Битвы Драконовых Гор

Николай Орлов, 2023

Огромный материк с запада на восток разделяет горный хребет под названием Драконовы Горы. Горы порождают драконов, которые спускаются на равнины и сеют повсюду смерть, уничтожая огнем все живое. У подножия гор живет могучий народ воинов-драконоборцев, которые защищают племена людей от драконов.По другую сторону горного хребта раскинулись южные земли великой Империи Армаргаков. Однажды одному из воинов по имени Сновидец великая богиня Селенда приказывает преодолеть неприступные горные кручи, чтобы защитить тамошние земли от нашествия злобных племен, порожденных темным гением бога Раггивуаха. Воинам предстоит попасть в южные широты, и оказаться в мире людей, полном мелочных интриг, зависти и предательства…

— Эй, Летун, солнце уже над горами! Вставай!

Летун открыл глаза, приподнял голову, осмотрелся — он был один в шатре. Упруго потянувшись и зевнув в голос, он высунул голову наружу. Непомнящий уже снаряжал своего коня. Летун нацепил амуницию и поспешил на луг, где паслась его лошадь.

Едва солнце оторвалось от вершин горной гряды, воины тронулись в путь. Ехать предстояло весь день, ночь и еще один день.

В стороне от тропы, растопырив крылья, чтобы не дать соседу места, расклевывали палую лошадь стервятники. Сидевший на валуне громадный ворон что-то гаркнул вслед воинам.

— Ты чего — Летун?

— Так прозвали.

— В честь чего?

— Летать хотел.

— Зачем?

Летун пожал плечами.

— Я и сейчас хочу. Как они.

В высоченном синем небе описывала круги пара орлов.

— Вот как думаешь, как они летают? Их что, — кто-то сверху на веревках держит? Или на конском волосе?

— Болтун ты, а не Летун, — обронил Непомнящий.

— В разговоре время быстрей летит. Если б человеку не дано было говорить, он бы ржал, как лошадь.

Непомнящий криво усмехнулся:

— Вдовушек много обрадовал, пока до стойбища добирались?..

— А они сами.

— Болтунов родится по тем селам!..

Тут Летун подумал, что его из Летуна могут перекрестить в Болтуна.

— Драконы едят золото?

Непомнящий кивнул.

— И мы крошим золотой корень. Значит и мы — драконы.

Непомнящий молчал. Спустя какое-то время он сказал, что Летун ему кое-кого напоминает. Сновидца.

— Ты видел его в горах?

— Нету его в горах.

— Ему снилась женщина, от которой исходил свет. Она с ним разговаривала. Старики смеялись. Так его и прозвали — Сновидец. Он сердился, ему не нравилось.. А меня — Летун. А где ж он сейчас?

Непомнящий пожал плечами.

— В табуне был скакун. Мой старик говорил, что если поставить такого коня под седло, он умрет. А Сновидец как-то сказал, что в табуне не воля, а кормежка для слепней. А конь ржал из табуна. А Сновидец свистел, и смеялся. А потом мы увидели, как Сновидец едет на нем, и тот слушает узду. Я тогда совсем еще мелким был.

— Шесть лет он был в горах. Потом пропал.

Глаза Непомнящего затуманила насмешка.

— Я тренировался на волках и рысях, — биться и не смотреть им в глаза.

— Заглянешь.

— И что?

— Болтать меньше будешь.

После полудня на каменистой безлюдной тропе им повстречалась повозка и четверо всадников. Всадники были вооружены. Но это были не воины, это были обычные люди.

Когда Летун и непомнящий миновали их, полог на повозке отдернули. Летун увидел, что это была совсем юная девушка, почти ребенок, с огромными серыми глазами.

Охранявшие повозку всадники ошалело топтались на месте, не спуская глаз с двух великанов.

Конь Непомнящего вдруг стал прядать ушами, а кобыла Летуна встала на месте и, кося глазами, всхрапнула. Непомнящий задрал голову.

В вышине парил странный орел — с крыльями летучей мыши и длинным, словно наконечник копья, туловищем. Непомнящий выхватил рог и извлек нежный, тонкий, печальный звук. Из повозки теперь уже выглядывали две девушки. Они испуганно смотрели то на воинов, то на дракона в небе. Охранявшие их всадники не могли успокоить взбесившихся лошадей.

— Далеко ли до человеческих поселений?! — тонким голосом прокричала одна из девиц.

— Убирайтесь отсюда! — гаркнул Непомнящий.

Воины пришпорили лошадей, но те понеслись так, что их пришлось сдерживать. Непомнящий то и дело прикладывался к рогу, издавая печальные сигналы.

