Глава 6
В четвёртом классе жизнь Павлика сделала очередной поворот. Появилось много новых предметов и учителей. Сменился классный руководитель. Вместо Александры Игоревны стала Валентина Ивановна, преподаватель биологии, тоже очень мягкий и добрый человек. Но такими были не все педагоги.
Олимпиада Степановна, учитель русского языка, на первом же уроке заявила детям, что они подонки и учить их нет смысла, так как однозначно все сопьются и подохнут алкашами под забором или за бутылку истаскаются по мужикам. Класс был ошеломлён. Ангел ехидно и брезгливо поглядывал на училку, понимая, что и это испытание они с Павликом должны пережить. Завышенные ожидания Олимпиады Степановны о шикарной жизни в золоте и мехах разбились о мужа-алкоголика, и теперь она отыгрывалась на детях, мстя и завидуя им.
Любимым её орудием была пятидесятисантиметровая линейка. Прохаживаясь между рядов, Олимпиада Степановна с остервенением орала на детей и била ей всех подряд по малейшим поводам. «Чего уставилась?!» — удар линейкой. «Что ссутулился?!» — удар линейкой. «Чего ты возишься?!» — удар линейкой. «Пиши быстрей!» — удар линейкой. Весь класс шёл на уроки русского языка с содроганием. Павлику как-то раз тоже досталось, но он так посмотрел на училку после её удара — вернее, глазами Павлика с ненавистью смотрели двое: он и Ангел. Олимпиаде Степановне от такого взгляда стало сильно не по себе, жуть прокатилась по телу, и неприятный липкий холодок сковал спину. С этого момента она ни разу не подошла к Павлику, полностью игнорируя его присутствие. Но от этого ему было не легче, фурия Олимпиада Степановна по-прежнему терроризировала класс. Павлик возненавидел русский язык зря, ассоциируя его с одиозным преподавателем, и принципиально не учил ничего, совсем.
Но так Олимпиада Степановна относилась не ко всем детям. Были у неё в классе два любимчика — отличники Никита и Света, им она уделяла всё своё время, ни разу не повысив на них голос. Никитин папа — большой начальник, а мама Светы работала в горкоме. Все остальные ученики — подонки, не заслуживающие её внимания. Видя такую несправедливость, Павлик полностью потерял интерес к школе и скатился на тройки.
«Ну а что делать? — грустно размышлял Ангел. — Не заставишь. Цели пока нет… И эта ещё…»
Родители Павлика заметили эти нерадостные перемены и попытались повлиять на сына, чтобы он снова вернулся к учёбе. Но их старания были напрасны. Не понимая, что происходит, они на время отступили.
В пятом классе у них появился новенький, мальчик Женя, маленький, кучерявый, со злыми крысиными глазками. Его посадили на галёрку к перекочевавшему к тому времени туда Павлику.
— Привет, — сказал новенький, внимательно разглядывая Павлика. — Меня Женька зовут.
— Павлик.
— У-у, — пробурчал Женёк. Начался урок, и все затихли. — А пошли завтра утром ужей ловить, — прошептал Женёк. — Есть одно место, где их полно.
— Не знаю, — неопределённо ответил Павлик. — Может, вечером, после школы?
— Да брось, — парировал Женёк и укоризненно посмотрел на Павлика. — Какая школа? Пошли!
Учитель сделал им замечание, и ребята замолчали.
— Хорошо, — спустя какое-то время прошептал Павлик. — Пошли.
— Встречаемся утром здесь, у входа, — радостно отозвался Женёк.
Павел в знак согласия кивнул.
Учитель снова внимательно посмотрел на них.
Ангел сразу заподозрил неладное, обнаружив Душу Женька в полуживом состоянии.
— Ой, что-то он мне не нравится, — заметил Ангел, обращаясь к Павлику. — Может, ну его?
Павлик молчал.
Склон оврага. Ужи выползли на открытые участки и грелись под лучами утреннего солнца. На дне косогора зеленело небольшое болотце. Оно кишело лягушками, и ужи вольготно тут себя чувствовали, охотясь на них.
