Поминки по прокурору

Николай Леонов, 2010

Убийство областного прокурора – это настоящее ЧП федерального масштаба. Преступление явно заказное, а значит, раскрыть его будет крайне сложно, и такое под силу лишь лучшим сыскарям. В областной центр Заволжск отправляется светило Московского уголовного розыска полковник Лев Гуров – именно ему предстоит найти убийцу прокурора Прудникова. Но, прибыв на место, Гуров понимает, что его задача еще сложнее, чем он думал вначале. Властные структуры области буквально пронизаны коррупцией, и все покрывают всех. Создается впечатление, что никто не хочет, чтобы Гуров поймал убийцу. Но тем сильнее охватывает знаменитого сыщика азарт охотника…

Глава 4

Помощник следователя ждал Гурова у входа в ресторан. В отличие от Куликова Равиль Ягудин вполне отвечал принятым представлениям о сотруднике надзорного ведомства: он был гладко выбрит, подтянут и, что называется, без особых примет, так что Гуров его вряд ли бы вычислил среди входивших в ресторан посетителей. Однако Ягудин узнал его первым: как видно, они с Куликовым еще раз созвонились и следователь описал знаменитого сыщика.

Ягудин провел Гурова к угловому столику и подозвал официантку.

— Вы как к жареному мясу относитесь? — спросил он полковника.

— Хорошо отношусь, а если с гарниром — еще лучше, — ответил тот.

— Тогда, Надя, принеси нам две порции мяса с картошкой, — скомандовал Ягудин. — Ну, и пару салатиков. А потом… Вы, Лев Иванович, пить что будете?

— Если бы я приехал бумажки подписывать и охотиться, то заказал бы «Смирновскую», — ответил Гуров. — А раз мы собираемся работать, лучше всего подойдет крепкий чай.

— Совершенно согласен, — отвечал помощник прокурора и, обращаясь к официантке, закончил: — И два чая.

Вскоре на столе появились салаты, а затем и мясо. Тут Гуров вспомнил, что утром, договариваясь о встречах, как-то забыл позавтракать. Так что о делах первые пятнадцать минут не говорили — не до того было. И лишь когда принесли чай, Ягудин заговорил о том, ради чего они встретились.

— Куликов сказал, вы интересуетесь делами, которые курировал Прудников, — без обиняков сказал он. — Сейчас я вам их перечислю. Самое разработанное — дело Шейко.

— Это директор рынка, кажется? — спросил Гуров, показывая свою осведомленность.

— Да, он уже двенадцать лет возглавляет колхозный рынок. В деле целый ряд эпизодов: мошенничество, вымогательство, похищение человека и даже убийство.

— И что, все удается доказать? — спросил Гуров.

— Да, доказательная база добротная, — подтвердил Ягудин. — Владимир Егорович очень серьезно подходил к этому вопросу и неподготовленные дела никогда в суд не передавал. А это дело давнее, он его сам начинал вести.

— А Шейко давно арестовали? — продолжал интересоваться Гуров.

— А его не арестовали, — покачал головой помощник прокурора. — Только месяц назад взяли с него подписку о невыезде.

— Как так?! Почему? — изумился Гуров. Он прекрасно знал, что в случае подобных обвинений, да еще если есть серьезные доказательства, прокуратура запрашивает разрешение на арест в самом начале расследования. Чтобы человек, обвиняемый в убийстве, гулял на свободе и ничем не был стеснен — с таким он еще не сталкивался.

— Потому что тут особый случай, — ответил Ягудин. — Вот потому мы с вами встречаемся здесь, а не в моем кабинете. Дело это, надо сказать, два раза закрывалось. Начал его шесть лет назад еще Хижняк. Тогда Шейко обвиняли в присвоении чужого имущества. Обстоятельства такие: раньше, в советские времена, директором рынка был Квирквелия. А Шейко тогда всего лишь заведовал одним из складов при рынке. Во время приватизации Квирквелия, как и большинство директоров того времени, сумел скупить большинство акций и стал владельцем рынка — уже как акционерного общества. Было это в девяносто четвертом году: приватизация рынков проходила, если вы помните, позже, чем остальных учреждений торговли. А спустя три года Квирквелия вдруг, без всяких видимых причин, передал почти весь свой пакет акций Шейко, и тот стал хозяином рынка. Прудников, который вел это дело, был уверен, что налицо вымогательство: у Квирквелии накануне этой передачи акций вдруг куда-то исчезла дочь, и он даже писал заявление в милицию, но потом его забрал. Однако доказать факт вымогательства не удалось, бывший директор не стал давать показания на Шейко. Но поскольку новый владелец торопился и не считался с законом, он попутно нарушил права еще нескольких мелких акционеров, поэтому факт присвоения чужого имущества можно было легко доказать. Однако когда Прудников уже готов был передать дело в суд, Хижняк его закрыл.

