Стражи круга жизни

Николай Егорович Ревизов, 2017

Огромные корабли захватчиков – линкоскоры, появились в Пределах внезапно, словно ниоткуда. Зловещие рейдеры мрака тигменов попытались сходу прорваться к центру галактики, к материнской планете реликтонов Маргилане. Флагманы, боевые корабли реликтонов – хозяев Пределов, не уступали линкоскорам врага ни по мощности, ни по вооружению, но тем не менее, реликтоны проигрывали космические битвы одну за другой, уступая тигменам планеты и астероиды, положение их становилось все опаснее и опаснее и они были вынуждены призвать на помощь овруидов, воинственные племена, которых кочевали по планете Овур, обучить их и дать им корабли. Овруиды оказались хорошими космическими воинами – начались Великие битвы и многочисленные локальные сражения. Чередовались победы и поражения – подвиги и измены. Победа была уже так близка…но победителями стали не те кто побеждал и казалась что Галактика погибла, что в Пределах не осталось разума. Но наступила эра бессмертных, жестоких и могущественных. Они поверили, что у них уже не осталось врагов, что… но вскоре ими овладел страх – бессмертным стали угрожать Внешние, Неведомые.

ГЛАВА 8

Серебристой, ничтожной пылинкой затерялся звездолет в великих просторах Вселенной. Сейчас невольно верилось в существование могучего космического разума, в чьи владения так неосторожно они вступили. Настроив на максимум чувствительность радаров и сканеров, загрузив до отказа мощности Бортового центра, люди пытались понять — что же случилось!

Командир звездолета Лен Арет метался по просторной рубке управления полетом. Где-то внутри пронзительно кричал Гаран, и прорези глаз этой жуткой твари жгли ярким, злобным огнем, пугая, не давая сосредоточиться мыслям. Впрочем, появление мыслей, хоть как-то объяснявших происходящее, ожидать было трудно…

Ему не было страшно, когда, погрузив во тьму, космический капкан цепко держал звездолет. Тогда он был словно в трансе, не чувствуя, не ощущая, а сейчас, когда за иллюминаторами, уже привычно светили звезды — он испугался. Рядом таилось нечто — чудовищно огромное и явно опасное.

Лен Арет опустился в кресло. На душе сделалось тоскливо. Вдруг вспомнилась страшная картина предсказания Гьоргиуса — огромная мрачная пещера и статуя, которая, потрясая воображение, звала его, и было так трудно сопротивляться гипнотической силе ее раскосых, горящих голубым пламенем глаз.

— Все еще впереди! — с тоской подумал он и, напрягая волю, отрешился от воспоминаний.

Утопив пальцем клавишу информатора, он приказал запустить двигатели. Вскоре начали поступать доклады:

— Разгонные готов… маршевые готов…

Когда под ногами появилась дрожь от работы разгонных двигателей, Лен Арет дал команду выполнить ряд маневров кораблем и с тревогой стал ожидать результатов. Но звездолет послушно исполнил все предложенные команды. У командира чуть отлегло от сердца.

— Кажется, обошлось…

Он придвинул к себе бортовой журнал. Так уж повелось издревле, несмотря на богатую возможность записи и хранения информации, капитаны звездолетов вели вахтенные журналы — это было больше ритуальное, чем необходимое. В журнале было пока еще немного строк, хотя события потрясали экспедицию, но записывались только факты — в журнале не было места чувствам и переживаниям.

— Системы корабля функционируют нормально, — только и успел написать Лен Арет, как, коротко постучав и не дожидаясь приглашения, в рубку стремительно вошел Исаак.

— Командир! — голос его звучал растерянно.

— Что опять? — тоскливо отозвался Лен Арет.

— Мы не можем определить местоположение корабля… Мы далеко от планового маршрута! — запинаясь, доложил главный вычислитель.

Командир уставился в черные глаза с надеждой, что он просто ослышался.

— Да нет, я не спятил, — не так понял его взгляд Иссаак, — хотя есть от чего.

Лен Арет сдавил зубы. Вновь пришли страх и тоска, и вновь внутри его пронзительно закричал Гаран.

— Как это могло случиться? — понимая наивность вопроса, тем не менее, спросил он.

— Нас поймали и переместили… далеко, — вздохнул Исаак.

— И так быстро, — добавил Лен Арет. — Но кто?

— Или что… надеюсь, мы узнаем.

— Надо что-то предпринять… что ты скажешь по этому поводу?

— Откровенно говоря, ничего — развел руками Иссак.

— Надо внимательно изучить происшедшее — промерить поля, визуально исследовать пространство и так далее… — не совсем уверенно произнес капитан.

Загорелся экран информатора, на котором появилось лицо Генриха — Четвертого.

— Докладывайте! — бросил Лен Арет.

— Звезда, в окрестностях которой мы оказались, идентифицируется, как Каппа три — следовательно, мы находимся на расстоянии четырех световых лет от планового маршрута, в направлении центра Галактики. — Довольно спокойно сообщил тот.

— Не может быть, — тихо прошептал Лен Арет.

— Тем не менее, от места столкновения…

— Столкновения? — недоуменно уточнил командир звездолета. — С чем мы столкнулись?

Генрих-Четвертый пожал плечами. Отпустив исследователя, командир вызвал механиков, а когда на экране появился Рон, он приказал остановить только что запущенные двигатели.

— Пойдем к тебе, — задумчиво произнес командир, обращаясь к Иссаку, — надо будет подумать.

Под мягким зеленым светом светильников коридора они прошли в Бортовой Центр…

Просторное, с высоким сводом помещение Бортового Центра, в котором разместились вычислители, напоминало храм. Жрецы в белых халатах сосредоточенно колдовали у блестящих, со множеством разноцветных огоньков алтарей. В главную машину ввели дополнительную информацию, которая хоть как-то могла иметь отношения к внезапно возникшей проблеме. Исаак устроился в кресле перед голубым кристаллом и, накрыв ладонью полусферу иллюстратора мыслей, принялся анализировать выдаваемые машиной варианты.

Лен Арет стоял рядом, размышляя, каким же это ветром занесло их сюда, и до него потихоньку стало доходить, что ответ на эту загадку они, если вообще найдут, найдут не скоро.

Он направился к выходу. Взявшись за ручку двери, тяжело вздохнув, приказал:

— Готовьте расчет перехода через Тартар… Возможно, придется возвращаться!

Иссак кивнул. Лен Арет вышел, прошел по коридору и поднялся в рубку управления полетом. Опустившись в кресло, он почувствовал что устал. Придвинул к себе вахтенный журнал и задумался, не находя подходящих слов, чтобы кратко написать о случившемся.