Мастер

Николай Григорьевич Цед, 2005

Главный герой книги Алекс волей случая оказывается на Востоке, где проходит инициацию и обучение в горном монастыре. При помощи Учителя он осознает свое предназначение – быть хранителем бесценных древних реликвий. Это не так просто – реликвиями хочет завладеть могущественная секта, лелеющая мечты о власти над миром. Алексу предстоит вступить в смертельную схватку с врагом, отбросившим в сторону все моральные принципы.

В городском парке безудержно громыхала, резала слух какофонией звуков музыка восьмидесятых годов. Под будоражащий все близлежащие окрестности грохот ударных инструментов и революционный рок-металл развлекалась молодежь. Дискотека пыхтела, визжала, стонала, словно силы ада завладели сознанием молодых людей, закружив их в неистовом водовороте бесовского вихря, тела изгибались, скручивались и качались, выделывая невероятные движения. И хотя подчиненная каким-то своим, неведомым законам танцевальная площадка еще как-то управлялась сама по себе, атмосфера вокруг нее уже была наэлектризована до предела. Время от времени вспыхивали по наименее освещенным углам парка легкие ссоры: кто — то кого-то толкал — то ли из-за девчонки, то ли просто так, чтобы подзавестись, кто-то уже схватывался с кем-то за грудки, но их успевали разнять, и до серьезных потасовок пока не доходило.

Музыка же делала свое дело, приближая все действо к неизбежной кульминации. Достаточно было лишь маленькой искры, чтобы нарастающее с каждой минутой напряжение взорвалось, высвободив то бессознательное, звериное начало, что превращает человека в кровожадное животное.

В этот теплый летний вечер Алекс долго отрабатывал специальную технику боя в круге по восьми линиям концентрации¹. По завершении тренировки он выполнил обязательные медитативно-дыхательные упражнения и теперь медленно шел по одной из аллей парка, густо заросшей по краям кустами сирени и акации.

Вдруг со стороны громыхающей в отдалении танцплощадки его слух уловил быстро нарастающий шум и свирепые, перемешивающиеся с площадной бранью крики. «Бей их! Мочи гадов!» — чьи-то воинственные призывы и отчаянные вопли раздавались все ближе, все отчетливей.

Воздух, наполненный матерщиной и энергией стихийного насилия, вибрировал от гула голосов, несущих в себе какую-то первобытную ярость, что — то дикое и страшное.

Алекс, руководствуясь одним из важнейших правил кунг-фу, гласящим, что «лучший поединок тот, который не состоялся», свернул с аллеи с твердым намерением разминуться с приближающейся опасностью. Но, пройдя едва ли несколько десятков шагов, вынужден был остановиться и осмотреться вокруг, чтобы оценить складывающуюся обстановку. Тот шум и гвалт, от которого он уходил, теперь накатывал практически отовсюду, огибая его подковой. Он решил снова изменить маршрут своего движения и развернулся в другом направлении, но было уже поздно.

Раздался треск ломающихся кустов и веток деревьев, и вся эта масса орущих, ослепленных безудержным порывом крушить и уничтожать все на своем пути юнцов прорвалась сквозь разделявшую Алекса с ней живую изгородь и устремилась к нему. Парни, которые еще час назад самозабвенно дрыгались на дискотеке, теперь, распаленные собственной жестокостью, обезумевшие от крайнего возбуждения, с вытаращенными, горящими глазами походили на дикое стадо.

Повинуясь стадному инстинкту, они били не разбирая, кого попало, как попало и куда попало. Всё мгновенно перемешалось: перепачканные кровью лица и руки, стоны, хруст ломающихся костей и чавкающие звуки, раздававшиеся от ударов ногами по лежащим на земле телам. В считанные доли секунды Алекс оказался в самом эпицентре осатаневшей толпы. Нет, нельзя сказать, что он был застигнут совсем врасплох, но элемент неожиданности все же присутствовал. Какая-то высшая сила, та, против которой человек беспомощен, подвергла его нелегкому испытанию.

В голове внезапно пронеслось: «и в Случае есть свой смысл, прими как неизбежное то, что изменить не в твоих силах, и тогда сам Случай придет тебе на помощь, указав единственный и верный Путь». Еще мгновение, и Алекс преобразился. Теперь он уже был частью дерущейся толпы, вместе с ней он плыл по течению боя, молненными ударами разя нападавших. Сохраняя полное спокойствие и хладнокровие, погрузившись в темную душу рожденного бессознательной деятельностью монстра, он разрушал его изнутри своим духом, отбивая одновременно атаки, ускользая от летящих в него кольев, цепей, кастетов, ремней, ножей. Алекс то мягко, почти не затрачивая энергии, ускользал от чьих-то рук, то, наоборот, стремительно, словно шквальный ветер, сбивал с ног, опрокидывал бросающихся на него со всех сторон диких животных в человеческом обличье. Как тигр, как могучий лев, наносил он мощные удары руками, двигаясь в крушащем водовороте побоища, одновременно отражая невидимые психические волны безумия.

Наконец он почувствовал: злой монстр дерущейся массы стал распадаться на части, и к каждому из обезумевших парней медленно возвращалось утерянное сознание. Все меньше и меньше юнцов теперь нападало на него, и если вначале Алекса невозможно было выделить из этого живого смерча, то сейчас толпа уже в страхе раздвинулась в разные стороны, образовав в центре свободную площадку.

«Пора исчезать, нужно, используя замешательство, затеряться и уйти незамеченным», — подумал Алекс. Краем глаза видя шагнувшего со спины противника, он, сделав обманное движение вперед, молниеносно развернулся, ударил его ногой и скользнул в открывшуюся брешь.

Пробежав несколько шагов и уже очутившись за пределами схватки, Алекс вдруг услышал резкие команды и увидел направленные в лицо прожектора. Он оказался в двойном кольце. Перед ним стояла цепочка милиционеров, а чуть дальше виднелись их «уазики», освещавшие местность ярким дальним светом.

Заправлял всем почему-то высокий плотный мужчина в спортивном костюме.Бросая в громкоговоритель отчетливые фразы, он предлагал сдаться.

— В случае неповиновения будет применено оружие, — услышал Алекс адресованные ему слова.

«Ну что ж, — снова подумал он про себя, — непобедимость кроется в обороне, — сдаваясь властям добровольно, я усыплю их бдительность и лишу возможности детально запомнить мой облик. Я должен расположить к себе этих людей в погонах своими мирными намерениями. Ведь ясно, что все это время милиционеры наблюдали за дракой, ни во что не вмешиваясь. Им нужен был я, и они ждали, когда можно будет меня арестовать. И дождались».

Милиционеры впервые в жизни видели не по телевизору, где все заранее отрепетировано и подготовлено, а в реальной действительности поединок одного человека с толпой. Один против всех — такого даже в сказках не бывает, а тут на тебе, в парке, в массовом побоище, где колошматят все и вся, вдруг такое… Просто глаза на лоб лезут.

Начальник районного отдела милиции подполковник Скоробогатов никак не ожидал в этот выходной день подобного сюрприза. Прервав свою мирную пробежку по тенистым парковым аллеям, он лично возглавил операцию по поимке фантастического бойца. Именно он объявил в громкоговоритель о добровольной сдаче незнакомца и вот сейчас в милицейском «уазике» вез его в отделение.

Задержанный назвался Ивановым Игорем. Документов у него при себе не было, и определить подлинность имени и фамилии на месте не представлялось возможным.

Подполковник Скоробогатов сам в прошлом был неплохим борцом вольного стиля. Еще не так давно охотно и много тренировался, выступал на соревнованиях. Выполнил норматив мастера спорта. На заре туманной юности не раз участвовал в уличных потасовках и побоищах, когда шли квартал на квартал, улица на улицу. Но такого даже представить не мог и, не будь сам очевидцем, никогда бы не поверил, услышав от других о том, что проделывал этот парень, который сейчас сидит у него в машине.

Подтянутый, худощавый, скромного вида молодой человек. Ничем особо не выделяющийся. Такой же, как и многие его сверстники. А ведь какое-то время назад это была боевая машина, от которой, словно щепки, разлетались в разные стороны противники. «Удивительно, — думал Скоробогатов, — ни тебе больших накачанных мышц, ни широченной спины и мощной груди, а поди ж ты, какая силища. Ведь многие до сих пор после его ударов не пришли в себя. Да, будет что порассказать вышестоящему начальству, да и показать тоже. Но вначале я сам с ним потолкую — долго и основательно. Здесь кроется какая-то тайна, секреты неизвестного боевого искусства. Этот человек должен остаться у меня до тех пор, пока не сделает из моих ребят таких же виртуозов, а заартачится — можно ему и срок обозначить, полностью подвесив его на крючок».

Машина, дребезжа и сотрясаясь всем кузовом, время от времени проваливаясь на ямах и выбоинах в асфальте, везла Алекса в милицейский участок.

В кабине кроме водителя и начальника милиции сидело двое охранников. Скоробогатов, терзаемый после всего увиденного различными догадками и предположениями, несколько раз заговаривал с Алексом.

— Слушай, — в очередной раз обращался к нему подполковник, — где ж ты выучился такому мастерству, что тебя никто даже ни разу не ударил? Признайся честно, где и у кого ты был раньше, на какие силовые структуры работаешь. Тебе все равно придется у меня надолго задержаться, так что колись, парень.

Однако Алекс не отступал от своего тактического замысла. «Война — это путь обмана. Поэтому, если ты и можешь что-нибудь, показывай своему противнику, будто не можешь», — он хорошо помнил этот канонический принцип Сунь-цзы². Для него сложившаяся ситуация была войной, и Алекс повел себя согласно древнему правилу, отвечая, что все произошедшее лишь простая случайность. Оказавшись среди разъяренной толпы, он только и делал, что уворачивался и защищался от ударов. А то, что еще и в кого-то попадал руками и ногами, так он и сам не знает, как это так получилось, видимо, тело действовало помимо его воли.

— Честно вам говорю, товарищ подполковник, — серьезно заверял он Скоробогатова, — ничего не умею и не знаю. Даже не помню, как это все было. Наверное, я находился в состоянии аффекта и у меня сработал инстинкт самосохранения. Вот я и отбивался, как мог.

«Крепкий орешек этот парень, — подумал подполковник, подъезжая к зданию милиции, — но я его раскушу, и не таких раскалывали». Отшлифованная годами методика работы с задержанными не вызывала у Скоробогатова ни тени сомнения в положительном результате задуманного. Вызвав к себе дежурного офицера, он поставил тому задачу провести ночную профилактико-разъяснительную работу с арестованным по подозрению в нанесении тяжких телесных повреждений.

— Чтоб он к утру понял: здесь не санаторий и не дом отдыха, только смотри поосторожней и возьми пару человек в помощь, — бросил на прощание Скоробогатов.

Довольный, уверенный в себе подполковник отправился домой. Он знал: через несколько часов его подчиненные сделают этого парня очень послушным и управляемым.

Алекс, оказавшись в камере, известной в народе как «аквариум», совершенно отчетливо представлял дальнейшее развитие событий. Сосредоточившись, он ушел в себя, прорабатывая все детали предстоящего самоосвобождения. Сейчас, когда в милиции всего несколько человек вместе с дежурным, а впереди целая ночь, есть время спокойно осуществить задуманное, не оставив никаких следов. Уже завтра с утра, рассуждал Алекс, его начнут искать, объявят общегородскую тревогу и введут в действие какой-нибудь план под названием «Перехват». Вся милиция будет поднята на ноги в связи с чрезвычайным происшествием.

Кроме Алекса в камере сидело еще несколько человек. «Такова воля неба, — подумал он, — значит, на этот раз им суждено обрести свободу».

Находясь в состоянии медитации, Алекс вдруг ощутил беспокойство. Через пару минут в коридоре появилось двое милиционеров. «Чужой мозг способен не только воспринимать поступающую в него информацию, но и зависеть от нее, добровольно подчиняться тому, кто ее внушает», — вспомнились ему слова Учителя. В это же мгновение он направил свой взгляд на идущих к нему людей.

