Варька и зверопух. Варькины сказки

Николай Павлович Олин

Волшебная история про отважную и добрую девочку, которая всегда готова прийти на помощь, не боится опасностей и очень любит свою маму.

Глава вторая, в которой букашки поют походную песню, кузнечик совершает гигантский прыжок, а жук ищет чего бы стащить

«Ого!» — подумала Варька.

За дверцей находилось большое круглое помещение, во много раз больше комнаты, в которой грустил шраплыг. Стены помещения были густо увешаны фонарями, в которых сонно копошились светлячки и заливали все помещение ровным белым светом. Вероятно, в стволе березы кто-то выдолбил всю сердцевину, потому что прямо посреди комнаты находился темный туннель, идущий откуда-то с неведомого верха куда-то в неведомый низ. Туннель был огорожен по кругу не очень прочными на вид перильцами, местами совсем уж покосившимися. С темного верха волнистой нитью спускалась металлическая цепь, на которой на уровне пола висела квадратная будка, тоже огороженная кособокими перильцами. В будке копошились какие-то букашки, что-то пискляво друг другу кричали, висели на цепи и раскачивали будку почем зря. На площадке напротив будки был прикручен к полу гигантский ворот, какие бывают на деревенских колодцах. Второй край цепи наматывался на этот ворот, что позволяло двигать будку вверх-вниз, наподобие лифта. Вокруг ворота суетилось еще с десяток таких же букашек и козявок разных мастей, и все они что-то бубнили, кричали, вопили и, вообще — вели себя очень шумно и бестолково. То и дело кто-то вдруг начинал крутить ворот, будка начинала двигаться, раскачиваться, сидящие в ней букашки начинали еще громче голосить, носиться туда-сюда, отчего будка раскачивалась еще сильнее. И тогда все начинали кричать на крутившую ворот букашку, пару раз дело даже заканчивалось подзатыльниками и оплеухами. Затем кто-нибудь хватался за ворот и начинал вращать его в обратную сторону, что опять приводило к тому, что будка начинала двигаться, раскачиваться, а букашки и козявки начинали верещать с новой силой.

От всей этой какофонии у Варьки даже голова закружилась. Тем не менее, она переступила через порог и плотно закрыла за собой дверцу.

— Здравствуйте, — сказала она.

Сразу же стало тихо. Десятки глаз одновременно посмотрели в ее сторону, все замерли, даже дышать перестали. Впрочем, это замершее состояние длилось всего пару мгновений, потом букашки вновь задвигались, забормотали, забубнили и все это снова напомнило Варьке звук пересыпаемого из стакана в стакан сушеного гороха.

Несколько лохматых козявок подскочили к Варьке и схватили ее за руки, потянули за собой.

— Пошли с нами! Пошли с нами! — бормотали они. — Будешь крутить ворот!

— Стой! — вдруг пискляво закричала одна козявка, похожая на пучеглазую блоху. — А вдруг ей нельзя с нами? Посмотрите какая она странная!

«Сама ты странная», — хотела ответить Варька, но тут другая козявка (с кудряшками на лбу) словно кошка запрыгнула к ней на плечо и схватилась за бусики.

— Ей можно, ей можно! — крикнула она. — У нее есть бусики!

— У нее есть бусики, у нее есть бусики! — эхом отозвались другие букашки-козявки. — Она будет крутить нам ворот!

Ее потянули за руки и за ноги и буквально подтащили к вороту.

— Крути! Крути! — закричали букашки, сидящие в будке. — Нам срочно нужно спуститься вниз!

— Постойте, — сказала Варька, которой две старательные козявки уже буквально вставили в ладошки вороток. — Вы заставляете меня работать, а мы с вами даже не познакомились…

Пучеглазая козявка сразу же отцепила Варькины пальцы от воротка, пожала ей руку и снова вложила в пальцы вороток.

— Рада знакомству, — сказала козявка. — Теперь можешь крутить.