Звук рога на драконов действовал по-разному. Большинство каменных — тупых и неповоротливых, — замирали, и тогда их легче было убить. Крылатые же камнем падали с неба, и ярости их не было предела.

Летун, боясь пропустить начало атаки, поглядывал назад. Непомнящий скакал не оглядываясь. Он старался как можно дальше увести дракона от людей.

-Туда! — крикнул он, указав рукой на огромный камень в стороне от тропы.

Как только они достигли камня, позади раздался свист, быстро перешедший в оглушительный рев. Лошади летели над землей, высекая искры, гравий из-под их ног разлетался, словно брызги воды. Всадники кое-как успели покинуть седла взбесившихся лошадей. Спрятавшись за камнем, Непомнящий стал укладывать в пращу глиняный сосуд со смесью смолы, серы и драконьей жабы. Летун заряжал в булатный арбалет короткую стрелу, завернутую в кусок дубленой кожи. Приладив ее, он осторожно снял кожу с пропитанного ядом наконечника.

Содрогнулась земля, померкло солнце, рев дракона расколол головы, — камень накрыла гигантская тень. От удара драконьих крыльев поднялась туча пыли, полетели камни.

Летун прижался спиной к горячему граниту, и сразу опрокинулся наземь — каменная глыба сдвинулась с места.

— Беги налево! — услышал Летун крик Непомнящего.

Дракон видел, как два врага нырнули под камень. Он опустился на валун, обхватил его лапами, поднялся, и выронил. И как только заметил, как из тучи пыли выбежал один из воинов, метнул в него первый, самый сильный клуб огня. Горячей волной Летуна оторвало от земли и метнуло куда-то вместе в булыжниками и мелким щебнем. Пеплом ему забило глотку, он почти ослеп. Дракон было изготовился исторгнуть второй клуб, но резкий укол в глаз помешал ему.

Летун видел дракона прямо над собой. Он закрыл лицо ладонями, спасая глаза от огня. Но после нескольких мгновений понял, что дракон метнул огонь в другую сторону. Тогда он вскочил на четвереньки и стал шарить в пыли, ища арбалет.

Он не видел, как зависший над землей дракон, дернул головой, как будто ему в глаз на лету попала птица. Изогнув шею, словно петух, злящийся на курицу, ящер приготовился изрыгнуть огонь, но тут в его раскрывшуюся пасть, усеянную кошмарными игольчатыми зубами, влетела скорлупа с боевой смолой. Огненная струя, рванувшая из груди, раскалила скорлупу и та взорвалась. Поперхнувшись огнем, дракон стал падать. От удара его тела о землю, оба воина свалились с ног, будто под ногами у них была скирда сена, а не каменный монолит. Но старый воин был на ногах уже через мгновение. Дракон хрипел и бился копьях в пятидесяти от них. Голова чудовища наполовину была оторвана от шеи, из раны выливалась густая серо-зеленая жижа. Держа в одной руке трехзарядный арбалет, а в другой пращу с еще одной скорлупой, Непомнящий приблизился к ящеру.

Расплескивая сукровицу, чудовище мотнуло головой раз, другой, третий и — уронило голову. Одно его гигантское крыло смялось, второе было распластано по земле. От Непомнящего шел дым, как от освежеванного в мороз оленя. Он знал, что дракон еще жив, потому не спешил подойти ближе. Изогнувшись по-змеиному, крылатый змей судорожно махнул хвостом. В Непомнящего ударило пылью и мелким щебнем. Потом от предсмертной судороги содрогнулась земля.

Подошел Летун. Он был серый, как мышь, в лохмотьях пепла. Обойдя туловище, он задрал голову и попятился, пытаясь заглянуть в полуприкрытый глаз с узорчато-серой прорезью зрачка.

Ничего не выражал этот глаз, взор его был обращен вдаль, на заснеженную горную гряду.

— Найди лошадей, — приказал оцепеневшему юноше Непомнящий, — Освободи один мех от воды. Освежуем.

Непомнящий обошел голову с той стороны, где была на шее рана, положил на землю скорлупу со смолой, кресалом поджег короткий фитиль, подложил скорлупу под самую рану и отошел на пять шагов. Скорлупа взорвалась, еще больше разворотив рану. Удостоверившись, что дракон мертв, Непомнящий попытался отволочь в сторону конец крыла, но не смог, и ему пришлось ждать, пока явится Летун. Вдвоем они кое-как отволокли крыло. Непомнящий поджег еще одну скорлупу и забил ее между чешуями на драконьей грудине. Пришлось поджигать три скорлупы, прежде чем пара чешуй отстала от шкуры. После этого они стали расковыривать это место мечами. Острейшие булатные мечи с трудом брали драконью шкуру. Выковыряв углубление, воины закладывали туда скорлупу и поджигали. Наконец шкуру удалось пробить, и из раны стала сочиться коричневая сукровица. Они расковыривали драконью плоть до самого вечера. Дракон оказался жирным, они уткнулись в ребро, так что пришлось обходить его. Наконец в грудине была выработана целая пещера, воины были с ног до головы в зелено-коричневой грязи.