Все, что произошло впоследствии с милиционерами, никто позже толком объяснить не смог. Ошарашенные увиденным арестанты, как и их стражи, всецело подчинились чьей-то неведомой воле. Шаг за шагом приближались милиционеры к решетке, и шаг за шагом они теряли контроль над собой. Далее вообще все было словно в тумане: они открыли камеру, зашли в нее, потом один отлучился за дежурным. Все видели, 'как пришел дежурный офицер, снял с Алекса наручники, почему-то защелкнул их на своих запястьях, а подчиненным приказал всех выпустить из «аквариума».

Сержанты, выполнив указание старшего, вернулись в камеру. Один из них запер дверь, просунув руки через прутья решетки. После этого он протянул ключи застывшему с разинутым ртом алкашу, взятому за пьяный дебош в пельменной, и тот, пошатываясь, отнес их в помещение дежурного, где и шмякнул на пустой стол.

Алекс не терял времени. Он выскользнул на улицу, не привлекая к себе внимания, неторопливо перешел на противоположную сторону и, пройдя несколько десятков шагов, нырнул в подворотню. Пробежав сквозными дворами, он мягко, словно барс, перемахнул через кирпичный забор и, как обычный прохожий, медленно побрел по тротуару, не забывая внимательно наблюдать за происходящим вокруг. Спустя минуту-другую показалось ночное такси, и Алекс взмахом руки остановил машину. Не доезжая несколько кварталов до того места, где жил, он вышел из автомобиля и продолжил свой путь дворами.

Из окна комнаты, которую снял Алекс, открывалась завораживающая картина усеянного звездами ночного неба. Полная луна, висевшая почти прямо над домом, заливала окрестности неярким, рассеянным светом.

Расположившись в позе лотоса и сосредоточив взгляд на луне, Алекс погрузился в медитацию.

Через некоторое время от него стала исходить звуковая вибрация. Едва слышное, еле уловимое звучание АУМ преобразовывалось в вечное ОМ, звук, от колебания которого произошла Вселенная и все сущее¹³; вибрируя в воздухе, он наполнял собою комнату, дом, внутренний двор, улицу, сливаясь в единое целое с окружающим миром, проникая все дальше и дальше и наконец достигая космоса. Алекс сейчас был повсюду, везде и во всем, ощущая себя в эти минуты частью Вселенной, ее пульсом, ее дыханием.

Он плыл в Вечности, там, где стираются границы между прошлым, настоящим и будущим, где все сводится к Единому и в Едином пребывает.

Больше месяца Алекс провел в дороге. Ориентируясь по звездам, по положению солнца и луны на небе, где на попутных машинах, где пешком, он пересек всю юго-восточную часть Узбекистана и достиг Киргизии.

Решив обосноваться на несколько дней в приткнувшемся к озеру Иссык-Куль небольшом городке Рыбачье, чтобы немного отдохнуть и пополнить свои скромные продовольственные припасы, Алекс уже спустя сутки вынужден был продолжить путь. После событий в городском парке и «знакомства» с начальником районного отдела милиции, едва только забрезжил рассвет, Алекс покинул рабочее общежитие судостроительного завода и распрощался с негостеприимным городком. Он направлялся к юго-западной части Памиро-Алая.

В стеганом халате из хлопка и тюбетейке, с приклеенной клиновидной бородкой и усами, он ничем не выделялся среди местного населения. Пара капель сока редкого южноамериканского растения, прозванного еще индейцами «болотным оком», — и его серо-голубые глаза приобрели мутный желтовато-карий оттенок. Через плечо его была перекинута небольшая перевязь, соединявшая состоящую из двух частей поклажу: за спиной висела котомка, а спереди, на груди, — свернутый рулоном молитвенный коврик. Всем своим обликом Алекс походил на паломника, возвращающегося из святых мест, а его скудный скарб лишь подтверждал серьезность намерений и желание искупить грехи самоограничением, долгим путешествием и возносимыми ко Всевышнему молитвами. Останавливаясь по дороге и совершая намаз⁴, выполняя обряды и ритуалы другой религиозной конфессии⁵, он вызывал к себе симпатии местного населения. Оставаясь в душе христианином, повсюду, где пролегал его путь, он создавал впечатление истинно верующего мусульманина.

Преодолев много сотен километров по Средней Азии, Алекс везде находил и пищу, и кров над головой. Все необходимое ему с уважением предоставляли жители селений, через которые проходил. Как глубоко верующий, совершающий хаджж⁶ мусульманин, Алекс ничего, кроме лепешек, изюма, кураги и воды, не употреблял в пищу, и такие же продукты брал из того, чем его угощали, с собой в дорогу, что способствовало еще более теплому отношению к нему, куда бы он ни заходил.

Вооруженный посохом и имея при себе запас спичек; чтобы при необходимости согреться в горах, Алекс преодолел первый этап своего трудного пути. И пока полковник Скоробогатов вдоль и поперек прочесывал город, прилагая огромные усилия, чтобы найти исчезнувшего в одночасье загадочного арестанта, Алекс достиг Памира и углубился в горы. Его путь лежал через Памир к Тянь-Шаню, той его части, что принадлежала Китаю.

Алекс шел тропой, которой ходили создавшие школу Учителя, тропой, которой шел его Учитель Ен о Ен. И сейчас, преодолевая горные отроги и ущелья, он повторял их путь. Звезды, луна и солнце служили ему ориентирами, а по поведанным Учителем приметам он сверял свой маршрут, двигаясь по древней тропе выживания в Долину Смерти.

Умело наложенный грим, знание языка, вся маскировка под паломника была лишь прелюдией к предстоящей борьбе с теми силами, воздействие которых на человека столь велико, что лишь немногие выдерживают это испытание.

Спустя две недели Алекс наконец вышел к тому месту в горах, где должен был совершить свой последний привал перед тем, как начать спуск в таинственное ущелье теней и страха, туда, откуда или выходят победителем, или не возвращаются никогда.

Все, о чем ему рассказывал Учитель, совпало, и он рад был, что не ошибся в своем одиноком поиске, не отклонился от правильного маршрута. «Три островерхие вершины укажут тебе дальнейший путь, но прежде чем тронуться дальше, ты должен найти пещеру под нависающей горой. В ней будет все необходимое для тебя, ты же проведи ночь в медитации и укреплении духовных и телесных сил».

Слова Учителя словно прозвучали наяву, и Алексу даже показалось, будто тот стоит рядом с ним, когда он вдруг увидел под нависающей каменной шапкой вход в пещеру. Утром, едва занялся рассвет, Алекс уже был на ногах. Преодолевая каменистые выступы, обходя огромные валуны и опасные осыпи, пробираясь, как канатоходец, по гранитным карнизам над пропастью, через несколько часов он наконец подобрался к той почти вертикальной горловине, которую образовывали три острые горные вершины. Лишь одна сторона этого каменного мешка годилась для спуска, да и то е большими оговорками. То, что не только само ущелье, но и все окрест дышало смертью, Алекс почувствовал задолго до того, как очутился здесь. Уже покинув пещеру, он стал замечать отсутствие диких зверей и птиц: не грелись на утреннем солнце змеи, совсем не видно было горных козлов, небо было хотя и чистым, прозрачным, но каким-то тяжелым, давящим, без единой парящей птицы, лишь только грифы, словно в ожидании пиршества, все чаще встречались на пути Алекса.

Чем ниже спускался Алекс в каменный колодец, тем мрачнее, непрогляднее становился воздух вокруг него, день будто уступил свои права вечерним сумеркам. «Господи Боже! Укрепи дух мой и дай мне силы с достоинством встретить предстоящее испытание», — невольно выкрикнул Алекс, ступив на дно ущелья и достигнув наконец последней черты, перейдя которую ему уже никогда не вернуться назад, если его воля, стойкость и мужество уступят в предстоящей схватке с неизвестными, невидимыми силами тьмы.

Спустя трое суток Алекс благополучно выбрался из Долины Смерти и навсегда оставил это гиблое место. В его взгляде, движениях, во всем его облике чувствовался другой человек — человек, победивший самого себя и обретший невероятную силу духа.

Возвращаясь прежним путем, Алекс хотел до того, как зайдет солнце, добраться до пещеры и заночевать в ней. Не потому, что он боялся тьмы (после того, как ему довелось провести трое суток на дне ущелья, где даже днем вместо света лишь слабые сумерки и духи смерти витают в воздухе, он уже ничего не страшился), нет, Алекс старался в точности исполнить предначертанное.

Помня слова Учителя Ена, что в полную луну середины лета он должен достичь пещеры и, оставив ее следующим утром, спустя три ночи вернуться вновь, Алекс старался выполнить все именно так, как ему было указано.

К тому же какая-то сила словно толкала его вперед. Нет, это не было предчувствием опасности, когда человек, ведомый инстинктом самосохранения, пытается избежать ее. Нечто необыкновенное, доселе неизвестное его органам чувств, его физической природе, двигало его телом, и ему казалось, что он не идет, а, едва касаясь ногами земли, пролетает над ней значительные расстояния. «Но это же лунг-гом-па, это техника лунг-гом-па⁷, Учитель ведь рассказывал мне о ней и как-то однажды демонстрировал», — удивился, ощущая собственную невесомость, Алекс. Он вдруг вспомнил слова Учителя о том, что человек, достигая высокой степени духовного совершенства, может превращать субстанцию своего тела в другую, по своей природе, более утонченную и обладающую такими свойствами, которые чужды грубой плоти. И сейчас сказанное Учителем подтверждалось: изменения, произошедшие с Алексом, случились как бы сами по себе, он лишь сконцентрировал мысль на том, что к исходу сегодняшнего дня ему нужно быть в пещере. И вот теперь он лунг-гом-па. Он бежит и летит одновременно, не боясь острых камней, зияющих пропастей и обвалов. Несмотря на быстро сгущающиеся сумерки, с каждой минутой ухудшающие видимость и укутывающие горы пеленою ночного мрака, его шаг точен, толчок упруг, а полет легок и стремителен.

Когда солнце окончательно скрылось и алая полоска заката растворилась в непроглядной тьме, Алекс уже приближался к пещере. Медно-желтый лик луны еще не выкатился из-за упирающихся в небо скалистых вершин, и их серебристо-матовые ледяные шапки утонули в ночи. Все вокруг слилось в один черный непроглядный фон.

Чтобы завершить свой дневной марафон, Алексу оставалось преодолеть последнюю сотню метров. Ночь есть ночь, особенно в горах, и, остановив свой фантастический полубег-полуполет, он перешел на обыкновенную ходьбу. Взвешенным, чутким шагом он стал продвигаться вперед. Все рецепторы чувств, все ощущения Алекс сейчас сконцентрировал на узкой тропе среди каменистых глыб и расщелин, ведущей к заветному плато с нависающей скалой. Внезапно его ноздри уловили едва ощутимый запах дыма, а мозг зафиксировал чье то присутствие. Зная, что в горах не только ночью, но и днем посторонний человек расценивается как возможный враг, Алекс с крайней осторожностью прокрадывался к пещере. Взошедшая луна хорошо освещала ровную поверхность открывшегося плато, и Алекс, проходя по его краю, делал частые остановки, иногда замирая на месте на целые минуты, чтобы, сливаясь с камнями, прижимаясь к их неровным поверхностям, ничем себя не выдать. Достигнув наконец входа в пещеру, он увидел освещаемое отблесками костра лицо Учителя.

— Я давно уже жду тебя, — были первые слова Ен о Ена.

Ен о Ен давно уже был немолод. Обладая богатейшим жизненным опытом, мудростью и сокровенными знаниями одного из древнейших учений на земле, он чувствовал, что в скором времени выполнит предначертанное Великим учителем Ли.

Когда Ен впервые встретил Алекса, приехавшего в составе научно-археологической экспедиции в Самаркандскую область, то по всем приметам сразу же опознал в юноше того, о ком было написано в древних книгах. Его внук Мансур, — а если говорить более точно, то скорее он приемный дед Мансура, поскольку их семья приютила его, — однажды привел к нему Алекса. Как и было предсказано древними, это был сороковой год после самой большой войны. Алекс спас Мансура, когда на него напали мстившие их роду представители одного из местных кланов. Жизнь мальчика с детства была в большой опасности. Его погибший от рук врагов отец считался большим человеком в городе, и все знали, что по законам, существующим в этих краях, сын будет мстить до тех пор, пока не убьет последнего кровника. Мансур никогда не оставался один — его или сопровождали друзья, или он находился под неусыпным контролем Ен о Ена. Но случилось так, что в тот раз друзья были бессильны ему помочь. И здесь как нельзя кстати оказался Алекс, без страха кинувшийся в самую гущу схватки и спасший от смерти Мансура.