Павлик с новым дружком осторожно шагали по склону. Пригнувшись, Женёк подкрался к лежащему недалеко от них ужу и схватил его. Держа жертву за голову, он подошёл с ним к Павлику. Уж неистово извивался, пытаясь вырваться.
— Один попался, — азартно и зло сказал Женёк. — Подержи, а я пойду ещё наловлю.
Павлик испуганно смотрел на ужа, не поднимая рук.
— Не бойся, они не кусаются, — съязвил Женёк. — Бери его одной рукой за башку, а другой за хвост.
Павлик осторожно взял ужа, тот яростно выкручивался в его руках, пытаясь вырваться на свободу.
Душа кричала Павлику:
— Что ты делаешь?! Брось!
Ангел негодующе добавил:
— Зачем он тебе нужен? Брось его. Пошли домой. Не пачкай руки.
Но Павлик, оцепеневший от ужаса, стоял на месте и держал ужа.
Подошёл Женёк с ещё одним пойманным несчастным пресмыкающимся.
— А ты молодец, не сдрейфил. Держи ещё одного.
И протянул Павлику второго ужа.
Затем Женёк поймал третьего. И Павлик потными от напряжения и страха руками судорожно держал трёх яростно извивающихся в отчаянной попытке вырваться ужей.
Душа и Ангел кричали ему:
— Брось! Пожалей их! Брось! Что ты делаешь?!
Но испуганный Павлик, смутно слыша их, всё так же сжимал ладони, не в силах ослушаться Женька. Какая-то цепкая сумрачная энергия удерживала его рядом с ним.
Подошёл Женёк с четвёртым пойманным ужом.
— Сейчас выберем одного побольше и пойдём в школу девок пугать, — с садистской улыбкой заявил Женёк. — А остальных укокошим.
— Как укокошим?! — испуганно спросил Павлик.
— Очень просто, — зло ответил Женёк и бросил ужа на траву.
Тот, быстро извиваясь, попытался скрыться, но Женёк придавил его ногой, второй он наступил поближе к голове. И так, переступая, он прижал несчастного к земле почти у черепных щитков. Павлик напряжённо наблюдал за происходящим. Женёк, удерживая беднягу одной ногой, поднял вторую, прицелился и резко ударил углом каблука ботинка по голове ужа и размозжил её, покрутив для верности. Уж судорожно свернулся в последний раз и замер.
Павлик стоял, оцепенев от ужаса. Ужи, увидев расправу, стали неистово извиваться, пытаясь вырваться из его рук, но он, не осознавая того, мёртвой хваткой вцепился в них.
Женёк подошёл к нему с горящими глазами и, по-хозяйски осмотрев ужей, вытащил одного из них из застывших рук Павлика.
— Попали, бли-ин! Слугу Демона не разглядели, — испуганно произнёс Ангел.
— Ты чё, остолбенел? — ехидно спросил Женёк. — Жалко? Гы-гы.
Он бросил ужа прямо перед Павликом, раздавил несчастному голову и зло посмотрел мальчику в глаза.
Душа рыдала и металась. Ангел орал:
— Бросай всё и немедленно беги отсюда! Слышишь меня?! Беги от него! Беги! Он утащит твой Дух в преисподнюю! Беги!!!
Но Павлик, застыв от ужаса, продолжал стоять.
Раздавив третью жертву, Женёк вытер окровавленный каблук о траву, забрал у Павлика последнего ужа, и они пошли в школу.
Зайдя на перемене в класс, Женёк достал из портфеля полуживого ужа и со злобной радостью принялся пугать им девчонок. Павлик, не обращая внимания на крики одноклассниц, сел за парту, его трясло.
Девчонки, побледнев от ужаса, истошно вопили и метались по классу. Женёк торжествовал.
Проходивший мимо учитель, услышав дикий визг, немедленно зашёл в класс.
— Что тут у вас происходит? — строго спросил он.
Увидев в руках Женька полуживого ужа, он сразу всё понял.
— Немедленно выпусти его, — строго сказал учитель.