— Из-за отсутствия улик? — предположил Гуров.

— Нет, из-за отсутствия состава преступления, — поправил его Ягудин.

— Поня-ятно… — протянул Гуров. — И что же было дальше?

— Шейко ходил героем, — продолжил рассказ Ягудин. — Избрался в депутаты городского собрания, речи там горячие произносил о торжестве законности и правах человека… Потом Хижняка у нас забрали, а новым прокурором назначили Прудникова. И Владимир Егорович открыл это дело вновь. Это было три года назад. Поручили его следователю Жилину из городской прокуратуры. И ему многое удалось. Удалось доказать факт похищения дочери Квирквелии, найти свидетелей. А потом всплыл эпизод с Рудаковым. Он владел магазином, который стоял на территории рынка. В один прекрасный момент Шейко решил забрать этот магазин себе.

— И послал к хозяину крепких ребят с бейсбольными битами? — предположил Гуров.

— Нет, снова не угадали, — покачал головой Ягудин. — Вначале к Рудакову зачастили проверяющие — пожарные, санитарная служба, налоговики, милиция… В милиции ему доходчиво объяснили, что если он будет упорствовать, то сядет в тюрьму года на три — скажем, за хранение наркотиков. Однако Рудаков оказался мужиком упорным и в ответ написал заявление на имя Прудникова. Тогда милиция от него временно отстала. Но через месяц Рудаков исчез. А еще спустя месяц, когда на Волге лед растаял, нашли его труп.

— Это через кого же Шейко действовал — через генерала Козлова? — спросил Гуров, но тут же сам поправился: — Хотя нет, Козлов у вас недавно…

— Да, Козлов только полгода как назначен, еще никак себя особо не проявил — ни с плохой стороны, ни с хорошей, — заявил помощник прокурора. — А тогда начальником ГУВД был Александр Юрьевич Астапенко. Вам эта фамилия о чем-нибудь говорит?

— Астапенко, Астапенко… постойте, но ведь это ваш мэр! — воскликнул Гуров. — А это что же — его брат?

— Роднее некуда! — подтвердил Ягудин. — Александр старший, а наш мэр, Николай Юрьевич, — младший.

— Но такие назначения в структуре МВД категорически запрещены! — удивился Гуров.

— Может, во всей стране запрещены, но только не у нас, — заявил Ягудин. — У нас если начальству чего-то очень хочется, то можно.

— Выходит, связка выглядит так: Шейко — Астапенко-старший — Астапенко-младший?

— В то время так она и выглядела, — подтвердил помощник прокурора. — Это сейчас из нее одно звено выпало — Александра Николаевича у нас убрали. Перевели куда-то с понижением.

— Значит, дело против Шейко было фактически обращено и против двух братьев Астапенко? — продолжал допытываться Гуров.

— Именно так! — заявил Ягудин. — И Владимир Егорович это прекрасно понимал. Однако дело тем не менее продолжал вести. Я это хорошо помню — как раз в то время меня перевели в областную прокуратуру, и я начал работать под руководством Прудникова.

— Подождите, но вы сказали, что это дело открывали трижды! — вспомнил Гуров. — Значит, его еще раз закрывали, уже при Прудникове.

— Формально, конечно, при нем, — согласился Ягудин. — Но дело в том, что Прудникова тогда в городе не было.

— А, в отпуск уехал! — понимающе кивнул Гуров.

— Нет, товарищ полковник, опять не угадали, — усмехнулся его собеседник. — Он за три года, что возглавляет прокуратуру, в отпуске был от силы неделю. Нет, он тогда заболел. Вообще-то, он человек крепкий… был. — Было видно, что это слово помощнику прокурора произносить не хочется, он выговорил его через силу; голос Ягудина при этом дрогнул. — Но в тот раз его что-то сильно прихватило, «Скорую» прямо на работу вызвали. Врачи констатировали сердечную недостаточность и отправили его лечиться в санаторий. Хотели его в Кисловодск направить, но Прудников воспротивился, согласился только на Кумысное ущелье — это наш известный санаторий, там сердечников как раз лечат. Но и там не долечился, сбежал через две недели. Вот в эти две недели Могилевич и закрыл дело Шейко.

— Ага, значит, теперь связка выглядит следующим образом: Шейко — Астапенко — Могилевич? — заключил Гуров.

— Да, можно сказать так, — согласился Ягудин. — Но сейчас дело Шейко уже завершено и готово к передаче в суд. Накануне своей гибели Владимир Егорович просматривал его в последний раз. Он как раз собирался обратиться к судье, чтобы изменить меру пресечения для Шейко на заключение под стражу.

— Выходит, теперь это должен сделать его преемник, — сказал Гуров.

— Верно, — кивнул головой помощник прокурора. — Только Полянский пока этого не сделал. И, думаю, не сделает. Если только не получит прямого указания из Генпрокуратуры.