Как, каким образом очутился в этом глухом проулке студент-археолог, какие силы толкнули его в ту сторону, когда он мог бы повернуть на любую другую улицу, тогда этому никто не придал значения. Никто, кроме Ена. Ибо написано было в пророчестве: «седьмой молодым львенком придет к старому льву, разметав врагов брата своего».

Сам же Алекс тогда свой поступок объяснил просто: пятеро на одного — это нечестно. Тогда же Алекс и рассказал, что он студент-археолог из Ленинграда, приехал на практику и, пользуясь случаем, после посещения знаменитого монастыря Шахи Зинда⁸ хотел прогуляться по старинной части Самарканда.

Алекс по всем восточным законам мамой Мансура был назван тогда его старшим братом, а дедушка мальчика вскоре принял его в школу Тайфу, и он стал дважды братом Мансура, ибо все, кто принадлежит к школе, являются братьями. Так ленинградский студент начал новую для себя жизнь.

Некоторое время Ен еще присматривался к Алексу — слишком велика могла быть цена ошибки, ведь клан волков владел искусством оборотней, и кто знает, что бы случилось, получи они хоть какую-нибудь информацию о пророчествах.

Сейчас, ожидая Алекса после важнейшего, предписанного школой и Великими Учителями испытания, он, сидя у огня, вспоминал о своем прошлом.

Ен почувствовал Алекса задолго до его приближения к пещере, вернее, ощутил его физическую сущность, духовно же он все время находился с ним в неразрывной связи. Его телепатические возможности позволяли ему проследить весь путь ученика, в нужный момент незримо оказаться рядом, поддержать, вызывая в сознании Алекса определенные образы, представления и установки к действию. Единственным местом на земле, где он был бессилен иметь контакт с учеником, являлась Долина Смерти. Это была мертвая зона, барьер, преодолеть который не удавалось никому. И тот, кто проникал туда; мог рассчитывать только на свои духовные силы и энергетический потенциал. Ведя всю дорогу Алекса, он лишь на трое суток «потерял его из виду», но стоило тому выбраться из ущелья, как где-то в глубине подсознания Ена мгновенно возникло «чувство» ученика.

Алекс спускался в ущелье, Ен, расположившись в пещере, погрузился в долгую медитацию. Но как только Алекс оставил мертвую зону и направился в обратный путь, Ен тут же уловил устойчивый сигнал связи, который преобразовался в своеобразную видеокартинку, — с этого самого времени он уже не терял ученика, осуществляя над ним непрерывный телепатический контроль.

Алекс, войдя в пещеру и увидев Учителя, в растерянности замер на месте. Ен же встал и, подойдя к нему со словами: «Приветствую тебя, Индра⁹», — усадил его возле огня и приступил к чайной церемонии.

В старом закоптелом чайнике грелась вода. Рядом с костром на плоском, заменявшем стол камне Учитель поставил две испещренные сеточкой трещин чашки. Давно утратившие от времени свой первоначальный цвет, с выщербинами по краям, они гармонировали с чайником, составляя с ним законченную композицию.

Булькала начинавшая закипать вода, едва заметная тоненькая струйка дыма вместе с языками пламени ударялась о днище чайника и, рассеиваясь по пещере, своим запахом делала еще более осязаемой атмосферу тепла и того уже забытого людьми древнего чувства очага, объединяющего их между собой.

Неторопливо, бережно, чтобы не уронить ни единой чаинки, Ен высыпал несколько щепоток чая в чашку. Залив в нее кипяток, он торжественно, медленными движениями стал перемешивать бамбуковой палочкой чай до тех пор, пока на поверхности не образовалась густая зеленая пена. Тогда Ен взял чашку обеими руками и протянул Алексу. Едва пригубив горьковатую, с насыщенным своеобразным ароматом жидкость, Алекс с огромным почтением передал чашку Учителю.

Когда все содержимое чашки в тишине, нарушаемой лишь потрескиванием углей в костре, было выпито, Ен о Ен снова повторил всю процедуру приготовления чая. Но на этот раз он заварил его менее крепким и, разлив в обе чашки, одну из них предложил Алексу. Отпив всего несколько маленьких глотков, Ен заговорил.

За плечами у него осталась трудная и интересная жизнь. Голодное детство в одной из азиатских стран, когда после гибели отца Ен о Ен, две его сестренки и мать оказались без кормильца и защитника. Искусство кунг-фу — единственное, что досталось Ену в наследство от отца. Чтобы заработать на пропитание семье, уже с четырнадцати лет ему пришлось драться на ярмарочных, праздничных и монастырских турнирах, и не так уж редко юному бойцу удавалось побеждать.

Однажды он встретился с очень жестоким и сильным мастером. К тому времени достигший шестнадцатилетнего возраста, что он мог противопоставить зрелому мужчине? Владей Ен о Ен феноменальной техникой, силы все равно были бы неравны. Разве может львенок противостоять взрослому льву, даже если он не по годам крепок и ловок? Мощь мужчины не только в мускулах, но и в опыте, а если к этому добавить еще и коварство, то он впятеро сильнее доверчивого юноши. Так и случилось с Ен о Еном.

Вначале шла позиционная борьба. Они прощупывали друг друга дальними ударами, работали на длинной дистанции, иногда вступали в контакт и обменивались легкими ударами, не приносящими серьезных увечий. Это была и разведка боем, и своеобразный тактический маневр, главная задача которого в том, чтобы хлесткими, резкими ударами дернуть противника на себя, заодно проверить его защиту и определить атакующий потенциал. Неопытная молодежь часто клюет на такие уловки и допускает грубый промах. Пропустив два-три незначительных удара, они забывают обо всем и бросаются в ответную атаку, где их ждет заготовленный на этот случай сюрприз. Как правило, после таких бросков им приходится очень долго залечивать травмы, восстанавливая здоровье.

Ен о Ен знал о подобных хитростях и вел борьбу на дистанции, рассчитывая поймать своего противника на один из тех приемов, которые составляли гордость отцовской школы. Он надеялся, что соперник рано или поздно начнет атаку сильными, мощными ударами ног, и тогда Ен о Ен в момент удара неуловимым движением подобьет опорную ногу и свалит его на землю.

Но на этот раз такая тактика не сработала. С юношей сражался зрелый мастер, умеющий хорошо притворяться, создавать о себе ложное представление слабого бойца. Но слабость и податливость в бою может внезапно обернуться силой и

мощью. Ведь не зря один из принципов кунг-фу гласит: слабый тоже может быть сильным, если ты не увидишь в нем противника. Недооценить — значит проиграть. Не столько быстрота и натиск решают исход поединка, сколько умение оценить возможности врага. Ен же, не имея достаточного опыта, не смог распознать изобретательно-коварную игру соперника.

Ким — так звали того мастера, — допуская незначительные ошибки, иногда проваливаясь в выпадах, оплел своими движениями Ена, заставил его поверить в то, что избегает ближнего боя. И юноша в конце концов раскрылся, пытаясь провести резкую атаку. Далее он уже ничего не помнил. Острая боль пронзила все его существо, и Ен потерял сознание. Ким высоко поднял казавшееся безжизненным тело и, эффектно играя на зрителей, перевернул в воздухе и с силой швырнул наземь.

Случайно оказавшиеся свидетелями поединка монахи пожалели храбро дравшегося мальчишку и, соорудив жесткие носилки и привязав к ним бесчувственного Ена, унесли его к себе в монастырь. Только на седьмой день он впервые пришел в себя и долго не мог понять, что с ним. Ноги не слушались, ужасно болела голова, стоило пошевелиться, и спазмы сжимали спину, сковывая все тело, делая его каким-то чужим, неуправляемым. К юноше кто-то наклонился и влил в рот горькую вяжущую жидкость, но разглядеть этого человека он не смог. В глазах стоял туман, еще мгновение, и его веки тяжело сомкнулись, и Ен о Ен снова погрузился в забытье.

Настоятель храма сам лечил Ена. Используя целительные снадобья, полученные из цветов, листьев и корней растений и плодов деревьев, некоторых частей тела животных, он несколько раз в сутки, в определенные часы, вливал ему в рот специально приготовленную лекарственную смесь. Надежда на успех была призрачной, почти неосуществимой, но настоятель видел, чувствовал, знал — жила жизни у мальчишки осталась целой. И это главное, хотя травма позвоночника была очень серьезной, а также не обошлось без переломов и разрывов тканей. От таких увечий обычно умирают на месте, но Ен был жив.

Благодаря удивительным природным средствам и усилиям настоятеля день за днем состояние Ен о Ена улучшалось. Вскоре он уже мог самостоятельно подниматься и упорно, хотя и с огромным трудом, поддерживаемый монахами, заново учился ходить. Шло время, и спустя несколько месяцев с тех пор, как юноша оказался в монастыре, к нему вернулись прежние силы и восстановились утерянные двигательные способности. За его живучесть и волю, проявленную в борьбе за выздоровление, настоятель дал ему второе имя — «Отмеченный Небом».

Однажды совсем неожиданно для Ена настоятель пригласил его к себе. Ен о Ен только что вернулся вместе с другими монахами со сбора лекарственных трав. Растущие на разных горных высотах, среди деревьев, на травянистых пятачках в скальных массивах, на зеленых лугах, спрятавшихся в седловинах гор, они служили средством для приготовления тех чудодейственных снадобий, благодаря которым излечивались самые тяжелые человеческие недуги. Ен о Ен, влившись в монастырскую братию, стал потихоньку овладевать природными секретами. И вот сейчас, когда он подвешивал для сушки разложенные по разным мешочкам травы, ему сообщили, что настоятель хочет видеть его.

Войдя в помещение и поприветствовав учителя Ли, Ен почтительно склонился в ожидании дальнейших распоряжений.

— Садись, Отмеченный Небом, — услышал он мягкий голос, и Учитель жестом пригласил его занять место напротив себя за маленьким лакированным чайным столиком.

Это была большая честь для Ена, и он внутренне был взволнован оказанным приемом. В специально оборудованном для приготовления чая очаге булькала в позеленевшем от времени медном чайнике вода. Учитель разлил горячую жидкость по чашкам и поставил их на столик. Медленно помешивая специальной бамбуковой палочкой ароматный жасминовый чай, он проговорил:

— В ночь накануне того дня, когда тебя еле живого принесли сюда, мне явился во сне бог Индра и сказал: «Отмеченный Небом уже на пути к вам». И на следующий день, словно в подтверждение этого необычного видения, тебя доставили в монастырь. Я знаю от моего учителя, а он от учителя его учителя, благословенной памяти мастера Вана, о том, что когда среди нас появится молодой монах, прозванный «Отмеченный Небом», то наступит время передачи знаний в мир. Я долго думал, тот ли ты, кто понесет наше учение дальше. Но вчера, во время ночного бодрствования и медитации, я снова увидел Индру, который вручал тебе боевую палицу.

Ен затаив дыхание слушал настоятеля, боясь шелохнуться или пропустить хоть слово. Ему многое было непонятно. Он не знал, что это за бог Индра и какое учение нужно нести в мир, но смутно чувствовал, как под взглядом старого учителя в самой глубине его существа зарождается что-то новое, необычное. Ли сделал паузу, и в воздухе повисла звенящая тишина. Его взгляд, казалось Ену, проник в самые отдаленные уголки его сознания, и юноша вдруг с изумлением заметил, что они с настоятелем прогуливаются, мирно беседуя, невдалеке от монастыря, там, где небольшой горный водопад образует маленькое озерцо с кристально чистой водой. Долго это длилось или нет, Ен не помнил, только когда он снова пришел в себя, учитель Ли пил маленькими глотками чай, наслаждаясь его вкусом и ароматом.

