По просторам жизненных случаев

Николай Николаевич Соловьев, 2022

Детство,грезы,мечты,надежды,планы-кое-что выходит.А где-то жизнь обманывает.Но остаются детское озорство,неповторимое счастье, беззаботность первых лет жизни,память об исчезнувшей навсегда стране,крепкие человеческие чувства,здоровые семейные ценности… Страшное,веселое,горькое,смешное,душевное,мистическое,чуть-чуть философское-все это найдете на этих страницах!А еще, я же актер-старался для короткометражного кино!

Предисловие

Я люблю книги, кино, музыку, театр! После 25 лет меня самого потянуло на сцену, в кино — что-то получилось. Благодаря профессии актёра, стал читать ещё больше классики да и не только. А как же? Ведь она бессмертна. В ней человеческие чувства, и как бы не развивалась наука и цивилизация, классика не умрет никогда, пока люди существуют. Меняется всё вокруг — человек нет. Я имею ввиду основу. Любовь, дружба, алчность, ненависть, зависть, радость, месть, тщеславие, похоть, измены…

Чем больше я читал (всегда любил, простите, «жрать» знания) тем больше тянуло что-то написать самому. Были у меня попытки лет десять назад, но что-то силишек не рассчитал, не хватило их, наверное. А вот в 45 меня всё-таки прорвало.

Пишу обо всём. Воспоминания о детстве, семье, друзьях и знакомых. Со многими уже и связи никакой нет. А иных уж и вообще нет… Да и так: услышу где какой рассказ, если интересно, страшно или, например, смешно, почему не написать? Иногда сам народ мне что-то расскажет — напиши мол.

Через свои рассказы я хочу донести до читателей простые, крепкие, здоровые, человеческие чувства, такие как дружба, любовь, уважение, искренность, порядочность, добросовестность, которые в наше время, при наших возможностях, к огромному сожалению, мягко говоря, похрамывают. И если читатель задумается, ну хоть на чуть-чуть, над своими поступками после того, как прочтет что-то из моих «трудов», сделает все лучше вокруг или наоборот не сделает по общим моральным меркам плохого, то не зря, значит, я все писал! Цель моя будет достигнута.

В издании этой книги мне очень помог мой друг Владимир Андреевич Башмаков. Книга вышла бы позже, и не знаю в каком формате, если бы не он. Мне искренне хочется, чтобы наша планета как можно больше и дольше носила таких людей как Володя.

Цените достигнутое. Ловите и старайтесь наслаждаться каждым мигом жизни. Становитесь лучше! Помните: большая удача быть человеком.

Форос

С Володей Башмаковым мы познакомились в 2021 году на мероприятии в Доме кино в Москве. Подружились. Он порядочный, открытый, добрый, щедрый, веселый, образованный человек. Нам всегда есть о чем пообщаться. А ещё он удачливый бизнесмен. Благодаря ему издается моя книга. Мы всегда готовы помочь друг-другу…

Володе нужно было перегнать из Фороса, где он отдыхал с семьей, машину и мотоцикл в Москву. Он попросил меня сесть за руль и довезти семью. Ну а на мотоцикле он сам. Договорились, что пару дней я отдохну в Форосе, а затем рванем в Москву. Поехал я в Форос. Такси в аэропорт. Самолет в Сочи. Посадка в Адлере. Опять такси до Сочи. А оттуда на машине до Севастополя я добирался аж 14 часов! Тяжело! Колоссальное физическое напряжение! Но все заканчивается. Я выжил! Конечно, серпантин в Сочи шикарен! Очень живописно, колоритно, контрастно — море, повороты, спуски, подъемы, кипарисы, вообще флора, воздух, домики, ох и впечатляют. Но сколько это радует в долгой, тяжелой дороге? Час, два, ну три… Но никак не 14 же!

А эти пробки. Машина без кондиционера. Я договорился с водителем, открыл дверь боковую (она двигается вдоль кузова), хоть дышать как-то можно было… И уже от Севастополя, куда за мной Володя прислал машину со своим водителем, я помчал до крайней точки своего маршрута. «Всего» лишь через каких-то минут пятьдесят я оказался в Раю под названием Форос. Вот так! В связи со специальной военной операцией, дорога — ад! Больше суток добирался.

Наконец меня встретил около своего дома Володя. Невыспавшийся. Гуляли вчера долго:

— О! Ну привет! Ну и как дорога? Как добрался? Живой?

— Как я рад! Как я рад! Видеть тебя! А дорога, ой ужас! Устал жуть! Не спал почти. Охота в душ, и… сон. Больше суток в дороге-то! Шутка тебе что-ли?

— Да, да! Ну не шутки! Что ж поделать. Такие времена сейчас. Давай поспим несколько часов, и я тебя отвезу… Неизвестный Крым покажу!

Слово за слово, о том и о сем, разговорились. И обрушился на меня отдых!

— Не, я уже переборол сон. Пережил это состояние. Пошли я тебя накормлю! А потом кататься! — заявил хлебосольный Володя.

А в ресторанчике «Фондю» как же вкусно: запеканка творожная, выпечка, ароматный чай, блинчики с ветчиной, кабачки как-то особенно приготовленные…

— А вот попробуй их! С изюмчиком! — заказывал Володя сырники…

Я объелся. Сели в Порш и поехали вглубь Крыма. Вверх по серпантину. Красота вокруг «караул». Остановились у храма Воскресения Христова на Красной скале. Памятник русской архитектуры 19 века. Сказать, что я был впечатлен великолепием этого храма — не сказать ничего! Лепота такая, что надо дух перевести, прийти в себя! Закрыть рот, который сам непроизвольно открывается от дивных видов. Чистота, горячее солнце, бирюзовое море, горизонт. А природа, горы, атмосфера, купола горят и, кажется, от них весь Форос покрыт золотом. Тёплый, свежий, морской ветер бьет в лицо, вкусно! Место намоленное.

Смотришь и думаешь: вот она благодать! Какое счастье: я живу и созерцаю это! Внизу, утопая в зелени деревьев и золоте солнца как на ладошке виден Форос. Внутри храма уютно, изящные фрески, мудрые светлые Лики на иконах, ничего лишнего. Поставили свечки… Едем дальше. Горы, луга, озёра. Как-же отрадно глазам видеть все это! Кажется, невозможно привыкнуть к таким чудесам природы! Можно пожизненно восхищаться. В машине обсуждали дела и просто болтали. Заехали поглазеть на изумрудного цвета воды озера Мангуп. А пейзажи там! Горы цвета пудры с оливкового цвета вкроплениями. А на их вершинах кроны деревьев, с которых свисает чистая зелень! И вся эта красотища отражается изумрудом в воде! Просто начинаешь терять чувство реальности смотря на такое сотворение! Заглянули и к лошадкам. Володя держит несколько, предложил покататься.

— Володь, спасибо тебе! Но нет сил сегодня!

— Хорошо, в баню тогда! Есть тут в заповеднике! Настоящая! Русская! Лесник истопит нам. Я закажу…

Я понял: сон совсем оттесняется. Приехали спустя несколько часов в Форос. Баня была заказана часов на 18. И мне повезло: я принял душ и спать завалился. А через час слышу сквозь крепкий здоровый сон на чистом воздухе:

— Коля, Коль, пора Коля!

— Да, ага, ща, ой да рано ещё!

— А в море окунуться? Ещё ж не купался!

— А, иду…

Спустились в море. Пляж чистейший. Крупная гладкая галька. Вода тоже чистейшая, прозрачная, холодноватая, градусов восемнадцать всего… Я нырнул! Ох и освежило же! Вот всю усталость, всю долгую дорогу, весь сон как рукой сняло, как говорят. О хорошо! Наплавались, поехали в баню. Баня рядом с Воскресенской церковью. По серпантину опять! Виды! Едешь и блаженствуешь. Счастье! Нас встретил лесник с седой бородкой лет шестидесяти. Вокруг сновали коты и ещё две собаки: одна здоровая дворняга, другая да тоже дворняга вроде таксы. Перед баней на улице купель и беседка с очагом. Со вкусом сделано из брёвен. Очаг сложен из камней и стоит так, что жар от него прям в беседку под крышу. Все удобно!

Парилка была всего градусов девяносто. Но хороша! Я третий раз минут 20 сидел, как мне сказала жена Володи Марго. А Вова меня дубовым веничком похлестал, пропарил. Исключительно. Профессионально. Ну я вышел из парилки, тела не чувствую, шатает, хорошо, ну хорошо! И в купель! Ох!

Поздним вечером мы все чистенькие стали словно ангелочки. Как только Володя пожарил мясо, вокруг беседки появилось штук пятнадцать котов. Я не преувеличиваю. И ещё большой хозяйский пёс, маленького я не видел. Все они конечно получали от нас мяско… Опять я объелся. Шашлык, зелень, помидоры, огурчики, лук, лаваши. И даже пирожки, и тефтели из ресторана, что в Форосе с собой прихватили, да и ещё всякого — праздник живота! Когда приехали в Форос, ещё и в «Фондю» засели. Там молочный коктейль и различные закуски. А, да, ещё перед сном мороженое! Вкусно! Ох и жизнь в Форосе!

— А завтра в аквапарк! Выезжаем в девять часов! — официально заявил Володя.

— Да мне б отдохнуть. Что попроще бы! Отоспаться. Ведь послезавтра едем же. Может пляж? Ну в ресторанчике посидим? — спросил я.

— Там я ВИП-зону возьму. Валяйся, спи сколько хочешь. Да мы можем и на день позже выехать. Куда нам торопиться?

Но Маргарита напомнила:

— У нас старший приезжает с соревнований (У Володи с Марго четверо детей), а у него ключей нет от московской квартиры. Ты забыл?

— Тогда послезавтра едем! Да, точно!

