Колыбель

Никита Шамин

Аксель возвращается на процветающий после войны Харим, чтобы посетить похороны отца — высокопоставленного чиновника, убитого при таинственных обстоятельствах. Получив неожиданное наследство, он начинает узнавать больше о прошлом своей семьи и о том, как строился Харим под её началом. Пока Аксель пытается примириться с нелегким наследием, кто-то ещё намерен узнать тайны его отца и использовать их в своих целях. Книга содержит нецензурную брань.

Патриот

Его маленький мир легко качался на волнах ночных грёз, а сон берегли забота и домашний уют. Хоть он торопился быть большим, но, как и всякий ребёнок, поддавшись ласке сияющих ночных звёзд, тепла материнских рук и мягкому касанию усталости, охотно окунался в море красочных сновидений. Любовь сделает его чудесным и совершенным к тому моменту, когда он станет большим. А дальше им распорядится реальность.

Он вдруг начал ворочаться в постели. Сон, до этого глубокий и сладкий, словно затаив обиду, мгновенно и бесследно оставил его. Сбросив с себя одеяло, он вылез из тёплой постели и, протирая глаза, пошёл к двери из своей комнаты. На пороге он услышал голос матери. Она на кого-то кричала. Для него было странным и даже пугающим, что такая кроткая женщина могла разговаривать на повышенных тонах. Испугавшись, он немного колебался выходить, но вскоре всё же решился на это, чтобы узнать, в чём дело.

Он осторожно шагал по деревянному полу антресоли обнаженными ступнями, стараясь не шуметь. Спускаясь по лестнице, он увидел, что за приоткрытыми дверями в гостиную горит свет, который почти целиком поглотила быстро промелькнувшая тень.

— Да́рэл, вернись! — вновь зазвенел рассерженный голос Маатэль.

Услышав его, он тут же согнулся к ступенькам и притаился за баля́синами.

— Я сказала: остановись! Куда ты идёшь?

— Туда, откуда пришёл! — басящий голос его старшего брата сотряс стены гостиной. — Можешь сказать отцу, что я больше не появлюсь в этом доме.

— Просто поговори с ним, ни к чему устраивать истерик!

— Не о чем нам с ним разговаривать. Он всё равно что мёртв для меня!

В гостиной раздался звук оглушительной пощёчины. После короткого судорожного вздоха Маатэль на несколько мгновений всё совершенно стихло. А потом послышался гнетущий стук солдатских сапог, медленно начавших свой тяжёлый шаг.

Он услышал, как об пол что-то разбилось, и сразу же бросился в гостиную, распахнул двери и первым делом увидел в её слепящем свете разбитую вазу, мелкими осколками рассыпавшуюся по полу. Застывшие в ужасе глаза были словно высечены на побледневшем лице его матери, когда она посмотрела на него. Дарэл взглянул на него из-за плеча, отошёл от Маатэль, забрал с кушетки свой ранец и молча прошёл мимо Акселя к парадному входу, пока тот растерянно провожал его взглядом.

Он повернулся к матери, услышав её тихие всхлипы. Маатэль сползла на пол, припав плечом к столу, и закрыла лицо ладонями.

— Мама, — сказал Аксель, подбегая к ней.

— Осторожно, не поранься! — дрожащим голосом произнесла она, уводя сына подальше от осколков.

— Тебе плохо? Почему ты плачешь? — спросил он, присев перед ней на коленки.

— Всё нормально, дорогой. Просто я испугалась, когда разбилась ваза, — она старалась улыбнуться, но слёзы лились всё сильнее.

— Я помогу всё убрать.

— Нет-нет! Осколки острые, не нужно. Просто иди спать, хорошо?

— Я позову папу, — сказал он, подпрыгнув с пола.

— Аксель, нет! Он занят!

— Сейчас приведу его, — кричал он уже в коридоре.

— Аксель!