— Тебя ждет предназначение Индры, — поставив чашку, продолжил настоятель. — Отныне и до конца жизни ты посланник Индры в миру. Тебе будут переданы все сокровенные знания школы и священные предметы. Ты должен стать воином и ученым, монахом и мирянином, учеником и Учителем. Твоя жизнь там, за стенами обители, но прежде ты много лет проведешь с нами, познавая себя и мир, обучаясь и самосовершенствуясь, очищая душу и наполняя сердце любовью, закаляя волю во имя великого служения человечеству. А теперь я спрошу у тебя, — и взгляд настоятеля снова изучающе пробежал по Ену, — согласен ли ты, Отмеченный Небом, принять из моих рук свою судьбу?

Что-то произошло с Еном в эти минуты: он почувствовал, как невидимые волны любви и доброты исходят от этого человека, и в то же время ощутил потоки его силы и энергии, заполнявшие все пространство; они вливались в юношу, и вот уже Ен в себе самом чувствовал такую же мощь и силу. И снова он увидел себя со стороны, уже зрелым мужчиной, мирно беседующим под раскидистыми кронами монастырских деревьев с совсем старым учителем, передающим ему какие-то древние свитки.

— Я согласен, почтенный Учитель Ли, — ответил Ен.

Только по прошествии долгих лет непрестанных занятий Ен о Ен овладеет сам потаенным искусством проникновения в другое пространство, в то четвёртое измерение, где сливаются прошлое, настоящее и будущее. Сейчас же только благодаря уникальным способностям великого мастера, воздействовавшего на психику юноши, ему удалось преодолеть сооруженные собственным сознанием барьеры и, освободившись от своего «я», на краткий миг заглянуть в далекое будущее.

До сорока пяти лет Ен о Ен неустанно обучался под руководством настоятеля, шаг за шагом овладевая тайным учением школы Тайфу. За это время он приобрел редкостные познания об окружающем мире и Космосе, о человеке и его душе. Ен стал искусным целителем, овладел всеми секретами рукопашного боя, постиг загадки человеческой психики и методы управления ею, и ему были открыты многие другие сокровенные Высшие Знании Переданные учителем Ли и глубоко впитанные мозгом и душой ученика, они затрагивали самую сущность вещей, и теоретическая подготовка и практические умения Ена превосходили возможности очень сильных, далеко продвинувшихся на этом пути мастеров. Теперь Ен о Ен фактически являлся единственным после настоятеля носителем учения школы — оставалось только ждать торжественного ритуала передачи Знаний и священных предметов, олицетворяющих преемственность учения.

Но ему предстояло выдержать еще одно, последнее испытание: полное уединение от мира, самоумерщвление и самовозрождение. Ен еще не знал, что все, что он прошел до сих пор, было лишь подготовкой к главному экзамену в его жизни — экзамену на саму жизнь.

Висящая в темном небе полная луна своим тусклым светом придавала окружающему фантастические очертания. Будто вышедшие в ночной дозор исполины-богатыри, высились расплывчатые силуэты горных вершин. Деревья казались вдруг ожившими сказочными существами, и полнившие лес таинственные звуки усиливали это впечатление. Изредка сквозь шорохи и шелест листвы доносился рык снежного барса, да иногда ухо улавливало отдаленный волчий вой.

Ен о Ен, получив задание, шел через ночной лес в Долину Смерти и Страха.

Это диковинное место на самом деле представляло собой узкое, глубокое, с отвесными острыми склонами ущелье. Солнце почти никогда не заглядывало сюда, и только в первой половине лета раз в день его лучи, прорвавшись через горные зубцы, пробегали по каменистой поверхности, создавая причудливую игру света и тени. Попасть в эту маленькую, закрытую нависающими со всех сторон неприступными скалами долину было нелегко, а выбраться обратно почти невозможно. Только в исключительных случаях не то что человек, но даже такие животные уходили отсюда живыми. Лишь грифы-стервятники чувствовали себя здесь уютно, по домашнему, ибо угодившие в горные тиски жертвы становились их пищей.

Видневшиеся человеческие скелеты свидетельствовали о том, что люди были здесь нередкие гости, однако как и зачем они проникали сюда, знали лишь посвященные: за исключением случайных путников, в долину шли те, кто сознательно подвергал себя испытанию жизнью и смертью. Путь к ней был неимоверно тяжел, кроме того, на подходе к долине какие-то необычные силы воздействовали на человеческую психику, создавая невидимую преграду из страха, воспаляя воображение чудовищными видениями. Даже преследующие свои жертвы волки и другие хищные звери, очутившись в этой местности, мгновенно утрачивали охотничий пыл и, поджав хвосты и прижав уши, убегали восвояси.

На седьмые сутки пути, миновав ночной лес и еще выше поднявшись в горы, Ен, ориентируясь по положению луны и звезд, подошел к месту, указанному Учителем для привала. Нависающий у входа козырек делал небольшую пещеру неприметной даже днем, и только благодаря великолепной астрономической подготовке и обостренному внутреннему чувству Ену удалось точно выйти к нужному месту.

Ровный лунный свет заливал огромные валуны и скальные выступы. Присев под нависающей кромкой у входа в пещеру, Ен сосредоточился и, глядя на луну, погрузился в медитацию.

Весь день Ен осторожно спускался в ущелье. Стараясь не оступиться на острых камнях, не потерять равновесие на узких отвесных выступах, он шаг за шагом приближался к цели. Сумрачный свет внизу, суровые скалы, окружавшие со всех сторон это место, валявшиеся тут и там черепа людей и животных — все это создавало гнетущую картину.

Чем ниже он спускался, тем явственней ощущал дыхание смерти. Достигнув подножия каменных исполинов, Ен вдруг почувствовал, что оказался в мешке. С каждой минутой волнение нарастало, усиливалось еще и сгущающейся темнотой, и только голубое окошко вверху напоминало о том, что еще день.

Оказавшись в Долине Смерти, Ен, преодолевая сосущее беспокойство, решил оглядеться вокруг и выбрать место для исполнения того, что ему предназначено. Мертвую тишину ущелья нарушали лишь его шаги, отдававшиеся каким-то неестественным, многократно умноженным звуком, — казалось, будто невидимая рать преследует Ена, куда бы он ни двинулся, в какую бы сторону ни повернул. Вдруг Ену послышались голоса, шорохи, тяжелыe вздохи и рыдания. Волосы у него на голове поднялись дыбом, лихорадочно забегали глаза, а тело затряслось мелкой дрожью.

— Это же царство теней, царство мертвых, души которых не освободились и живут здесь. Да это же духи ущелья, неужели и я… и меня ждет такой же печальный конец?… Нет! — Ен неимоверным усилием воли отогнал страшное наваждение. — Я мастер школы Тайфу, я знаю, зачем сюда пришел, и я должен выйти из этих испытаний целым и невредимым, обогащенным новыми знаниями… Дыхание, концентрация, воля, — скомандовал он себе и стал выполнять дыхательно-медитативные упражнения.

Через несколько минут Ен полностью овладел собой и, спрятав в расщелинке скромный запас пищи на обратный путь, направился к лежащим невдалеке человеческим скелетам. Осмотрев небольшую ровную площадку рядом с ними, он опустился на землю и, приняв позу лотоса, соединил пальцы обеих рук так, чтобы замкнуть энергетический круг.

«Все во всем, все во мне, все вокруг меня» — как приказ прошла через его сознание формула-установка. Затем Ен, развернув руки ладонями вверх, соединил указательные и большие пальцы, опустил запястья на колени и сосредоточился на дыхании. Медленный, очень медленный вдох и такой же выдох. Постепенно власть сознания ослабла, уступив функцию регулирования работы организма подкорковым центрам. Обращенный в никуда взор растворился в опустившейся на Долину Смерти тьме.

Со слов Учителя Ен знал, что он ни на доли секунды не должен порывать связь с сознанием. Освободив подсознательное, он все равно обязан остаться наблюдателем над теми процессами, которые будут происходить в нем и вовне его. «Лишь тончайшая нить связывает человека в такие минуты с самим собой и внешним миром. Смотри не порви ее, иначе ты никогда не вернешься обратно, — говорил ему старый мастер. — Это испытание только для самых сильных и приобщившихся к истинным знаниям учеников. То, что тебе придется выполнить, не просто — нужно, используя перевоплощение психики, пройти весь жизненный цикл, до самой смерти, ощутить себя умершим и затем, так же медленно проходя всю цепочку роста, возродиться, снова проделав путь от рождения до того себя, каков ты есть сегодня. Удержишь нить жизни — вернешься обновленным, не удержишь — умрешь». Внезапно эти слова Учителя четко проявились в его памяти, и Ену даже показалось, что они питают его энергией.

Уже несколько раз сумеречный свет в ущелье сменял непроглядную черную тьму. Подходили к исходу третьи сутки пребывания Ена в Долине Смерти, а он по-прежнему, словно изваяние Будды, находился в позе лотоса. Его устремленный вдаль взгляд застыл, тело одеревенело, а в области груди и живота не было даже легчайших мышечных сокращений, которые бы свидетельствовали о том, что он дышит. Все внешние признаки жизни у Ена отсутствовали. И действительно, он все еще балансировал между двумя мирами, поскольку процесс внутренней трансформации не завершился. Ен был в себе и вне себя, он наблюдал за собой со стороны и видел себя изнутри. Видел все — как тело умирало и разлагалось и как создавалось заново, Он тек вместе с кровью по сосудам, рос вместе с мышцами и костями, бился в сердце, медленно проходя путь от своего сотворения до взрослого состояния. И все это время он удерживал натянутую нить жизни, сохраняя связь с сознанием.

По мере того как обновленная энергия наполняла свежими силами члены и органы, растекаясь по Ену изнутри, в нем стала зарождаться слабая вибрация, взгляд потеплел, появилось легкое внешнее дыхание. Наконец Ен шевельнулся, задвигал плечами, подтянул к себе руки, медленно вдохнул и на выдохе послал их вперед, осуществляя первый цикл дыхательного упражнения. Еще около четверти часа понадобилось Ену, чтобы окончательно прийти в себя.

Он встал и уже с первых шагов обратил внимание на какую-то необыкновенную легкость во всем теле. Ноги как будто сами, без малейших усилий несли его вперед. Все органы чувств воспринимали окружающее с обостренной четкостью. Ен впервые в жизни ощутил сущность мира, ему стал понятен немой язык камней, разбросанных вокруг, гор, нависших над ним, ветра, залетевшего в ущелье, — всей сотворенной Богом многообразной Природы.

Хотя уже приближалась ночь, Ен, забрав припрятанные в расщелине припасы, двинулся в обратный путь. Благодаря третьему глазу, открывшемуся Ену после испытания, он стал человеком, обладающим сверхспособностями.

Когда Ен вернулся в монастырь, Учитель Ли в торжественной обстановке передал ему священный камень и свитки учения Тайфу, назначив своим преемником.

Теперь ты Великий Учитель школы, носитель и хранитель древних сокровенных знаний, — сказал настоятель монастыря. — За всю историю ее существования лишь пять человек удостаивались такой чести. Ты шестой. Знай и помни — на тебе нежит ответственность за всю школу. Миссия твоя только начинается. Придет время, и ты встретишь седьмого. Какой он будет — написано в свитках, которые я тебе передал. Ты научишь его всему, чему научил тебя я. Грядущая битва будет выиграна Седьмым, но ему надлежит вынести те же испытания, через которые прошли все Учителя. Клан волков не остановится в преследовании школы до тех пор, пока не проиграет последнее сражение. Тысячи лет они стремились завладеть древними знаниями и соединить космическую мощь трех камней, чтобы обрести неограниченную власть и могущество, Ты и седьмой призваны для того, чтобы стать у них на пути. Ты выдержал много испытаний, вернулся из Долины Смерти, но знай, на этом они не закончились. Наступит еще более трудное время. Тебе предстоит много лет провести в миру. Но настанет час, когда ты снова вернешься в обитель, чтобы возродить ее к новой жизни.

Скоро все в мире пошатнется от зла. Будут рушиться святыни, и торжествовать невежды. Потребуются жизни многих поколений, чтобы люди, наконец, навели в мире порядок, вернули в него справедливость. Седьмой, которого ты встретишь, лишь предтеча тех, кому предстоит исправить ошибки прошлого.

