Алкоголизм – симметричный ответ! Опыт освобождения от алкогольной зависимости

Николай Пилигрим

Книга написана на основе личного опыта автора, прошедшего путь освобождения от алкоголизма через 12-шаговую программу анонимных алкоголиков. Эта книга для злоупотребляющих спиртным, членов их семей, медицинских специалистов, священнослужителей и всех интересующихся. В ней показано, что алкоголизм не приговор, выход есть. Объясняются причины болезни, рассматриваются проблемы в семьях, приводятся примеры избавления от недуга. Книга легка для чтения, украшена иллюстрациями, притчами и стихами.

Кто подвержен алкоголизму

Друзья, не рвите сердце мне на части

Ну почему Господь меня храня,

Куда бы ни привел — там не хватало счастья,

А где его с лихвой — там не было меня.

Какая же категория людей питает унылую статистику медвытрезвителей, наркологических клиник и реабилитационных центров? Общая черта для большого числа будущих алкозависимых — несчастливость, в первую очередь это выходцы из неблагополучных семей. Скандалы, пьянки, жестокость и несправедливость по отношению к детям порождают чувство безысходности, психозы, депрессии.

Множество услышанных историй спившихся людей свидетельствуют, что в особенности больно ранит и навсегда остается кровоточащей раной на сердце материнская черствость. С матерью у ребенка инстинктивно связано чувство защищенности. Мать — привычный с зародышевого состояния последний оплот в этом мире, куда можно прийти и восстановить нарушенную энергетику от конфликтов в детском садике, школе, спортивной секции, на улице. Иногда эта «крепость» вместо защиты безжалостно добивает ребенка истеричным криком, незаслуженной критикой, оскорблениями, побоями, еще более расшатывая неокрепшую психику. Из ребенка он превращается в затравленного в своем крохотном детском мирке зверенка, беззащитного, беспомощного, оставшегося наедине со своими недетскими проблемами.

Жизненные истории большой части алкоголиков подтверждают, что в прошлом это недолюбленные дети — голодные сердца. Перекосы воспитания в детстве становятся причиной проблем во взрослой жизни, напряженности и конфликтности в будущей семье, на работе. У ребенка в семье нет выбора, он воспринимает происходящее как норму, даже если это ад. И выбирает модель поведения, которая позволяет выжить, копируя ее из взрослого окружения. Он только в начале пути, у него еще нет жизненного опыта, воспринимаемая им информация не накладывается на предыдущую, ее не с чем сравнивать. Код будущей жизни пишется на чистый диск — это нулевые условия, которые предопределяют его недобрый рок. Он обречен, у него нет выбора.

Даже с хорошими задатками обделенные любовью дети идут по взрослой жизни с открытым забралом и нацелены на восстановление справедливости, смысл и содержание которой они сами понимают смутно. Но себе они кажутся благородными Зорро и свободолюбивыми Робин Гудами. А в конечном счете оказываются типичными Дон Кихотами — пародиями на рыцарей, неудачниками с искалеченными ветряными мельницами душами.

Они легче других переступают черту моральных и правовых рамок общества, пытаясь расширить их, при этом больно ранятся сами. Стараясь ликвидировать свою неполноценность, будущий алкоголик временами может преодолевать вязкое сопротивление среды и выходить в ненапряженное социальное пространство. Но почивать на лаврах не приходится, в новых условиях он воссоздает усвоенные раньше штампы поведения и сам становится источником напряжения. Когда нет модели здоровых отношений и непонятно как вести себя иначе, колеса судьбы сами сворачивают в ненавистную раздолбанную и такую глубокую колею.

Есть теория, что гениальность происходит от детских комплексов. Стремясь выправить деформации личности, доказать миру, что он не хуже других, человек способен переносить нечеловеческие нагрузки, усваивать невероятные объемы информации, приобретать уникальные способности, достигать суперпрофессионализма и суперэрудиции. С этой теорией можно согласиться, только успеха и признания хотят все, достигают единицы, а огромное большинство надрываются на пути, попадают в статистические издержки.