Когда стемнело, они развели костер и уснули прямо возле туши.

Летун проснулся от того, что сероглазая девушка лила ему на лицо воду из кувшина и улыбалась. Открыв глаза, он понял, что это всего-навсего выпавшая к утру роса.

Из тумана появился Непомнящий, как будто и не спал.

— Не такие уж они и страшные, — сказал Летун.

— Везучий, — проворчал старик, — Как дружок твой…

Непомнящий вдруг разворчался. Молодежь нынче! Драконов не боятся! Раньше дракон схватит воина взглядом — тот и двинуться не может, а теперь, — хоть Сновидец тот же, — с самого начала стал бить драконов, как будто с цепи сорвался. Потом, видно, соскучился и совсем пропал.

Летун вспомнил, как сквозь пыль, через которую слепил солнечный диск, он смотрел прямо на дракона, а тот — на него. И, хоть дракон был высоко, — будто щупальцами прижимал, распластывая его по земле.

К полудню они, наконец, добыли из груди ящера «драконью душу» или «драконью жабу», золотистого цвета полипы в легких. Благодаря им дыхание ящеров становилось огненным. «Драконья жаба» была хорошей взрывчаткой, воины использовали ее в своих бомбах, высушивая и смешивая порошок со смолой, селитрой и серой.

Сделав свое дело, они сели на коней и тронулись в путь.

Непомнящий сказал:

— Первый твой. Самый опасный. Промахнись я вчера, ветер уже мел бы наш прах по степи.

По весне старик Непомнящий спустился с гор, кое-как нашел своего коня и тронулся в путь. Отъевшийся в долинах конь лениво брел по тропе, почти не чувствуя седока. Старик дремал, свесив голову на грудь. Тело его было обуглено, волосы все сгорели, голова была покрыта малиновыми струпьями. Правая сторона лица была изуродована, глазница залеплена листом подорожника и перевязана полоской кожи. Поддерживая силы дурманом, старик держал путь домой.

На узкой тропе он разминулся с другим всадником, который уступил ему дорогу, заставив коня посторониться.

То был человек похожий и не похожий на воина. Лошадь его была такой же рослой и могучей, как лошади воинов, и сам он был высок, под стать воину, но худ и угловат.

Уронив голову, Непомнящий поехал дальше.

Всадник так же продолжил свой путь.

Взгляд этого всадника был пасмурен и строг, и устремлен вдаль.

Спустившись в долину, странный всадник остановил коня.

Хотя вокруг кроме травы, редких валунов и деревьев ничего не было, он давно почуял, что впереди кто-то есть. Теперь же, вдобавок, он слышал слабые голоса.

Где-то рядом были два существа. Одно из них было теплым, похожим на человека. Другое было холодным. Постояв немного, всадник направил лошадь к камням, объехал несколько одиноких скал, торчавших из травы, и, наконец, нашел то, что искал. Белесая тень в виде сидящего человека становилась то плотнее, то — прозрачней. А вокруг этой тени яростно кружил бледный и очень холодный дух, обитавший, видимо, в этих местах.

Всадник выхватил меч и метнул его в духа. Тот в ужасе шарахнулся прочь и исчез в камнях. Вглядевшись в тень возле валуна, которая на глазах начала темнеть и плотнеть, всадник нахмурился еще больше, а затем на лице его отразилось удивление. Это было не приведение и не человек, — это был воин! Всадник подъехал вплотную к тому, что осталось от славного истребителя драконов, развязал бурдюк и вылил воду на темя призрака. Выдернул из земли свой меч и шлепнул им почти оплотнившегося призрака по плечу.

Тот открыл глаза.

С удивлением рассматривал всадник незнакомца. Тот выглядел еще больше исхудавшим и больным, чем он сам, — вместо мускулов на руках одряблевшее рыхлое мясо и жилы, худющая шея, изможденное лицо. Зияли провалом погасшие глаза.

— Куда ты дел свой меч?

Воин, который чуть не превратился в привидение, моргал веками, будто только что вылез из пещеры. Всадник огляделся и тронул коня. Возле одного из валунов он соскочил на землю и вынул из-под него меч, после чего вернулся.

— Как тебя зовут?

— Летун, — еле слышно молвил воин.

— Летун?! Ты!?.

Летун запрокинул голову, заглядывая в лицо незнакомца.

— Это я — Сновидец!..

