Немая прачка

Николай Геннадьевич Буров, 2019

Три незнакомых человека оказываются связаны невидимой нитью чужой неосязаемой энергии. Что будет, если ваше страстное желание молниеносно и полностью исполнится? Герои этого «эзотерического романа» испытывают на прочность себя и свои принципы, чтобы понять – действительно ли так сильно и искренне они хотели осуществить «свою» мечту… События происходят в современной Москве, где атмосфера мегаполиса и энергия мыслей миллионов людей влияет, а иногда неожиданно изменяет судьбы городских жителей. Тем более когда человек попадает в особое место, где часто происходят удивительные вещи…

Глава 5

Второе чужое желание: знания (Историк)

Французский остров Корсика. 15 августа 1769 года. В жаркий летний полдень по безлюдной площади идет скромно одетая беременная женщина. Резкая боль пронизывает живот, она выкрикивает призыв о помощи и падает на землю. Теряя сознания, она снова пытается позвать на помощь. Слова и буквы сливаются во что-то нечленораздельное, похожее на страшный вопль, наполненный болью. Через несколько минут тишину нарушает резкий звонкий плач младенца, оповещающего мир о своем рождении. Но в тот момент его услышала лишь нищая старуха, которая случайно проходила мимо. Так появился на свет маленький мальчик по имени Наполеоне Буонапарте, которого впоследствии все узнают как человека, покорившего полмира! Наполеон Бонапарт — будущий император Франции…

Дети с интересом слушали человека, которого все учителя и ученики в школе называли Историк. Для усиления эффекта, Историк во время фразы «полмира» поднял руки над головой и развел в стороны. Многие из детей в классе открыли рот от удивления.

Учитель никогда не искажал исторические факты, но, чтобы заинтересовать учеников судьбоносными событиями, иногда приукрашивал жизнь легендарных персонажей незначительными для науки деталями. Когда тема урока касалась знаменитых личностей, Историк сознательно перевоплощался в героев былых времен и дети мысленно становились участниками прошлых событий. В классе никто не смел пошевелиться, все с жадностью ловили каждое слово учителя. Моменты вдохновения не проходили бесследно. Впечатленные ученики хорошо запоминали тему урока, и у Историка появлялась возможность поставить хорошую оценку не очень сообразительному ребенку. На следующее занятие учитель спрашивал именно двоечников и троечников. Дети, которые не открывали дома учебник, всегда повторяли слова учителя: «В жару шла женщина по площади, она упала и заорала так, что все бы напугались, но никого рядом не было, кроме нищей старухи. Потом, когда родился Наполеон, он тоже заорал и тогда еще никто не знал, что это будущий император Франции…» Получалось не совсем то, что хотел бы услышать Историк, но четверку с натяжкой поставить можно.

После вот таких эмоциональных уроков, Валентин Сергеевич приходил домой и подолгу перелистывал прочитанную когда-то литературу. Затем гулял по виртуальному пространству Интернета в поисках новых сведений по теме уже проведенного занятия. Он помнил наизусть все даты и события из школьной программы по курсу истории, но все время искал новые документальные подтверждения или опровержения давно ушедших событий… Жажда знаний стимулировала новые поиски и пробуждала интерес к однообразной и скучной, по его мнению, жизни.

Вчера, после занятий, вопреки своей привычке, Историк не поехал домой, а решил прогуляться по центру города. Прогулка закончилась в парке на Чистых прудах и, когда он подходил к метро, неожиданно пришла мысль — завтра с утра поехать на «Вернисаж в Измайлово». Когда-то в детстве один раз бабушка возила маленького Валю в Измайлово на Блошиный рынок. После той поездки он ни разу там не был. Слышал, конечно, от друзей и знакомых о том, как изменилось это место, но все не мог выделить время, чтобы съездить и посмотреть.

Вчерашний вышеописанный урок истории: лица детей, удивленные возгласы, фантазии о жизни Наполеона, эмоциональный запал — все прокрутилось в памяти блондина в сером костюме и воспоминания вызвали довольную улыбку на лице, когда он проходил через центральный вход «Вернисажа в Измайлово».

Первые ряды пестрят разнообразием: яркие платки, шапки, расписные деревянные матрешки, яйца, шкатулки, ложки… Место, где иностранные туристы могут выбрать памятный подарок о России.

Сувениры не интересовали Валентина Сергеевича, но от ярких расцветок и улыбок продавцов настроение поднялось до уровня веселья и куража. Среди его знакомых было несколько постоянных посетителей Вернисажа и, вспоминая их рассказы о Блошином рынке, он быстро сориентировался, прошел весь ряд до каменных ступенек, поднялся и повернул налево.