Конечно, в девять утра никто не проснулся. Часов в двенадцать мы только завтракать пошли в «Фондю». И опять я объелся. А часа в два мы были в аквапарке. Носились с горок. Хохотали. Орали. Купались. Прыгали, скакали как могли. Ели пиццы, салаты. Пили молочные и не только коктейли. Нас уверяли, что у них в аквапарке в аквариуме плавают настоящие дикие рыбки Гарра Руфа. И они лучше, чем которые в неволе появились, знают своё дело! Сделали мы этот педикюр! Пилинг — правильно сказать. Ну ничего вроде, почистили. Щекотно было. Пока куролесили в этом аквапарке у Володи сняли с мотоцикла решетку, которая музыкальный динамик закрывает. Ну народ! Хотя нас уверяли, что у них на стоянке все под контролем! Поехали в Ялту чинить, я с Маргаритой и тремя детьми гуляли по набережной. Мороженое вкусное в Ялте! Так и не починили! Уехали в ресторан в Форос. Наелись, напились! Жульен мммм, нежный! А пеленгас какой! А салат из теплой телятины! А уха из семги! А десерт. Чизкейк, ох нежный! А…

Решили выезжать завтра в 8.30 утра. Маргарита пошла собирать вещи. А мы с Володей, прогуливаясь, баловались сигарами. У меня Гуантанамера пятилистовая, у Вовы Коиба. Кубинские. Настоящие. Вкусные. Модно мы смотрелись. Долго болтали… И конечно, в 8:30 мы не выехали! После плотного завтрака, только в 11:45 мы ринулись в марш-бросок до Москвы. Сначала-то все было превосходно. Но дальше пробки, ремонт дорог, переезды железнодорожные. Жара 35 градусов. Порш был полностью забит: я, Марго, и сзади трое детей. Вещей в багажнике, в ногах, везде впритык. Но, у нас хоть кондиционер. А вот Володя на мотике натерпелся. Ох! Ему всегда надо было двигаться. В пробке адская жара. Он обжег ногу о двигатель. Объезжал пробки и ждал нас, когда они заканчивались. В первый день нашего марш-броска мы накатали 1400 километров.

Заехали как и планировали в слободу Колодези, Ростовской области, к маме Марго. Там переночевали. Нас ждали в 23 часа, а мы заявились в 5 утра! Перекусили домашними варениками с вишней. Ай вкусно! Спасибо маме Маргоши! У меня ныла спина. У Володи болели и руки и ноги. Я рухнул спать как убитый! Самочувствие наше, конечно, было ужасно. Проснулись около часа. Привели себя в порядок. Окрошечка на сметане, котлетки, картошечка, салатик из овощей… Ну вкуснота! Перекусили, еда сделала свое дело — все вокруг сразу как в розовом цвете. Насытившись, в отличном настроении уже в 14 часов продолжили свой марш-бросок. Оставалось всего-то! 900 километров до Москвы. Вроде автобан. По платным дорогам неслись. И опять ремонт! Опять стоим! Дети немного хулиганили. Мама была недовольна их поведением, скандалами. Доставалось им… Тяжёлая, ох тяжёлая дорога! Но вот мы в Москве. Прибыли в 1:20. 900 километров почти за двенадцать часов.

— Ну и как ты? У меня спина опять ноет. Все! Разбит! — прохаживался я около Порша.

— А меня словно через мясорубку пропустили! — ответил радостный, из-за того что наконец то доехали и очень усталый Володя. Он вызвал мне комфортный БМВ до дома. Мы все пообнимались, попрощались. А Володя ещё и угрожать начал:

— Это только начало! Впереди нас такие кутежи ждут! Ого-го! Я такое наметил!

— Хорошо, на связи. После такого авто-мотопробега нам теперь все нипочём!..

А здорово ведь, когда есть друзья! А некоторые не ценят этого! Забываются! Предают! Глупо поступают! Многое теряют! У нас с Володей есть такой знакомый. Некто О. Втерся к нему в доверие «многое разное» обещал сделать для него и под это «многое разное» тянул с Володи материальные блага! Вранье всплыло. А Володя за друга считал его! О дальнейшем «сотрудничестве», а тем более дружбе не могло и речи быть. Так О. еще и прихватил с собой напоследок перед прекращением общения сумму ему никак не принадлежащую! Ну извините, это плевок в душу доброму человеку! Володю расстроил, себе проблем нажил! Ээхх! Цените дружбу!

2022

Линь

У соседа моего в селе Богоявление, что в новой Москве, бывают встречи друзей! Однажды сидел он с дружком и попивали они. Ждали ещё одного: сосед обещал отдать ему линя, которого утром поймал рядом с домом в реке Лопасня. И вот он приехал.

— Ну показывай, где линек-то? Ишь, сидят балдеют! Обещал утром, что поймаешь — отдашь! А? Есть?

— А водки привез? Улов-то есть! — веселился сосед и достал из ведра линя граммов на 600.

— Водки нет. Хороший! Потом зайду, принесу. О-о хорош! О, люблю я! А? Что скажешь дружок? — начал приставать приехавший к гостю соседа. Они все давно знали друг друга. Гость не особо «дружил» с приехавшим и не хотел говорить.

— Да, да не плох.

— Я ж его в муке да на сковородку! Ах, хорошо! Чистить даже не надо! Деликатес! А хаха. А ты все пьешь только! — радовался приехавший и положил руку на плечо гостя.

— Да не трожь ты меня! Отлезь! Взял — иди! — скинув руку приехавшего со своего плеча, раздраженно резанул гость.

— Ты че это такой? А? А ха-ха. Я может с тобой пообщаться хочу!

И приехавший хотел было потрогать за руку гостя.

— Я не хочу! Отвали!

— Ты выпьешь? — спросил сосед приехавшего, увидев, что градус общения накаляется.

— Не… Я не буду. Вот он чего тут такой надутый? — взвинчивая нерв гостю, не унимался приехавший.

— Да отстань ты от него! Видишь неохота ему с тобой сегодня… Ну, базарить! Вот лезет к человеку.

— Да я што? Я и ниче. Я ж с ним нормально. Мы ладим! Мы друзья ж ведь! — посмеиваясь и подкалывая, достав сигарету и закурив, хитро поглядывая на гостя, ерничал приехавший.

— Здесь, видишь не курят! Не пьешь… Линя взял… Все, вали!

— Ой, ой, ой как суров! Че не с той ноги встал?… — и все в таком духе.

Поймал нервы у человека и давай играть на них, нравилось это очень приехавшему. Наслаждался он. А гость выпивал и… заводился…

Я был рядом, накачивал сап — походить по Лопасне. Все слышал и почти все видел. Когда градус общения уже серьезно накалился, подошёл к ним.

— О, артист! О, знаменитости нечасто тут! Повезло-то нам! — размахивая линем, обрадовался новому лицу в компании приехавший.

— Давай уже садись с нами, хватит там качать свою лодку! — предложил сосед.

— Слушай, ну не приставай. Ну погляди, он на взводе уже! — аккуратно вставил я для приехавшего и указал на гостя.

— Да, а че? У нас с ним полненький порядок! Мы же тут можно сказать как телепаты! Друг-друга почти что по мыслям понимаем! — понесло приехавшего, и в запале он положил холодного линя на шею гостю…

Все! Чаша терпения переполнилась. Гость вскочил со стула. Его шатало от алкоголя и ненависти. Он был здоровее того, кто задирал его.

— Ах ты ж, пшел отсюда, плесень! Сотру тебя щас! Вот дрянь! — и со всей мочи гость отшвырнул приехавшего.

Тот упал со своим линем в угол террасы. С тумбы и вешалки на него осыпалось барахло разное. Смяло сигарету, от неё полетели яркие искры тлеющего табака. Приехавший был не особой комплектации — худые руки и ноги, огромный безобразный живот… Вообще не боец. А языком вот хорошо получалось — довёл-таки гостя! Он молнией вскочил, трезвый был. Схватил линя и, не успев даже ничего сказать, получил оплеуху. Понял, что дело «жареным запахло» поскакал вприпрыжку с линем в руке к выходу. А на выходе получил пинка.

— Ишь умник тут какой разыскался! Ща ляжешь тут! — ревел гость, мы с соседом метнулись к ним: как бы чего не вышло!

— Ты, значит, так? Ну хорошо. Погоди же! — грозил, убегая с линем, приехавший.

— А, ты пасть свою ещё разевать! Все! Конец твой настал! Пустите меня! Буду давить эту вшу!

Мы с соседом держали гостя, пока приехавший подбежал к машине и уехал. Усадили буяна за стол. Он повозмущался. Помахал руками. Выпил. Успокоился. Ну и они — сосед и гость продолжили. Я тоже продолжил — ушёл накачивать сап.

Ну зачем в таком возрасте (мужики все взрослые, за 50 уже) так кривляться? Выдавливать из себя остроты и сальности, неприятные другому? Чего натворил приехавший? Сам виноват! Сам нарвался!

2022

Аромат в лифте

Она театральный режиссёр. Обонятельная женщина. Очень любит вкусный, душистый, тонкий, насыщенный, воздушный аромат духов. Любит себя обильно надушить. А когда заходит в храм искусства, все «местные», кто причастен к театру, знают: режиссёр здесь! Однажды, купив декоративные цветы для сцены, для декорации, для процесса игры актёров — вообще для искусства и, положив их в пакет вверх стебельками так, что непонятно было: настоящие это цветы или нет, она решила заглянуть в офис. Уладить кое-какие технические дела по театру. — так, стандартная бюрократия.

Офис в современном здании. На высоте. Верхние этажи… Зашла в лифт. Запах по лифту распространился в момент! И какой! Ну квинтэссенция. Вбежал молодой человек. Пока ехали, он косился и косился на режиссёра и пакет с цветами, наконец, решился:

— Извините меня, пожалуйста. Вы не продадите один из ваших цветочков? Я к девушке. А от них такой необычный аромат! Уж очень они у вас приятно пахнут!

— Ой! Молодой человек! Ахахаха! Цветы неживые. Это для декорации. Я режиссёр. Пахнет от меня! Ахахха, — культурно посмеивалась, чтобы не обидеть любезная женщина-режиссёр. — Но мне очень приятно!

— Ох, извините, извините, пожалуйста! — чуть краснея, развеселившись, ответил молодой человек.

Во как бывает. Прекрасно, когда от людей искусства идёт аромат от самих и от их творчества! Они просто обязаны нести в народ запахи, веяния, культуру… Даже, извините…в лифте! Везде! Всегда!

2022

Щука

Вышло так: собрались трое друганов. Что не посидеть за бутылочками? Летом. В новой Москве, в селе Богоявление. Выпили, закусили! Выпили, закусили! Благодать… И выпивка еще есть, а «закусь» заканчивается. Местный — добрейший мужчина, хозяин дома, где посиделки случились и говорит:

— Ща… Щука будет!