Воины, которых легко нес на себе конь Сновидца, поднялись в горы, нашли подходящую пещеру, натаскали хвороста, и, пока варилась похлебка, поведали друг другу свои истории.

Летун рассказал Сновидцу, как они с Непомнящим повстречали его первого дракона, как в его душе после этого поселился страх, но старик показал ему, как надо убивать драконов и как он, постигнув их дух, через некоторое время уже охотился в одиночку. Как чуть погодя встретил в горах воина по прозвищу Голыш, который всегда ходил голым, потому что научился делать так, что огонь лишь закручивался вокруг него, одежда сгорала, а сам он оставался цел и невредим, как он научился у него этому и злил драконов бегая у них прямо перед мордой, пока те пытались его сжечь.

— Правда, что из гор вышли новые? Будто бы ходят на двух ногах, а от их пламени не спастись?

— Я в последнее время забросил охоту.

— Я встретил одного старика по дороге сюда. Должно быть, он сразился с таким. А зачем ты забросил свой меч под камень?

— Подлая ведьма утащила. Когда она являлась, я всегда держал его наготове. А в этот раз она уговорила меня отдать меч и уволокла его куда-то. Она чуть не забрала меня с собой.

— Она чуть не убила тебя. Это был дух этого места, с чего ты взял, что это ведьма?

— Она обещала научить меня летать.. Я долго уговаривал открыть ее имя, я хотел узнать секрет полета птиц. Но она меня околдовала. Она рассказала, что ее племя когда-то жило в этих местах. Давно, когда еще никаких драконов не было.

— Это был всего лишь горный дух. Души тех, кто жил здесь, давно покинули эти места. Это проклятая земля, тут только мы и драконы. Для этих духов нет ничего слаще живого человеческого тепла.

— Как-то я залез в пещеру, все лежал там и думал, как летают эти проклятые птицы. И вдруг мне стала мерещиться девица. Она стала уговаривать меня перестать крошить в варево мой корень. Будто бы для того, чтоб постичь секрет полета птиц, мне надо просветлеть, а от корня будто бы тупеешь.

— Корень — наша сила и защита, ты умрешь без него.

— А ты?

— Меня обучала Селенда! А не какая-то вонючка из-под пня. И я был в особом месте, там я не мог умереть даже без корня.

— Что за Селенда?

— Помнишь, та, что приходила ко мне во сне? Надо мной все смеялись. Я не врал.

— Ну?!

— Она богиня, и живет в горах. Но не тут. Это другие горы. Другая земля. В тех горах живут воины, но там нет драконов. И те воины — настоящие боги. Мы похожи на них, как люди похожи на нас.

— Как же ты добрался туда?

— Туда не добраться. Это так далеко, что ты и не поверишь.

— Как же эта богиня учила тебя?

— Как и раньше, я ее видел.

— Во сне?

— Нет, я не спал. Видел ее в ее земле. А она меня — тут. Это было как сон, только наяву. Я видел замки, в которых она живет. Я не знаю таких слов, чтоб рассказать все.

— Не могу понять, как ты ее видел наяву, если ее не было рядом.

— Я переставал видеть стены пещеры, и видел вместо них другое, то, что далеко отсюда. Можешь считать, что это был сон. Только я не спал. Когда я спал, я ничего не видел.

— И чему она тебя учила?

— В детстве она со мной играла. Потом я вырос, отправился в горы, и убил столько драконов, что и счет потерял. А потом я стал думать — вот мы всю жизнь воюем с ними, а победить не можем. Их то больше, то меньше, но они не исчезают насовсем. А иногда их становится так много, что они добираются чуть не до северных морей. Воины говорили про меня, что я прирожденный истребитель ящеров и никогда не вернусь в мирные стойбища. Если б кто знал, как бы я хотел спуститься на равнину, пахать землю или бродить по степям со своим стадом! Только бы знать, что с гор не придет беда. Пока горы рождают драконов, покоя нам не будет. Как-нибудь они сойдут на равнины, выжгут все, и расселяться по всей земле. Этот страх совсем истерзал мою душу. Но теперь я много знаю про эти горы. Это они порождают драконов. Капища, где они давят свое проклятое «вино», дают им силу, и через эту силу появляются на свет драконы. Они — живые исчадия ада. Они с той стороны мира, но там они во сто крат больше и злей. Кровь капищ дает им силы оживать здесь, но тут свет нашего мира мешает им вырастать в неописуемые чудища. Селенда показывала мне их по ту сторону мира. Ничего страшней в своей жизни я не видел.