Но Варьке такое знакомство не понравилось, букашки-козявки явно хотели ее просто использовать в своих целях. Она сняла с себя бусики и спрятала их в кармашек.

— Так не знакомятся, — сказала Варька. — Сначала надо представиться. Меня зовут Варвара, а вас?

— А нас зовут Плюнь, — ответила пучеглазая козявка.

— Что — всех? — удивилась Варька.

— Всех, — подтвердила козявка. — Есть еще Пере-Плюнь и Недо-Плюнь, но они куда-то вышли. Так ты будешь крутить или нет?

Спорить с козявками было невозможно, тем более, что им так хотелось скорее спуститься вниз по туннелю в своей будке. Поэтому Варька вздохнула, поплевала на ладошки и взялась за вороток.

— А зачем вам вниз? — спросила она, сделав пару оборотов ворота (цепь звякнула, и будка сразу же опустилась ниже уровня пола. Букашки, оставшиеся на площадке, стали с разбега прыгать в будку).

— Мы собрались в поход, — гордо заявила пучеглазая козявка. — На соседнюю березу.

— Туда, где живет Марфа, невеста Плюха? — догадалась Варька.

— Откуда ты знаешь?

— Наслышана.

— Мы хотим, чтобы Марфа вернулась к нашему шраплыгу! Тогда он снова станет веселым и будет кормить нас цветочной пыльцой! Поэтому мы идем в поход!

— В поход! В поход! — закричали букашки-козявки.

Идем сегодня мы в поход,

Возьмем с собой лопату,

Консервы, соль, морковь, палатку,

Еще чего-нибудь!

Все это очень пригодится,

Чтобы костер зажечь,

Потом повеселиться.

Скакать и прыгать как индейцы,

Гогокать, гыкать и мычать —

Негоже нам с тобой молчать!

Сосиски мы еще поджарим

И песенку споем!

Пойдем, ура! Идем! Идем!

Видя, что будка постепенно опускается в темную глубину туннеля под веселую песню заполнивших ее букашек, пучеглазая козявка подбежала к краю площадки, помахала Варьке рукой и бесстрашно прыгнула в будку, прямо на головы столпившихся там букашек. На нее зашикали, закричали, быстро стащили вниз и через секунду она затерялась в толпе.

Варька продолжала крутить ручку, цепь со звоном сматывалась с ворота, и постепенно будка с букашками полностью исчезла во тьме туннеля. А через несколько оборотов ворота перестали доноситься снизу и их голоса. Варька продолжала крутить ворот, пока не провисла цепь — будка достигла дна. Варька мысленно представила, как букашки выскакивают из будки — первая, вторая, третья, четвертая, но потом она сбилась со счета и решила просто немного подождать, тем более, что руки у нее порядком устали. Передохнув и переведя дух, она принялась крутить ручку в обратную сторону, цепь снова натянулась, напряглась и стала укладываться на ворот аккуратными слоями.

«Мне тоже надо попасть на соседнюю березу, — думала Варька, от напряжения даже высунув кончик языка. — Букашки такие глупые, они ни за что не смогут объяснить Марфе, что случилось с Плюхом. А я расскажу ей все по порядку, и уговорю вернуться к нему, хоть он и фиолетовый…»

— Что ты тут делаешь? — вдруг услышала Варька у самого своего уха, и даже вздрогнула от неожиданности, чуть вороток не выпустила из рук, но вовремя спохватилась и вцепилась в него еще крепче.

— Да, что ты тут делаешь? — пропищало у нее под другим ухом. — И куда делся Плюнь?

— Я опустила их вниз, — ответила Варька.

— Всех?

— Всех.

Рядом с ней стояли два странных создания. Одни был на голову выше Варьки и походил на кузнечика, если бы кузнечики носили широкие шорты и полосатые рубашки навыпуск. Второй был наоборот — на голову ниже Варьки и видимо был муравьем. Из коротких штанишек на помочах торчали тоненькие ножки, обутые в пухлые ботинки на шнурках.