Он молнией поднялся по лестнице на второй этаж, перепрыгивая через ступеньки, пробежал в длинный коридор к дверям в кабинет отца и застыл перед ними в оцепенении. Ещё никогда он не решался побеспокоить отца во время работы и нарушить единственный запрет в доме. Но дело было серьёзное. Аксель постучал обеими руками по толстым деревянным дверям и стал ждать. Когда ожидание затянулось, он собрался постучать ещё раз, и дверь открылась на половине второго стука. Из-за неё, протирая стёкла очков о чёрный жилет, выглянул Томэль.

— Аксель?! — удивлённо произнёс он, надевая очки. — Почему ты не спишь?

— Мама и Дарэл. Она там плачет!

— Плачет? Почему?

— Они поругались, и Дарэл ушёл. Мама осталась там, в гостиной. Я решил позвать тебя.

— С ней всё хорошо?

— Я… не знаю… она… — растерялся Аксель.

— Вот что, сейчас я закончу одно дело и посмотрю, как там мама. А ты отправляйся в свою комнату.

Аксель стоял на месте, нервно поглядывая в противоположную сторону коридора.

— Ты слушаешь меня?

Он посмотрел на отца, но не мог ничего произнести. Тело сжало в тиски, а язык словно стал каменным.

— Аксель! — повысив тон, произнёс Томэль.

— Да, отец. Я всё слышал.

— Хорошо, иди, — сказал тот и немедленно вернулся обратно в кабинет.

Аксель развернулся, сделал несколько неуверенных шагов, но затем остановился. Он услышал голоса в кабинете отца и подкрался к приоткрытой двери. Прислонившись к маленькой щелочке, он стал прислушиваться к происходящему внутри.

— Всё в порядке, это был мой младший, — сказал Томэль, возвращаясь в своё кресло напротив компьютера.

— Что случилось? — спросил женский голос с примесью цифрового скрежета.

— Наверное, просто не спится, вот и гуляет по дому.

— У вас там точно всё хорошо? Даже тут было слышно, как ты его шуганул.

— Он знает правило: не отвлекать меня, когда я работаю. Пусть учится дисциплине. Кстати, запоминай, пригодится, когда заведёшь своих детей.

Женщина издала тихий вздох, за которым вместо тишины последовало едва уловимое долгое шуршание статического шума в стенах кабинета.

— У вас так и не выходит?

— Нет, — с досадой произнесла женщина.

— Может быть, стоит обратиться к врачу? Я знаю управляющего хорошей клиники в Эхо…

— Давай не будем об этом. Нам просто нужно время.

— Возможно.

— Я соскучилась по тебе, — вдруг ласково произнесла она.

Услышав эти слова, Аксель отпрянул от двери и медленно отошёл подальше. Почувствовав, что отошёл достаточно далеко, он развернулся и направился к лестнице, окинул взглядом двери в гостиную, но решил не возвращаться туда и быстро добежал до своей комнаты. Он забрался обратно в остывшую кровать, завернулся в одеяло до половины лица и устремил взгляд в темноту, пытаясь отдать ей все свои тревожные мысли, чтобы снова как можно скорее уснуть.

* * *

Подобно раскалённому добела солнцу, мраморный дворец сиял в ночи ярче лун и бесчисленной россыпи звёзд. К его дверям неспешным потоком двигалась река людей, светящихся роскошью, дороговизной своих нарядов и скрупулёзно высеченной, иногда странной красотой своих тел. Кортежи челноков прибывали один за другим, привозя на остров новых гостей: министров, бизнесменов, артистов и прочую интеллигенцию. Здесь по приглашению Консилиума собралась вся элита Эхо — сливки общества, которые сделали Харим таким, какой он есть. Этим вечером они будут праздновать и воздавать почести самим себе, любимчикам фортуны и хозяевам жизни. Гости собирались под большим куполом из мозаичного стекла ручной работы. Подсвеченный изнутри, купол был похож на гигантскую лампочку, до половины вкопанную в искусственную землю и уходящую в океан.