Однажды я сидел на краю капища. Каменные драконы ползали внизу и давили людей, и я видел сонмы духов, которые напивались паром свежей крови так, что их голоса становились слышны даже здесь. Я будто слышал шорох от крыльев летучих мышей. Я совсем сник. И тогда ко мне во сне опять явилась Селенда, и велела идти на восток в место, где она откроет мне тайну Драконовых гор. Ее голос вел меня. Пока я шел, я очистился от корня и едва не отдал концы. Эта долина далеко за нашим восточным пограничным стойбищем, надо миновать его и ехать дальше вдоль хребта. В тех местах нет драконов, горы там не такие великие, с них стекают очень чистые реки, а прямо на камнях растут маленькие персиковые деревца. Я находил в дуплах мед, и ел ягоды. Я нашел в очень высокой горе пещеру, гора эта напоминала термитник с длинным шпилем, который указывал в небо.

— Туда, — Сновидец кивнул в сторону выхода, в который был виден кусок неба, густо усеянный звездами, — Там живет Селенда.

— Там… — как завороженный, повторил Летун.

— Она — тоже воин. Она сказала, что однажды окажется в нашем мире. В землях по ту сторону Драконовых гор, она будет обустраивать свою страну. И я должен буду найти ее. Но перед этим будут большие битвы и мы должны победить, иначе она не сможет здесь появиться, а драконы расползутся по всем землям и сожгут все живое.

— Как же ты переправишься через эти льды и снега?

— Хребет не одолеть ни на ногах, ни на лошадях. Придется перелететь.

— Как?

— Ты же у нас Летун.

— Ты же видел, проклятый дух чуть не уморил меня. Сновидец! Неужели твоя богиня научила тебя и этому?!

— Нет. Этому она меня не учила.

— Слушай. Год назад, когда мы со стариком Непомнящим ехали в горы, мы повстречали тут людей! Как раз, когда появился мой первый ящер. Так вот, потом дошел слух, что это были посланцы властителя из тех земель, что лежат по ту сторону. Я видел в повозке двух девиц, у одной были серые глаза. Говорят, она называла себя дочерью этого великого властителя. Она приехала в наши земли к воинам, просить снарядить отряд на подмогу их войску, потому что там скоро будет большая война. Наш Совет, конечно, отказал им, и они уехали обратно. Жалко, я был в горах и не мог их проводить. Я бы узнал дорогу сквозь горы.

— Как же они одолели хребет?

— Вроде бы какой-то знающий человек указал им путь. Но найти этот ход дело немыслимое, эти горы за всю жизнь не облазишь. Тогда я и решил постичь секрет полета птиц, и одним махом одолеть эти чертовы пики. Если лететь быстро, как птица, то можно и не замерзнуть?

— Ты хотел отправиться за этой сероглазой, чтоб воевать там с людьми?

— Еще чего. Попугать малость — можно.

— А придется.

— Как это? Зачем? — Летун от неожиданности даже привстал.

— Наверно это люди-волки двинулись на восток. О них мне рассказывала Селенда. Людям с ними не справиться. Все сбывается.

Сновидец рассказал Летуну, что по ту сторону хребта далеко на западе, возле самого океана, живут племена, которые сначала называли себя именами диких зверей, потом стали жить по законам дикой чащи, а затем их дух настолько смешался с духом зверя, что они и вправду переродились и стали словно животные. Так сложилось, что их дух от такого смешения возрос настолько, что тех земель им уже мало, они плодятся, словно крысы и скоро голод заставит их двинуться на восток. Они уже прослышали, что там тучные земли.

— Тут, у нас — драконы, а у них там — люди-волки. Селенда велела мне отправиться туда и воевать с ними.

— А если она тоже — дух? — буркнул Летун.

— Нет, она богиня. И воин. Твой дух первым делом утащил у тебя меч, потому что отточенным железом духа можно поранить. А Селенда сама подарила мне меч. Что ты чувствовал, когда твой дух приближался к тебе — радость или беспокойство?

— Точно не радость.

— Если не чувствуешь благодатной радости при приближении бесплотного духа — бери меч и отбивайся, гони его прочь! Если бы Селенда хоть раз улыбнулась тебе, даже во сне, то ты бы понял разницу.

Испеклось завернутое в глину мясо, густо забулькало варево в котелке. Летун и Сновидец достали каждый свой золотой корень, которые были у них в кожаных чехлах на поясе и поскребли их ножами над котелком.

Молча, воины выхлебали варево, съели мясо, и уснули.

С восходом солнца они повернули вниз, на равнину.

Сновидец рассказал, как, однажды проснувшись, обнаружил рядом с собой трубу.

Он достал из кожаного мешка трубу и продемонстрировал товарищу.