И каждый такой случай — это взрыв микровселенной в масштабе одной личности, уничтожение зарождающегося таланта. Когда превосходство способного и трудолюбивого человека становится ощутимым, он становится лидером — а у лидеров друзей нет. Он обречен быть одиночкой. Нужно принять свое одиночество, внутренне перестроиться, стать тверже и идти к успеху дальше. Но не у всех это получается. Не все к этому готовы. Да и успех — понятие относительное. Если душа пуста, то полученные признание, материальное благополучие и власть не делают их обладателя счастливее.

Нездоровая социальная атмосфера во многом способствует развитию алкоголизма. Любые отклонения от принятых в обществе правил вызывают трения с обществом. Чем сильнее выражена индивидуальность, тем болезненнее притирка к окружающему миру.

Не изменились люди с давних пор,

Не стало меньше оснований кривотолкам.

И человеку человек нередко вор,

На брата брат, бывает, смотрит волком.

Друг другу давим на скелетный сруб

И травим опыт поколений в недрах гена.

То чье-то горло пробуем на зуб,

То чей-то горб равняем об колено.

Социум отчетливо тяготеет к середине. Безнадежно отстающего окружающие могут жалеть, оправдывать его скверные поступки, приподнимая и подтягивая к среднему уровню. Также и вырывающегося вперед они не признают, порой откровенно клевещут и вредят — мстят за инаковость. Людям «золотой середины» обычно хочется сытно есть, вдоволь спать, не отказывать себе в удовольствиях и не утруждать себя работой. Поэтому они равняют шансы как умеют. Социум всегда стремится сохранить установившиеся в нем связи, правила и отношения. Не любит и примерно наказывает тех, кто нарушает болотную тишину, пусть даже соловьиными трелями. Чтоб не выделялись сами и чтобы другим было неповадно.

Питательная среда алкоголизма — страх. Один выздоравливающий алкоголик вспоминал: «В нашем доме с самого детства не слышался смех, ни детский, ни взрослый. Мы не знали, что это такое. Режим постоянно нагнетаемого стресса от ожидания наказания исключал любые положительные эмоции».

Другой член сообщества АА не помнил в своем доме книг: ни детских журналов, ни военно-патриотических, ни исторических — никаких. Значит, непонятно, к чему стремиться в этой жизни. Нет основы для формирования модели светлого будущего, идеала, мечты. Нечего противопоставить горькой реальности, нет альтернативы надвигающемуся стрессу. Нет твердой нравственной опоры в жизни. Безысходность и беспросветность, образовательная и духовная пустота внутри личности. Вакуум, который стремится схлопнуть человека, втянуть его целиком в безбожное, пропитанное леденящим космическим ужасом мрачное пространство.

Обретший вдруг трезвость человек с выхолощенным сознанием не знает, что с ней делать, как распорядиться этим капиталом. Во что его вложить, если нет модели жизни, нет бизнес-плана счастливой судьбы и эфемерен путь к ней. Если нравственный ландшафт личности скуден, то говорят: крикнешь внутрь себя и не услышишь эхо — бездуховная среда глушит все гармонические колебания, из которых могут рождаться симфонии и превращают их в режущие слух кошачьи концерты. Гнетущая депрессия и беспросветная тоска становятся преобладающими состояниями психики.

Погода ваших душ — всегда ненастье,

Уныние, и я вам так скажу:

Из синей птицы, вам принесшей счастье,

Вы сделать можете лишь знатную лапшу.