— Угу, — грустно ответил Женёк.
Огорчившись, что ему не дали погонять девок как следует, он медленно направился к выходу. Учитель, внимательно посмотрев на Женька, добавил:
— Пойдём, я тебя провожу.
Они вышли из школы, и Женёк бросил полуживого ужа на клумбу.
— Ты его здесь взял? — спросил учитель.
— Угу, — соврал Женёк. — Тут ползал.
— Хорошо. Конечно, лучше было бы отнести его к месту обитания, туда, где его семья.
«Гы-гы. Нету у него теперь семьи», — злобно подумал Женёк.
— Ну, делать нечего, — продолжил учитель. — Будем надеяться, что он сам найдёт дорогу.
Повернувшись к Женьку, он сказал:
— Возвращайся в класс.
— Угу, — ответил тот и неохотно побрёл к входной двери.
С этого дня Женёк и Павлик, почти забросив школу, проводили всё время на помойках, стройках и в гаражах. Душа была в отчаянии. Павлик перестал дружить с Сёмкой и Мишкой и уже не вспоминал о них.
Самым безобидным развлечением у них было пачкать девочек. Они встречали их у школы, и Женёк мазал выбранную жертву грязью, беря её из рук Павлика. Убегая от них, девчонки часто падали, разбивали коленки и локти, пачкали форму. Сидя на асфальте, они ревели, а Женёк подбегал и с наслаждением пачкал их. Один раз дошло до скандала. В школу пришла возмущённая мама одной из девочек и потребовала от завуча найти мерзавцев, извалявших её дочь. Та провела расследование, но не выяснила, кто это сделал. И им пришлось на время прекратить это «развлечение».
Слоняясь с Павликом по гаражам, Женёк несколько раз ловил и вешал кошек. Взглянув на Павлика, он ядовито спрашивал:
— Поможешь?
— Не смей! — кричал Ангел.
И Павлик, не в силах поднять рук, отрицательно качал головой, оставаясь стоять на месте. Женёк язвительно улыбался и продолжал своё чёрное дело. В подъезде он забил пинками соседскую кошку и гордо рассказал об этом Павлику. Тот печально слушал. И это не всё. Женёк нашёл где-то крысиный яд, и они пошли в гаражи травить кроликов. Один дядька разводил их там в открытых клетках. Женёк разбросал по клеткам яд, и они убежали. А через несколько дней пришли и увидели плачущего над мёртвыми кроликами дядьку.
— За что?! — глядя в пустоту, вопрошал он. — За что, сволочи?! Фашисты!.. Всех потравили, всех до единого!.. Фашисты!
Женёк ликовал. Павлик грустно смотрел на дядьку.
Однажды Женёк пришёл с тряпичной сумкой, в которой что-то шевелилось и попискивало, и ведром.
— Здорово, — сказал Женёк.
— Здорово, — ответил Павлик.
— Пошли, щас кино будет, — довольно сказал Женёк.
Павлик вопросительно посмотрел на него.
Женёк поднял сумку и пояснил:
— Соседка попросила утопить.
Павлик заглянул в неё и увидел там пятерых ещё слепых котят. Его сердце сжалось от ужаса, Душа оцепенела.
— Не надо, — попросил Павлик. — Давай отпустим.
— Чего?! — грозно спросил Женёк. — Ещё чего. Пошли, слабак.
Павлик побрёл за Женьком.
Они ушли к самому дальнему краю гаражей. Женёк отправил Павлика с ведром за водой в овраг неподалёку. Павлик покорно принёс. Женёк передал ему сумку и, покопавшись, достал из неё котёнка и бросил его в ведро. Тот, побултыхавшись несколько секунд, пошёл ко дну. Женёк поймал его и вытащил из ведра.
— Не, так быстро не пойдёт, — недовольно сказал он и положил котёнка на землю.
