Жизнь под обрез

Николай Леонов (2023)

Легендарный детективный тандем Леонов — Макеев. В своем рабочем кабинете из обреза охотничьего ружья убит директор ликеро-водочного завода Владимир Игнатов. Полковники МВД Гуров и Крячко выдвигают две версии произошедшего. Первая: производственный конфликт — один из уволенных работников угрожал Игнатову расправой. И вторая: месть недовольных подельников директора, участвовавших вместе с ним в расхищении заводской продукции… Кроме того, сыщиков заинтересовала и внезапно исчезнувшая любовница Игнатова, которую тот тщательно скрывал. Но версии отпали сами собой, когда за городом был обнаружен муж этой особы, застреленный… из того же обреза, что и Игнатов. Николай Леонов, в прошлом следователь МУРа, не понаслышке знал, как раскрываются самые запутанные уголовные дела. Поэтому каждая его книга — это правдивая захватывающая история с непредсказуемой интригой и неожиданным финалом. Главный герой этих книг, полковник Лев Гуров — сыщик высокого класса, к тому же с массой положительных человеческих качеств. Его уважают друзья, боятся враги и любят женщины. Он — настоящий отечественный супермен. Романы о Льве Гурове вот уже сорок лет неизменно привлекают поклонников отечественного детектива.

6

С утра Гуров занялся вычиткой документов по делу, которые дал ему Улямов. В кабинете Тамира Васильевича, который он делил со своим напарником, царил идеальный порядок — ни тебе бумаг на столах, ни мусора в корзине, даже пыли и то было мало. Создавалось впечатление, что оперативники сюда заходят от случая к случаю. Улямов подтвердил это, сказав:

— Кабинет у меня чисто для проформы, потому что положено его мне иметь. Гоша в нем бывает немногим чаще, чем я. Он может подтвердить.

Георгий Виноградов, напарник Улямова, с которым Гуров познакомился только сегодня утром, был долговязым и молчаливым оперативником одного возраста со Львом Ивановичем. Несмотря на возраст, больших вершин в своей оперативной деятельности он не достиг, но его, по всей видимости, это устраивало. Хотя, как потом заметил Гуров, он не был ни глуп, ни ленив. Простой русский работяга — такое определение ему дал полковник, когда узнал Виноградова поближе.

Оставив Льва Ивановича в своем кабинете знакомиться с подробностями дела, Улямов умчался присутствовать на вскрытии Игнатова. А Виноградов направился к криминалистам отнести найденный Гуровым накануне мешок с запахом оружейной смазки, а заодно забрать у них готовые результаты экспертиз. Еще когда ехали в управление, Гуров и Улямов договорились, что на ликеро-водочный завод они поедут часам к двум, прихватив с собой на всякий случай пару криминалистов и кинолога с собакой.

Отчего-то Лев Иванович был уверен, что проник преступник на территорию завода именно через лаз. Заложил его и, спрятавшись где-то в укромном месте, например за одним из складов, он ждал приезда Игнатова, наблюдая за входом в контору.

— Наверняка он каким-то образом знал, — рассуждал Лев Иванович, — что рабочая, пишущая камера осталась только в одном месте — на единственно действующем сейчас цехе. Так что пройти по территории завода не замеченным для охраны у него были все шансы, если он точно знал, что охранники не сидят за монитором. Скорее всего, убийца работал или до сих пор работает на заводе.

— Да уж, — усмехнулся Улямов. — С такой охраной не только убийца, но слон незамеченным пройдет.

— Это если для него подходящий лаз выкопать, — улыбнулся Гуров в ответ.

— И ты прав, нужно проверить всех — и тех, кто был уволен, и тех, кто работает сейчас, на предмет алиби, — поразмыслив, согласился Тамир Васильевич.

До двух часов и Улямов, и Виноградов были заняты. Им в срочном порядке предстояло еще выяснить алиби всех уволенных за последние два месяца. Особенно тех, кто был увольнением недоволен. Остальных работников предприятия опрашивали сотрудники ФСБ, которые имели свой интерес в этом деле, а заодно и выясняли, кто и где находился на момент убийства.

Лев Иванович решил, что начнет это расследование с самого начала, чтобы иметь собственное представление об убийстве. Он не хотел, чтобы его мнение основывалось только на готовых уже опросах свидетелей. Гуров был намерен еще раз сам поговорить со всеми и решил начать с Ангелины Олеговны — так звали жену Игнатова. Поэтому, предварительно позвонив ей и назначив срочную встречу, он отправился в центр города к дому, в котором жил уже теперь бывший управляющий «Диониса» Игнатов.

Ангелина Олеговна оказалась дамой не очень симпатичной внешне, но весьма импульсивной. Говорила она быстро, движения у нее были резкими и угловатыми, как у мужчины. Впрочем, и фигура у нее была вполне мужской — широкие плечи, узкие бедра, талия практически не выделялась, и вся она была прямоугольной и неказистой, словно вырубленной из полена. Брючный костюм на ней своим кроем тоже сильно напоминал мужской, поэтому у Гурова невольно возникла мысль, что живущий с такой женщиной мужчина обязательно должен был иметь любовницу. Откуда пришла к нему эта мысль — он не знал. Просто как-то невольно поставил себя на место Игнатова, вот ему и подумалось о любовнице.