Завтра на восходе солнца я покину монастырь, ибо исполнил ту роль, для которой был призван. Ты проводишь меня до ворот храма, и я в последний раз благословлю тебя.

У Ена перехватило горло от переполнявшей его любви и благодарности Учителю, от осознания того, что они больше никогда не увидятся. По примеру Великих Учителей, выполнив свое дело, Ли уходил, так же как и его предшественники: в только им одним известное время, тихо и незаметно, чтобы свершилось написанное в древних книгах.

Едва за зубчатыми горными вершинами заалела полоска зари, Учитель Ли в сопровождении Ена приблизился к монастырским воротам. Бесшумно приоткрыв тяжелую створку, они вышли за пределы обители и остановились. Ен с благоговейным трепетом преклонил колени. Престарелый Учитель, благословляя, возложил руки на его опущенную голову, и в это мгновение Ен почувствовал навечно соединившую их незримую связь. Отныне где бы он ни был, в какой части света ни находился бы, Учитель всегда будет рядом со своим учеником.

Ен не помнил, сколько времени он так простоял, прошел ли миг или целая вечность, но когда он поднял глаза, Учителя уже не было.

Подполковник Скоробогатов никогда еще в жизни не получал подобного удара, и охватившей его ярости не было предела.

Утром, приехав в отделение ранее обычного, он едва не упал в обморок. В камере для задержанных сидели запертые на замок его подчиненные. Такого за всю свою службу подполковник не то что не встречал, но даже в кошмарном сне представить не мог. Человек он был не робкого десятка, хладнокровный и не раз сам схватывался с матерыми преступниками лицом к лицу, не один шрам от ножевых ранений остался на память от этих встреч, но сейчас растерялся, не зная, что сказать, как поступить, какие дать указания, докладывать ли вышестоящему начальству. Его разум отказывался поверить в реальность происшедшего.

Голоса из-за решетки вернули начальника отдела милиции к действительности. Обматерив, не скупясь, дежурного и сержантов, он вдруг ощутил, как тяжелая волна беспомощного гнева заполняет все его существо. Забыв освободить нерадивых подчиненных, он, не помня себя, поднялся в кабинет, в полной прострации открыл сейф, достал из него бутылку водки и, пытаясь успокоиться, залпом выпил один за другим два стакана. Отдышавшись и немного придя в себя, Скоробогатов потянулся к кнопке вызова дежурного, но тут же отдернул руку, вспомнив, где тот сейчас.

«Не дай бог кто-нибудь увидит, — подумал подполковник, — и информация просочится наверх. Вот тогда не только позора не оберешься, но и оргвыводы последуют такие…» И подполковник твердо решил, что о запертых в камере милиционерах никому сообщать не будет. Необходимо срочно уничтожить протоколы и все другие документы, касающиеся содержавшихся под стражей, иначе увольнения не избежать. Благо никого с серьезными преступлениями среди них не было. Выпустив наконец подчиненных из «аквариума», Скоробогатов четко проинструктировал их, приказав хранить случившееся в полной тайне.

В том, что побег устроен арестованным вчера вечером молодым парнем, Скоробогатов не сомневался ни на йоту. Раз за разом он заставлял просидевших в камере милиционеров пересказывать события этой жуткой для них ночи и постепенно восстановил для себя всю картину. Случай был не просто необычный, а единственный — Скоробогатов был уверен в этом — во всей истории городского УВД. Виновник происшествия был человеком экстраординарным, о чем свидетельствовало его виртуозное владение техникой рукопашного боя и способность психически влиять на людей. Пикантность ситуации состояла и в том, что никто не запомнил его примет, даже не установили его личность. Имя и фамилию он, скорее всего, назвал выдуманные.

Скоробогатов ясно осознавал свое поражение. Над ним насмеялись, и кто? Не какой-нибудь матерый бандит, а безусый юнец, почти мальчишка! Правда, в глубине души подполковник понимал, что то, с чем они столкнулись, вряд ли под силу даже очень серьезным спецподразделениям.

Для начальства решено было озвучить версию побега при транспортировке объекта, когда арестованный вдруг во время резкого торможения на светофоре выбил ногой дверь и бросился под красный свет. Об остальном же условились не то что молчать, а вообще забыть.

— Как говорится, все, что ты знаешь, пусть в тебе самом и умрет, дабы не пришлось умереть тебе самому, — напутствовал подчиненных словами из древней притчи подполковник милиции.

Выпроводив своих сотрудников из кабинета, Скоробогатов закрылся и стал думать. Постепенно мятущиеся с одного на другое мысли начали приобретать более ровный ход. Жизнь ему подбросила такую загадку, что и голова может не выдержать. Анализируя и сводя воедино разыгравшиеся вечером и ночью события, он пытался выстроить их в хоть какую-то поддающуюся логике, взаимосвязанную цепочку.

— Дискотека, парк, драка, задержание, — нет, добровольная сдача по моему требованию, — поправил он сам себя. — Худощавый, рост выше среднего, приблизительно 182—185 сантиметров. Черты лица… фу, черт! — выругался подполковник. — Черты лица, характерные особенности — ничего не заметил. Я ведь сам его брал и ничего не помню такого, за что можно было бы зацепиться… Хорошо, пусть так. Но что мне известно о его поведении здесь? Мои охламоны говорят, будто он сидел и смотрел на них, а дальше ничего, кроме распоряжения дежурного закрыть самих себя в камере, вспомнить не могут. Дежурный же все приключившееся с ним объясняет каким-то завораживающим звуком, исходившим неизвестно откуда, и голосом, которому он беспрекословно повиновался.

Скоробогатов просидел в одиночестве, размышляя, несколько часов. И в конце концов подвел итог: в этом почти фантастическом случае он имеет дело с феноменальным по своей подготовке мастером боевых единоборств, владеющим гипнозом, высоким, худощавым молодым человеком, возможно, пользующимся псевдонимом Игорь.

— Не густо, — заключил подполковник. — Однако след этот «Игорь» все же оставил, и рано или поздно я найду конец ниточки и размотаю весь клубок. Таких людей в нашем городе нет, и если он здесь, его уникальные способности обязательно проявятся. Нужно только ждать и следить за событиями, не упуская из виду даже мелочи.

Подполковник был оскорблен и жаждал отмщения. Настоящий хохол, даже себе в глубине души он не хотел сознаться, что кроме восстановления своей чести истинного следака-сыщика (а именно из угро он и пришел в начальники) чуял здесь нечто такое, что в случае успеха может поднять его намного выше занимаемой сегодня должности.

Скоробогатов стал терпеливо ждать, внимательно вчитываясь в ежедневные сводки.

Уже больше года Алекс жил в родном городе, вернувшись после долгих странствий по Азии. За прошедшее время многое изменилось, но цикл перемен в этой стране еще не закончился, и он воспринимал все происходящее философски.

День, наполненный какими-то неясными предчувствиями, был на исходе. Проанализировав все сегодняшние события, Алекс не нашел в них ничего необычного и стал готовиться ко сну. Выполнив обязательные упражнения, предусмотренные учением Тайфу: медитация и специальная гимнастика, приводящая все органы и системы в спокойное состояние, расслабляющая тело и сознание (они называли ее в школе «затухающей»), — он активизировал зону ночного стража¹⁰. Это так называемый третий глаз, сверхчувствительная точка, радар организма, улавливающий все сигналы, шорохи и движения в любое время, и что особенно важно — ночью.

Тело должно отдыхать, но страж обязан бодрствовать, находясь во всеоружии чувств. Неизменно тренируй его, не давая ему уснуть ни на минуту. Он должен служить тебе, как служит воин своему долгу, гласило одно из правил Тайфу, неукоснительно

соблюдаемых Алексом. Он очень хорошо усвоил наставления Учителя и знал, что меч, который не бывает в работе, быстро ржавеет. Также мозг и тело человека, стоит только лишить их упражнений, как они быстро превращаются в плоть, способную лишь к перевариванию пищи.

Лежа в кровати и глядя на звездное небо (нечастое явление в этих широтах), Алекс почувствовал глубокое душевное умиротворение, его веки сомкнулись, и наступил крепкий здоровый сон. Но исподволь в глубины подсознания стали вползать тревожные видения. Алекс увидел себя одиноко бредущим незнакомой дорогой, ведущей в горы. Все выше и выше взбирался он по ней. Постепенно дорога сузилась до узкой тропинки. Вскоре и та исчезла среди огромных валунов. Он хочет вернуться назад, но странное, незнакомое чувство влечет в неизвестность. Идти становится все труднее, вот он уже движется по отвесному краю, под которым зияет пропасть. Вдруг откуда-то сверху на него налетела большая черная птица, пытаясь сбить, сбросить со скалы, туда, к подножию, где его примут в свои смертельные объятия острые камни. Внезапно недремлющий ночной страж уловил едва доносившиеся со стороны двора звуки. В считанные секунды Алекс сбросил с себя тревожное сновидение и стал вслушиваться в легкие шорохи, будто кто-то с превеликой осторожностью карабкался по наружной стене. Захватив лежавший под изголовьем сверток, Алекс бесшумно, по-кошачьи мягко выскользнул на балкон и также тихо и незаметно перебрался через перегородку на соседскую половину. Затаившись и погрузив свой разум в состояние полной безмятежности, то состояние, которое на языке мастеров называется «недеяние», он ждал. Его мозг, мгновенно подчинившийся принятой установке, перестал излучать мысленные сигналы и работал только на прием. Это было очень важно, поскольку любая умственная активность могла выдать Алекса, и тот, кто сейчас стремился к нему «в гости», мог прочитать его «я».

Однажды учитель Ен рассказал притчу об одном легендарном мастере древности, умевшем не только скрывать, но и растворять свое «я» в вечном дыхании Вселенной. Он был великий мастер, настолько великий, что даже божество, возжелавшее увидеть и услышать его «я», ни разу не смогло этого сделать. И тогда божество прибегло к хитрости, рассыпав во дворе, где он часто прогуливался, рисовые и пшеничные зерна. Когда мастер увидел их, — а в те времена люди были очень бережливыми и умели ценить добытое трудом и потом, — то вознегодовал на такую беспечность, и вопросил вернувшееся к нему на миг «я»: «Уж не живущий ли среди нас допустил столь постыдный поступок, проявив бесхозяйственность и нерадивость?» И тотчас маленькое облачко порхнуло из него, воспарив к небесам, и божество увидело и услышало его «я». Лишь краткий промежуток времени он позволил своему уму действовать и этим открыл себя.

Алекс хорошо усвоил тогда на примере поучительного рассказа важное правило, служившее одной из основ учения, и сейчас его у-синь¹¹ находился в состоянии равновесия. Алекс знал, если в эти минуты он даст ход своим мыслям, они обязательно вызовут внутреннее напряжение, и неизвестный враг почувствует его. А что тот невидимый пока некто враг, сомнений не было: ночной страж посылал сигналы тревоги, предупреждая о грозящей жизни опасности. Растворив «я» и сняв внутреннее напряжение, Алекс слился с окружающим миром, перевоплотив себя в некую космическую субстанцию высшего порядка, которая незримо существует везде и во всем. Ничем не выдавая своего присутствия, он одновременно все слышал, видел и воспринимал. Наконец он заметил, как едва различимая фигура перемахнула через балконные перила и скользнула в комнату.

Внутреннее перевоплощение удесятерило возможности Алекса, и он, оставаясь не обнаруженным для врага, повинуясь только руководящей им силе, без единого звука перебирался по балконам вниз с этажа на этаж. Спрыгнув на землю, он обогнул дом и затаился за деревом у подъезда. Ему нужно было знать, откуда пришел незнакомец. В том, что враг не будет спускаться по стене, Алекс был уверен. Главное — не выдать себя, ибо в глубине, в сокровенном средоточии, в день-дьене¹² не исчезала тревога.