Прибытие самого Визора стало значимым событием, потому, стоило Габриэлю войти в главный зал, как всё внимание гостей сразу же устремилось на него. Аксель почти что физически ощущал, как пропадает и меркнет рядом с ним, а Габриэль, подобно чёрной дыре, без остатка поглощал всеобщее признание. При этом он держался спокойно, на лице его отчётливо было видно вежливое безразличие, как и подобает добросовестному руководителю, который не мог позволить себе предаться утехам или тщеславию. В то же время о его внимании и покровительстве мечтал всякий, кто прибыл сюда для больших свершений. Даже в этом зале собрались как новички, с трепетом репетирующие в уме свои заготовленные реплики для того, чтобы произвести на него впечатление, как только им представится шанс поговорить с ним хотя бы минуту, так и уже получившие от Визора карт-бланш — наиболее перспективные, по его мнению, люди, желавшие выпросить ещё немного его «благословения».

Акселя и Габриэля проводили за отдельный стол на десять персон, который пока что пустовал. Запах кожи и экзотической древесины застревал в носовых пазухах и трахее, забивая их сильнее при каждом новом вдохе. Крупицы отфильтрованного от роскоши чистого воздуха едва насыщали голодные лёгкие, его дефицит приводил разум в помутнение. Дорогой пиджак, словно кольчуга, давил на плечи, а воротник шёлковой рубашки обвил шею удавкой, упираясь в кадык. Просто нахождение здесь уже было крайне некомфортным для Акселя, и меньше всего он горел желанием общаться с кем-то из гостей, до которых ему не было никакого дела.

— Ты слушаешь меня, Аксель? — спросил Габриэль.

— Каждое слово, — учтиво произнёс тот.

— Постарайся расслабиться. На членов Консилиума нужно произвести хорошее впечатление.

— Зачем мне производить на них впечатление? Я надеялся, что донёс до вас достаточно ясно, что не мечу на пост градоначальника.

— Пойми меня правильно, как член семьи я уважаю твои желания, но их удовлетворение не стоит того, чтобы вступать в прения с Консилиумом. Они хотят увидеть наследника Томэля и не скрывают намерения продолжить династию. Если им не понравится то, что они увидят, то ты будешь свободен. Однако не думай, что их можно ввести в заблуждение. Поэтому лучше не притворяйся и будь собой, а решение они примут сами.

— С каких пор Консилиум имеет на Хариме больше власти, чем вы?

— Консилиум и есть власть, всегда ею был. Я же наблюдатель и хранитель порядка, который вмешивается только в случае крайней необходимости.

Посреди разговора к ним подошёл мужчина в белом фраке слуги и наклонился к Габриэлю.

— Ми сиба́т маро Хи́мерт,⁷ — произнёс он на безупречном клира⁸. — Ом дра́тта маро Гаал Тэсмон ту хилле́т та о́рпта дэт фа́ра.⁹

Габриэль кивнул и не спеша встал из-за стола. Следом поднялся и Аксель. Слуга провёл их к полукруглому огороженному подиуму, внутри которого всё было приготовлено исключительно для Консилиума. За столом сидело четверо. Первым взгляд Акселя поймал седой, до невозможности костлявый мужчина в белой мантии, напоминающей лабораторный халат, чьи волосы были взъерошены и растрёпаны в стороны, будто он вышел прямиком из эпицентра урагана. Другие двое мужчин выглядели относительно нормально. Особенно привлекал внимание хмурый тип с длинными чёрными волосами, на лице которого, казалось, была отражена боль всего человечества, перемешанная со злобой, хоть он и выглядел достаточно мирным. Другой, на вид ровесник Акселя, ехидно улыбался, рассматривая гостей и, казалось, своей улыбкой раздражал мужчину с хмурым лицом, которому не пристало быть в каком-либо другом настроении, кроме плохого. Последним членом Консилиума оказалась женщина, одетая в пёстрый наряд, украшенный кружевами и инкрустированный драгоценными камнями, с пышной причёской по виду из прошлого столетия, но с макияжем по последнему писку моды. Увидев Габриэля и Акселя, она тут же расплылась в улыбке и встала из-за стола, чтобы поприветствовать их.

— Маро Габриэль! Как замечательно видеть вас здесь сегодня, — произнесла она восхитительным, искрящимся радостью голосом. Не слишком высоким, не слишком низким, в достаточной степени приветливым и преисполненным будто бы искренним удовольствием от созерцания Визора перед собой.