Принёс из морозилки. Почищенную, разделанную на кусочки щуку. А точнее, один слипшийся из кусков щуки ком. Лёд.

— Уу, да ее до утра плавить! Не, все, не будет рыбы! Будем травой твоей заедать (У мужчины огород свой. Да ещё какой! Зелени любой там… Завались! Выше головы, как в народе говорят), — с досадой промямлил один из друганов.

— Успокойся, слышь! Наливай! Смотри! — обнадежил хозяин.

Не помыв от предыдущей партии рыбы сковородку, он залил ее маслом. Схватил ледяной ком под названием «щука», кое-как частично отломил несколько кусков, закинул это все на сковородку. Прикрыл крышкой и… Выпил.

— Че ты там ваще устроил! А? Только щуку выкинул теперя! И все! Разве жарят так? — вмешался второй друг.

— Не учи! Ща все слопается! Знаю я вас!

Пили. В такие чудесные вечера время летит незаметно. Щука шкварчит. Хозяин нарезал лука. Много. Засыпал щуку. Что-то как-то поперчил. Посолил.

— Хорош, хорош. Тебе тока волю дай! Всю пачку высыпешь! — заметил второй.

— Я знаю, че надо и скока! Не лезь!

Нарвали лука с грядок и ещё всякой зелени. Салат сделали. Пришло время:

— Все. Готова. Налетай! — хозяин поставил посреди стола не совсем уж аппетитно манящее блюдо на сковородке. Но взяли все по кусочку. Начали пробовать на вид подгорелую щуку.

— Оо, а как вкусно-то! Ммм пальчики оближешь! Как так удалось-то тебе? Однако можешь! Да, ой хороша! Я ещё кусочек, пожалуй, съем! — наслаждался второй. — Где научился?

— Во, во! Я так не умею! Вот скока пробовал, не получается и все! А он умеет! Вкуснотища! И тока. Как? Скажи секрет, а? Вот умеет, и все тут! Мне вот голову дай, ой и лакомство же! Люблю… — смаковал первый друг.

— Учитесь, студенты! А то выкинуть, травой только закусывать.

— Все, забрал свои слова полностью назад! Официально заявляю! — официально заплетающимся языком заявил второй друган.

Хорошо! Ох хорошо! Долго сидели… Много ли надо человеку?

2022

Зимой

Мне и Сашке, моему приятелю и соседу по этажу, лет по 11. Зима. Мамы наши работали в издательстве «Правда» брошюровщицами в ночь. Уезжали они на смену примерно в 21:30. Ну а мы с Сашкой — гулять. Мне — отчим, а ему отец разрешали. Только около дома. Обстановка тогда в 80-е в стране позволяла, хотя мамы все-таки были против. А зима была снежная — охх. Сугробы — уух. Нашли мы себе затею. Перелазили через забор в детский сад и в громадных сугробах, наваленных дворниками, рыли себе пещеру, с проходами, с комнатами. Серьезно подходили к делу! Заморочились.

Строили который вечер подряд. Когда уходили домой, закрывали лаз, проход внутрь сугроба корзинами — в них игрушки хранились и засыпали снегом. Ничего не было видно. Маскировали. «Излишки» снега из сугроба кидали на сугроб же. Длилось это строительство «зимних квартир», ну наверное, недели три. И вот оттепель.

— Давай не пойдём сегодня. Оттепель! Снег тяжелый! Вдруг рухнет? Подождём. Зато крепче потом будет наш дворец, — предложил я Сашке. — Ну куда там!

— Нет! Нет и нет! Надо достроить быстрее. Скоро весна! Не успеем там «пожить», — рубанул Сашка.

Пошли. С крыш веранд капает. Мокро. Рыли. Сашка вылез укрепить «потолок» ветками для прочности, я остался в центре сугроба, в центре пещеры. Выгребаю к выходу снег на карачках. Тяжелый! Хрум! И меня вдруг прибило, прижало белой массой к земле, расплющило тяжестью сверху. Хорошо, каким-то образом воздух остался какой-никакой. Не испугался я или не успел. Самообладание не потерял. Вроде нигде не давило. Больно не было. Но пошевелиться я не не могу.

— Саня! Спасай! Саня! Завалило! — кричал я что было мочи перед собой в снег. Где-то глухо вверху слышалось:

— Колян, держись! Я рою! Я сейчас! Тяжелый! Я ща… ох, прав ты был! Ща, ща…

Я лежал, ждал, когда Саня меня освободит, не двигаясь, да и не мог я. Дышать тяжеловато стало, но паники не было. Сашка рыл. И мне стало лучше его слышно:

— Колян, я уж почти все! Да где ж ты? Слышь меня?

— Да, да! Душно! Быстрее!

— Ну, у меня знаешь скорости тут ого-го! Ща! Я тебя отлично уже слышу!

Сашка откапывал меня минут 15, а мне показалось: это долго! Он промазал — вбок от меня раскопал. Нашёл наконец мою спину. Старался, все выкапывая. Вот наконец я высунул голову. Стал жадно хватать свежий, холодный, вкусный, сырой воздух.

— Ох! Хорошо… — вырвалось у меня, когда я глядел на красную от трудов морду Сашки. Я дышал, дышал и… хохотать мы начали. Пешеры нашей больше не было.

— Да помоги же мне вылезти-то! — я уже двигался. — Говорил ведь тебе: давай обождем!

— Ну что уж теперь!

Мы с грустью, но… все же радостные смотрели на снежные руины.

— Пойдем спать. А пещера, а… Все равно скоро весна! Прикинь, если нас двоих бы накрыло? — подбодрил я Сашку.

— Вылезли бы? А? — задумчиво спросил я у Сашки. До меня стало доходить, что могло произойти.

— О я и не знаю! Да, так и не успели «пожить в зимних квартирах». Ээх… Жаль! — тихо говорил Сашка.

— Да ладно, в следующем году все сделаем? Опыт уже есть! А все-таки, если двоих бы прибило?

Страшно подумать, что могло бы случиться! Задохнуться или замерзнуть могли бы! Запросто! Ведь в садике никого до утра! Ори не ори! Никто под сугробом тебя не услышит. Хватило бы у нас силенок вылезти — очень большой вопрос. Все-таки надо как можно дольше следить за детьми. И такое вот безвинное «гулянье», такая нелепость как строительство снежной пещеры может обернуться трагедией для семьи. Такая вот невинная забава, как оказалось, может прервать жизнь. Всегда надо знать: где гуляют дети! Случись, что двоих нас засыпало, родители и не знали бы даже, где искать нас! Наша пещера — это же секрет был… В худшем страшном случае нашли бы нас только как сугроб стаял…

2022

Пьяный хам

Ехал мертвецки пьяный дядька на эскалаторе в метро. Барагозил. Размахивал руками… Да и ногами. Плюнул пару раз. И как-то неудачно повело его (что вполне объяснимо в его состоянии), чуть не рухнул вниз. Удержался еле-еле. При этом ботинок его неудачно зажевало в щель между ступенью и фартуком, который крепится к балюстраде. Оторвало полботинка. А носок на ноге целый! Вот правда говорят: пьяным везёт. Внизу пожилая полная женщина — диспетчер эскалатора делала ему замечания:

— Вы? Как вас пустили?! Нельзя в таком виде! Аккуратнее! Как же вы себя ведете? Успокойтесь и езжайте тихонько домой, коли уж прошли. Или я…

— Отлезь! Жаба толстая! — рявкнул, собравшись с силами, заплетающимся языком дядька, стоя в одном целом и в половине второго ботинка.

— Я полицию сейчас…! — и диспетчер оскорбленная и, боясь нарушения общественного порядка на своем участке, исполняя свои прямые обязанности по инструкции, работу свою, кинулась к телефону в будку.

До дядьки откуда-то из самых глубин извилин ещё не впавшего в беспамятство мозга, наверное, дошло: Все! Сейчас докуражусь! Бежать! «Когти надо рвать»!

Тут и поезд подошёл. Он в носке на одной и ботинке на другой ноге, шатаясь, но ловко заскочил в вагон. Женщина звонила в полицию. Двери захлопнулись. Поезд тронулся. Люди проходили мимо, кто смотрел, кто снимал на телефон, кто смеялся, кто возмущался… Наверное, общество и не против такого. Развлечение! Ну напился. Ну тебе на уступки пошли! Пустили в метро. Ну езжай тихо! Ну зачем так-то поступать?! Ни благодарности к тем кто тебя пропустил, нарушив инструкции для тебя же, ни уважения к себе, ни к общественному месту, ни к окружающим, ни к тем, кто на работе. А ведь для многих, к сожалению, это норма! Это весело вести себя так на людях в 21 веке!

2022

Горе

Конец августа, 1980 год. Рябина созрела. Детвора немного хулиганила — покупали в аптеках напальчники, одевали их на пластмассовую трубку, привязывали крепко ниткой и… оружие готово! Стреляет оно плодами рябины. Вот ходили мы небольшой компанией по району и постреливали. Скоро в школу. Последние деньки каникул. Видим: толпа стоит у одного из подъездов. Автобусы Пазики. Грустные все, скорбь, плач, гроб. Пошли глазеть. Приближаемся, атмосфера гнетет. Я сразу это почувствовал, хоть и было мне всего лет 11 тогда. Да и вся наша компания приумолкла, насторожилась. Думаю, — нет я видел — они все тоже это почувствовали.

Все мы были ровесниками, плюс-минус год. Стрелялки свои мы попрятали в карманы, как-то машинально что ли. В гробу лежал мальчик примерно наших лет. Вокруг с серыми от несчастья лицами плакали близкие. Остальные тоже находились в очень мрачном состоянии. Больше всех убивалась мама. Лицо ее было больше, чем у других измучено болью. Глаза опухли и покраснели от слез. Она что-то шептала, глядя на мертвого сына. Обессиленная, сломленная таким жестоким ударом судьбы. По щекам текли слёзы. Под головой мальчика был виден целлофан.

— Ого! — вырвалось у моего друга Лешки.

— Знаешь его? — спросил тихонько я.

— Не… — ответил Лешка.