Вспоминает один завсегдатай наркологической клиники: «Пока лежал в реабилитации, мечтал получить миллион долларов. Прикидывал, как с пользой его потрачу. Куплю квартиру возле метро. Телевизор — плазму с большой диагональю, диван, журнальный столик. Вроде все, но как будто чего-то не хватает. А когда понял — стало страшно. Я не могу без спиртного, а приняв его — буду пить, пока не пропью весь миллион, квартиру, плазму, диван, журнальный столик…»

Народная мудрость гласит: «Посеешь привычку — пожнешь характер. Посеешь характер — пожнешь судьбу». Может, в характере все дело. Характер — это внутренняя структура личности, ее скелет. Он определяет поведенческую гибкость или твердость под натиском разных обстоятельств. Стратегию и тактику противостояния превратностям судьбы, умение приспосабливаться к перипетиям самому или «прогибать» обстоятельства под себя.

Определяет пределы терпимости к раздражителям — игнорировать натиск долго или отбрить сразу. Где наметить нейтральную полосу и обозначить ее мягко или жестко, или совсем не обозначать. Скверный, неуживчивый характер создает проблему не только для окружающих, но и для его обладателя и часто становится источником алкоголизма.

Обидчивость — одна из основных причин болезни. Обида подобна дохлой мыши в зубах кошки. Покуда она ее держит, сердито урча, — рот занят, и для нее недоступны сметана и другие лакомства жизни.

Рассказывает Оксана, выздоравливающая по программе, привлекательная 40-летняя женщина: «Год окончания школы, собиралась на выпускной вечер, была влюблена в мальчика из параллельного класса. Первое романтическое, наивное и очень сильное чувство. В мыслях я покоряла его своей красотой, мечтала о встрече рассвета на берегу вдвоем, первом поцелуе и долгой счастливой жизни… Днем перед выпускным мать забрала приготовленные для школьного бала деньги, и родители их пропили. Пропили мою мечту. Всю ночь прорыдала в подушку, никуда не пошла.

Мать с отцом давно умерли от алкоголизма. А кровная обида на нее осталась на всю жизнь, всегда глодала душу. Я считала ее виноватой во всей моей непутевой жизни со сменой мест жительства, мужей, сожителей, работ. Страшно запивала, думала — вот если бы тогда не пропили эти деньги, я не пропустила бы тот выпускной и вся жизнь сложилась бы по-другому.

А через 20 лет выпускной бал у дочери. Я была уверена, что уж я-то не такая нерадивая мать, как была у меня. Я ей и мертвой хотела доказать, что я лучше ее. Выгладила бальное платье, приготовила и себе свою самую нарядную одежду, чтобы пойти и порадоваться с другими родителями за своих детей, сказать спасибо учителям. А когда глубокой ночью закончила приготовления, подумала — я так устала, теперь можно чуть-чуть. Приняла, потом еще… Выпускной прошел без меня. Дочка после праздника сказала: «Хорошо, что ты не пошла. Там была одна мамочка, которая на радостях напилась до беспамятства и так накуролесила! Еще бы ты там отсветила…

И только тогда я поняла свою мать. Она не могла тогда не пропить мой выпускной — у нее просто не было выбора. Ни одного шанса. И после этого понимания я долгие годы отмаливала ее на церковных службах и просила меня простить. Теперь боль отпустила, обида ушла, жизнь поменялась. У меня были и остаются проблемы, но такой свободной, как сейчас, я никогда не была и даже не думала, что так можно жить — с легким сердцем».

С годами трезвой жизни анонимные алкоголики часто задают себе один простой вопрос: «Что особенного в этом трезвом образе жизни, почему нельзя было с самого начала так жить, по этим простым правилам в ладу с собой и с миром?» Потому, что нигде этого не объясняли, ни в детском саду, ни в школе, ни в институте. Не было предметов по жизневедению, жизнелюбию и жизнепониманию, на которых постигали науку жить, любить и быть счастливыми.