Спустя некоторое время на фоне входной двери будто выросла из-под земли темная фигура. Осмотревшись, незнакомец мягкими быстрыми шагами направился прочь, растворяясь в ночи. Он делал резкие зигзагообразные переходы, то внезапно ускоряя шаг, то мгновенно замирая и вслушиваясь в ночные шорохи. Петляя среди деревьев, человек в черном костюме пересек огромный, закрытый со всех сторон многоэтажками двор, нырнул в проход между ними и направился к припаркованной неподалеку иномарке. Когда он открывал дверцу, в салоне загорелся свет, на секунду-другую осветив лицо водителя. Затем приглушенно заурчал заведенный мотор, и спортивный «порш», быстро набирая ход, скрылся за поворотом.

Алекс, беззвучно следовавший за ним, узнал незнакомца. Сомнений не было, это он, дерзкий пацан из далекого детства, живший когда-то в соседнем доме. Рем — звали его мальчишки во дворе…

Прошлое будто ожило перед взором Алекса.

Когда-то, подростками, они дружили и вместе занимались в боксерской секции. Дрались, как это свойственно мальчишкам их возраста, на улице, в подворотнях с ребятами из других кварталов, выступали на соревнованиях.

Ангелика жила в том же дворе. Они вместе ходили в школу, бегали в кино, и ни один задира не рисковал обидеть девчонку, у которой были такие защитники. Но по мере взросления их чувства с Алексом переросли из детской привязанности в настоящую первую любовь. Рем же не мог смириться с мыслью, что Ангелика выбрала не его, и только искал повод разделаться с соперником. Он стал заносчив и груб и все время норовил оскорбить Алекса, задеть его побольнее, и в конце концов ему удалось спровоцировать драку.

«Смотрите, пацаны, он только и умеет, что телок обхаживать, а вот постоять за себя не может», — однажды услышал Алекс, выходя из подъезда, где жила Ангелика. Избегавший конфликта с Ремом, еще сохраняя в глубине души остатки приятельских чувств к нему, Алекс на этот раз не сдержался.

Тогда-то он испытал на себе всю жестокость и беспощадность бывшего друга. Холодный расчет, ярость, неудержимый натиск и коварство почувствовал он во время той драки. Что-то животное исходило от совсем еще юного парня, его одногодка. «Змей, — подумалось ему тогда, — настоящий змей».

Алекс одержал верх, но Рем навсегда затаил ненависть к нему. Спустя же некоторое время он куда-то исчез, как, впрочем, и сам Алекс, покинувший родной город на многие годы. И вот сейчас они встретились, если это можно назвать встречей. Рем шел его убивать. В этом у Алекса сомнений не было. Его внутренний голос, обостренное до предела шестое чувство, наконец, ночной страж, внезапно поднявший его на ноги при приближении опасности, — все говорило о том, что смерть рядом. И вот на тебе — Рем. Но это был уже не тот удививший его когда-то своей жестокостью подросток, нет, сегодняшний Рем представлял очень серьезную угрозу. Алекс уже оценил высочайший уровень физической и психической подготовки нежданного гостя. Он постоянно чувствовал, как тот хотел проникнуть в его сознание, взломать психоэнергетический заслон и нанести смертельный удар.

С этой минуты Алекс знал: пришел час, когда на чашу весов положена не просто его жизнь, а нечто большее, то, от чего зависит не только его судьба или судьба его близких. Рем уже не остановится, он будет искать его повсюду до тех пор, пока не завладеет каменным ларцом и священными свитками. Но откуда он мог узнать о них? У кого научился тайному искусству?.. «Ангелика! — током прожгло мозг. — Она в опасности. Я обманул Рема и избежал столкновения, но сейчас надо действовать без промедления».

Доли секунды пребывал Алекс в замешательстве, затем, мгновенно сконцентрировавшись, бросился к стоящему у тротуара автомобилю, ударом кулака разбил стекло и, дернув за ручку, открыл капот. Сорвав клеммы с аккумулятора, он отсоединил от них питание сигнализации, а автономную, дублирующую батарею выдернул вместе с креплением. Накинув клеммы на прежнее место, Алекс сел в машину и, соединив напрямую вырванные из замка зажигания провода, завел мотор и нажал на газ. Он проделал все так быстро, что сигнализация не успела сработать и заблокировать двигатель. Время было дорого, поэтому он и не побежал на стоянку заводить собственный БМВ, ведь прежде пришлось бы вернуться домой за ключами и пропуском.

Алекс мчался на бешеной скорости, выжимая из машины все, что можно. Несколько раз он наскакивал на патрульно-постовые службы, но, еще сильнее давя педаль акселератора, уходил от них, оставляя за собой длинный шлейф погони. Зная, что милицейские сообщения по рации уже облетели весь город и в любом месте его может ждать заслон, Алекс тем не менее гнал «тойоту» вперед. И действительно, повернув на очередном перекрестке, он увидел, как навстречу ему несутся несколько милицейских «фордов» с включенными мигалками и сиренами.

Пока ловушка не захлопнулась, всегда есть выход. Направь усилия туда, где ее закрывают, и если дверь не заперта на железные засовы, обходясь малыми усилиями, добьешься большего — говорил ему внутренний голос. Оказавшись меж двух огней — преследователи и сзади, и спереди, — Алекс притормозил, показывая остановку, затем, резко нажав на газ, взял вправо и тут же повторил маневр в левую сторону. Ему чудом удалось проскочить в образовавшийся коридор между двумя милицейскими кордонами, вдобавок некоторые из водителей не справились с управлением, «форды» врезались друг в друга и сами себе перекрыли движение. «Сейчас будут стрелять. Влево и во двор», — и Алекс крутанул руль, направив машину в зияющий проезд между домами, переключил передачу и, утопив педаль акселератора, еще раз повернул автомобиль вправо и упал на сиденье, продолжая управлять лежа. Сухая автоматная очередь громким эхом разнеслась по спящему городу. Несколько пуль все же попало в заднее стекло, но Алекс уже был вне опасности. Выскочив через проходной двор на соседнюю улицу, он снова мчался вперед, на помощь Ангелике. На подъезде к ее микрорайону он опять услышал звуки сирен. Целая кавалькада машин неслась за ним вслед. Тут же у него родился план.

«Рем обязательно полезет в дом со стороны двора. И сейчас он должен быть где-то поблизости. Пусть его накроет милиция, во всяком случае, пусть попытается это сделать, а я ей помогу», — быстро просчитывал Алекс.

Сбросив скорость, он дал возможность своим преследователям сократить разделявшую их дистанцию. Все так же притормаживая, въехал во двор и, выскочив из кабины, пулей домчался до подъезда Ангелики. Его автомобиль продолжал ехать уже без водителя, пока не ударился в ограду стоящей во дворе школы. Алекс стремглав взлетел на четвертый этаж и условным звонком позвонил в дверь Ангелики.

Слава, богу, жива, — поспешно закрывая распахнутую девушкой дверь, прошептал он и требовательно добавил: — Тихо, ни единого звука. Ты в опасности. Сиди здесь и не шевелись. — И усадил ее в кресло. Еще не пришедшая в себя после сна Ангелика поняла одно: если Алекс ворвался среди ночи, значит, случилось что-то серьезное. Напуганная, она молча подчинилась его приказу.

Алекс подошел к балконной двери, отворил ее и стал незаметно наблюдать за происходящим внизу. Как он и рассчитывал, милицейские машины с шумом влетели во двор и направились к брошенной «тойоте". Завывание сирен, крики, нецензурная брань разбудили жильцов, во многих окнах вспыхивал свет, люди выходили на балкон, и уже кто-то громко ругал милицию, а заодно и всю власть вообще.

Житья от них нет, паразитов, — доносился грубый голос откуда-то с верхних этажей.

Мало того, что всю страну разграбили, — вторил ему другой, — так уже и по ночам рабочему человеку покоя не дают.

Наконец, стражи порядка догадались выключить сирены. Алекс взглянул на часы: стрелки показывали четыре утра. Начинало светать. По мере того как рассеивалась ночь, активность милиционеров возрастала. Проверив все ближайшие дворы, обследовав подъезды, они начали разъезжаться.

Через открытую дверь Алексу хорошо была видна угнанная им иномарка, воткнувшаяся бампером в школьный забор. Возле нее осталась дежурить одна патрульная машина. Люди в погонах суетились вокруг «тойоты», залезали и вылезали из салона, что-то искали. С милицией все было ясно. Он от них ушел, не оставив никаких следов, и это, видимо, больно задело самолюбие служивых. Внимание Алекса было приковано не к ним.

Рем, вот кто интересовал его. Но как ни странно, никаких признаков его присутствия заметно не было. «Или он ушел раньше, — думал Алекс, — или где-то прячется. В любом случае я сорвал его замыслы».

Сосредоточившись, Алекс снова погрузился в себя, и вдруг ощутив дыхание смерти, резко развернул корпус вправо. Словно легкое дуновение ветерка коснулось его щеки, и тут же он увидел торчащую в косяке двери металлическую пластину в форме звезды. Это была так называемая «звездочка»¹³. С острозаточенными гранями, пущенная искусным мастером, она способна мгновенно лишить жизни человека, обезобразив при этом его лицо. Ее еще часто называют «молнией смерти», оттого что человек не видит ее в полете и только в момент удара его ослепляет вспышка боли, после чего в редких случаях можно остаться в живых.

И вот сейчас лишь благодаря исключительной тренированности тела и духа Алекс сумел уклониться от пущенного в него страшного снаряда. В следующее мгновение он преобразился, психоэнергетическая волна пробежала по всему телу, и Алекс почувствовал врага.

Его мозг, словно компьютер, просчитал расстояние между ними. Рем должен быть внизу, на уровне второго этажа. Алекс все понял: Рем спрятался, применив искусство, известное лишь в немногих школах кунг-фу, — «липкие руки», так называется эта секретная техника. Видимо, когда во двор ворвалась милицейская погоня, Рем уже лез по стене и, чтобы не обнаружить себя, укрылся под балконной плитой второго этажа, словно приклеившись к ней.

Алекс знал, что Рем после броска смертоносного сюрикена будет уходить, как понимал и то, что в сложившейся ситуации преследовать его было бы безрассудством. И действительно, внизу мелькнула черная тень, и до слуха Алекса долетел легкий хлопок. «Спрыгнул на газон и уходит», — подумал Алекс и осторожно выглянул в открытую дверь.

В это время милиционеры, проведя необходимое обследование угнанной автомашины, чтобы установить ее владельца, определив номера двигателя и кузова, уже готовились покинуть место происшествия. Заметив спрыгнувшего с балкона Рема, они бросились ему наперерез. Рем, не останавливаясь, на ходу, используя принцип «железной метлы» и элементы круговой техники, практически одним движением с разворотом на 360 градусов смел троих милиционеров и в считанные секунды исчез в проходе между домами. Теперь у Алекса развеялись последние сомнения: на него охотился не просто Рем, имеющий подготовку в восточных единоборствах, нет. Это не та спортивная техника, которой щеголяют коротко стриженные розовощекие юноши, с трудом освоив элементарные приемы, ограниченные правилами соревнований. Алекс увидел серьезную боевую работу, стиль, почерк школы, и от этой работы в воздухе парили невидимые простому глазу флюиды смерти.

План Алекса оправдал себя. Он вовремя успел на помощь Ангелике и направил милицию по следу Рема. То, что его не найдут и не задержат, было ясно с самого начала, но сейчас все получилось как нельзя лучше. Столкновение Рема с патрульными и его дальнейшее бегство обратят взоры людей в погонах в другую от дома Ангелики сторону. Словно в подтверждение этих мыслей, через несколько минут взревел мотор, и пришедшие в себя после внезапного нападения милиционеры умчались в том направлении, в котором скрылся разметавший их в разные стороны Рем.

— Пора ложиться спать, моя милая, я тебе потом все расскажу, — повернулся Алекс к замершей в кресле Ангелике.

В изголовье он бережно положил сокровище каменного ларца.

Лаборатория по изучению тонких психических энергий, телепатии, методов и способов воздействия на работу человеческого мозга и управления им находилась в одном из сделанных из стекла и бетона небоскребов в той части Нью-Йорка, которую принято называть деловой: административные корпуса с офисами фирм, здания банков и страховых компаний, государственные и прочие учреждения, словом, все то, без чего немыслима жизнь современного общества.