Рядом в толпе какая-то старушка кому-то шепотом говорила, но я слышал:

— Баловались! Перебегал пути. А поезд! От одного увернулся, а тут встречный. Во как! И не смог он от второго то увернуться, головой как ударился, так и насмерть. Вона мокрое все, ну подушка. Чтоб ни текло из головы на подушку, ну чтоб значит, не видно было, целлофан подложили, вот. Все одно сыро, горе-то… Горе какое. Соседи мы. Я знаю.

Мне так жалко стало нашего сверстника… Я как-то весь съежился. Сердечко заколотилось.

— Ну почему же так? Мы же такие еще… маленькие! Не должно бы так быть! — летало в моей голове.

— Ну эта… Все… Извините, позвольте… Вы простите нас, но пора ехать… — сказал мужчина из услуг ритуала. Видно было, что даже он «привыкший» скорбил. Подошли двое с крышкой от гроба. Закрыли. Начали забивать гвозди. Мама взвыла. Метнулась к гробу. Родня еле удержала ее. Уговаривали успокоиться. После очередного вбитого гвоздя она потеряла сознание. Дали нашатырный спирт. Мы стояли как вкопанные. Наши молоденькие души разрывались. Такой тяжелый гнет от этого увиденного нами ужаса. Масштабы глубины горя не описать. Мама пришла в себя.

— Ну нельзя так!

— Успокойся. Ну давай же, приди в себя!

— Не пугай дочку.

— Ещё на кладбище попрощаться дадут.

— Ну, ну, ну давай же возьми себя в руки… — что могли говорили близкие. Ох какая же тоска обволокла мое сердце, оно сжалось, остановилось, рвалось. И не только у меня из нашей компании полились слёзы. Мы не стеснялись ах.

— А что там на кладбище-то? Попрощаться дадут! Это как? Землей гроб засыпят и все! Каково же этой маме? Если уж мне так тоскливо! А я его даже не знал! — вертелось, кричало в моем не взрослом еще мозгу…

Спустя лет 25 ехал я на съемки в Подмосковье. Отмена какой-то нужной мне электрички. Или это я попутал время… Сел в другую, она останавливалась «у каждого столба». Опаздывал. Вышел и пока сообразил, да сориентировался, что надо было из первого вагона выходить. Электричка тронулась. Я подбежал к месту, где останавливается головной вагон, и с нетерпением ждал пока она проедет. И как только это произошло, я, забыв напрочь о безопасности, «рванул» через пути! А тут встречная!… Повезло! Ох как свезло! Пулей и чудом я пролетел. Успел. Видел лицо машиниста. В упор посмотрели друг другу в глаза. Явно думали об одном и том же: что в рубашке родился я. Секунды на три позже тронулась бы электричка, на которой я приехал… И все! Не было бы меня…

На съемках был задействован настоящий катафалк. У меня было время, ждал команды «в кадр». Спрашивал у водителя, привык ли он к «атмосфере» на похоронах?

— Нее… Когда там бабушка или дед какой. Ну как-то да. А вот когда молодые. Когда в яму к ним родители готовы прыгнуть… Нет. К такому нельзя привыкнуть. Жаль. Кошки на душе скребут, когда такое видишь. Глядишь и тошно становится. В глазах мутнеет. Не передать словами. Сам иногда плакать готов.

Мне вспомнились проводы в последний путь мальчика, рассказал водителю. Рассказал и о том, как сам чуть не к попал под электричку.

— Несся на съёмку!

Водитель погрустнел, перестал пить кофе, вспомнил тоже:

— А было приехали, гробик маленький такой. Все еле дышат от горя такого. Спрашиваю: что случилось? Какой-то из присутствующих тихо рассказал:

— Дед не доглядел за внуком. Мальчик в розетку пальчики сунул… Когда опускали гроб, я не смог — заплакал. Ох… тяжело. Вот и сейчас вспомнил и… У рассказчика на глазах заблестели слезы.

Родители внушайте, вдалбливайте, требуйте, воспитывайте, вбивайте детям: железнодорожные пути, поезда — ну это очень опасно! Да и мы сами — взрослые должны это помнить! Рельсы, да и вообще любая дорога ошибок не прощают! У всех есть родственники или друзья, кому мы не безразличны! Кому мы нужны! И думать нам надо не только о себе! Ведь если кто погибает — это же невосполнимая потеря для близких. С этим горем им придется жить всю оставшуюся жизнь! Погибает близкий — погибает часть тебя! Часть семьи! Очень важно всегда это помнить!

2022

Утром

Делал мне мастер-профессионал и мой приятель тату. Китайского дракона! Цветную! Уставший приехал я к нему вечером. Планировал поздно уехать от него. Но не уложились по времени. Работа плавно в ночь ушла. Ну поделали татуировку, сколь смог я вытерпел. Больновато. Ночью посидели, поболтали, поели, чай… Изучил расписание электричек, утром до станции отправился я к первой. Усталый, разбитый, шатает, рука, где тату делали, ноет… Скорее домой. Отоспаться, отдохнуть, прийти в себя. Но что-то время не рассчитал. Вижу: первая электричка к платформе несётся. Не успеваю! Бегу. Другую ждать сил нет! Вот, ну вот, почти успеваю, чуть осталось, нет же, нет! И вот я на платформе… И двери шлеп…

— Да что ж это? Каких-то десять секунд! Не поспел! А ведь не все электрички здесь останавливаются. До следующей (я смотрел же!) почти полчаса! — такое отчаяние меня схватило.

А я у первого, головного вагона стою. После бега дыхание восстанавливаю. Открывается дверь кабины машиниста.

— Давай, запрыгивай! Стоит тут, бегун! Вот так-то и опаздывают на работу!

Во времена были! Девяностые. Сейчас разве возможно такое! Заскочил я. Впустил меня помощник, как я увидел уже в кабине. Сразу тронулись. Помощник машиниста открыл дверь в вагон.

— Ох! Спасибо же вам!

— Ладно, что уж! Все мы работаем, — закрывая за мной дверь, сказал помощник.

Я плюхнулся на лавку. Были места в первой электричке. Спать ужас как охота. «А как хорошо! Не надо полчаса терять, мерзнуть на платформе-то!» — думалось мне. — Хороший чел попался! Хорошо, как поступил!

«Чел»-то думал, что мне на работу надо. Разве он мог догадаться откуда, от кого еду, что делал я ночью и что совсем не работать еду…

Вот и в жизни видишь что-то и думаешь, что это «так», а на самом деле может быть все далеко и не «так»!

2022

Первое мая

Как-то получилось, что приехал я в 1992 году на первое мая к бабушке. Мне тогда было 19. Не помню причины: может что-то привезти или забрать. Да и просто повидаться, вкусно посидеть за столом. Семья наша, как, впрочем и другие семьи в СССР обычно отмечали «День трудящихся». Но я пропустил до этого два-три праздника — подросток, другие интересы уже появились. Приехал я на станцию метро Октябрьская-радиальная рано. Выйдя на улицу, я увидел надвигающуюся по Ленинскому проспекту в направлении Красной площади демонстрацию. Пройдя памятник Ленину и оказавшись около гостиницы «Академическая», я увидел не мирную демонстрацию рабочих, а скорее толпу с красными флагами на сильном взводе.

Настроения у народа после Августовского путча 1991 года были разные. В стране присутствовал раскол общества. Агрессивные крики: вернуть «былое», нет развалу СССР, предателей к ответу и прочие, разные горячие лозунги и крепкие словечки сыпались в изобилии. У некоторых участников я заметил в руках палки и камни. Гул, шум, боевой настрой… По отдельности почти все тихие и не опасны, а когда в толпе — это ухх! Сила! Когда толпа поравнялась с «Академической», из нее выскочил швейцар забрать щиток с меню ресторана или кафе на первом этаже. Кто-то из толпы кинул ему:

— Ай да с нами, страну спасать! Хватит прислуживать! Оторвись, ща решающий момент!

— Лучше бы работали так, как орете! Хватит горлопанить! Чернь! — злобно огрызнулся швейцар.

— Ах ты рожа холуйская!

И в швейцара полетела палка. Он закрылся щитком. Несколько человек рванули к нему.

— А мы по-твоему не рабочие что ли?

— Мы плохо работаем?

— Ща я тебе морду то намну, придворник!

— Ты кого чернью назвал, лакей проклятый?

— А, не надо, не трогайте его! Зачем! С ним потом разберемся! — кто-то из женщин заступился, но с угрозой все же и швейцару. С предупреждением. Мол не с нами. Пожалеешь потом.

— А что он? Нам — рабочему классу такое вякать?

— Но у нас же другие цели! Не мельчите!

Швейцар понял: зря заговорил. Кинул в подбегающих щиток. Пытался убежать за двери из толстенного стекла. Не успел. Завязалась безобразная драка. Затоптали щиток с меню. Кто поспокойнее из толпы, оттаскивал и разнимал дерущихся. Произошло все быстро, швейцар вырвался. Заскочил за двери. Накинул железку на ручки — закрыл на замок, так сказать. Ему порвали пиджак, ливрею, фуражка валялась около дверей на улице. Седые волосы торчком клоками. Под правым глазом на скуле сияла красная ссадина. Под левым — видно было, наливался синяк. Разбили губу. Тех, кто дрался, еле утащили опять в толпу. Шествие продолжалось. Швейцар рассеянно смотрел то на помятый щиток, то на пыльную фуражку, то на себя ободранного. На лице его было написано сожаление, отчаяние и злоба: что я за дурак, с кем связался, зачем я влез, кто за язык тянул меня старого…

Я благополучно прошёл между гостиницей и народом. Мне никто не крикнул: «Давай с нами!». И думал я: ведь один народ, один язык, одна страна… Как же такое вот происходит?.

2022

Кошелек

Ранняя весна, год, наверное, 1979. Мама получила зарплату. В продуктовом магазине накупили всякого, что только можно было в то время в СССР. Пошли в хозяйственный, недалеко он от продуктового, может, с километр идти. Я с леденцом. Ох и вкусно же! Взяла мама крючки, замочек в ванную, совок для веника, ещё какую-то мелочь бытовую — я уже не вспомню, какую. Стоим у кассы, мама руку в карман, в сумку, шарит везде, меняется в лице:

— Ах, кошелек потеряли! Ой…ой, там вся зарплата! Я может… В магазине могла оставить. Бежим! Извините…

Я не совсем осознал, что произошло, но по испуганному лицу мамы понял, что все плохо. Бросив «хозяйственные товары», мы с мамой: она с сумкой с продуктами, я с леденцом, рванули в продуктовый. Мама бежала впереди, а я семенил за ней по мокрому снегу, крепко держа в маленькой руке палочку с леденцом.