Летуна эта витая диковина, слепившая шлифованным золотом так, что приходилось отворачиваться, заворожила не меньше, чем дьявольский зрачок дракона, только труба радостно щекотала и радовала глаз, блестя на солнце, словно смеясь.

Селенда, поведала Сновидцу, как следует обращаться с драконами и даже, как с помощью трубы приручать их. Что эти чудища можно приручить он не верил. Он попробовал играть на трубе, и та быстро запела так, что он сам не мог спокойно слушать эти волшебные звуки.

Сновидец остановил коня и поднес мундштук к губам.

Сначала над пологим изумрудным склоном пролетел ясный, печальный звук невообразимой чистоты. Звук затих, растворившись в долине. Потом голос трубы взлетел к горным пикам, покрытым ледниками, и словно бы пропел их высочайшее торжество. Летун во мгновение ока будто оказался на крыльях орла, пролетавшего над вечными вершинами. Потом голос пропел ниже — и в душе Летуна родилось ощущение непобедимости этих горных круч, их величие и равнодушие к нему, Летуну.

Он шмыгнул носом, вытер навернувшиеся слезы и, дернув поводья, погрозил ледникам мокрым кулачищем.

Сновидец рассказал, что, научившись добывать звук из трубы, он днями и ночами заставлял ее петь, и быстро достиг такого мастерства, что его душа два раза выходила из тела и парила над землей. Когда это случилось во второй раз, он почувствовал родство с ветром и решил остаться с ним навсегда. Ветер был рад ему, как брату. Потом он очнулся в пещере. Селенда упрекнула его. Вместо того, чтоб стать воином, подобным ей, он решил сойти с ума остаться с глупой стихиалью.

— Сердце драконов заковано в броню. Эта броня подобна черному, зловонному дыму. Селенда сказала, что голос этой трубы способен преодолеть его. Драконы порождаются подземным народом руггов, живущим на той стороне мира. Этот народ, как и вся нечисть, порождение самого могущественного темного духа, который обитает глубоко под землей, на самом дне, в средоточие своих царств. Его имя Раггивуах. Наши жизни — это хлеб руггов. И радость Раггивуаха. Время от времени ругги напрягают силы, плодят драконов без числа и те сходят на равнины. Тогда смерть витает над нашими землями и над землями людей. Над полями боев кишат сонмы всякой бестелесной нечисти, впивая пар свежей крови. Так они устраивают себе пиршество. Смерть воинов им тоже в радость, хотя мы и не страдаем, как люди. Они почти ничего не имеют с нашей смерти, ни нашей боли, ни, страха. Наш великий дух-прародитель сделал нас сильными. От этого они еще больше злы на нас. Но пока они бессильны. Люди — те очень податливы. Мы нет. Пока.

— Что значит — пока?!

— Раггивуах талантлив, иначе он не смог бы создать изнанку мира, где тьма вместо света. Может прийти такое время, когда он, наконец, подскажет руггам, как можно нас одолеть. Что бы мы стали, например, как люди, убивать друг друга.

— Я не хочу дожить до этого времени.

— И среди воинов попадается гнилье.

— Я знал только одного — Обжору. За три года он съел свой корень. А потом ел мясо драконов. Говорили, что под конец он забросил охоту, и пока наши дрались с драконом, он сидел неподалеку, а когда воины уходили, то целыми днями потрошил тушу, разводил костры, жарил, варил мясо и объедался так, что его рвало. А потом опять набивал брюхо. Надорвался и умер.

— Он, видимо, хотел получить драконью силу, поедая их мясо.

— Если уничтожить драконов, то ругги перестанут получать свою пищу, и — вымрут?

— Уже наготове люди-волки.

— Расскажи все это на Большом Совете. Наши кузнецы отольют много труб, мы выйдем в горы и добьем драконов!

— Война будет долгой. Раггивуах сделает так, что люди станут убивать людей.

— Они и так убивают!

— Будут большие войны, и прольется много крови.

— Как можно так омрачить ум, пускай и у людей?

— Тебя же смог запутать какой-то горный дух? И сказал-то всего лишь, что он был когда-то красавицей. Ты меч и отдал.

— Это я перестал крошить корень, и разум ослаб от голода.

— Ты хочешь летать. Каждого можно на чем-то обмануть.

— Это да. Почему драконы так слушают даже простой рог? Иной замрет, вытаращит глаза, и слушает, — бей, не хочу.

— Потому что это красивый звук. Когда-то драконы жили в нашем мире. Они плавали в морях, они были огромными и очень добрыми, и ели водоросли. Тогда на земле было много тепла и света, больше, чем сейчас. Раггивуах показал им, что в его мире они могут стать еще больше. Он научил их есть золото и быть яростными. И им это понравилось. Раггивуах окутал их сердца злобой, а ум помрачил и научил руггов, как разводить их, чтобы те с их помощью могли добывать себе пищу, а ему — доставлять умиление и радость. Память о них, какими они когда-то были, в драконах почти померкла. А звук рога им, видно, что-то напоминает. Вот они и бесятся.