— Но не может же генеральный прокурор проверять все дела, касающиеся директоров рынков во всех регионах! — заметил Гуров.

— Не может, — согласился Ягудин. — Возможно, на это у нас и рассчитывают.

— Хорошо, про это дело я все понял, — заключил Гуров. — А еще какие дела вел в последнее время Прудников?

— Другое дело — еще более громкое, — сообщил Ягудин. — В нем даже обвиняемого пока нет, оно заведено, что называется, «по факту». А факт этот — бесконтрольная раздача городских земельных участков. Всем в городе известно, что участки эти раздавал один человек — мэр Заволжска Астапенко.

— То есть мы выходим на ту же самую связку? — спросил Гуров.

— Получается, что так, — кивнул головой помощник прокурора. — Это дело тоже почти закончено, осталось только четко прописать роль мэра в каждом эпизоде — и можно идти за разрешением на арест и передавать дело в суд. Однако теперь, когда Владимира Егоровича не стало, это дело, как и дело Шейко, также «зависло».

— Мне Куликов рассказывал еще про одно дело, — напомнил Гуров. — Некоего Чванина, директора Центра поддержки культуры…

— Да, это дело начал как раз я, — подтвердил Ягудин. — Тогда я еще, как и Жилин, работал в городской прокуратуре. Потом Прудников нас обоих оттуда забрал к себе. Я первый нашел нарушения в отчетности Центра поддержки культуры, заинтересовался ими, стал разбираться… И догадался, что следы из центра ведут к Астапенко. Однако разработать эту версию, провести все необходимые допросы мне никак не удавалось: Могилевич упорно отказывался возбуждать против Чванина уголовное дело.

— Поня-ятно… — протянул Гуров. — А другие дела, калибром поменьше — они были?

— Конечно, были, — отвечал Ягудин. — Например, мы проверяли правильность акционирования треста «Завстройкомплект», еще было дело о сокрытии доходов в компании «Заволжсктрансгаз»… Да, чуть не забыл «дело строителей»: мы проверяли жалобы дольщиков на то, что ряд местных строительных компаний регулярно задерживают передачу им готовых квартир и повышают их стоимость. И еще было дело, связанное с махинациями в дорожном хозяйстве. Оно, вообще-то, закончено, в итоге бывший министр дорожного хозяйства области получил немалый срок за присвоение государственных денег, но попутно выявился еще целый букет нарушений, так что пришлось открыть несколько новых дел. Вот теперь, пожалуй, все. Ну и, конечно, были другие дела, которыми занимались сотрудники прокуратуры, но Владимир Егорович их непосредственно не курировал.

— Что ж, спасибо за интересный рассказ, — поблагодарил Гуров своего собеседника. — Пищи для размышлений вы мне дали немало. И хорошо, что я все это узнал еще до разговора с вашим теперешним шефом.

И, предупреждая слова, с которыми к нему собирался обратиться помощник прокурора, добавил:

— Я ему, конечно, не скажу, откуда получил всю эту информацию. Если спросит, дам понять, что она получена еще в Москве. Пусть думает, что мы там, в главке, только и делаем, что следим за ситуацией в Заволжске.

Они вышли из кафе; Гуров заметил, что его спутник быстро огляделся вокруг, причем особое внимание обратил на припаркованные поблизости машины. Однако ничего подозрительного, как видно, не было, потому что Ягудин расслабился и, повернувшись к Гурову, спросил:

— Так вы согласны с мнением Куликова, что эти дела, о которых я вам рассказал, могут быть связаны с убийством?

— Мнение вполне обоснованное, — согласился Гуров. — Во всяком случае, у людей, о которых мы сейчас говорили, было не меньше причин желать смерти прокурору области, чем у двух бывших бандитов. Как показывает мой опыт, бандитские угрозы осуществляются лишь в одном случае из четырех-пяти. Так что вести расследование только в этом направлении, по-моему, неправильно. А с другой стороны, заинтересованность, даже самая сильная, не обязательно перерастает в действия — причем такие действия, за которые можно получить даже пожизненное. След не обязательно должен вести к Астапенко или этому… Шейко. Могут быть и другие объяснения. Так что я постараюсь ничего не упустить из вида.

— Если я вам еще понадоблюсь — обращайтесь, — предложил Ягудин. — Я приложу все силы, чтобы те, кто убил Владимира Егоровича, не ушли от наказания.

На этом они расстались; Ягудин вернулся к себе в прокуратуру, а Гуров, взглянув на часы, решил, что может уже направиться на встречу с генералом Козловым. «Заодно пройдусь немного, на город погляжу, — подумал он. — А то когда еще выпадет возможность погулять». У полковника было предчувствие, что в ближайшие дни времени для прогулок у него больше не будет.