— Быстрее, быстрее, давай сынок! Ох, Коля, какая же я рассеянная!

— Беги, мама, а я за тобой, я же знаю куда. Вон видно магазин-то!

— Ну уж нет! Не хватало мне тебя ещё потерять! Смотри под ноги, может здесь, где выпал. Ох!

Под ногами серый снег — каша после дождя. Бежали и смотрели. Нет кошелька. Запыхавшись, влетели в магазин. Пожилая женщина, можно сказать бабушка, наверное, уборщица, стояла возле стола, где продукты в сумки складывают. Я сжимаю леденец, боялся, когда бежал, что его потеряю…

— Извините, вы кошелька здесь не находили? — чуть не плача, спросила у бабушки в халате мама. — Коричневый такой, кожаный. То-ли на столе оставили… А может, на полу где? Выпасть мог. А?

— А сколько было в нем? — спросила женщина.

— Да почти вся зарплата. Вот продукты только купила. Да пятерку долг отдала на работе. Ой, рублей девяносто где-то. Что же делать?

— Этот? — женщина вынула из кармана халата мамин кошелёк.

— Ой! Вот счастье-то! Он! Да этот! Да мой! Вот спасибо вам! Ну что бы я делала, если бы не вы!

— Ээх! Ребята! На. Деыяносто один рубль с мелочью. На столе тут лежал. А вот утащил бы если кто? Что делала бы месяц с сынишкой? Смотрю кольца-то нет обручального…

— Да, да растяпа. Вот… Можно я отблагодарю? Вот… — мама хотела от души, от радости дать женщине купюру. Полезла в кошелек.

— Ну ты это брось! Не обижай меня. Не надо.

— Простите, простите меня. Извините, пожалуйста. Да я это от радости. Спасибо вам, — благодарила как могла мама.

— Ладно, ладно, идите, не теряйте больше. Мальчонка какой хороший. У меня тоже мальчишка, внук. Во втором классе учится. Озорник! А ты ходишь в школу?

— Уже скоро пойду! — заважничал я.

И пошли мы опять в хозяйственный. А сейчас в наше время, в 21 уже веке вернули бы потерянный кошелек хозяину? Я все-таки думаю и верю, что да!

2022

Покатались

Летним, пригожим, солнечным, жарким деньком в июне, в субботу получилось так, что всегда занятой, наидобрейшей души мужичок был свободен. Отличный работник с золотыми, что называется, руками, маленький бизнесмен, мелкий буржуа что ли, ну как его еще описать? Чуть полненький, средних лет, веселый, по возможности помогающий кому только сможет и чем только сможет…

— Ну не терять же такую удачу! Свободен! Погода — ах, хороша то как! А поедем ка, дети, сегодня на велосипедах! Далеко! На целый день, а? Надо же когда-то и отдыхать! И вообще это ещё и полезно! — придумал мужчина.

— А вкусненького чего-нибудь будет? — оживилась дочка.

— Ну конечно! По пути, — обрадовал ее отец. — Сын, давай собирайся! Едем!

— Ура! Ура! Хорошо! Вкусно закусить, покататься на веле в отличную погоду! Да почти всей семьей! Жаль, мама занята, все работает, такое редко! — язвил подросток сын.

— Ладно, хватит умничать! Быстрее давай, чтоб мы тебя не ждали, — в строгости якобы пресек речь сына мужик.

Катались. Сухо. Чисто. Москва. Яркая листва. Движение, щебетание, шуршание и вообще какие-то дела птиц в этой свежей листве радовали глаз… Поели хот-догов, мороженого, орешков и еще всякого вкусного и вредного. Сытые ехали вокруг большого пруда. В пруд лезут пьяные. А глубокий пруд-то! Вода еще холодная. Мужик с детьми проверил, потрогали. Погода только начала «баловать». Холодно до этого дня было. Не успела водичка прогреться. У мужика сердце екнуло!

— Ну куда? Куда? — вслух размышлял он.

Пьяных было двое — он и она. Пьяному что? Все по колено. Поплыли еле-еле. На поверхности воды водоросли, причем «в количестве», густые. Все путанные, перепутанные. Они — пловцы эти, запутались в них. Обратно «рванули», а силишек нет! Он кое-как продвигался к берегу. Греб из последних сил. Она начала тонуть. Плыть не могла. Не получалось у неё грести. Скорее всего еще и судорога случилась. — нередкое дело у пьяных в воде. Вся в водорослях, отчаянно барахталась, пыталась кричать о помощи, но обессиленный хрип заглушала вода. На берегу заволновался народ, но это были бабушки, дети и женщины. Не было мужиков, которые могли бы спасти тонувшую.

У мужичка разрывалось сердце! Ураган мыслей в секунду: Тонет! Спасать надо! Но к ней сейчас рвани, ведь схватит — вместе на дно пойдём! Погубит нас! У меня дети! Ох как же быть? Нет, не потяну я! А то, как вместе потонем! И это на глазах у своих детей! Кто о них позаботиться? Не то. Не о том думаю! Что делать-то? Нет… не отважусь. Риск ох громадный. А дети ещё маленькие. Уже вон перепугались. Оой нет, не полезу…

Так и уехали… Пруд скрылся позади. Июньский денек продолжал ласкать тёплой погодой. Суббота. Машин мало. Вокруг прелестно. Много гуляющих. Спокойствие. Но уже как-то не было настроения кататься. Может, через минут 50 поехали домой. Путь самый короткий лежал через «тот» пруд. Да и тянуло туда мужичка.

— Может обошлось как-то? — надеялся он.

На берегу сидел спасшийся пьяный. Весь синий, с тупым мутным взглядом. Лицо перекошено от ужаса, рядом труп женщины, машины МЧС, скорой и полиции. Вот и все, — думал мужичок. У него защемило в левом боку. — А может надо было? Эхх…

Сын молчал.

— Папа, папа тете плохо? Ее вылечат? — выспрашивала дочка.

— Да, — соврал папа.

Семья поехала дальше к дому, и папа понял, что всю жизнь, вспоминая этот «свободный день», у него на душе будет не по себе. Спустя лет десять, рассказав это приятелю, он с грустью заметил:

— Вот как-то, вина что-ли какая. Ну кошки по душе когтями что ли! Вот не по себе мне, как вспоминаю про это…

— Ты все сделал правильно! Прости, это цинично звучит, но дети важнее пьяной! Твоей вины там нет. Ты думал о своих детях. И, на мой взгляд, принял верное решение.

— Знаю, но когда вспоминаю, есть душок какой-то. Смешанные, неприятные чувства. Думается: а может надо было все-таки попытаться? Осадок остался!

2022

За клубникой

Пацанчики, лет по 13 нам. Договорились за клубникой ночью залезть к одному деревенскому ― Василь Егоров его звали. Строгий, высокий, морщинистый с выцветшими от времени радужными оболочками глаз, почти беззубый дед лет 70, а может и 80. Ну так он мне запомнился. Уж больно крупна, хороша, дивна, ярко-красна на солнце она была у него — мы днём разведали. В деревне разрешали нам «молодым» гулять аж до утра. Встретились вечером, на лугу посидели, на срубленном тополе. На мотанье побыли — так это у нас называлось. И человек семь смельчаков (Василь Егоров был суров), как стемнело, и все остальные «непросвещенные» разошлись, двинулись «лакомиться». Вообще, у всех у нас, кто полез за клубникой, в огородах своих бабушек, мам да дедушек была клубника-то! Но… запретный плод слаще!

— И че ты напялил белую рубашку-то? — возмущался Сергей, глядя на Женьку.

— Да ну ладно тебе! Ну што ты придрался? Время-то гляди! За двенадцать перевалило! Спит он! — оправдывался Жека.

— Да, да, да! Как мишень белая! — подхватил, подзуживая Васек.

— А если не спит? А вдруг по нужде встанет? И тут ты в виде белого пятна! — злился Сергей.

— Ну все хорошо, ладно, тихо уже! Молчите, идём дело делать! Хватит кудахтать как девки! — прервал всех Михан.

Через «зады» залезли на грядки. От Луны холодного, белого света было вполне достаточно, чтобы видеть огромные, спелые, сочные, ароматные, душистые ягоды. Рассыпались по грядкам. Ели. Смаковали. Чавкали. Какое же наслаждение! Таящие во рту, водянистые, крепкие, сладкие, прохладные, какого-то прям небесного вкуса ягодки. Ну райское наслаждение! Вокруг тихо. Огромное количество ярких звёзд на чистом, черном небе глядит на нас. А вкусно! Азарт! Чуть забылись. Сначала шепотом, а потом и в полный голос заговорили. И…вот она кара! — Василь Егоров:

— Ах вы бестии! Все! Всем ща конец будет! Убью! Ща пса своего! Харитон, ату их! Ща я его с цепи! Ух подлецы какие! Ща, ща! — задыхался он от гнева.

Грозно взвыл, залаял здоровый пёс-дворняга. От внезапного ужаса мы такого «стрекача» дали — ох! Я несся словно летел! Только видел под ногами, как мелькнули грядки с клубникой, потом замелькали грядки с картошкой. Еще через мгновение черные, колючие кусты, разделяющие огороды. И опять картошка. А сзади быстро удалялся бас Василя Егорова и хриплый лай его пса Харитона. Ободранные, все в черноземе и пятнах от клубники, грязные, испуганные, но и с приятным чувством сытости от ягод, а еще от того, что вроде все позади, что никто из нас не покалечился, не попался, и что пса своего не спустил Василь Егоров, встретились мы на лугу.

— Ну и скорость!

— Я летел!

— У меня что-то ноги трясутся! Да и руки!

— Никогда так быстро не перемещался!

— Твоя рубаха все спалила!

— Да нет же, это мы громко говорить стали!

— Такая скорость! Это рекорд!

— Ты в своей белой рубахе небось первый рванул!

— Не, он сзади бежал.

— Ладно, давай по домам.