Высокий кузнечик подошел к краю туннеля и, придерживаясь за перила, опасливо посмотрел вниз.

— И что ты теперь думаешь делать? — поинтересовался он.

— Мне тоже надо спуститься вниз. Только я пока не знаю как. Вот если бы вы помогли мне, то я могла бы найти Марфу и уговорила бы ее вернуться к Плюху. На козявок надежды мало — они шумные и бестолковые — а Плюх очень страдает.

— Его еще отмыть надо, — резонно заметил муравей. — Думаю, ведерко бензина нам в этом поможет. Но где взять бензин?

— У старика Бряка, — немедленно отозвался кузнечик. — У него в амбаре целая бочка. Но он меняет бензин только на фитюльки.

— А где взять фитюльки? — поинтересовалась Варька (она все еще удерживала ручку ворота, но уже не крутила ее, а просто отдыхала).

Кузнечик подошел к ней, тоже взялся за ручку, и они стали вместе ее крутить. Муравей же стал деловито расхаживать перед ними взад-вперед, заложив руки за спину.

— Фитюльки хранятся в Заброшенной Норе около Рыжего Клена, — говорил он лекторским тоном. — Идти туда недалеко, но под Рыжим Кленом обитает зверопух, а встречаться с ним что-то не хочется. Говорят, он как-то связан с пропажей того болтливого мальчишки, а ведь он тоже хотел поживиться фитюльками…

«Странно, для чего Вовке понадобились фитюльки?» — мысленно удивилась Варька.

— Но, с другой стороны, зверопух в последнее время сильно распоясался, — продолжал лекцию муравей. — Пора с ним серьезно поговорить, пока он совсем не обнаглел.

«Куда уж больше», — подумала Варька, а вслух сказала:

— Значит, вы поможете мне спуститься вниз?

Будка наконец-то вынырнула из темноты туннеля, и Варька с кузнечиком остановили ее на уровне площадки.

— Нет, — покачал головой муравей, — это значит, что мы отправимся вниз вместе. Ведь ты не умеешь обращаться со зверопухами? А я умею. Однажды он проиграл мне в шашки целое ведро цветочной пыльцы, и я даже смог убедить его не есть меня немедленно.

Муравей подошел к краю площадки, сильно оттолкнулся и перепрыгнул в будку. Не долго думая, Варька сделала тоже самое. Кузнечик взялся за вороток.

— Держитесь крепче! — сказал он. — Сейчас я вас спущу!

— А как же ты? — спросила Варька.

Муравей похлопал ее по плечу и сказал:

— За него не беспокойся, он очень хорошо прыгает.

— Я очень хорошо прыгаю, — подтвердил кузнечик.

Варька усомнилась, что умение хорошо прыгать как-то может ему пригодиться в данной ситуации, но кузнечик выглядел таким уверенным, что она промолчала. Кузнечик тронул ворот, и будка вздрагивая медленно двинулась вниз.

В будке под потолком висел одинокий фонарь с дремлющим светлячком внутри. Света от него было немного, и пока они находились наверху, Варька его даже не замечала, но когда их окружила тьма туннеля, то он стал единственным источником света здесь, и они с муравьем сразу же подошли к нему поближе. Все-таки как-то спокойнее, когда ты не в полной темноте и не один.

— Кстати, мы до сих пор не познакомились, — вполголоса сказал муравей, боязливо прижимаясь к Варьке.

— А я, кажется, догадалась кто вы, — так же вполголоса отозвалась Варька. — Вы — Пере-Плюнь и Недо-Плюнь?

— Козявки надоумили? Все правильно, я — Недо-Плюнь, а кузнечик — Пере-Плюнь. Мы давние друзья.

— А меня зовут Варвара. Вообще-то, я обычная девочка, но сегодня я стала маленькой, когда познакомилась с Цокотухой.