Тот немного полежал, пришёл в себя и, жалобно мяукая и выплёвывая воду, пополз в сторону. Женёк схватил его и снова бросил в ведро, с удовольствием наблюдая, как несчастный тонет. Павлик стоял рядом с сумкой в руках и безвольно наблюдал за происходящим. Женёк достал второго котёнка. Павлик отвернулся, чтобы не смотреть на это, достал из сумки дымчатого кроху и посадил его себе на левое предплечье. Котёнок неловко ползал по руке Павлика, тыкаясь мордочкой, ища мамину сиську. Женёк подошёл, посмотрел ехидно, забрал из сумки третью жертву и ушёл топить её.
«Возьму домой», — подумал Павлик, любуясь котёнком.
Женёк забрал четвёртого.
Павлик с нежностью рассматривал ползающего кроху. Подошёл Женёк и какое-то время молча наблюдал эту картину. Павлик поднял полные счастья глаза, посмотрел на приятеля и снова опустил взгляд. Женёк схватил котёнка, развернулся и что есть сил швырнул его о железные ворота гаража. Послышался глухой удар, и тельце крохи сползло вниз, оставив на воротах пятно крови. Женёк со злостью пнул по ведру, оно отлетело на несколько метров. Вода разлилась, мёртвые котята разлетелись по земле.
— Забирай и пошли, — показывая Павлику на ведро, грубо сказал Женёк. — Сопли распустил.
Павлик взял ведро и, чуть не плача, побрёл за Женьком.
В другой раз они нашли на стройке топор. Целый день они ловили бродячих собак и отрубали им хвосты. Женёк рубил, Павлик вынужденно помогал — держал несчастных животных. Распалившись, Женёк отрубил последней собаке не только хвост, но и задние лапы. Бедное животное, хрипя от боли, уползло от них на передних лапах, истекая кровью. Павлик, окаменев от ужаса, смотрел ему вслед. Душа выла от жути.
Учились Женёк и Павлик плохо, не вылезали из двоек. Одноклассники их игнорировали. Женька — больше, Павлика — меньше, видели, что он попал под влияние. Классная руководительница Валентина Ивановна неоднократно вызывала родителей и проводила с ними беседы. Папа и мама Павлика были в отчаянии, не знали, как поступить. Им было жалко сына, принимать жёсткие меры они не решались. По ночам родители напряжённо искали выход.
— И что делать будем? — шёпотом с тревогой спрашивал папа.
— Не знаю, — тоже шёпотом отвечала мама. — Ты же отец, вот и разбирайся.
— Ну не пороть же его ремнём.
Мама промолчала.
— Ну нет, я не могу, — взмолился папа. — Зачем ремнём? Надо поговорить.
— Сколько уже говорили. И толку?
— Ремень — это тоже не метод.
— А что метод? — спросила мама. — Что ты предлагаешь?
Папа промолчал.
— Вот вечно ты так. Прячешься за моей спиной.
Папа молчал.
— Ты же пацаном в партизанах был, в разведку ходил. А с сыном совладать не можешь.
— Ну ты сравнила, — обиженно прошептал папа и отвернулся. — Ходил. И в разведку, и за языком с ребятами, и поезда подрывал… и из дома тайком к партизанам сбежал… И никто меня ремнём не порол.
Он вздохнул.
— А ты предлагаешь мне на родного сына руку поднять, — с обидой прошептал он.
Мама поняла, что это она зря, про войну, перебор. Погладила папу по руке, приподнялась и чмокнула его в щёку.
— Прости, я погорячилась.
— Ладно, — прошептал папа. — Принимается. Спи… Будем надеяться, с возрастом само рассосётся.
— Ой, не знаю, сердце болит, как бы беды не вышло.
— Типун тебе на язык. Спи. Завтра с ним поговорю.
Но, увы, не поговорил.
— Э-эх, — с досадой произнёс Ангел, глядя на бездействие папы. — Помощничек.
Общаясь с Женьком, Павлик всё глубже погружался во тьму. Несмотря на все протесты Души, мальчик не мог отлепиться от нового приятеля. Могучая тёмная сила, исходящая от Женька, словно когтями впилась в Павлика.
Ангел не сдавался, удерживал Павлика на грани, не давая ему окончательно свалиться в пропасть. И ожидал удобного момента для реванша.