— Если что, ни в коем случае не раскалываться! Всем почиститься и молчок!

— Я туда больше ни ногой!

— А я чуть не помер от страха!

Василь Егоров ничего не предъявил. Мы к нему больше не совались. Все отделались царапинами. Только Жека, когда, наверное, через кусты пробивался порвал рукав своей белой рубахи, за что получил от «предков». У меня только про грязные вещи бабушка спросила:

— Где носило только тебя?

Да, а скорость была ого-го! Вот бы зафиксировать! Вот где настоящие рекорды!

2022

Чудо

Катался я на велосипеде. Мальчишка, учился тогда во втором классе. Вокруг дома, где жил. Погода! Май! Велик «Орленок». Туда, сюда, да вокруг. Приустал. Педали еле кручу. Рассматриваю ребятню, знакомых. Много ребят во дворе. Кто чем занимается. Разные игры были. Колечко. В банки — это когда по железной банке палкой. Девчонки — в резиночку. Классики… уже и сам некоторые не вспомню. Сейчас уж вообще в такие не играют…

Едет по дороге, что перед подъездами, машина. Все рассыпаются, освобождают проезд. Я встал на велике около бортика тротуара. Но маленький ещё. Велосипед недавно мне купили, дед, баба, да мама. Сижу на седле, еле держу его. И вот как машина, а точнее микроавтобус марки «РАФ» поравнялась со мной, начало меня в сторону этого «РАФа» клонить. И сделать ничего не могу! Силенок не хватает. Растерялся. В детской голове все быстро так несётся:

«Ну давай же скорее проезжай. Упаду ведь сейчас. Ну хоть бы на асфальт! Только не под машину! О! Ну все!»

А водитель еле едет. Двор. Дети. И я в бок ручкой велосипеда ударяюсь и черчу царапину, пока «РАФ» едет. И сам падаю! Глухой скрежет. Нога моя под колесо заднее попадает. И проехало это колесо по малой берцовой, кубовидной, пятой плюсневой костям и фалангам пальцев левой ноги! Я упал. Больно! «Орленок» упал на меня. «РАФ» остановился. От боли я вскочил и вприпрыжку, неосознанно, что делаю, поскакал на газон. Водитель весь бледный, выскакивая из машины, боясь думать о самом плохом, метнулся «оценить» трагедию. Приятели тут же окружили меня. Глазели, спрашивали, что произошло. Жалели. Волновались. На «РАФе» была еле заметная царапина. У «Орлёнка» ручка на руле пластмассовая была. Велосипед был цел. Водитель был грубый (может, от испуга выбрал тактику нападения):

— Ты что творишь? Совсем обалдел? Ща уши оборву! Это машина! Она едет! Она не гладит! Она давит! — и все остальное в таком же духе.

— Дяденька! Ну вы что не видите? Я не специально ведь! Нога болит! Случайно вышло. Я же не бросался под машину! И не баловался. Я не справился. Велосипед тяжелый.

— Ладно, давай смотреть, что тут у тебя…

А у меня… Ни вывиха, ни перелома, ни трещин, ни ссадин! Как мне помнится, синячок после был у меня. И все! Посидел на траве. Отошла нога. Минут через 15 все успокоилось. Я смог ходить. Водитель какой-то тряпкой потер царапину, уехал. Велосипед я занес домой да и пошел гулять. Маме ничего не рассказал. Да и о чем? Все цело! Как так вышло? «Раф» по ноге проехал девятилетнему мальчишке! И все цело! А говорят и думают, что чудес не бывает! Бывают! Это разве не чудо, что ногу не переломало? Мог вообще инвалидом остаться! А ведь вся жизнь еще впереди была! Раздробило бы кости и все!

Чудо! Другого объяснения у меня нет! Задумайтесь только, наверняка каждый может из своей жизни вспомнить какой-то «чудесный» случай! Я уверен, у каждого было в жизни чудо!

2022

Однажды ночью

Едем на автомобиле Паука — лидера группы «Коррозия металла» Сергея Евгеньевича Троицкого, после концерта. Ночь. Я за рулем, единственный трезвый в компании. Рядом на переднем сидении Паук. Выпивает. А сзади… Шесть человек. Четыре девчонки и два «нужных» парня. Как все эти «пассажиры» уместились на заднем сиденье? Вот же немецкая машина! Концерт удался! У всех настроение — огонь! Ночной чад кутежа! Из машины нашей вопли счастья:

— Не хочу работать! Хочу только веселиться!

— Дайте молочного шоколада!

— Шампанского и иного бухла!

— Хочу грешить!

— Не жизнь, а спелый персик!

— Эх какой крутой концерт и угар! Какой сладкий кутеж! А до него жил, будто не жил!

— Это вам шутки што ли? Мы кутим с Пауком!

— Лихие дела!

— Жир!

— Остановите у магазина! Я хочу рахат-лукума!

— Дайте манго! Куда делся коньяк?

— Мед!

— Коньяку и веселья до утра!

Грохочет музыка. Какой-то дед переходит Ленинский проспект. Паук убрал музыку и деду:

— Эй плешивая рухлядь! Тебе что жить надоело?

Кто-то сзади:

— В сторону, сосуд неудачи! Мы кутим!

А деду…Он как шел через Ленинский, так и шел…

Возле дома №3 по Ленинскому с магазином «Подарки», где я провел свои первые два года жизни, влетели в ямку. Пробили колесо! О Москва! Столица! 21 век! Дороги в центре! Припарковались запаску поставить. Открываю я огромный немецкий багажник, а там… комбоусилитель для гитары, бас-гитара в кофре, пустые и полные пластиковые и стеклянные бутылки, одеяло, книги, просроченные билеты, афиши, соления, сковорода, корзина с яблоками, кофты, свитера, скотч, гора какого-то трикотажа, баулы мусора (забыли выкинуть), пакеты с разными деталями и сценическими костюмами, маска Дракулы и т. д. и т. п.!

«Нужные» люди под громкий смех вывалили все это прям на Ленинском у бордюрного камня. Пока ставили запаску меня охватили странные ощущения. Я здесь жил маленьким! И вот, лет тридцать пролетело! И стою я под окнами дома, где делал первые шаги, а рядом со мной немецкая машина, Паук, вино, музыка, пиво, девушки танцуют, шампанское, шум, смех, крики радости, коньяк и куча хлама… Да, хорошо!

Поставили запаску. Вокруг машины пляс! Музыка на всю! Я ржу. Аж воздуха не хватает от этого ржача! Шквал веселья! Колоритное зрелище, особенно, куча хлама! Пробитое колесо кинули в багажник. Много чего не лезет обратно. Под хохот и крик запихнули только самое нужное и необходимое. Хлам так и оставили валяться на Ленинском. Уезжали, задыхаясь от хохота, смотрели на кучу мусора с одеялом!

— Во! Машину разгрузили! Так-то!

— Ну…Теперь люкс!

— Бизнес-класс!

— Тащем та та, эта, например м, та, та, атлична, там это… Едем в огни бальшова города, например. Коль, гони! — заявил довольный Паук и врубил музыку.

Мы опять хохотали, и у нас с Пауком от этого угарного смеха, атмосферы, веселянки, музыки и кутежа в глазах темнело! Уф! И куча барахла еще эта! Поехали дальше в омут счастья…

Кутить, конечно, надо, если есть время, возможности и настрой. А вот барахло и хлам так оставлять не надо! Есть помойка! Тем более в городе. Не повторяйте! Не делайте так! Особенно за городом!

2022

Приключение

Лет восемь мне было. Из деревни бабушка с дедом привезли много провизии. Надо перевозить. Ну, восьмилетний с мамой много-то не перевезут «своим ходом» из центра Москвы на окраину. Куда даже метро еще не «дотянули».

— На такси поедем все вместе. Вещи и еду в багажник. Там разгрузим, в квартиру занесем, переночуем. Завтра скромно доберемся с тобой, мать, на автобусе, да на метро, — принял решение дед, сказав бабушке, да и вообще всем.

— Ураааа, — обрадовался я.

Ведь вначале 80-х 20 века это же целое приключение! Проехаться на «Волге», на такси.

— Ну что ж, давайте так. Ща соберёмся. Когда соберёмся, ты пойдешь поймаешь машину. И в путь, — ответила бабушка.

Собрались сами, собрали вещи, дед поймал такси, погрузили все, расселись. Едем. Я смотрю в окошко, жадно впиваясь в каждую деталь, боюсь что-нибудь пропустить «важного», не заметить. Еще и ощущение скорости надо запомнить! Верчу головой по сторонам. Гляжу на стрелку делений скорости. Центр! Москва!

— О какая красивая машинка! Какой цвет красивый! — заметила мама.

— Да, яркий, оранжевый! Выделяется! Куда-то едут. Тоже, наверное, всей семьей. Народу-то в ней, смотри! Что за марка-то машины? Знают наши мужчины? А? — спросила бабуля.

— Ну это же «Москвич», — опередил я деда с ответом.

Мчим, поглядываем на этот «Москвич», обсуждаем это «чудо техники». «Москвич» едет и едет впереди нас. Люди в нем что-то тоже обсуждают, жестикулируют руками, вертятся… Выезжаем на большой Каменный мост. Забыли про «Москвич», все внимание на Кремль.

— Да, красота! Звёзды то! А! — дивилась бабушка.

— Ну! Рубиновые! — добавил дед.

— Купола на солнышке золотом-то как горят! Слепят прям аж! — восторгалась мама.

Я тоже хотел и глотал такую красоту! И вот, как только съехали с моста, и все еще мы разглядывали башни Московского Кремля, сразу же на Боровицкой площади… Удар, скрежет, лязг, грохот! Головы наши тут же в одну сторону шума, оп! А там этот красивый «Москвич» с грузовиком столкнулись. Как случилось, мы проглядели. Видим: «Москвич» перевернуло, и лежит он на крыше. Через окошки салона видно, как люди там копошатся. Паника. Но вроде живы все. К ним бежит патрульный милиционер. И шофер из грузовика тоже к ним выскочил. Бок у «Москвича» весь мятый, ободранный. Стекла все высыпались…

— Ой, ой батюшки свет! Свят, свят, спаси, сохрани! Кошмар! Ай, спаси, сохрани! — причитала бабушка.