— Ты к нам надолго? — уже совсем шепотом спросил Недо-Плюнь.

— Не очень, скоро мама придет поправить мне одеяло, и к этому времени я должна быть в своей постели. Но я постараюсь успеть. Мне надо только встретиться с Марфой, и еще узнать, что на самом деле случилось с Вовкой…

Будка опускалась. Пару раз она останавливалась на минуту-другую — видимо, Пере-Плюнь наверху давал возможность своим рукам отдохнуть, но потом вновь вздрагивала и продолжала свой путь вниз. Варька иногда поглядывала через перила, но внизу ничего не было видно, да и перила подозрительно потрескивали, когда на них опирались. Потом будка ударилась дном обо что-то твердое, слегка накренилась и замерла. Провисшая цепь зашуршала по крыше.

— Кажись, приехали, — сказал Недо-Плюнь.

Он отцепил фонарь от потолка, растолкал в нем светлячка, чтобы светил посильнее и вышел из будки. Варька вышла следом за ним и осмотрелась.

Большая круглая комната, в которой они очутились, находилась, видимо, в самой нижней и самой широкой части березы. Пол под ногами был земляной, кое-где из него торчали корешки и виднелись пятна мха. На стенах, так же как и в комнате наверху, висели фонари, в которых дремотно подрагивали светлячки. В свете фонарей Варька рассмотрела вдалеке широкие ворота со слегка приоткрытой калиткой.

— Ну, где же Пере-Плюнь? — нетерпеливо спросила Варька.

Муравей задрал над головой фонарь и посмотрел вверх.

— Сейчас Пере-Плюнь спрыгнет, — пообещал он. — Он знаешь какой прыгучий… Слышишь? Кажется, это он летит!

Варька тоже прислушалась. И правда — сверху до них доносился все нарастающий крик.

— А-а-а-а! — истошно кричал кто-то.

Это было мало похоже на победный крик гениального прыгуна, но поделиться своими сомнениями с муравьем Варька не успела. В несколько секунд крик превратился в густой оглушающий бас, в свете фонарей промелькнула размахивающая лапами зеленая молния и с размаха грохнулась о землю. Ш-шмяк!!!

— Все! — победно сказал Недо-Плюнь.

— Убился? — спросила Варька.

— Нет — спрыгнул. Он знаешь какой прыгучий!

— Да знаю уже…

Они подошли к лежащему на земле кузнечику. Руки-ноги у него были раскинуты по сторонам, глаза были закрыты, а язык безвольно свисал набок. «Точно — убился», — хотела сказать Варька, как вдруг кузнечик открыл глаза и спрятал язык.

— Ну как я? — спросил он почти бодрым голосом. — Отлично спрыгнул?

— Приземление надо еще немного порепетировать, а в остальном все хорошо, — сказал Недо-Плюнь, помогая другу подняться на ноги. — В прошлый раз было гораздо хуже.

— Хуже этого? — недоверчиво спросила Варька. — Могу себе представить!

— Ты просто не видела, как он спрыгнул в первый раз. Вот это было зрелище!

Пере-Плюнь отряхнулся и прихрамывая направился к воротам. Недо-Плюнь пошел рядом, держа фонарь над головой. Варька двинулась следом.

Сразу за воротами оказался узкий коридор, а может и не коридор это был вовсе, а просто червячная норка, такой он был извилистый и рыхлый. На дорожке были видны многочисленные отпечатки лапок самых разных существ, и больших и мелких. Ходили здесь, по всей видимости, довольно часто. Закончилась червячная норка неожиданно — круглой дырой, зияющей под вылезшим наружу березовым корнем. Вокруг дырки были набросаны в беспорядке листья и ветки, повсюду росла остроконечная травка и торчали желтые головки одуванчиков. Далеко-далеко (хотя на самом деле это было всего в нескольких десятках шагов от Варькиного дома) виднелись прутья школьной ограды, за которой темнели толстокорые тополя.

— И далеко идти до Рыжего Клена? — спросила Варька.