Нас учили непримиримой борьбе на примерах революционеров, подпольщиков. Умереть героической смертью в бою — так формулировалась цель жизни советских детей середины прошлого века. Детям перестроечных лет — конца ХХ века было еще тяжелее. Старую идеологическую машину сломали и вместо нее неумело попытались привить американскую сказку о Золушке. Не прижилась, а перекосы от этих прививок мы будем наблюдать еще долго, в том числе по статистике криминальных и наркологических сводок.

Здоровая «начинка» будущей личности зачастую зависела от случайной встречи с хорошим человеком, с которого можно было «срисовать» жизнь. Который расскажет, как и почему правильно и по совести относиться к тем или иным событиям, людям. Хорошо тем, кому он встретился, этот хороший человек — тренер в спортивной секции, руководитель кружка авиамоделирования в дворце пионеров, классный руководитель… А кому не встретился? И если семья неблагополучная? Тогда по шаблону: воспитание улицей, выварка с «дворовыми» в собственном соку, выход юношеского избытка энергии в рискованных предприятиях, блатные авторитеты, освоение «понятий», первая ходка по малолетке и дальше по наклонной. Потому что «из тех коридоров вниз сподручнее было, чем ввысь».

Конечно, были правила октябренка: говори всегда правду, помогай старшим, сам умирай, а товарища выручай. Эти наказы партии были включены и в Уставы пионера, комсомольца, Моральный кодекс строителя коммунизма. Идеализированные, рафинированные, прилизанные, оторванные от жизни установки, не нацеленные на создание внутреннего нравственного каркаса. Потому что «эпоха времени застоя и нереализованных возможностей» была основательно пропитана ложью.

В жизни нередко лучше устраивались те, кто использовал эти правила с точностью до наоборот — обманывали, лицемерили, предавали, клеветали… А потом высмеивали «идейных дурачков». Уже настало время «цеховиков», «фарцовщиков», «катал», «кидал». Раньше представители этих криминальных специальностей не выходили из тени, зато органично вписались в перестройку, «въехали» в нее с лихого виража как с горки на салазках. Не отстали от них партийная номенклатура и комсомольские работники, которые моментально «переобулись на ходу». Не все из них сменили окраску, многие партийцы старой закваски остались глубоко принципиальными и порядочными людьми, преданными идеям высшей справедливости.

Зашоренным и законопослушным производителям материальных ценностей и носителям производственных отношений, которых вообще-то подавляющее большинство и на которых свет стоит, была уготована роль «лохов», «терпил», объектов для «разводки», «отжима», «кидалова». Им куда? А кому куда. Одним в «челноки». Другим в криминал, на идеологической подоплеке воинствующего материализма они решили вопрос с духовностью радикально — в пользу бездуховности. Много отважных бойцов лежат под роскошными обелисками, немалое число отбывает срок по лагерям страны. Какая-то часть в криминальном строю до сих пор.

Тихо над погостами,

Плиты — часовые.

Были девяностые,

Были нулевые.

На четыре стороны

Все дома игорные.

Птицы — только вороны,

Кошки — только черные.

Избранные баловни судьбы процветают, легализовавшись как руководители юридических, охранных и коллекторских фирм. Некоторые «завязали», раскаялись, умерили амбиции и живут трудовой жизнью. И очень многие спились. Не нашедшие места в этом мире и, скорее всего, затерянные в том. О них, скудных духом, отрывок из венка сонетов Максимилиана Волошина «Звездная корона».

Кому земля — священный край изгнанья,

Того простор полей не веселит,

Но каждый шаг, но каждый миг таит

Иных миров в себе напоминанья.

В душе встают неясные мерцанья,

Как будто он на камнях древних плит

Хотел прочесть священный алфавит

И позабыл понятий начертанья.

И бродит он в пыли земных дорог —

Отступник жрец, себя забывший бог,

Следя в вещах знакомые узоры.