— Ужас какой! Вот ведь жалко как людей, машину! Надо ж такому случиться-то! — смотрела мама на аварию.

— Ну заголосили! Главное — живы! Вон копошатся внутри. А остальное. А железо, — дед вставил.

— Скока стоит железо-то это! Небось лет шесть копили! — с сожалением добавила бабушка.

— Как вышло-то так? — мысли вслух у мамы.

— Да водила в «Москвиче» виноват! Сам задел «Зилок». Засмотрелся небось на стены Кремля. Его вертануло в сторону, колесо аж лопнуло и перевернуло по ходу, — без эмоций как бы, ответил шофер, и повернул на Моховую улицу.

Авария пропала из поля зрения. Вот и приключение. И для нас, и для «Москвича». Я не забыл. Те, кто был в «Москвиче», захотят не забудут! Надеюсь, что все остались живы. Очень, очень аккуратным, внимательным надо быть за рулём! Чуть отвлекся — все! Дорога этого не прощает!

2022

В метро с голубцами

В метро чего только не увидишь! Чего только не бывает! Ехал я с друзьями: не помню куда и зачем, не помню сколько нас было, да и не важно это… Заходим в вагон: сидит мужик, пьян в стельку. На нем костюм, рубашка, пара пуговиц оторваны, галстук вывернут из-под пиджака, ботинки грязнющие, в глине (где-то его носило). Вся вообще одежда на нем недорогая, но не драная, не засаленная. Ботинки и пуговицы пострадали видно от этой пьянки. Чиновник низкого ранга скорее всего. Ну или мне так показалось. Но видно: работа есть. Семья (кольцо обручальное). Сидит. На коленях дипломат в пыли, грязи, а на нем открытая банка с голубцами и чекушка водки. Выпьет из горла: «Фу…ааа…оха…кря»…

Закусывает из банки. Достаёт голубцы ложкой, которая торчит из складного ножика. Которым он, судя по ситуации, и открыл голубцы. Волосы с одного бока лежат аж на плече. Понятно, что по-трезвому он следил за прической и тщательно прятал свою лысину. Но сейчас ему не до этих «мелочей», ему все равно! Рядом с мужчиной никого. Сидящие напротив смеются, удивляются! Вот ведь что может пьяный. Да и весь вагон таращится на него. Почти у всех повернуты головы в его сторону. Ну правда, зрелище оригинальное!

Внизу между сиденьями и ногами пьяницы катается пустая чекушка (давно, значит, едет мужичок-то). Лысина блестит каким-то лилово-пурпурным цветом. На дипломате разлита водка, ошмётки от голубцов. Фу… Гадость! Рыгает. Смотрит взглядом животного. Да и животные осмысленнее, пожалуй, глядят! Подремлет, махнет, закусит, очнется: «Ох бл»… — опять подремлет.

Может, горе какое случилось у мужчины, а может, просто русская распущенность. А если горе, водкой проблему не решишь! Только еще усугубишь! И как можно настолько не уважать себя, не уважать общество, чтобы вот так вот… В общественном месте! В таком виде! Ведь не бомж. Какая-то социальная прослойка ведь! Есть же статус какой-никакой! Какая бестактность! Какая невоспитанность! Какое наплевательское отношение к окружающим! Каково его семье! Какой эгоизм с его стороны! Мне так надо, мне так комфортно и плевать на всех и все!

Нет и нет у нас уважения ни к себе, ни к окружающим, как только попадаем под «чары зелёного змея». Ну как вбить в русскую душу, что без водки-то лучше жить! Думать нам надо прежде, чем употреблять.

2022

В пятницу вечером в СССР

Пятница, вечер, 80-е годы, СССР. Гулял я с Вовкой — моим дружком около дома, в котором мы жили. Панельный, энергоэффективности А, 12-этажный, восьмиподъездный, обычная новостройка того времени. И вот на эту громадину во дворе всего одна стоянка для автомобилей! Мест десять, не больше, и хватало! Вот времена-то были!

Из соседнего подъезда вышла наша подружка:

— Ну и что вы здесь? Чем заняты? — спросила Маша.

— Да ничем. Ты же видишь: ножичек кидаем. Думаем, что бы сегодня поделать. Может, вот с Коляном на пустырь сейчас пойдем, тритонов ловить в пруду, — ответил Вовка.

— А, зачем они вам? — удивилась Маша.

— В аквариум пустим, — ответил я.

— Это ведь такие маленькие ящерки? В воде живут? — уточнила Маша.

— Вот видишь, дружишь с нами и поэтому разбираешься! — немного важно заявил Вовка.

— А… ну а я с папой и мамой на дачу, поедем. Мне неохота что-то. Вот меня на чуть-чуть отпустили погулять, пока они вещи собирают…

Играли, говорили, что-то придумывали. Детям всегда есть чем заняться. Начали игру в слова. Машиным мелом на асфальте писали первую и последнюю буквы слова. Тот, кто писал, говорил значение слова, остальные отгадывали.

— Машенька, беги сюда, поехали, пора, — раздался голос мамы.

— Ну пока! Ехать надо, после доиграем! — и Маша прихватив мелки побежала к машине.

Ей не хотелось уезжать, чтобы «скучать» на этой даче, как она говорила… Но послушная девочка прыгнула на заднее сиденье. Мама захлопнула дверь за дочкой, села сама впереди, и «Москвич-2140» зеленого цвета тронулся в путь. А мы стояли и смотрели, как удаляется от нас чистенькая машина с Машей, которая махала нам рукой.

— Да! Везет же! Своя машина! — сказал я.

— О, еще как везет! Слишком! Очень везёт! — ответил Вовка.

Игра рассыпалась, мы пошли за тритонами.

Такие вот тогда были ценности! Как же все поменялось! Ну кому сейчас нужен «Москвич». А у кого он есть, разве про него скажут: О! Везет! Да! Слишком даже!

Хороша ложка к обеду! Жить надо в ногу со временем! Тратить. Иметь то, что ценно сегодня, пользоваться этим! А то ведь завтра это уже может быть никому не нужно! А люди, которые застали СССР, отлично это помнят и понимают.

2022

Аллергия?

Делали я и мой приятель пересадку в метро. Зашли в вагон. Глядим: валяется между сидениями пьяный мужик. Двери закрылись. Мы пока оценили, пока сообразили, что к чему, мужик этот, хорошо одетый, лет пятидесяти на вид, полысевший уже, начал чихать. Бойко, громко, звонко, брызги, сопли, раз, два…раз уже десять, наверное, чихнул… Лежал он на спине, при каждом чихе голова его приподнималась и после Апчхи билась лысиной о железную рейку, которая скрепляла шов линолеума.

— Надо поднять его. Аллергия что ли какая у него? — сказал мне приятель.

— Да, давай. Уж и лысина покраснела! Сколько он еще о железку биться то будет? — ответил я, и мы пошли поднимать.

Взяли с одной стороны мы, с другой еще мужчина помог. Очень толстый и на ногах не стоял. Еле посадили это тело. Рядом сидящие разошлись.

Сидит мужик, глаза мутные, остатки волос по бокам головы дыбом, в каких-то крошках, каком-то соре, лысина красная от железки, о которую он бился, когда чихал, валяясь на полу. Лицо мятое, багровое. Сам весь в пыли, вытер все в проходе. а из носа две длинные, густые, зеленые соплины висят! Гадость!

— Аа-чхи-чхи — еще раз! Сопли еще гуще нависли.

Кто-то ржет, кто-то брезгливо отворачивается, кто-то морщится, кто-то сквозь зубы:

— Тьфу…Пьянь! Мерзость какая! — всем противно.

А мужик заплетающимся языком:

— Ну што? Весе-ллоо штоль? Да-а?

Положили мы ему на колени, на пыльные брюки его кожаную сумочку.

— На, держи крепко! Не потеряй! Твоя, — попытался я донести до него.

Мужик мутно смотрел на меня. Вроде понял что-то. Вцепился в сумку. Отер рукавом пыльной куртки сопли… Мы вышли, наша станция.

Ну зачем? Зачем так напиваться?

2022

По пути на работу у кого-то не заладилось, а кому-то весело

Окончил школу. В институт не захотел. Обычный парень из обычной рабочей семьи. Из рабочего района на окраине Москвы. Устроился сразу после школы, после лета работать. Сам стал рабочим на крупном книжном складе. Разгрузить, погрузить, подать, принести, отнести… А что ещё? Без образования, без опыта… График: неделя в «первую», неделя во «вторую». Когда во «вторую» — высыпаешься! Но вот в «первую» смену вставать! Ух как рано! Караул! Да ещё ехать час с четвертью до этого склада.

А дело-то молодое. Пока погуляешь, пока покуришь, да стаканчик пропустишь, да девочку свою проводишь да с друзьями своими обсудишь, что на выходных… На сон мало остается!… А ездил он в «первую» почти на первом автобусе до метро. В глаза хоть спички вставляй, как говорится. И окружали его в автобусе такие же работяги как и он сам. Тоже до работы добирались. Все полуспят. Все не высыпаются по своим каким-либо причинам.

И вот в один из дней ехал парень в «первую» смену поработать. Зима. Едет, дремлет, крепко держится за ручку сиденья впереди. На проходе между сиденьями слякоть, грязь, жижа, пакость, резкий поворот, и один из работяг, сидевший и заснувший у окошка на одноместном сиденье, падает смачно со шлепком и брызгами грязной воды, боком во все это вышеперечисленное в проходе. Весь обделался! Брюки, пальто, шапка из какого-то меха ― кот или кролик, по жиже прокатилась. Мужичок сразу очнулся, сон как рукой сняло! Начал вскакивать, оперся рукой о пол. Автобус трясло, как назло, водитель что-то затормозил. Мужичок сел на «пятую» точку. Пальто ещё сильнее уделал. Перчатки тоже уделал. Никто не догадался помочь. Встал. Стоит. С него течёт все это! Отряхается. Грязные брызги в стороны.

— Это, ну это, потише, все на меня летит! — завозмущался рядом сидящий, тоже работяга.

— О, да, а простите! Но видите чо тут! — оправдывался мужичок.

Аккуратно, как смог, отряхнулся, обтерся, шапку как-то выжал, сел обратно, сильно расстроенный.

