Дана присела у ног отца и обняла его колени. Абдур-Рахман рукой подозвал Карла.

— Если Аллах даст мне силы добраться живым до моего войска, я его остановлю. И ты Карл, исполни свое обещание. Позаботься о моей дочери…

Я ей тут оставил немного добра, чтоб не нахлебницей была. Мало ли что. Защити ее. Да поможет тебе, твой Бог!

Он наклонился над дочерью, положил свои руки ей на плечи и, прикрыв глаза, тихим шепотом то ли молился, то ли прощался с ней.

Обоз тронулся. Дана, стоя у обочины, провожала его взглядом, пока последняя кибитка не скрылась за мостом. На дороге они остались с Карлом вдвоем. У майордома были свои причины смотреть вдаль, он готовился к обороне.

Когда девушка повернулась к майордому, слезы на ее лице, уже высохли. И в последних лучах заходящего солнца Карл увидел, не хныкающее лицо девочки, а уже спокойное и даже пугающее своей суровостью лицо женщины. В один момент, она стала взрослой.

Карл вспомнил это выражение лица, он видел его на одной из статуй в своей резиденции. Это была Диана — языческая богиня охоты.