Она уже не беспокоилась, что может опоздать к маминому приходу — наверное, время в стране букашек шло гораздо медленнее, чем в человеческом мире. Во всяком случае, за все время, которое Варька провела здесь, небо так и не потемнело, оставаясь все тем же бледно-голубым, а солнце так и висело на самом краешке горизонта.

— Не очень, — ответил ей Недо-Плюнь. — За Одуванчиковой Поляной будет Несохнущая Лужа, и когда мы через нее переправимся, то останется совсем рукой подать. Добраться не сложно.

— Это ерунда, — подтвердил Пере-Плюнь. — А вот забрать у зверопуха фитюльки — это уже сложнее. Но мы попробуем его убедить. Ты, главное, не показывай виду, что боишься его. Зверопухи легко чувствуют чужой страх, и он их жутко злит. Может и сожрать.

— Да я и не боюсь, — как-то не очень уверенно сказала Варька и поежилась. — А зверопухи в котором часу ужинают?

— Они ужинают три раза. Два раза до захода солнца, и один раз после.

«Совсем как мой брат», — подумала Варька.

— И два раза он уже поел, — заметил муравей. — А солнце еще не село.

Варька снова поежилась.

— А чем зверопухи питаются? — спросила она и почему-то вспомнила про Вовку.

— Не поверишь — всем! — сказал Недо-Плюнь. — Однажды я видел, как он грызет ржавый болт, а потом никто не мог этот болт найти. Возникает вопрос: куда он мог подеваться?

Некоторое время они шли молча. Сначала Варька пыталась представить себе зверопуха, который отгрызает от ржавого болта железные кусочки, но каждый раз эта картина заканчивалась горсткой сломанных зубов. Тогда она представила, как зверопух глотает болт целиком, и в этот раз картина закончилась зверопухом, сидящим на ночном горшке в страдальческой позе. В общем, ей с трудом верилось, что можно съесть железный болт, тем более ржавый. Хотя, она знала одного мальчишку, который запихал себе в нос косточку от финика. Так может зверопух этот болт и не съел вовсе, а тоже запихал его себе в нос?

«Однако, — подумала она, — это ж какой надо иметь нос, чтобы запихнуть в него целый болт? Наверное, он просто огромный, этот зверопух, настоящее чудище…»

Заросли одуванчиков на их пути постепенно стали гуще — они вошли на Одуванчиковую Поляну. Но это не означало, что они с трудом продирались через эти заросли, ведь одуванчики были огромными, как телеграфные столбы, и между ними легко могла бы расположиться вся Варькина детсадовская группа. Да и росли здесь не только одуванчики, полным-полно было самой разной травы. Живности тоже хватало — то и дело мимо пробегала какая-нибудь букашка, усатая, или даже рогатая. Как правило, они даже не замечали Варьку с ее спутниками, а так и продолжали куда-то бежать по своим букашечным делам, бормоча себе под нос что-то невнятное. Какой-то бурый жук ростом с Варьку, но длиной в несколько раз больше, чуть не сбил их с ног — Варька едва успела отпрыгнуть. Жук, правда, оказался воспитанным — он остановился, повернул к ним свою плоскую рогатую голову и сказал задумчиво:

— Ах, извините, извините, проклятая рассеянность. Я не наступил вам на ногу, сударыня?

Муравей, впрочем, расшаркиваться совсем не собирался.

— Не наступил, не наступил, — не очень вежливо сказал он, за руку обводя Варьку вокруг жука. — Топай давай!

— Фу! — сказал жук.

— Проваливай!

Жук отвернулся, загребая задними лапами как будто бы случайно забросал муравья комьями земли и быстро растворился в траве.

— Как-то грубо ты с ним, — заметила Варька, отряхиваясь от попавших на нее кусочков земли.

— Это же Украдун, с ним иначе нельзя, — сказал Недо-Плюнь. — Ты думаешь почему он такой вежливый? Внимание отвлекает.