Сначала внимание Историка привлекали предметы, похожие на те, что достались ему по наследству от бабушки и родителей. Бегло осматривая столы с товаром и, встречая знаковые предметы, он узнавал приблизительную стоимость своих домашних сокровищ. Затем его интерес переключился на дореволюционные литературные произведения, но ничего стоящего он не нашел. Первый круг по центральной аллее и по балконам историк пробежал меньше, чем за час и решил пройти еще раз. В конце дальнего балкона его внимание привлекли две старухи: одна — худощавая и высокая в сером пальто из синтепона, другая — маленькая и толстенькая в коричневом плаще. Они торговали напротив друг друга, и когда он первый раз проходил мимо, то услышал, как Высокая уговаривала Толстушку продать ей рушник: — Ну, отдай мне рушник за четыреста рублей, у меня скатерть и салфетки такой расцветки…

— Я его за тысячу двести продаю. Рушник — старый, столетний, в идеальном состоянии, вышивка красивая, его за эти деньги купят, — отмахивалась от уговоров толстушка.

— Ну, отдай за четыреста, мне в набор…

Когда Историк проходил второй круг по балконам, то услышал продолжение этой беседы, и ему стало смешно и интересно слушать перепалку двух старух. Он остановился поблизости, у стола с журналами советского времени, и, перелистывая их, решил понаблюдать, чем закончится торг.

— Ну, отдай рушник за четыреста, для себя беру, не на продажу, в набор, — продолжала клянчить Высокая.

— Ты все, что у меня берешь, умножаешь на пять и продаешь, а говоришь — себе. Я тебе сказала, хочешь — за восемьсот возьми, — немного снизив цену, не сдавалась маленькая старушка.

— У меня рука легкая, а у тебя еще продаж не было сегодня. Если я первая покупку сделаю, ты после меня все хорошо распродашь, — продолжала выдумывать разные причины для продажи высокая старуха.

И, неожиданно для всех, кто рядом торговал и слушал эту перепалку, маленькая старушка почему-то согласилась: — Да, бери уже за четыреста.

Худая резко подскочила, одной рукой схватила рушник, а другой отдала приготовленные четыреста рублей. Развернулась, сделала шаг к своему столу, но еще не успела положить рушник, а к ней уже подошел молодой мужчина и, показывая пальцем на рушник, спросил: — А скажите, сколько стоит ваше полотенце?

Худощавая старуха несколько секунд внимательно смотрела на него, затем снисходительно улыбнулась и тоном музейного экскурсовода сказала:

— Эту вещь правильно называть рушник, а не полотенце. Он достался мне от моей прапрапрапрабабушки, это начало семнадцатого века…

— Да вы что, правда? — так же снисходительно улыбнувшись, мужчина недоверчивым тоном перебил старуху.

— Да, правда! У меня этот рушник сотрудники музея просили, в экспозицию. Но я не дала.

— И сколько он стоит?

— Посмотрите, работа вся ручная, какая вышивка, какое состояние. Всю жизнь в сундуке хранила…

— Вы мне цену назовите, пожалуйста, — снова перебил старуху мужчина.

— А вы мне понравились. Поэтому ВАМ отдам за две тысячи. Деньги очень нужны на лекарство, из-за глубокой нужды вчера из сундука достала и продать решила, — с грустью в голосе закончила свою речь старуха.

Мужчина достал деньги, расплатился, забрал рушник и поспешил удалиться — видимо, побоялся, что старуха передумает.

«Вот так ушлая, хитрая бабка! Только что купила вещь, еще на свой стол не успела положить эту тряпку и тут же мужику продала в пять раз дороже», — подумал историк, и ему стало жалко маленькую старушку, у которой совсем дешево выманили вещь. Затем историк вспомнил про мужика, который думает, что купил четырехсотлетнюю вещь, семнадцатого века: «Вот дурак-то, развела его бабка. А ведь и меня могла так же обмануть, я-то тоже ничего не соображаю в этом старье».

Интерес к знаниям Валентин проявлял с раннего детства, и в любом возрасте изучение истории помогало ему отвлечься от бытовых проблем и душевных неурядиц. Гуляя по рынку, он наблюдал как продавцы и покупатели с интересом и наслаждением рассматривают многие вещи и рассказывают о них.

«В основном, любой человек знает что-либо в определенной области, связанной с работой или личными увлечениями. Не бывает людей, которые изучили бы все, что их интересовало в течение жизни…» — мысленно рассуждал Историк.

В этот момент как будто что-то переключилось в его сознании и возникло желание знать все ответы на интересующие вопросы. Появилась не просто мимолетная мечта, а неутолимая жажда знаний, сравнить которую можно с жаждой воды или нехваткой кислорода.

«Хочу знать больше других! Очень хочу!» — пребывая в ранее незнакомом состоянии, шепотом проговорил историк.

И вдруг вспомнил, как вчера шел по парку на Чистых прудах и попытался поймать падающий бутерброд. В эту же секунду память расплывчатой картинкой выдала фигуру белокурой девушки, ее лицо, рассеянный взгляд голубых глаз…

«Хочу знать больше других! Очень хочу!» — два раза, как будто под гипнозом, повторил историк.

Видение исчезло, он встряхнул головой и решил пойти перекусить в какое-нибудь кафе поблизости.