Максимилиан Волошин

В условиях неопределенности у человека с алкогольным мышлением срабатывает условный рефлекс — выпей для ясности ума и решение придет само. Он чем-то напоминает Шуру Балаганова, который всю жизнь крал и грезил о капитале. И уже держа в руках подаренный комбинатором желанный предел мечтаний — 200 тысяч, на которые можно было купить в тысячу раз больше, чем все, что он только мог вообразить, срабатывает инерция бега под гору. Он крадет в трамвае у гражданки грошовый кошелек с мелочью, и его «берут на кармане» с поличным. Финал печален, но закономерен — отнимают все, бьют, сажают. Происходит крушение заветных надежд и болезненный возврат незадачливого «сына капитана Шмидта» в сермяжную правду жизни.

Будущий алкоголик почти всегда неосознанно выстраивает такую линию поведения, следуя которой сам себя загоняет в угол, откуда выйти можно только с боем. Наломанные поленницы дров легко оправдываются отсутствием другого выхода, а когда лес рубят, чего по щепкам слезы лить. Роковой борец, он считает, что таким образом защищает правое дело. А фактически мстит миру за свои несбывшиеся грезы, вдребезги разбитые хрустальные замки и усугубляет состояние хронического неудачника. В конце концов терпит крах — становится банкротом. И остается только горечь от промотанного состояния, которую, впрочем, можно с успехом утолять спиртным… некоторое время.

Нередко личная нравственная планка того, кому впоследствии суждено спиться, оказывается выше среднестатистической. Он способен на благородные поступки, самопожертвование. Конечно, Дон Кихот симпатичнее торговца, избивающего ребенка, который, между прочим, считается достойным горожанином и всегда пьет в меру. Но навязывая обществу свои «правильные» принципы жизни, Рыцарь Печального Образа терпит ехидные насмешки и совсем неблагородные нападки, от которых получает саднящие и кровоточащие душевные раны.

Попадаю опять под раздачу,

А хотелось хоть раз под разлив.

Не дал мудрости Боже в придачу,

Что ж, судьбу принимаю, налив…

Не имея четко обозначенных рубежей, за которые нельзя пускать никого, он не замечает и границ окружающих и с легкостью нарушает их личное пространство. Кто-то, понимая и прощая, потерпит. Кто-то жестко «обозначит» дистанцию. Кто-то «оторвется», обрушив на него всю накопленную злобу. А кто-то хитрый, умный, подлый и расчетливый будет хладнокровно им манипулировать. Пользоваться по мере надобности, подпитывая болезненное самолюбие, играя на благородстве, подливая из бутылки в стакан спаивать, извлекать выгоду и ехидно подсмеиваться исподтишка.

Из всех людей у потенциального алкоголика неимоверный талант находить проходимцев и мошенников и давать им себя использовать. Он доверчиво садится играть в шахматы, а оказывается втянутым в «дурака на интерес» с опытным жульем, которое нагло перемигивается и мечет козыри из рукавов. Он не хочет принимать основанный на мухлеже мир, но нередко при случае сам не прочь «передернуть карту».

Мухлеж в его понимании демонстрируют профессиональные юристы, люди с практической сметкой, да почти любого можно подвести под вывеску афериста, если нет четкой внутренней метрики, «что такое хорошо и что такое плохо». Понимание, что, выбрав в союзники алкоголь, любая игра сводится к подкидному с шулерами, а любая колода крапленая, приходит потом, когда ставки сделаны, козыри слиты, в прикупе шваль, а выйти из игры уже не дадут.

Если бы можно было предвидеть, к чему приведет тот или иной поступок, то в случае с алкоголиком это бы ничего не изменило. Внутренняя система выбора заставляет его неосознанно принимать в неопределенных ситуациях предсказуемые решения, приводящие к пьянству. Запрет для человека с алкогольным мышлением ровным счетом ничего не меняет. Пресловутое чувство авантюризма у алкоголика гипертрофировано до абсурда. Сам факт наличия запрета — это прямое указание его нарушить.