В сорокаэтажном модернистском исполине, с вертолетной площадкой на крыше и многими другими недоступными постороннему глазу причудами, на двух последних этажах располагался научно — исследовательский центр лаборатории и группа управления, через которую осуществлялась вся практическая деятельность.

У входа на предпоследний этаж скромная надпись гласила: «Сельскохозяйственный научно-исследовательский центр по борьбе с сорняками. Пестициды». Прочитав подобное название, никто и вообразить бы не мог, какие «ядохимикаты» в действительности разрабатывались за столь непримечательной с виду дверью.

Лаборатория являлась абсолютно засекреченным объектом, доступ к которому имело ограниченное число высших государственных лиц, в первую очередь — президент и директор ЦРУ. Ее задачей было перспективное прогнозирование, позволяющее выявить будущих политических лидеров как внутри страны, так и вне ее, и разработка методов управляемого воздействия на эту категорию лиц — так называемое психическое зомбирование, опосредованно влияющее на жителей стран, входящих в сферу жизненно важных интересов США.

В этих целях в лаборатории уже многие годы велись исследования психических процессов, происходящих в мозгу человека, а также поиски высокоэффективных средств, которые могли бы эту деятельность не только регулировать, но и направлять в зависимости от обстоятельств и желания «хозяина». И кое-чего уже удалось достичь. На расстоянии многих тысяч километров от лаборатории жили и работали люди, находящиеся, сами того не ведая, в психической зависимости. Их поступки соответствовали тем установкам, которые посылал невидимыми сигналами в их мозг некто им совершенно неизвестный.

Это были опытные образцы, но они уже давали первые всходы. Виднейшие политические деятели и президенты некоторых стран управляли своими подданными, руководимые тончайшими психическими токами, которые воздействовали на их подсознание. Ничего необычного в себе не замечая, не чувствуя, они принимали решения, издавали указы, разрабатывали планы через призму внутренних рассуждений и раздумий, рождающихся в глубинах подсознания и затем трансформирующихся в окончательный, облекаемый мыслью вариант.

Достигнутые успехи окрыляли, но до окончательного результата — полного, абсолютного контроля над умственной деятельностью человека — еще было далеко. Проблема, которую пока не смогли решить в лаборатории, заключалась в создании постоянной психической установки в мозгу людей и осуществления взаимосвязи объекта с центром управления в непрерывном режиме. Зомбирование, проводимое с помощью специальных приборов, ключевых фраз и видеозаставок в средствах массовой информации, на телевидении, радио, 25-го кадра, умело используемого во время демонстрации кинофильмов, уже приносило свои плоды, но создать устойчивую, ярко выраженную доминанту пока не удавалось.

Лабораторию по изучению тонких психических энергий давно интересовала религиозная сфера, та духовная область, которая на протяжении тысячелетий сохраняет непрерываюшуюся зависимость человека от бога, их связь безотносительно к тому, верующий он или атеист. Сама история тому свидетель. На протяжении семидесяти лет Советы насаждали безбожие, но стоило только рухнуть большевистскому строю, как мгновенно обнаружилось — бог живет в людях, и окончательно вытравить веру в него не удалось никому.

Фанатизм приверженцев ислама, созерцательная погруженность в себя в буддизме и чань-буддизме, вечное Дао и стремление к его постижению в даосизме подтверждают наличие непрерывного религиозно-духовного влияния на жизнь человека.

Как это происходит, какие механизмы и нервные центры задействованы во время религиозного акта? В чем причины столь длительных следовых процессов в коре головного мозга, сохраняющих воздействие на человека в процессе всей его жизни? Ведь даже если человек говорит, что он не верит в бога, все равно божественная власть распространяется на него и он ведом этой силой. Выходит, существует такая область запредельных знаний, добыв которые можно научиться управлять людьми и, значит, миром.

Уже много лет в секретной лаборатории бились над этой загадкой, проводя исследования за исследованиями, разрабатывая новейшие методики гипнотического воздействия, применяя телекинез и другие формы принудительного внушения помимо воли ничего не подозревающих испытуемых, обычных граждан, населяющих тот или иной город, страну. Однако этого было мало. Становилось очевидным: чтобы полностью управлять сознательной сферой, нужно разработать такие средства и методы, которые по силе воздействия сравнились бы с религией, и выявить путем экспериментов восприимчивую к установкам зону в человеческом мозгу, способную не только длительное время сохранять полученную информацию в памяти, но и заставлять действовать в соответствии с ней по переданному в любую минуту сигналу.

Восток давно занимал умы директора ЦРУ Билла Макнамара и Джона Гейса, заведующего секретной научно-исследовательской лабораторией. Еще во время корейского кризиса американские военные столкнулись с удивительными проявлениями паранормальных возможностей человеческого организма. Тогда совсем еще молодые сотрудники разведслужбы Макнамар и Гейс получили свое первое задание. Они должны были организовать вербовку, а в случае отказа — захват и похищение одного очень сильного, но известного лишь в узких кругах мастера восточных единоборств, владеющего феноменальными психофизическими способностями. В той местности, где жил кореец, его все знали как учителя Ли, преподающего историю в сельской школе. Однажды во время боевых действий группа военнослужащих заняла освобожденную от северо-корейской армии деревню. Как обычно в таких случаях, село подверглось тотальной проверке: искали неприятеля и спрятанное у жителей оружие.

Старый учитель ковырялся в это время в своем огороде. Приказ сержанта бросить заступ и подойти к нему старик, видимо, не расслышал или не понял и продолжал спокойно копаться в земле. Тогда сержант повторил свое требование и передернул затвор автоматической винтовки¹⁴, досылая патрон в патронник. Наверное, старик подумал, что в него будут стрелять, и издал резкий, пронзительный крик, эхо от которого долго отдавало у всех в ушах, сопровождаемое головной болью. Бойцы отделения, уже не раз участвовавшие в сражениях, на какой-то миг оцепенели, полностью утратив ощущение реальности, а затем превратились в покорных исполнителей чужой воли. Все солдаты во главе с сержантом разрядили оружие, поставили его на предохранитель, построились и с песней зашагали прочь.

Когда они через продолжительное время пришли в себя, то долго не могли вспомнить, что с ними произошло. Вернувшись же к дому сельского учителя, они почувствовали в душе небывалое умиротворение и симпатию к этому почтенному человеку. Он встретил их на крыльце и жестами пригласил в дом. Кореец угощал их чаем и, сидя на циновке, что-то говорил на своем языке, и им казалось, что они прекрасно понимают друг друга. Во всяком случае, вспоминая ту встречу, все были уверены — разговор велся о доме, родителях, о их службе и скором окончании войны. Самое интересное, что они не просто слушали, но и спрашивали, и отвечали на вопросы.

На следующий день после того, как сообщение о столь необычном происшествии попало к вышестоящему командованию, в деревню прибыл офицер из спецотдела. Однако повидаться с учителем истории ему не довелось.

— Ушел в горы, — отвечали жена и соседи, а на вопрос, когда вернется, только пожимали плечами.

— Наступило время сбора трав, — объяснила через переводчика хозяйка дома, — и мужа теперь долго не будет.

Руководство решило сформировать группу захвата из специалистов диверсионно-разведывательной службы и, используя агентурную сеть среди местного населения, найти спрятавшегося в горах учителя. Однако поиски ни к чему не привели.

— Как в воду канул, — передавали агенты.

Тогда у Билла Макнамара, который назначен был возглавить группу захвата, созрел план поимки беглеца. Вместе с ним участие в подготовке и проведении операции принимал Джон Гейс. Врач-невролог с университетским дипломом, связавший свою жизнь со спецслужбами, кроме вопросов невропатологии занимался под могущественной крышей ЦРУ изучением и исследованием различных психических проявлений экстраординарного характера. При захвате корейца в случае каких-либо осложнений, связанных с массовым гипнотическим воздействием, или трудностей в его транспортировке Джон должен был в целях безопасности вводить пленнику психотропные вещества, контролируя дозировку и наблюдая, в какой мере они оказывают торможение на его центральную нервную систему.

Для осуществления задуманного Билл Макнамар арестовал жену корейца. Затем среди местных жителей распустил слухи о том, что якобы они с мужем являлись пособниками коммунистического режима и оказывали помощь неприятельской стороне. Завтра в первой половине дня ее повезут для допроса в штаб. Чтобы ни у кого не возникло сомнений в правдоподобности, женщину держали связанной, под охраной солдат.

Всю ночь группа захвата во главе с Макнамаром не смыкала глаз. Рядом с ними бодрствовал и Гейс. Всего вместе с солдатами насчитывалось более 30 человек. Уже на небе стали тускнеть звезды, еще немного — и из-за гор медленно начнет расти вначале ярко-огненный, а затем золотисто-жёлтый солнечный диск. В отряде, замаскировавшемся на подходах к дому и внутри, никто не позволял себе расслабиться. Какое-то чутье подсказывало Макнамару и Гейсу, что старик придет. Для того чтобы жена не предупредила его криком об опасности, ей заблаговременно вставили в рот кляп.

Все ждали. В тишине можно было даже различить дыхание друг друга. Наступил рассвет. Вставшее из-за гор солнце осветило своими лучами все вокруг, и новый день набирал силу, но старик так и не появился.

Тогда было решено оставить для охраны дежурную группу из числа диверсантов-разведчиков, а остальным привести себя в порядок, позавтракать и подготовиться к инсценировке вывоза арестованной женщины. Уверенность в приходе корейца не покидала Макнамара, и он решил, что отлучатся на завтрак они с Гейсом будут поочередно.

Уже возвращаясь, чтобы сменить Джона на посту, он услышал с той стороны, где была засада, сухой треск выстрелов и ринулся к дому сельского учителя. Впереди улица поворачивала влево, и Макнамар, чтобы сократить путь, срезая угол, побежал через фруктовый сад. Внезапно прямо из-за деревьев, чуть не столкнувшись с ним, выскочил пожилой мужчина, вслед за ним торопилась женщина. Билл вскинул руку с пистолетом… и больше ничего не помнил, только в глазах мелькнула яркая вспышка и в голове раздались раскаты грома.

Когда его нашли, он еще долго не мог прийти в себя: все вокруг будто плавало в тумане. Его несколько раз стошнило, мысли путались, и как ни старался, он не мог сконцентрироваться. Рядом с тем местом, где его подобрали, разведчики обнаружили следы крови. Убил ли он кого-то из двоих или ранил, осталось загадкой, как и таинственная перестрелка между собой матерых специалистов по диверсионной работе, чего только не повидавших в жизни. Лишь его помощник в организации этой операции Джон мог кое-что рассказать.

Через несколько дней, благодаря усилиям доктора Гейса, Макнамар смог вернуться к исполнению своих обязанностей. Первое, что его интересовало, — где кореец и его жена. Однако утешительной информации о их местонахождении получено не было. В целом операция провалилась, принеся Макнамару неприятности по службе в связи с человеческими жертвами. Тем не менее, кое-что она дала, что могло быть использовано для выполнения подобных заданий в будущем.

Джон Гейс, воочию видевший катастрофу, поведал в официальном рапорте о том, как развивались события:

«После того как часть команды отбыла для совершения утреннего туалета и завтрака, мы вдруг услышали какой-то неясный звук, который повторился несколько раз, и тотчас почувствовали беспокойство. Я решил выглянуть во двор, чтобы убедиться, что все в порядке. Со мной в комнате находились двое бойцов. Обойдя по периметру территорию и проверив на постах людей, я стал возвращаться обратно. Открыв дверь и заглянув в дом, я увидел, что прямо на меня шел кореец со своей женой, а оба разведчика оказались привязанными друг к другу. Видно, из-за того, что я для борьбы со сном принял возбуждающее нервную систему средство, на меня в малой степени подействовала гипнотическая способность старика подчинять жертву своей воле. Я бросился на него и, словно ударившись о каменную скалу, отлетел к стене, ненадолго потеряв сознание. Затем я вскочил и стремительно кинулся во двор. Женщины видно не было. Во дворе стоял школьный учитель в окружении наших бойцов, и они о чем-то беседовали, причем он — по-корейски. Я закричал: «Взять его!» — и бросился к старику, и снова страшный удар поверг меня на землю, а лицо горело огнем так, будто к нему приложились плашмя доской. Мой крик подействовал отрезвляюще, и разведчики кинулись к корейцу. Далее резкий, не очень громкий, но пронзительный звук ударил по ушным перепонкам, на доли секунды заблокировав сознание, и не успел он рассеяться в воздухе, как наши опытные бойцы, диверсанты-разведчики, полетели от старика в разные стороны. Вихрь его ударов, производимых руками и ногами, валил людей играючи, кто-то вскинул оружие и выстрелил, я увидел, как из окружения бойцов тенью мелькнула по направлению к саду фигура старика, и он исчез. Закрытый телом убитого, я лежал и кричал, требуя остановить стрельбу. Но еще долгих несколько минут между ними происходила огневая перепалка.

