Тени воллюста

Николай Ободников (2022)

Воллюст — сладострастные ощущения, которые дарит секс. Так называют неотъемлемую часть жизни, главнейший закон природы. Но есть люди, которых вышвырнули из этого великого круга.Интимная жизнь Ирины и Игоря изначально не задалась. Связь их тел носит практический характер, потому что Ирина — жертва психологической тирании. Застарелый нарыв вскрывает изнасилование в парке.Она — молчит, хоть и была «на сцене».Он — помалкивает, хоть и наблюдал из первых рядов.Их жизнь меняется, когда наружу вырывается нечто пострашнее перерождённой страсти.

Тень шестая

Камиль лениво просматривал ленту «ВКонтакте»: котики, покупки, шлюшки, покупки котиков и шлюшек. Он перевел взгляд на цифры в углу экрана: начало седьмого. Как бы не пропустить Мисс Сдержанную Сексуальность. Интересно, во что она будет одета сегодня? И-и. Шортики? Нет, слишком легкомысленно. И-и-и. Может, брюки? Да ну. Чтобы они скрывали такие ножки? И-и-и-и-и!

Он в раздражении вскинул голову, полагая, что ему мешает думать скрип кровати. С удивлением обнаружил, что скрипела Тоня, каким-то образом переводя стон в нечто, похожее на звук трения спрессованной древесины о шляпку гвоздя. Вот уж действительно — Половица.

Над соседкой корпел Блонда. Он крепко держал на вытянутых руках ее раскинутые толстые ноги. Напоминал умасленного греческого бога, помогавшего земле-матери зачать. Только божок уже порядком выдохся. Волосы потемнели, серьга в ухе поймала каплю пота и теперь сверкала зловещим красным огоньком.

Блонда трахал Тоню вот уже двадцать минут, а оргазм, словно играя, то приближался, то отбегал. Он уже не знал, о чём думать. Груди? Бабы? Клоуны? Гребаная смена на складе, кравшая время с девяти вечера до пяти утра, отнимала почти все силы.

— Поддай-ка в топку, милый, — потребовала Тоня, и ее платиновая грива мотнулась.

Камиль не видел, что она сделала. Лишь заметил, что ее левая рука скользнула Блонде куда-то за правую ягодицу и на что-то там нажала. Ответ был очевиден, и Камиль хохотнул.

— Ох, старая сука. — Блонда выгнулся дугой, заполняя продажное и рыхлое влагалище. — П-получай. Фхух.

Когда он скатился с размякшей Тони и тоже рассмеялся, Камиль поинтересовался:

— Ну и как топка?

— Ох ты ж, господи. Пора менять на новую.

— Как заведете такую — позовите, — вставила Тоня. — Будем вас на пару обслуживать.

Это вызвало общую вспышку хохота.

Блонда наклонился к хихикавшей женщине и поцеловал ее в соленые губы.

— Мы тебя ни на кого не променяем, — заверил он. — Держи.

В руки севшей Тони перекочевал черный пакет. Она заглянула внутрь и обнаружила шесть банок крепкого пива. Такое и лесорубу вышибло бы мозги во вчерашний день. Но Тоня лишь пожала плечами: газированная водка тоже годилась.

Она подхватила одежду и неопрятным, растрепанным голым монстриком выскочила из квартиры. Снаружи раздался мужской вопль. Бессвязный и хриплый. Кому-то из жильцов подъезда теперь придется промывать глаза уксусом.

Камиль и Блонда никак не могли взять в толк, зачем Тоня это делала: всякий раз выбегала голышом. Они ее не гнали и не торопили. Возможно, таким образом она нарабатывала клиентскую базу дома. Как подозревали приятели, пожилая развратница обслуживала не только их.

— Ну что? По пиву и спать? — Блонда закурил и встал. Распрямился во весь рост.

— Ты капаешь, — заметил Камиль.

— И что?

— А то, что я не хочу наступить на твою сперму. Собирайся — проветримся до парка.

— А ты, часом, не втрескался?

Камиль не ответил. Втрескаться? Это не про него. Но что-то в Ирине заставляло искать встречи с ней. Блонда хмыкнул и, не выпуская изо рта сигарету, убежал в душ. Его забавляла странная тяга приятеля к этой девушке.

Десятью минутами позже они, чуть запыхавшиеся, потому что боялись опоздать, сидели на излюбленной скамейке в юго-западной части парка. Солнце сегодня решило взять выходной. Над Химками висела желтовато-синяя каша из облаков. Трудился лишь ветер, таская по городу и парку невесть откуда взявшийся аромат скошенной тимофеевки.

— Своди ее куда-нибудь, — неожиданно предложил Блонда.

— С ума сошел? Я не вожу никуда тех, кого еще не трахал, — огрызнулся Камиль.

Развить идею о свидании они не успели. На дальней дорожке показалась Ирина. Та же удивительная походка — зажатое стремление двигаться вперед. Каштановые волосы собраны в пучок на затылке. Под глазами — едва заметные круги. В руке — стаканчик кофе.

Ирина явственно распространяла молчаливый крик о невостребованной сексуальности, будто глубоко в океане распевала самка горбатого кита. Камиль чувствовал это. Пенис капризно затвердел, будто и не заглядывал этим утром в приевшуюся Тонину кастрюльку.

Ирина если и заметила их, то виду не показала. Даже не подумала перейти на другую дорожку. На сей раз кофе не улетел в урну, как это было вчера, а вместе с владелицей проскочил мимо, чтобы отправиться на скоростной электричке в Москву.

Блонда чуть вытянул шею, пытаясь отыскать знакомые грейпфрутовые ароматы. С разочарованием обнаружил, что пахнет тимофеевкой.

— Хотел бы я зарыться в ее пушок.

— Зароешься. — Камиль с интересом огляделся, быстро прикинул число прохожих. Многовато, особенно для участка, лишенного каких-либо парковых развлечений. — Мисс Сдержанная Сексуальность возвращается тем же путем в начале восьмого. Закат приходится где-то на девятнадцать десять — девятнадцать пятнадцать. Освещение включают без двадцати восемь. У нас в запасе будет около двадцати пяти минут сумерек.

— И куда мы ее потащим? — Блонду не удивила осведомленность Камиля. Несколько раз они приходили сюда вечером.

— К беседке. Тридцать метров к западу от нас. Там кусты венгерской сирени. Ты возьмешь нож и приставишь Ирине к горлу. Пискнет — прирежешь. Но она не пискнет. Ей хочется пищать иначе.

— Да ты маньяк. Даже стороны света подтянул — Блонда хохотнул. А потом улыбка мокрой тряпкой сползла с его лица. — Господи, ты не прикалываешься, да? Это же изнасилование. Хочешь, чтобы нас посадили?

— Просто фантазия, брат, успокойся. — Глаза Камиля, несмотря на ответ, остались холодными, как камешки на дне ручья.

Блонда кивнул, но улыбка так и не вернулась на прежнее место.