— Маро Лиадэ́ль, рад встрече, — скупо улыбнувшись, ответил Габриэль.

— А это, должно быть, ваш племянник?

— Познакомься, Аксель. Маро Лиадэль Сир Линд.

— Аксель Гаал Тэсмон. Рад встрече, — представился он, чуть поклонившись.

— Как замечательно, что вы присоединились к нам, — сказала она, улыбнувшись. — Безумно интересно разделить стол с новым градоначальником Эхо.

Аксель встрепенулся, ему показалось, что даже Габриэль был удивлён, услышав это.

— Но выборы ещё не проведены, — озадаченно сказал Аксель.

— В них нет необходимости, — вдруг заговорил хмурый мужчина, не поворачиваясь к ним. — Семья Гаал доказала свою преданность и высокую компетентность на руководящих постах. Кроме того, население Эхо охотнее доверится плоти и крови своего первого в истории градоначальника, чем кому-либо другому.

— От лица семьи Гаал благодарю вас за оказанное доверие, маро Дива́д Кара́ба, — сказал Габриэль хмурому мужчине, поклонившись.

Аксель неуверенно сделал то же самое.

Ничего не ответив, Дивад жестом пригласил обоих сесть за стол. Они заняли свои места, а слуги начали разносить еду и разливать напитки.

— Ну так что, градоначальник, — в дерзкой манере сказал молодой член Консилиума. — Успеешь до тридцати научиться всему, что требуется для достойного руководства столицей? Три года — малый срок для такой задачи.

— Нас не представили, — сухо отозвался Аксель.

— Что?

— Могу я узнать ваше имя, прежде чем отвечу на вопрос?

— Брэм. Брэм Тиса́ль.

— Тиса-а-аль, — задумчиво протянул Аксель. — Хм, вспомнил, я работал с вашей матерью. Отличный специалист и один из лучших сотрудников, когда-либо бывших у меня в подчинении.

— При чём здесь это?

— Я отвечаю на ваш вопрос. Уверен, ваша мать может дать исчерпывающий отзыв обо мне как о руководителе. В данном случае давать какую-либо объективную оценку самому себе, на мой взгляд, будет неправильно.

Брэм молча пил вино, не отрывая раздражённого взгляда от Акселя. Тот предположил, что вечер будет полон нападок инфантильного члена Консилиума и придётся запастись терпением.

— Что-то вы уже должны знать. Наверняка отец время от времени посвящал вас в курс дел, — неожиданно заговорил старик со странной причёской.

— Аксель, это геттай Мала́ки Да́фе Тре́тен, наш четвёртый член и большой нелюбитель представляться сам, — сказал маро Дивад, с подозрением заглядывая в свою тарелку. — Он руководит научными разработками на Хариме.

— Рад знакомству, маро Малаки. Мне известно немногое. Последние несколько лет я занимался своим бизнесом, а на пост градоначальника готовили моего старшего брата Дарэла.

— Боже, Дарэл, — внезапно преисполнившись скорбью, сказала маро Лиадэль. — Такая трагедия.

— Вы знаете, что с ним случилось? — удивился Аксель.

— Конечно! Томэль столько о нём рассказывал. Дарэл был настоящим патриотом и ушёл на фронт, чтобы сделать завершение войны своим первым достижением, прежде чем принять пост градоначальника. Он погиб как герой, и мы все должны быть горды за него. — Лиадэль подняла свой бокал и чарующе печальным голосом произнесла тост: — За падших детей Харима и за Дарэла Гаал.

Все подняли бокалы и сделали по небольшому глотку. Опустив бокал, Аксель посмотрел на балкон вдалеке, чтобы проверить, не показалось ли ему то, что он уловил краем глаза. Но теперь разглядеть удалось лишь быстро скрывшийся в темноту пышный подол платья, несравнимого по изысканности ни с одним из сотен других в толпе гостей.