Изначально у спивающегося человека вполне благовидные намерения на жизнь — он хочет быть порядочным и честным, с личными принципами, которые старается соблюдать, делать только добро и наказывать только зло. Потом придерживаться своих принципов становится труднее. Его сильно ранят несправедливость как в отношении него, так и в отношениях людей между собой. Что это — сверхчувствительность, суперответственность или элементарная глупость? Почему-то подобные вещи не ранят других, которые гораздо легче относятся к победам и поражениям, унижениям и оскорблениям. Чтобы быть защищенным, нужно не все брать на себя — обязательства, поручительство, контроль, исполнение. Предоставлять Богу судить, кто прав, кто неправ, уметь отпускать обиды, прощать. Но выправить изначально криво нарисованную картину мира самому слишком сложно.

У множества «нормальных» людей выработана защита в любых «напрягающих» обстоятельствах житейскими формулами: «меня это не касается», «моя хата с краю», «это ваши проблемы», «на халяву и уксус сладкий», «дают — бери, бьют — беги», «кто первый встал, того и тапочки», «вы уронили, мы подняли», «пять минут позора — и ты дипломированный специалист» и т. д. Эти обывательские стандарты позволяют выживать в социуме, придерживаясь беспроигрышной идеологии «середняков», не пускать напряжение снаружи вовнутрь. Их работой не увлечешь, они всегда постоят в сторонке, а когда пирог делить — всегда первые, не оплошают.

Когда у «защищенных» поведенческими клише возникают проблемы, они предпочитают не брать их «на грудь», а пропускают мимо или находят безотказного и доброго простака, прикрываются им. Его отзывчивость, жертвенность, неспособность отказать, воспринимаются окружающими как глупость и слабость. А почему бы не прокатиться на чужом горбу даром, если появился тот, кто везет — это обычная мещанская логика.

Внутреннее понимание, что его обманывают, нарастающая обида и неспособность комфортно устроиться в жизни почти всегда провоцируют пьянство. Алкоголь становится сахарином-подсластителем для невкусной, с горчинкой обид, жизненной кашки. Со временем систематически выпивающий нарушает все свои принципы, деградирует. Раньше или позже алкоголь обязательно проявляет свою незаурядную креативность. Успешная борьба с ним предполагает изменение внутренних глубинных установок личности. И каким еще способом Бог может быстро и кардинально изменить мировоззрение заблудшего? Только попустив болезнь, показав каждому свое дно, заставив честно посмотреть в глаза горькой правде о себе, признать свой опасный диагноз. Это конкретно смиряет и вразумляет.

Многие алкоголики задаются вопросом — была ли у них возможность не спиться? Была ли точка невозврата, момент, до которого можно было остановиться, не пустить реку жизни по алкогольному руслу? Был у алкоголика выбор не стать алкоголиком? На эти вопросы нет однозначных ответов. Похоже, у каждого ватерлиния на своей высоте. Кто-то с первой рюмки начинает беспросветно пить. Кто-то после галлона начинает уходить в запои. Кто-то тянет цистерну через соломинку всю жизнь.

Алкоголизм трудно распознать сразу, обычно лодка жизни обладает запасом плавучести — поначалу бдительность усыпляет высокая устойчивость к большим дозам спиртного, потом в воронку «ухает» все сразу. Возможно, спиваться начал с первой, просто чем дальше лодочка от омута, тем меньше ее центростремительная скорость к жерлу — влечет неотвратимо, но еще сохраняется иллюзия свободы плыть в любую сторону. Может быть в это время, если начать грести изо всех сил от водоворота, и можно отвести судьбу, неизвестно. В сообществе АА не приветствуется сослагательное наклонение: «Чтобы было бы, если бы…» Если и была такая возможность не спиться, алкоголик ее уже безвозвратно упустил. Сообщество конструктивно рекомендует отталкиваться от факта: «Я — алкоголик», и выгребать из омута в порядке следования шагов программы.