«Хотя, может быть, я и не прав, — в оправдание себе подумал Лев Иванович. — Возможно, Игнатову очень даже нравилась его жена, и он любил ее беззаветно и преданно».

Гуров поздоровался и опять представился Игнатовой, но та поморщилась и, указав рукой Гурову на не очень удобное кресло, сказала:

— Я уже в курсе, кто вы. Садитесь, и не стоит разводить политесы. Времени на разговоры у меня мало. У меня много дел на сегодня намечено, поэтому сразу же приступайте к вопросам. Хотя я совершенно не знаю, чем я еще могу помочь. Все, что я знала, я уже рассказала другому следователю.

Ангелина Олеговна строчила словами, как из пулемета, и Лев Иванович невольно улыбнулся. Сама Игнатова садиться не стала, как и не стала предлагать Гурову кофе или чай — хотя бы просто из вежливости. Она взяла с небольшого столика у окна длинный мундштук, достала тонкую дамскую сигаретку и, вставив ее в мундштук, закурила. Потом с вызовом посмотрела на Гурова, который с интересом лаборанта, наблюдающего за действиями подопытной мыши, смотрел на нее, и резко сказала:

— Я у себя дома. Поэтому уж извините, спрашивать разрешения закурить у вас не буду.

— Да на здоровье, — улыбнулся Лев Иванович и, не давая Игнатовой снова заговорить, спросил: — Расскажите мне как можно подробней о своем разговоре с мужем перед тем, как он уехал из дома вечером на завод.

— А кто вам сказал, что он уехал из дома вечером? — фыркнула Ангелина Олеговна. — Я сказала только, что я разговаривала с ним по телефону вечером, и он сказал мне, что едет на деловую встречу. Но это не значит, что он уехал на эту встречу из дома. На самом деле в субботу он уехал с самого утра.

— На своей машине? — быстро уточнил Лев Иванович.

— На чем же еще? — приподняла выщипанную тонкую бровку Игнатова. — Он со своей «Сонечкой» никогда не расставался. «Сонечка» — это он так свою машину звал. Не знаю уж почему, может, меня хотел подразнить, — снова фыркнула, как лошадь, Игнатова.

— А как же его машина оказалась тогда в гараже? — опять быстро задал вопрос Лев Иванович, воспользовавшись небольшой паузой в словах, пока Ангелина Олеговна затягивалась сигареткой.

— Это вы меня спрашиваете? — насмешливо спросила Гурова Игнатова и, стряхнув пепел, прошлась от дивана до окна. По всей видимости, стоять долго на одном месте она не могла. — Это я вас должна об этом спрашивать. В конце концов, всю картину убийства вы должны воспроизводить, а не я. Но то, что он уехал утром на машине, я знаю точно. Когда я забирала свою «маздочку» в пять вечера, чтобы ехать к дочери, машины мужа в гараже еще не было.

— У вас гараж на две машины?

— Да.

— А почему вы все это не сказали, когда вас в первый раз опрашивали? — поинтересовался Лев Иванович.

— А что, меня кто-то об этом спрашивал? — возмутилась Игнатова. — Меня спросили — на чем уехал муж, и я ответила. На следующий день позвонили, просили заглянуть в гараж и сказать, там ли машина. Я посмотрела и ответила, что она там. Все! Что вы еще от меня хотите?

— Хорошо. Раз машина была в гараже, то откуда вы знаете, что муж на завод уехал не из дома? Ведь вполне логично, что он, поставив ее в гараж, зашел домой.

— Кто вам сказал, что это логично? Как по мне, то логичным было бы предположить, что машину в гараж поставил не мой муж, а тот, кто его убил, — Ангелина Олеговна с усмешкой посмотрела на Льва Ивановича.

«Черт, а она может быть права», — с досадой на себя, что ему не пришла в голову та же мысль, подумал Гуров.

Вслух же он сказал, улыбнувшись:

— Вам бы в сыщики пойти работать, Ангелина Олеговна, цены бы вам не было!

Игнатова с прищуром посмотрела на Гурова, подозревая его в ерничестве, но лицо Льва Ивановича было невинно, как у младенца, и она поняла, что он говорит вполне серьезно и без намека на издевку.

— Хм, я подумаю над вашим предложением, — Игнатова перестала шагать и, опустив голову, улыбнулась впервые с начала разговора.

— Ангелина Олеговна, вы с мужем хорошо жили?

— В каком смысле — хорошо? — Игнатова наклонила голову.

— Я имею в виду — дружно жили, не ругались, связей на стороне не имели?

— Нет, связей на стороне я не имела. Я была верна своему мужу. И жили мы с ним хорошо. Ругались, но очень редко. Но вы покажите мне ту, которая со своим супругом не ругается?