Наконец все стихло. Пятеро убитых и трое раненых — вот итог этого необъяснимого случая. До сих пор люди не могут понять, как они, матерые волки, совершали абсолютно бессознательные действия, убивая своих же товарищей по оружию».

В дружеском же разговоре с глазу на глаз Джон признался Макнамару:

— Мне все кажется, что я сошел с ума, а на самом-то деле этой бредятины не было. И знаешь, от каждого резкого звука вздрагиваю, как припадочный…

Загадка той операции так и осталась без ответа. Как удалось старику парализовать волю людей, всецело подчинить их себе в столь краткий промежуток времени и управлять ими, словно роботами? Обычным гипнозом это не объяснить.

Комиссия, работавшая по итогам операции, никаких нарушений установить не смогла, и в заключении, подводящем итоги проверки, говорилось о невозможности определить неизвестные пока науке механизмы психического воздействия на сознательную деятельность живого организма.

С тех пор прошло много лет, но те давнишние события навсегда оставили след в каждом из них. Макнамар успешно продвигался по служебной лестнице и достиг вершины в избранной профессии разведчика, став директором ЦРУ. Гейс же еще больше отдался науке, пытаясь овладеть тайнами человеческой психики. Изо дня в день он проводил исследования, ставил эксперименты и, начав с маленького отдела в недрах ЦРУ, впоследствии создал целую лабораторию по изучению тонких психических энергий и достиг впечатляющих результатов. Но ему недоставало главного — абсолютного подчинения разума людей, и он готов был заложить душу дьяволу, лишь бы только получить доступ к управлению чужим мозгом.

И вот сейчас, через несколько десятков лет, в случае если не произойдет какого-нибудь срыва, он наконец обретет достойный материал для завершения своих исследований.

Сказочной удачей можно назвать выявление в горах Средней Азии одного из сильнейших мастеров, владеющего древнейшими знаниями, касающимися изучаемых проблем. Глубоко законспирированный резидент, многие годы проживающий в Азии и уже сам слывущий большим мастером кунг-фу, сообщал в донесении, что старик владеет сокровеннейшим учением. Он умеет взлетать как птица и парить в воздухе, читает на расстоянии мысли; человек в его руках становится абсолютно послушным и выполняет чужую волю, словно это его собственное желание; его психическое и биоэнергетическое воздействие способно крушить камни и ломать металл.

Заключение, сделанное резидентом, было следующим:

«Старик способен играть с человеком, словно со щепкой. У него два ученика. Оба очень сильные мастера, также обладающие невероятными психофизическими возможностями. Внешним видом от обычных людей ничем не отличаются. Один из них белый. В рукопашной схватке представляют серьезнейшую опасность для кого бы то ни было. Способны вести поединок с десятью и более нападающими. Искусство камуфляжа, психоэнергетическое воздействие и интуитивное озарение, предвосхищающее будущие события, равно как умение строить психическую защиту, растворяя свое «я» в абсолютной Пустоте, в полной мере присуще наблюдаемым объектам».

Далее резидент сообщал координаты местонахождения старика с учениками и просил дальнейших указаний.

Получив и обработав шифровку и скрытно отснятые видеоматериалы, в Центре поняли — перед ними уникальный случай. Объект, о котором идет речь, не кто иной, как исчезнувший много лет назад кореец. Нужно любой ценой заполучить этих людей, на худой конец, при их гибели — рукописи и другие источники информации, представляющие научную ценность, не должны исчезнуть. Поэтому параллельно со слежкой и разработкой будущей операции по захвату необходимо вести подготовку к похищению древних рукописей. В связи с чем резидент нуждается в дополнительных ресурсах. Для этого в ближайшее время нужно расширить агентурную сеть и ввести в данный регион диверсионную группу «Купол».

Все мероприятия по организации операции Макнамар и Гейс осуществляли в условиях строжайшей секретности. Ими были предприняты беспрецедентные меры безопасности при внедрении на территорию другого государства специально обученных диверсантов. Когда кольцо вокруг старика с учениками сомкнулось и осталось только отдать приказ о захвате, агентурные источники, непосредственно ведшие наблюдение, сообщили об исчезновении объектов. Как это произошло, никто толком объяснить не мог. Из отчетов агентов можно было понять только то, что кореец каким-то невероятным чутьем определил их присутствие и, ловко всех одурачив, скрылся вместе с учениками, без труда обойдя все засады.

Как и много лет назад, Макнамар и Гейс, разбирая донесения, ощутили легкий холодок в душе: они снова столкнулись с явлением, которое отказывался воспринимать разум, — от всего случившегося веяло чем-то мистическим, таинственным. А им так хотелось обладать этой тайной…

Мучившая Скоробогатова не раскрытая им тайна понемногу стала уходить на задний план. Ежедневная, поглощающая не только время, но и помыслы служебная рутина делала свое дело. С тех памятных для подполковника событий утекло много воды, и вся его прежняя жизнь в корне изменилась. Разгулявшиеся ветры революционных перемен развалили огромную страну, казавшуюся прежде незыблемой твердыней. Быстро сориентировавшись, подполковник милиции перевелся из более теплой, но ставшей уже не только беспокойной, но и чужой Азии в Северо-Западную часть России, знаменитую своими туманами, дождями и бесконечной сыростью, то есть в Европу: ведь, как известно всем не только в России, но и за ее границами, самым европейским городом в этой стране является Санкт-Петербург. Перевод Скоробогатова по службе на руководителя районного звена можно было расценить как значительное повышение — в крупном городе это полковничья должность.

Обжившись и укрепившись на новом месте, Скоробогатов совсем по-начальнически заматерел и потихоньку стал отдаляться от боевой практики. На бандитов в качестве руководителя опергруппы ходил все реже и реже, ограничиваясь руководством подчиненными из кабинета, полюбил бани, выезды на природу и хорошие кабаки. Азиатские воспоминания о том оскорблении, которое он перенес от сопляка, почти оставили его. Но вот однажды старая обида вспыхнула с новой силой.

Ранним утром во все отделения городской милиции поступил сигнал о введении в действие плана «Перехват». Как чаще всего и бывает при таком аврале, когда все действуют скопом, проводимые мероприятия результатов не принесли. Но в оперативной сводке сообщалась информация, заинтересовавшая Скоробогатова. Дерзкий уход от милиции, причем дважды: один раз на угнанной автомашине, второй без нее, а ставшие на пути беглеца милиционеры были буквально сметены им с пути. «Особо опасен, принять меры к задержанию», — стояло в лаконичном служебном документе.

— Кого задерживать? — плевался в кабинете Скоробогатов. — С такими приметами надо каждого третьего арестовывать.

Высокий, рост 180—185, волосы предположительно темные, глаза светлые. Во дают начальнички! Это все равно что хватать кого ни попадя. Ладно, шут с ними, с генералами, но для меня тут работенка найдется.

Подполковник нутром почуял, что здесь замешан его старый знакомец, вернее, незнакомец. Хотя ничего общего, кроме мастерской техники рукопашного боя и расплывчатых внешних примет, не было у сегодняшнего нарушителя с тем «Игорем», шестое чувство подсказывало сыщику, что судьба подкинула ему возможность взять реванш.

Первым делом Скоробогатов отметил на карте города место, откуда был угнан автомобиль, и маршрут его следования. Жилой массив из шести многоэтажек, от которого начал свой бешеный марафон преступник, находился в подведомственном подполковнику районе, и он немедленно распорядился установить там наблюдение, а также через паспортные службы проверить всех лиц мужского пола в возрасте от 25 до 30 лет. Таких набралось около сотни. Шаг за шагом подполковник принялся просеивать всю сотню, и наконец осталось десять человек, требующих детальной проверки.

По мере того как круг подозреваемых сужался, подполковник все больше входил в раж. Натренированное долгими годами службы чутье подсказывало ему, что он напал на след.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

'Восемь линий концентрации (8 великих путей) — по представлениям древних китайцев, посвящавших свою жизнь занятиям у-шу, а в более сакраментальном смысле гун-фу, где основой является психофизический тренинг и огромную роль играет движение энергии. Энергия из тела человека выходит 8-ю путями, которые и определяют 8 линий концентрации.

2

Сунь-цзы — китайский полководец (VI—V вв. до н. э.), автор трактата о военном искусстве, служившего одним из главных пособий по стратегии и тактике как владетельным князьям и военачальникам, так и мастерам воинских искусств, бродячим рыцарям, а позднее и политикам. По Сунь-цзы, лучшая победа — та, которая одержана с минимальными затратами в кратчайшее время и наиболее эффективным способом. Особое внимание уделяется предварительному расчету и точной оценке соотношения сил. Четыре важных принципа Сунь-цзы: подготовка и познание собственных сил, реальная оценка противника; расчет времени и изучение местности; изучение условий боя. Огромную роль играет военная хитрость: война — это путь обмана. Поэтому, если ты и можешь что-нибудь, показывай, будто не можешь.

3

Согласно восточным религиозным представлениям о сотворении мира (буддизм, чань-буддизм, ламаизм).

4

Намаз — молитва (перс.-турецк.), совершается пять раз в день.

5

Конфессия — то же, что и вероисповедание.

6

Хаджж — паломничество мусульман в Мекку к храму Кааба или к месту захоронения Мухаммеда.

7

Лунг-гом-па — общее понятие лунг-гом означает в Тибете упражнения духовного и физического характера. Как правило, эти упражнения сочетаются с дыхательной гимнастикой и медитативной техникой на концентрацию мысли. Название же лунг-гом в отличие от понятия преимущественно применяется для обозначения особого вида духовной и физической (психофизической) тренировки, развивающей у человека сверхъестественные скорость и легкость движений. Звания лунг-гом-па в Тибете удостаивается атлет, способный пробегать с необыкновенной скоростью большие дистанции, не отдыхая и не подкрепляясь в пути.

8

'Шахи Зинда — архитектурный памятник XIV в. в Самарканде. «Шахи Зинда» означает «живой царь». По преданию, один из самаркандских властителей не умер, а сделался невидимым и поныне живет в этом монастыре; наиболее достойные и праведные люди могут увидеть его.

9

'Индра — самый популярный мифологический персонаж вед. Воплощает прежде всего воинскую функцию. Он рожден для битв, мужествен, победоносен. Участвует в многочисленных сражениях против демонов и против чуждых ариям племен, сокрушает крепости и разбивает врагов. Вместе с тем его воинские подвиги имеют и космогоническое истолкование. Он порождает солнце, небо и зарю, сражается с демоном Вритрой за солнце. Победа над Вритрой — победа динамического начала над косным хаосом.

10

Ночной страж — восьмой чакрам, расположенный на расстоянии 15 см над головой. Психоэнергетическая зона человека, отвечающая за сохранность и безопасность. Восьмой чакрам связывает человека с его вторым «я».

11

У-синь (мусин, мунэн, у-нянь) — центральные идеи в Дзэне. Это состояние, при котором дух человека, его разум течет, как вода, заполняя собой каждый уголок пространства, двигаясь от одного объекта к другому. В боевой практике это состояние, когда мастер, словно сверхчувствительный прибор, реагирует на мельчайшие изменения в обстановке, в психике людей и их поведении, ничем не выдавая себя и своих намерений.

12

Тибетский вариант инь—янь, монады, олицетворяющей основу мироздания.

13

Речь идет о сюрикене.

14

'На вооружении американской армии состоит автоматическая винтовка М-16.