— Но почему каменные просто замирают, а крылатые беснуются так, что привыкнуть к их ярости невозможно, хоть всю жизнь лазай по горам?

— У каменных ум помрачен совсем. Им ведь ничего не надо делать, только ползать по дну ущелья и давить несчастных. Крылатым Раггивуаху пришлось оставить часть разума. Ему пришлось научить их летать по воздуху, подобно птицам. Они не такие тупые, как их братья, потому и ярости в них больше. А ярость — от Раггивуаха. Он их приемный отец, в них есть семя от его плоти.

— А свою трубу ты уже пробовал на драконах?

— Попробуем.

— По-моему, — крылатые будут умирать от злости прямо в небе. А каменные плакать, как дети.

— Поглядим.

— Что еще рассказывала твоя Селенда?

— Много чего.

— Да-а… Вот мы с малолетства только и бредили этими горами, да драконами. А что это за жизнь? Ничего, кроме этих тварей, не видишь. Пока они не зажарят тебя, как быка. Мне вот — летать охота. Если б ты знал, Сновидец, как я хочу разгадать этот проклятый секрет!

— Разгадаешь. Полетишь и найдешь свою сероглазую.

— А у твоей Селенды какие глаза? Зеленые? Или — синие? А, Сновидец?..

— Не помню. Помню — свет. Такие лучистые глаза, Летун, что ты и не поверишь.

В передовое сигнальное стойбище они прибыли спустя три дня. Сутки воины отдыхали, Сновидец рассказывал воинам, что ему пришлось пережить за последние четыре года.

Потом они тронулись в путь.

Все дальше и дальше становились заснеженные горные пики. Пограничные стойбища постепенно сменялись мирными селищами. Во времена затишья, когда драконов было мало и им не хватало сил спуститься на равнины, не все воины уходили в горы. Уходили «охотники», которые иногда сменялись и возвращались к обычной жизни. Воин с одинаковым старанием делал любое дело — пас скот, сеял хлеб, растил детей или был вольным охотником. Женщины воинов почти не отличались от обыкновенных, но были рослыми и у каждой был свой корень, который они почти никогда не употребляли, но всегда носили с собой на поясе. Лишь в случае большой необходимости они начинали крошить. Тогда они становились выше ростом и массивнее, брали в руки оружие, и были яростнее своих мужчин…

Сновидец и Летун продвигались на север, и молва разносила во все стороны вести, привезенные ими с гор. Мальчишки, скакали впереди и рассказывали то, что слышали от старших, и вскоре встречать воинов уже выходили целыми селениями.

…Когда они вошли в шатер Усача, которого все воины считали старшим, то увидели, что там уже собрался весь Военный Совет. Все были в доспехах и при оружии. Так бывало, когда черный дым сигнальных костров с юга говорил о том, что из гор вышли драконы.

— Рад тебя видеть, Сновидец, — сказал Усач.

Он полулежал возле очага, толстые, с желтизной усы его свисали сосульками до ковра.

Именно он прозвал Сновидца этим именем.

— Я тоже рад видеть тебя, Усач.

— Присаживайся. Как дела в горах, Летун? — обратился Усач к Летуну, — Красиво драконы летают?

— Красиво… — усмехнулся в ответ Летун.

Им указали на места возле огня. Дочери Усача поднесли обоим по большому кувшину травяного настоя с медом.

В ту ночь было выпито несколько бочек терпкого дурманного настоя.

У воинских племен не оставалось преданий, чем так любят занимать себя люди. Воин охотно рассказывал только то, что видел своими глазами. Даже дети воинов не отличались склонностью к вранью. Но из того, что Сновидец рассказывал старшим воинам, те угадывали слышанное когда-то в детстве от стариков. Но теперь перед ними разворачивалась яркая, стройная картина, которая была в согласии с тем, что доводилось им переживать в горах.

Наконец, воины стали задавать вопросы. Все больше и больше мрачнел и уходил в свои думы Усач, густые его брови совсем опустились на глаза.

— Чего же нам ждать, Сновидец? — спросил он, распрямляясь, будто пытаясь освободить плечи от тяжести.

— Будет великая битва.

— И скоро мы увидим черный дым с юга?

— Скоро. Доспехи свои не снимайте.

— Что делать нашим женщинам?

Он боялся услышать ответ. А, услышав, поежился.

— Они станут воинами.

Это была самая скверная весть.