Игнатова последний раз затянулась и бросила мундштук с окурком в пепельницу, прошлась по комнате и наконец-то села напротив Гурова.

— Ну а если вы хотите знать, были ли у Володи женщины, то я честно скажу — были. И не одна, я так думаю. Мужчины, знаете ли, многогамны и не могут устоять перед чарами женщин. Я не красавица, как вы могли убедиться. И иллюзий насчет любви ко мне мужа не питала никогда. Мне вполне было достаточно того, что я его любила.

«Мужа убили, но что-то уж Ангелина Олеговна не очень похожа на безутешную любящую вдову», — мелькнула у Гурова мысль. И слишком уж было удивительным для него, как спокойно Игнатова говорила об изменах мужа. Разве любящая женщина может так спокойно говорить о таких вещах?

— И давно вы в курсе, что у мужа есть… были другие женщины? — уточнил Лев Иванович, надеясь, что узнала она об адюльтере только недавно, после смерти Игнатова.

— Знала всегда, — Ангелина Олеговна снова встала и зашагала по комнате. — Спросите, почему не развелась? А смысл? Сам Володя не заговаривал о разводе. Отношения у нас в семье были хорошие. У нас с ним общая дочка. А я достаточно разумна, чтобы не обращать внимания на дам, с которыми он матросил, скажем так, — презрительно скривила она губы. — Если хотите задать вопрос, была ли я с кем-то из его пассий знакома, то сразу отвечу — нет. Они меня не интересовали. Еще какие-то пикантности нашей супружеской жизни вас интересуют?

— Пикантности супружества — нет, — удовлетворенный ее ответом, кивнул Лев Иванович. — А вот его работа и все, что вам известно о ней, — вот об этом мне интересно было бы узнать.

— А вот эта часть жизни Володи меня вообще никак не интересовала. Меня вполне устраивало, что мой мужчина обеспечивает нас с дочерью, а уж как это у него получается — это его дело. У меня хватает своей работы, чтобы еще интересоваться и службой супруга.

— Даже если он добывал деньги незаконным путем? — пришла очередь Гурова с интересом посмотреть на Игнатову, склонив голову набок.

— Да. И этот вариант тоже, — с насмешливым вызовом посмотрела Ангелина Олеговна на сыщика. — Скажем так, материальная часть вопроса была компенсацией за то, что я не обращала внимания на его амурные похождения. Своего рода плата за спокойную жизнь в семье. Скажите, а вы разве ни разу своей жене не изменяли? — неожиданно для Льва Ивановича задала Игнатова вопрос и, остановившись напротив него, внимательно на него посмотрела. — Впрочем, навряд ли вы признаетесь, поэтому можете не отвечать.

— Почему же, я отвечу. И отвечу честно. Потому, что сколь странным это бы вам ни показалось, но я действительно ни разу не изменял своей супруге.

— Тогда вас нужно посадить в клетку и показывать за деньги, — серьезно и пристально посмотрела на него Игнатова. — Вы исключительный тип мужчины. Впрочем, как по мне, так я бы не стала с вами даже флиртовать. И не потому, что я такая некрасивая и вы на меня бы даже не взглянули.

— А почему? — поинтересовался заинтригованный ее словами Гуров.

— Потому, что вы слишком умный, — вдруг улыбнулась она. — И это не комплимент, а констатация факта. У вас есть еще вопросы? — Игнатова посмотрела на часы. — У меня через двадцать минут назначена встреча.

— Да, у меня есть к вам еще один, последний вопрос. Кем вы работаете, Ангелина Олеговна? Вы случайно не психолог?

— Случайно — нет. Но я где-то рядом. Я — директор гимназии, — улыбка Игнатовой наконец-то стала открытой и естественной.

— Значит, вы считаете, что врагов у вашего мужа не было? — спросил Лев Иванович, когда они вместе с Игнатовой вышли на улицу.

— Вы ведь сказали, что у вас только один вопрос, — Игнатова нажала на кнопку брелока, и ее машина моргнула в ответ фарами. — Впрочем, я не говорила, что у Володи не было врагов. Вполне возможно, что были, и не один. Но ведь это ваше дело — искать их. Я права?

— Да, наше, — согласился Лев Иванович. — Но нам было бы немного проще, если бы вы, Ангелина Олеговна, нам в этом помогли и вспомнили неприятные инциденты и истории с угрозами, которые могли бы происходить с вашим мужем. Необязательно накануне убийства. А, скажем, несколько месяцев назад.

— Хорошо, я позвоню, если что-то вспомню, — ответила Игнатова, усаживаясь в машину. — У меня теперь есть ваш телефон. Так что если что-то вспомню, то сразу же и позвоню.

Она закрыла дверцу, и машина сразу же тронулась с места. Гуров остался на парковке, задумчиво глядя вслед удаляющейся «Мазде».

— Да, ей бы в полицию, в оперативники или аналитики пойти, — пробормотал он и, развернувшись, пошел к своей машине.