Первая книга Артема

Николай Владимиров (2024)

Дети часто ставят взрослых в тупик своими вопросами. Эта книжка подскажет взрослым, как отвечать на них точно, понятно, без оговорок. А еще расскажет, что на некоторые детские вопросы ответ вряд ли получится найти. Также в книгу включены притчи, которые помогут малышам крепко засыпать по вечерам и бодро вставать по утрам. Книга полна доброго юмора и украшена очаровательными детскими рисунками внука автора.

Детские вопросы

Тяжёлое

— Папа, а почему гантели тяжёлые?

— Потому что они весят, ну, имеют вес.

— Это как?

— Тянут вниз. К земле.

— Сильно?

— По-разному.

— А сколько?

— Мои — пять килограмм. Твои — полкилограмма.

— И земля знает, сколько какую тянуть? Она умеет считать?

— Нет, просто тянет и все. Закон гравитации… Вот пойдёшь в школу, там тебе все расскажут. Научат.

— Наверное, умеет, пап, раз знает, какую сколько тянуть.

* * *

«А вдруг и действительно умеет? — подумал папа, качая вместе с сыном гантели. — Ведь тянут же они столько, сколько тянут. М-да… Хорошо, что ещё не спросил, что за зверь эта гравитация, откуда она на нашу голову свалилась…»

Блин, ну и детские вопросики…

Ага

— Дед, почему ты говоришь «ага»?

— А как надо, внучек?

— Ну, там, «да» или «о’кей».

— Насчёт «да», это да. Насчёт окея — извини: с «ага» и рядом не поставлю.

— Это почему?

— Потому. Как легко выговаривается-то: «А-га-а…» Навроде первого слова «а-агу-у», которое младенцы лопочут. И не так, как тот окей, типа «привет-пока», а тепло, сердечно: А-га-а… — мол, пообщаемся по-нашему, по-простому, по-русски. Улавливаешь разницу?

— Это ты столько всего в одном «ага» услышал? Нуты, дед, даёшь!

— А как же, внучек! Наш язык — это ведь не звуки и буквы только, это, можно сказать, жизнь души. Вот так!

* * *

— А я вот не буду «ага» говорить, не буду! — набычился внук и продолжил прерванную было зубрёжку: «А тар» — карта, «а pensil» — карандаш, «а table» — стол», «а schoolboy» — ученик…

Красное

— Бабуля, а красное — это какое?

— Как тебе объяснить. Вон твой шарик — он красный.

— А почему?

— Он приятный, красивый, хороший.

— Как мама?

— Да, моя умничка!

— А папа у нас не красный. Он на меня сердится.

— Ну, милая, ты же его компьютер лимонадом залила.

— Значит, цвет зависит от того, виновата я или нет? Сердится кто-то на меня или нет?

— Отчасти да. Возможно.

— Ура! Теперь я знаю, как сделать красное красным!

* * *

«…А синее синим, зелёное зелёным, оранжевое оранжевым», — подумала бабушка. И взгрустнула: много всё-таки в ее жизни было серого.

Кто мы?

— Папа, почему ты не рыбка?

— Хм, дочура. Потому что я человек.

— А я? Почему не мотылек?

— Потому что тоже человечек, только маленький, в смысле, маленькая.

— А мама почему не птичка?

— Потому что мы люди а, значит, ни рыбкой, ни мотыльком, ни птичкой и никем другим быть не могли.

* * *

«Хотя почему? — подумал папа, наблюдая, как трёхлетняя малышка затушевывает фломастерами цветные раскраски. — А вдруг?»

Кукла

— Мама, а моя Катя лазголаливалет.

— Разговаривает, доченька, скажи: раз-го-ва-ри-ва-ет.

— Лаз-го-лав-ли-ва-лет.

— Ну ладно, дочура, играй.

— Она ещё умеет тантевать, мамочка.

— Да, потому что это электронная кукла. Она так запрограммирована, дочь.

— Я тоже умею лаз-го-ла-вли-вать.

— Да, только пока не очень получается. Но тебя научат, дочура.

— И тантевать?

— И танцевать, и петь, и читать, и писать, и всему-всему.

— А кто?

— Мы с папой будем сказки тебе рассказывать, книжки читать, в детсаду с тобой будут заниматься воспитатели, в школе — учителя. Потом в колледже или институте станешь учиться. Потом…

— Мам… я нехоцу.

— Что «не хочу»?

— Ницево. Хоцю быть Катей. За-пла-гла-ми-луй меня, мама! Как Катю. За-пла-гла-ми-луй… мамоцька!

Мама строго взглянула на дочь, поднялась и молча вышла из комнаты: ну зачем продают такие игрушки детям?

Зачем?

Статут

— Деда, а ты всегда был дедушкой?

— Нет, внучек, только после твоего рождения я получил, так сказать, этот ста-тут.

— Где, тут?

— Нет, ста-тут. «Статут», слово такое. То есть поменял своё место на древе нашего рода. Поднялся по ступеням иерархического номинала, так сказать.

— Как это, деда?

— Видишь ли, до тебя я кем был? Только отцом.

— Чьим?

— Твоей мамы. А теперь я стал дедом.

— Из-за меня?

— Так сказать, благодаря тебе. И моей дочери, ну и ее мужу, конечно.

— А они кем были до меня?

— Просто мужем и женой.

— А теперь?

— Стали твоими папой и мамой.

— А я кем стал, когда родился, какой у меня, ну, этот сатут, деда?

— Не са-тут, а ста-тут, внучек. Ты дитя. Так сказать, субъект вселенной, по крови и плоти гражданин российского отечества, сын своих родителей, мой внук, ребенок-смышлёнок, которому все сразу вынь да положь.

— Деда, а кто его меняет?

— Статут?

— Да. Кто это делает?

— Мы сами.

— А зачем?

* * *

Дед закашлялся и замахал рукой: мол, потом, внучек, потом, не по статуту вопрос; и продолжил прерванное внуком чтение газеты.

Дедушка, конечно, хотел сказать «статус», потому что «статут» — словечко юридическое, и здесь оно ни к селу ни к городу. Но мог же человек перепутать! Зато звучит-то как величественно: «ста-тут»!

Красивая

— Бабуля, ты красивая?

— Я никогда не была красавицей, но всегда была чертовски мила. Кто сказал? Слышала?

— Нет.

— Ты ее все равно не знаешь. Да, я была очень милой. Поверь, это так круто, внученька.

— Милая — это лучше, чем красивая?

— Ну, я бы не сказала. Красивая — значит вся такая особенная, вся такая «я вам покажу!». Зато милая — это чуткая, добрая, отзывчивая и в то же время нетерпимая по отношению к плохому, злому, бессердечному. Чего у красоток может и не быть.

— А я красивая, бабуля?

— Конечно! Ты самая лучшая, добрая и умная девочка, настоящая красавица!

* * *

Внучка отвернулась от бабушки и заплакала.

— Что ты, маленькая моя? — спросила бабушка недоуменно.

— Значит, я не красивая, а только ми-и-и-лая — а-а-а…

Финляция

— Папа, что такое финляция?

— Фильтрация?

— Не-е-т. Фин-ля-ци-я.

— Фиксация?

— Да нет же. Фин-ля-ци-я.

— Инфляция?

— Да.

— О, боже! Где ты подхватила это слово?

— В телевизоле.

— В телевизо-ре! Тогда не финляция, а инфляция, доченька.

Конец ознакомительного фрагмента.