* * *

Когда Акселю наконец-то удалось вырваться из-за стола Консилиума, он первым делом отправился на свежий воздух и отошёл к пустующему пирсу подальше от главного зала, где свежесть морской прохлады и безмятежное мерцание света в окнах домов нижнего и среднего колец постепенно помогли ему успокоиться и прийти в чувство. Его спокойное одиночество вскоре было прервано чьим-то сладким и мягким голосом, будто из детских колыбельных:

— Градоначальнику не пристало ходить без охраны.

Аксель подумал, что это наверняка маро Лиадэль, но, повернувшись, он увидел девушку в сияющем золотисто-оранжевом платье. Её волосы струились по плечам и груди, подобно глади горных ручьёв. Она скромно скрестила ладони перед собой, однако её статная поза, расправленные плечи и уверенный взгляд словно требовали повиновения. Лишь в последнюю очередь Аксель заметил платиновую тиару, венчавшую её голову.

— Не градоначальник, — сказал он. — Просто гость, как и все.

— Высоко же вы забрались для обычного гостя, — сказала она, неспешно подходя к нему, подобрав подол платья. — Не каждому выпадает честь сидеть за одним столом с Консилиумом.

Она прошла мимо него, ненадолго задержав взгляд. Аксель увидел её большие и чистые, как небо, голубые глаза, сияющие, словно драгоценные камни. Она остановилась у пирса и вместе с ним стала любоваться видом ночного города.

— Однако выше всех здесь только вы. И я не про расположение вашей ложи.

Она посмотрела на него и, сжав губы, улыбнулась. Затем спросила:

— Как ваше имя?

— Аксель Гаал Тэсмон, — произнёс он уверенным ровным тоном с тонким налётом гордости.

— Представляясь, принято кланяться, — в её голосе неожиданно прорезался отзвук высокомерного гонора.

— У меня всегда были с этим проблемы.

— С этикетом?

— С чинопочитанием. И давайте будем честны, вам не нужны мои расшаркивания, ведь они лишь разочаруют вас.

Он приблизился к ней и облокотился на ограду. На её лице расцвел целый букет эмоций: растерянность, предвкушение и лёгкий оттенок стыда.

— Не так ли, Ваше Величество? — произнёс он тихо, посмотрев в её горящие глаза.

Она наклонила голову вбок и, издав тихий смешок, довольно улыбнулась.

— А что вы здесь делаете без охраны? — спросил он.

— Не без охраны.

Аксель осмотрелся и увидел мерцание тактического камуфляжа как минимум четырёх Шиль, затаившихся в темноте неподалёку от них.

— Кажется, вы самое интересное, что произошло за сегодняшний вечер. Не могла отказать себе в удовольствии встретиться лично.

— Надеюсь, не разочаровал.

— Ещё нет, — с хитрой ухмылкой произнесла она. — Оставим это до следующей встречи. Мне уже пора.

Она ласково улыбнулась напоследок и в сопровождении своей охраны направилась обратно к куполу, но всего через несколько шагов остановилась, увидев перед собой Габриэля.

— Визор, — учтиво выдавила она из себя, будто скрывая беспокойство.

— Дарима́, — ответил Габриэль с ощутимым недовольством, словно был чем-то оскорблён.

Тяжёлым взглядом в спину Габриэль провожал её до тех пор, пока не подошёл к Акселю.

— Почему вы не сказали, что принцесса будет на приёме? — спросил Аксель.

Габриэль медленно повернулся к нему с хмурым и озадаченным выражением на лице.

— Потому что я не знал, — зловеще прозвучало из уст вездесущего Визора.

В этот момент на коммуникатор Акселя поступил неизвестный вызов.

— Извините, дядя, мне нужно ответить, — сказал Аксель.

Габриэль понимающе кивнул. Аксель отошёл на несколько шагов и принял звонок. На голограмме появилось лицо доктора Кэмаля, который, не тратя времени на приветствие, сказал:

— Маро Гаал Тэсмон, вам срочно нужно прибыть в лабораторию.

— Что произошло?

— Клон требует, чтобы вы немедленно прибыли.

— Как клон может что-то от вас требовать?