Социальные условия оказывают огромное влияние на заболеваемость алкоголизмом. В российской глубинке, когда в начале 90-х распадались колхозы и совхозы, от безысходности резко стали спиваться мужики. Крестьяне, механизаторы, тяжелые профессии которых пахать, сеять, жать, заниматься животноводством, в одночасье остались не у дел. Куда девать молодецкую удаль крестьян, которая должна была быть вложена в молочные фермы, гектары вспаханной земли, колосящиеся хлеба, наполненные элеваторы, железнодорожные составы с мукой, батоны в булочных. Сколько невостребованной богатырской силы сожжено в сивушном пламени самогона! И слуги лукавого, которые замышляли эту перестройку, были ее идеологами, знали, чего хотят и что делают.

В рамках начатого еще Иоанном Кронштадтским проекта Православной Церкви в Московской области действуют несколько домов Ноя — приютов для бездомных, где они могут найти ночлег и питание. С целью поделиться опытом я был приглашен в один из таких приютов. Их обитатели обязаны посильно трудиться и за это получают небольшие, но честно заработанные деньги. Бич этой организации — пьянство, за которое выгоняют. При беседах стало ясно, что эти люди «сырые» для решительного шага к переменам в своей жизни. Большая часть контингента не является алкоголиками.

В глазах бесенята, они еще не выжгли ресурсы организма, не увязывают свое мировоззрение с преследующими их неудачами. Их стихия — уличная романтика, «республика ШКИД», они Гавроши этого мира, «генералы песчаных карьеров». Многие пришли в приют только чтобы переждать холод и голод. Необходимость работать, хоть и не бесплатно, воспринимается большинством из них как ограничение личной свободы. Когда придет весна, немало их уйдут отсюда в лес, будут мечтать о будущем у ночного костра. И бездумно гробить свое здоровье скверным питанием из мусорных контейнеров, просроченным алкоголесодержащим пойлом или другими дурманящими голову веществами, закладывая заряды отсроченного подрыва под опоры мостов, проложенных в мечтах к светлому будущему. Их жизненная идеология — это вариации на тему сказки о Золушке, в подавляющем большинстве несбыточные.

Никто из них не связывает свои проблемы с бездуховностью, это слово попросту отсутствует в их понятиях. Они не понимают и не допускают мысли, что если вдруг сбудется заветная мечта, повезет, будет сорван джек-пот и он или она встретят трезвого умного человека на своем пути, с квартирой и работой, то вряд ли смогут влиться в нормальную человеческую жизнь. «Золотая клетка» будет бесить и вызывать желание ее сломать. Скорее всего, они невольно исковеркают жизнь сердобольного человека, наивно пожелавшего им помочь. Будут страдать сами и доставлять страдания другим. Приобретенные в уличной жизни дурные привычки изменить не просто.

Если у них родятся дети, жизни этих несчастных не позавидуешь. Колесо сансары со скрипом провернется на новый оборот, и родительская история, вероятнее всего, повторится: нарушенная психика, нездоровый образ жизни, отчуждение от людей, тяжелая судьба. Не дойдет до бунтарского сознания, что путь в счастливую жизнь лежит через принятие, смирение и веру. Через любовь и милосердие. Каждый день нужно с удовольствием выполнять работу, думая с добром о тех людях, которые будут пользоваться ее результатами, прощать и благодарить Бога за возможность быть полезным другим.

Заход в болезнь может быть с разных сторон, но корневой причиной всегда является бездуховность и ее производные: эгоизм, потакание страстям, амбициозность, отклонение от нравственных норм, отчуждение от людей… И отбившегося от своих подранка всегда подкарауливает «санитар леса» — алкоголизм. Однако если прошедшие через жизненные буераки, спившись, успевают спохватиться, то у них есть шанс спастись. Такой шанс дает программа АА как промежуточный этап на пути человека к Богу.