— Ага! — подхватил Пере-Плюнь. — А сам высматривает, чтобы такого стянуть. У меня на той неделе грабельки в огороде — хвать! — и деру. Насилу я его догнал, так еще потом и грабельки еле отнял.

Трава перед ними внезапно раздвинулась и из-за нее высунулась бурая голова жука.

— Потому что это были МОИ грабельки! — сказал Украдун.

Недо-Плюнь бросил в него мелким камушком, и голова сразу же исчезла.

— А у меня целое ведро пыльцы умыкнул из амбара! — крикнул Недо-Плюнь в то место, где только что стоял Украдун.

Трава снова раздвинулась, жук своим носом едва не ткнулся Варьке в лицо.

— Пыльцу не брал! — заявил он. — Это сплетни и наговоры! — Он покосился на Варьку. — Злопыхатели просто мне завидуют, сударыня, — пояснил он. — А что это у вас там из кармашка торчит?

Варька на всякий случай ладошкой зажала свой кармашек, в котором лежали бусики, а Недо-Плюнь снова метнул в жука камнем, и тот моментально исчез в траве.

— Не люблю я его… — хмуро сказал муравей.

— Меня никто не любит, — послышалось с той стороны зарослей. — Я бедный и несчастный, всеми обиженный, всеми оплеванный, камнями закиданный, облапошенный, позабытый и позаброшенный…

Причитания становились все тише и тише, и вскоре смолкли совсем — жук ушел. А Варька, кузнечик и муравей пошли своей дорогой через Одуванчиковую Поляну. После встречи с вороватым жуком им не очень хотелось разговаривать, но потом настроение поднялось, и они даже спели походную песню:

Шраплыг люлякал на стекле:

Скажу вам без опаски,

На свадьбу скоро нужно мне,

А я весь в липкой краске!

Ой люли, ой були,

Ой гули-тюли-мули!

Бедняга Плюх упал в ведро

И вот фантасмагория:

Не будет свадьбы у него —

Печальная история!

Ой люли, ой були,

Ой гули-тюли-мули!

Шраплыг печалится во тьме,

Плохое настроение,

Хотел всего лишь он поесть

Прекрасного варенья!

Ой люли, ой були,

Ой гули-тюли-мули!

Варенье из черники,

Клубники, ежевики!

Почамкаем варенье —

Какое наслажденье!

В этой песенке были еще строчки о том, как Марфа узнал, что ее жених стал фиолетовым и теперь боится показаться на глаза своей невесте, но об этом Недо-Плюнь и Пере-Плюнь пели уже вдвоем, а Варька подпевала только припев, который ей очень понравился:

Ой люли, ой були,

Ой гули-тюли-мули!

И когда песенка закончилась, настроение у всех уже было просто замечательное, только вдруг захотелось есть.

— Сейчас бы вареньица… — мечтательно сказал кузнечик. — Лучше всего из клубники.

— Нет — из черники! — немедленно заспорил с ним муравей, которому и самому очень хотелось кушать. — Из черники полезнее!

— Зато из клубники вкуснее! — возразил ему кузнечик. — Знаешь, сколько я могу клубничного варенья съесть? Целое ведро!

— За раз? — усомнилась Варька.

— Ну почему же за раз? — сказал Пере-Плюнь, который уже и сам понял, что слегка перегнул палку. — За неделю.

— Подумаешь — за неделю! — пренебрежительно сказал Недо-Плюнь. — Я бы за день съел.

— Спорим, что за день не съешь?! Полведра может и осилишь, но целое — слабо.

— Это тебе слабо! Я и два ведра могу за день съесть, если без хлеба. А вот если с хлебом, тогда конечно только одно, потому как хлеб — он очень сытный.

— Тю-ю, без хлеба кто угодно за день съест! А вот с хлебом…

Так, весело споря друг с другом, они незаметно вышли на песчаный берег Несохнущей Лужи.