В оцепенении сидело старшее воинство…

— Слишком долго не было большой войны. Горы затаились, все это время ничто не мешало драконам похищать людей из их земель и носить в капища. Горы успели напитаться кровью так, что она чуть не сочится из гранита. Богиня, которая учила меня мудрости, знала это, потому и поспешила подготовить нас к битве. Свет не должен померкнуть на наших равнинах, она не может отдать Духу тьмы ни локтя своего мира. Мы, и люди, и наши дети, и все что, летает, плавает и ползает под солнцем — это все ее. Если мы исчезнем, Дух Тьмы возьмет ее в плен, и она будет томиться там вечно. Солнце навсегда померкнет над нашим миром, и здесь будет царство нечистых духов, их мерзкие деяния возрастут стократно.

— Что намерен делать ты?

— Я снова еду в горы. Дух тьмы сумел повредить западные племена людей. Он превратил их в волков. Селенда пожелала, чтобы мы переправились через хребет. Нас заперли этими горами, отгородив от остальных земель. Но мы должны помочь тамошним властителям. Для этого нам надо разгадать секрет полета птиц. Надо ожидать, что горы оживут как никогда, и наплодят драконов без числа. Дух тьмы будет стараться ослабить нас…

— Пойду к своим, — сказал Летун Сновидцу, когда они поутру вышли из шатра.

Вокруг все было, как обычно, слышался лай собак, ранние голоса хозяев, ржание и хрип лошадей на лугу.

Сновидцу рассказали, что перед смертью успел сообщить старик Непомнящий, рассказали о страшных ранах Голыша и Танцора, тела которых специально были доставлены в главное стойбище, чтобы старшины могли их увидеть. Непомнящий, прежде, чем умереть, рассказал, что он стоял на краю ущелья, когда появился двуногий ящер. Соскочив вниз, Непомнящий заскользил по почти отвесной стене, а потом сорвался и упал в реку. На него попало не так уж много пламени, но раны не заживали. Он видел, как пламень, ударивший в камень, расплескался, словно смола и продолжал гореть на щебне. И раны на телах Голыша и Танцора были такие, словно их облили смолой и подожгли. Совет уже разослал приказ по селениям шить холщовые штаны и рубахи с нахлобучниками и пропитывать их известью. Но такой амуниции не успеть сделать столько, чтобы хватало на всех. Это значит, что погибнет много воинов…

— Сновидец!

Под развесистым дубом Сновидец увидел высокую белую фигуру в длинном женском платье. Фигура двинулась к нему. Это была девушка с короткой толстой косой, перекинутой на грудь.

— Здравствуй, Сновидец. Не узнал?

— Легея?

— Рада тебя видеть. Ты живой…

Она подошла к нему и, обняв за шею, прижалась лбом к его подбородку.

С Легеей в детстве они все время воевали. Она всегда задирала мальчишек, стараясь доказать, что лучше скачет на лошади, лучше стреляет из арбалета, метает ножи и даже охотник из нее лучше. В то время Сновидец считал ее настоящей ведьмой, с ней никто не мог справиться. Он постоянно над ней подшучивал, но старался особо не злить. С тех времен два сломанных ею ребра всегда предупреждали его о перемене погоды…

И вот, на тебе, Легея с материнской нежностью обнимает его.

Легея, подняла голову, ее глаза заблестели такой лаской, что все тревоги покинули Сновидца.

Она положила голову ему на грудь. Сновидец удивился про себя, — она словно не видит, до чего он стал некрасив — кожа да кости.

— Я тебя ждала, Сновидец…

Была пора Посвящения. Со всех селищ в главное стойбище съехались юноши, чтобы пройти самый главный обряд в своей жизни. Его проводили в пещере Большого Камня. В этих местах земля была мягкой, не было монолита, и камень попадался не часто. А Большой Камень был, и откуда он здесь взялся никто не знал.

Вечерами возле этого магического обломка скалы зажигались костры, было полно гуляющей молодежи и детворы, многочисленных родственников и друзей тех, кого посвящали.

Сновидец и Легея, обнявшись, шли к Святому Камню. По дороге они заглянули в шатер Усача. Там они застали Золотое Копье, жреца, который ведал тайной Посвящения. Усач кивнул Сновидцу, приглашая к огню. Легея примостилась на сложенные у входа ковры, — семья Усача готовилась к переезду.

— Десятницы за две мы должны управиться, — говорил Золотое Копье, — Старики и женщины с детьми отправятся на север. Им нужно идти до самого моря, там есть скалы, где можно спрятаться. Часть стойбищ может пойти на восток, земля там неприютная, зато на тех равнинах легко затеряться. Я уже открыл нескольким юношам Заветы Воинов, они станут жрецами.

Конец ознакомительного фрагмента.