— Маро Гаал Тэсмон, я не стал бы вам звонить, если бы мы могли решить проблему самостоятельно. Прошу, прибудьте как можно скорее. Мы ждём вас.

Договорив, Кэмаль завершил звонок. В замешательстве Аксель вернулся к Габриэлю и спросил:

— Важная часть закончилась, я вам больше не нужен?

— Не останешься до окончания банкета?

— Не мой формат вечеринок.

— Понимаю. Тогда иди.

Аксель поспешно развернулся и отправился к посадочным площадкам челноков.

— Аксель, — вдруг позвал его Габриэль. — Загляни на днях на Гайшэ. Мне нужно кое-что с тобой обсудить.

Он молча кивнул в ответ дяде и продолжил свой путь.

* * *

Кэмаль встретил Акселя у главных ворот в комплекс и в спешке повёл его к палате Нисы.

— Теперь-то вы можете объяснить, что стряслось? — спросил Аксель.

— Сайи́¹⁰ Гваала забаррикадировалась в палате, взяв в заложники одного из наших лаборантов.

— И в чём проблема выкурить её оттуда?

— Проблема в том, что сайи Гваала взломала нас и теперь управляет всей локальной сетью комплекса. Она управляет дверями, системами безопасности, даже системой вентиляции.

— Ничего себе, — удивился Аксель.

— Она также пригрозила, что если вы не поговорите с ней в ближайшее время, то она начнёт распространять в открытой доступ крайне чувствительную для нашего центра информацию, чего мы допустить не можем. Поэтому очень прошу вас, угомоните её и сделайте всё, что она хочет.

Аксель тяжело вздохнул, продолжая следовать за доктором. Вскоре они подошли к двери в палату. Кэмаль посмотрел в объектив камеры над дверью и произнёс:

— Ниса, он здесь. Прошу вас открыть дверь.

Камера повернулась сначала в одну сторону, потом в другую, будто осмотрелась. Затем механическая дверь в палату медленно открылась. Кэмаль отошёл в сторону, пропуская Акселя вперёд.

— Как она в целом, по общению? — спросил Аксель, остановившись на пороге.

— Само очарование, — саркастично ответил Кэмаль. — Никогда бы не подумал, что такая с виду воспитанная девушка знает столько нецензурных ругательств и имеет склонность к вандализму. Прошу, маро Гаал, идите.

Аксель сделал шаг в коридор, в котором сразу же зажёгся свет. Он прошёл в комнату в конце коридора, в которой Ниса сидела на полу с явно вырванной откуда-то панелью управления в руках, в окружении учинённого ей беспорядка: перевёрнутой и сломанной мебели, разбросанных по полу книг, осколков разбитой о стены посуды. В углу у входа сидел бедолага лаборант в комбинезоне и маске.

— Ты свободен, — сказала Ниса, повернувшись к лаборанту.

Тот, словно по команде «марш», рванул к выходу из палаты. Ниса нажала кнопку на панели, и дверь в палату снова намертво закрылась за ним.

Аксель поставил перевёрнутое кресло обратно на ножки и подвинул его ближе к месту, где сидела Ниса. Он снял пиджак, повесил его на спинку кресла и сел. С минуту они молча смотрели друга на друга, ожидая, что кто-то заговорит первым, будто на дуэли, где первое сказанное слово подобно пуле. Он достал портсигар из кармана жилета и закурил.

— Доктор сказал, что ты хотела поговорить со мной.

— Если ты тот говнюк, который владеет мной как вещью, то да.

— А если я не он?

— Ты не выглядишь как ряженый левый чувак с улицы, и дым от твоей сигареты не пахнет как дешёвая бурда. Так что, думаю, ты именно тот говнюк, который мне нужен.

— Кэмаль не преувеличивал насчёт ругательств, — сказал он, глядя на свою сигарету, пепел которой стряхнул на стоящий рядом стол. — Чего ты хочешь?

— Хочу знать, кто ты и зачем клонировал меня.

— Я не клонировал тебя.

— Не надо играть со мной, я не в настроении, — огрызнулась Ниса.