У парня тоже сон как рукой сняло! Смех душил, подобрался к горлу. Еле справлялся чтобы не заржать как конь! Выскочить что-ли? Оторжаться! Нет мочи терпеть более! Не крепись! А то на работу опоздаешь! Хорошо, что не я так шмякнулся! Ведь вот как чувствовал, и сегодня крепко держался! Всегда так держаться буду теперь! О как мало для счастья надо! — бурлило в голове парня. И он ехал с отличным настроением.

Ну почему мы такие?

2022

Кактус

Было нам лет по 15. Жили мы в СССР. Да, был дефицит многих вещей, но в 15 лет мы в принципе ни в чем не нуждались. Но не было у нас денег попить пивка, а очень нам с Вовкой — моим другом хотелось. А родители не дадут же нам на пиво-то в 15 (по крайней мере, у нас в семьях было так).

— И что делать-то мы будем? Где взять-то пивка? Как наскрести? Погода-то, погода!!! Сейчас бы пивка, и вот там у кустиков посидеть-то! — сказал Вовка.

— А мне вот идея пришла! — ответил я.

— Скорее, слышь, говори! Я на все согласен! — раззадорился Вова.

В то время были у меня хобби: аквариумные рыбки и кактусы. Перебирая различные варианты, где взять на пиво меня осенило!

— Если мы походим вокруг домов и на первых этажах увидим кактусы у кого-нибудь… Можно попробовать купить их. Я стрельну у родителей денежки под это дело! Отдадим за кактус поменьше и дело-то наше в шляпе! Понимаешь! Мы с пивом! — обнадежил я Вовку.

— Так пошли же искать! Скорее! — завелся Вовка.

Как выяснилось, тогда можно было увидеть на подоконнике кактус и запросто зайти к хозяйке или покричать прямо в окно и попросить продать его. И некоторые хозяева нам отдавали либо за какие-то символические суммы, либо вообще за так эти колючие растения. Мы потом так и покупали кактусы, пока мне уже некуда ставить их стало. А мама не сказала:

— Все хватит! Больше на кактусы денег не проси! Не дам!

Начали мы искать, но в тот день что-то не было, как назло, подходящих вариантов.

— Стоп! Я вспомнил! В аптеке, что рядом с Алтуфьевским шоссе, видел я огромный колючий кактус! Он растёт в громадной лоханке с другими цветами, — сказал Вовка.

— И что? Лоханку ты предлагаешь у аптеки купить что ли? — хохотал я.

— Нет, я лучше придумал!

— Ну говори, что ль!

— Я сейчас возьму дома рукавицы брезентовые! У отца есть. И мы пойдём в аптеку! Ты зайдешь и если не будет опасности, будешь держать дверь. Я быстро заскочу в рукавицах выдерну кактус и убежим!

— Давай! — не раздумывая, сказал я.

Сказано — сделано! Вот мы идём с рукавицами к аптеке. День солнечный, погода — чудо! В аптеке почти никого. Зайдя туда, я увидел только фармацевта, которая что-то показывала и объясняла одной из двух бабулек и кассиршу — тучную женщину лет 50 в огромных очках с усиками над жирными ярко накрашенными губами. Я понял: никакой опасности. На меня никто внимание не обратил. А еще мне сразу бросилось в глаза чудо природы — огромный сантиметров 60 в высоту и сантиметров 30 в обхвате, толстый колючий кактус! Он был посажен вместе с массой других цветов и вряд ли кого-то интересовал особо.

— Ну и ну! Такой бриллиант! Среди заурядных цветочков, — подумал я.

Открыл я дверь настежь. Вовке ничего говорить не надо было. Он натянул рукавицы! Ко мне подкатывали ни с чем не сравнимые чувства озорства, веселья и страха — это не описать! Вовка в рукавицах вбежал в аптеку! Кассирша в очках настолько опешила, что у нее открылся рот! Челюсть немного выступила вперед. Она не соображала, что происходит, но поняла, что сейчас что-то будет. Может, в голове ее мелькнуло, что касса в опасности? Вовка подбежал к кактусу и ловко выдернул его с первой попытки. За эти секунды лицо кассирши не отрывалось от Вовки. Я никогда не забуду гримасу удивления и недоумения на ее лице! Меня начали душить спазмы смеха! Вовка пробежал мимо меня. Я рванул за ним.

Мы бежали с бешеной скоростью от страха и прям ржали, задыхались, орали… Бежали мы почти до своего дома, минут 15! Наконец, мы решили, что опасность позади (если она вообще была)! Мы остановились, упали на траву. Хохотали, орали, корчились от коликов смеха. Сказать, что мы ржали как кони — вообще не сказать ничего! Такой шум от нас был! А рядом валялись кактус и рукавицы. Немногие проходящие мимо нас люди не понимали повода нашего веселья, но наш смех их тоже заводил, они улыбались, у них поднималось настроение!

На этого колючего красавца — кактуса я взял денежки у мамы (ей он тоже очень понравился). После обеда мы купили пива. Пили. Смеялись. Эх жизнь. Молодость.

— Да… Как же мне понравилось! Коля, иди выбирай любой кактус! А я все сделаю! Хочу это повторить! — сказал весело Вовка.

— Ладно…

Но больше мы так не поступали. Другие кактусы мы честно покупали или получали в дар.

2018

Делай больше

Бесценность жизни

Толпы всего земного шара

Приличным людям очевидна.

Ничем духовным толпу не удивить:

Ей материальные блага давай.

Одних на кухню тянет

К пахнущим оладьям.

Других — в убогий свой

Безвкусный дом.

Но жизнь проходит,

Как свечной огарок потухает

От суеты толпы не остается и следа

Никто не чтит, не любит

И не помнит

Толпу, в могилы канувшую навсегда.

А гении, вожди и полководцы

И все, кто непосредственен,

Толпе будут нужны всегда.

2009

Жизнь без смысла

Каждый, может, чего-то и знает

Каждый хочет чего-то и видит

Каждый ищет чего-то и ждет

Каждый знает, что он лучше всех,

Но жизнь быстро течет,

Но жизнь дважды прожить невозможно.

Каждый думал, что он лучше всех,

И не каждый узнал, что жизнь прожил он зря

Каждый только лишь смог наследить

Каждый след-то оставить не смог.

2010

Было около Мосфильма

«Ну, значит, жду от вас звонка! Надеюсь, утвердят и не зря приезжал! До свидания», — сказал я после успешного прохождения кастинга и через пять минут вышел из проходной Мосфильма. Погода была прелесть! Один из последних осенних дней, когда небо ясное, листва разноцветная, воздух прозрачный и еще теплый днем. Настроение было прекрасное. В троллейбусе, сидя у окошка, я задумался о чем-то приятном.

И уже на следующей остановке увидел, как молодая мама аккуратно выносила своего ребенка. Ребеночек был бледненький, и видно было, что он инвалид. Выйдя из троллейбуса, мама поставила своего ребенка, поправила на нем одежду, и они вместе потихоньку пошли. Аккуратно и чисто одетый в хорошую одежду, в очках, худенький (я не разобрал: девочка или мальчик), прилагая усилия (видно было что ему трудно дается ходьба) ребеночек шел, а ножки у него заплетались. Он что-то рассказывал маме и чуть улыбался… У меня сердце кровью облилось. Буквально остановилось. Хотя я и не сентиментальный человек. На моих глазах выступали слезы. Душно стало.

Я оглядел пассажиров глотая ком, подступивший к горлу. Почти все смотрели на ребеночка с мамой. И как-то не придавая этому никакого значения. Надеюсь, это мне только показалось в ту минуту! И понятно стало, что все мои проблемы катятся комом с горы, что это вообще и не проблемы-то! Вот очевидно было: где и у кого проблемы и горе. И это — что самое страшное — не самый крайний вариант горя! Далеко не крайний! Доходит ли до нас (здоровых), как некоторые страдают! Всю жизнь…

Давайте же не отворачиваться от тех, кому нужно помогать, от тех, кто нуждается в помощи, не забывать об этом, не обходить это и хоть какую-то крупицу помощи вкладывать в их жизнь. Всем ограниченным физически людям это очень, очень важно и нужно, а с нас не убудет, наоборот, мы станем добрее и лучше. Не попрошайкам да халтурщикам в метро и электричках давать милостыньку, так только чтобы отмахнуться, мол я сделал хорошее дело, а действительно участвовать (хоть как-то) в жизни инвалидов, престарелых, детей сирот, больных и других нуждающихся. А сколько таких нуждающихся!!! Подумать только, если мы бы, ну как могли им и вообще друг другу помогали! Насколько лучше и легче всем нам жить станет!

Эх дай же бог чтобы вылечили этого ребеночка полностью…ну хоть бы он не страдал…Ох, как же жаль… — думал я, а в горле першило, а троллейбус все дальше уезжал от той остановки…

2018

Дача

Он Игорь Петрович Гаврилов — муж. Она Зинаида Павловна Гаврилова — его жена. Игорь Петрович работает чиновником среднего звена в N-ском министерстве, жена — домохозяйка. Не скажешь, что они богатые люди, но зарплаты мужа хватает на быт, а так как они не кутежники, непьющие, ну и вообще могут рассчитывать свои средства (конечно, Игорь Петрович выпивает по праздникам и выходным, но меру знает, и это их семейный бюджет не подрывает), то в общем при достаточно размеренной жизни, ну и за время их тридцатилетнего брака, когда мужу исполнилось 55 лет, а Зинаиде Павловне — 50, когда их взрослая дочь Татьяна удачно вышла замуж за европейца и переехала к мужу, Игорь Петрович наконец-то накопленную кое-какую сумму денег, достаточную для приобретения скромной дачи или приличной, даже новой машины (такие цели были у семьи) решил реализовать в жизнь:

— Все! Хватит! Пора и «пожить» как полагается!

— А я…и не против, я даже тебе давно говорила… — согласилась супруга.

Она была более склонна к покупке дачи, а вот мужу хотелось иномарку. Хотя о даче, где очень тихо, мало соседей, рядом лес, щебетание птичек (а лучше трели соловьев), жужжание пчел…он тоже мечтал, но суммы на то и другое не хватало. Нужно было решить: либо скромная дача и поддержанная малолитражка, либо комфортная, новая машина «иномарка».

Конец ознакомительного фрагмента.