— Давай лучше я позадаю вопросы. Расскажи, что случилось там, в космосе? Когда умерла Гваала Ниса.

— Я и есть Гваала Ниса!

— Нет. Мне объясняли, как это делается; сначала они снимают цифровой слепок всех мозговых импульсов, после чего воздействуют на выращенный мозг электромагнитным излучением, заставляя его снова и снова воспроизводить импульсы той же частоты и интенсивности. Делают это до тех пор, пока мозг не начнёт воспроизводить импульсы сам. Так в новом мозге появляются воспоминания. Но это не делает тебя тем же человеком. Ниса Гваала давно умерла.

Ниса злобно посмотрела на него. Мышцы её лица заметно подрагивали от рвущейся наружу ярости.

— Так что там было?

— Не помню, — ответила Ниса, язвительно скривив губы.

Аксель издал пренебрежительный смешок, сделал последнюю затяжку и бросил бычок на стол.

— Тогда следующий вопрос. Что связывало Нису с градоначальником Гаал Эгоном?

— Томэль?! — взбудоражилась Ниса. — Он ещё жив?

Аксель насторожился.

— Почему ты думаешь, что он мёртв?

— За четырнадцать лет могло случиться что угодно.

— Ты что-то знаешь о покушении?

— О каком покушении? Я просто спросила…

— Ты лжёшь! — заорал он. — Выкладывай!

— Я ничего не знаю!

На несколько секунд в комнате стало тихо. Никто из них не говорил ни слова. Аксель посмотрел на Нису взглядом, полным гнева и разочарования. Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох, затем снова посмотрел на Нису и сказал:

— Градоначальник был убит месяц назад. Никто не знает кем, никто не знает почему. К его завещанию прилагался договор на изготовление клона. Я наделся, что заберу из лаборатории своего отца, но это оказалась ты.

Ниса смотрела на него в замешательстве, не находя слов.

— Я ничего об этом не знаю, — шёпотом выдавила она. — Мне очень жаль.

Аксель встал с кресла, рассерженно распинав груду книг под ногами.

— Пустая трата времени, — удручённо пробурчал он себе под нос.

Он обхватил голову руками и стал бродить по комнате, потом не спеша подошёл к креслу, чтобы забрать пиджак, повернувшись к Нисе спиной.

— Значит, мне не показалось, что твоё лицо выглядит знакомо, — произнесла Ниса. — У тебя… его глаза, Аксель.

Он остановился, положил руки на пояс и опустил голову. Будто слова Нисы опустошили его.

— Ты ведь Аксель, правильно? Дарэл сейчас выглядел бы намного старше.

Аксель нерешительно обернулся и посмотрел на Нису. Она сказала ему:

— Томэль был моим другом. Я понятия не имею, почему его не стало, это правда. Но, может быть, он оставил что-то ещё, и, может быть, он вернул меня с того света, чтобы помочь тебе в этом разобраться. Поэтому предлагаю тебе сделку.

— Какую сделку?

— Я помогу найти убийцу твоего отца. Когда я это сделаю, ты уничтожишь договор и отпустишь меня. Идёт?

Аксель задумчиво помолчал, одновременно обдумывая предложение Нисы и борясь с собственными предубеждениями насчёт неё.

— Соглашайся или прикончи меня прямо сейчас, — добавила она. — Лишь бы этот кошмар закончился.

Аксель снял пиджак со спинки кресла и накинул его себе на плечи. Он сел на корточки перед Нисой и сказал:

— Договорились.

Ниса с облегчением кивнула и расслабилась, услышав его ответ.

— Он действительно кое-что оставил. В одном хорошо знакомом тебе месте.

Примечания

7

Моё почтение, Визор.

8

Кли́ра — древний язык, на котором иногда общаются дворяне и священнослужители. Слуги дворян обучены всего нескольким общим фразам на нём.

9

Члены Консилиума приглашают вас и маро Гаал Тэсмона присоединиться к их столу.

10

Сайи́ — вежливое обращение к молодой женщине, девушке или девочке не дворянского сословия.