Бенгардийская история

Никита Олегович Горшкалев, 2022

В мире, в котором достаточно закрыть глаза, чтобы случилось чудо, не осталось места удивлениям. В таком мире, в маленьком тигрином королевстве Бенгардия, живёт тигрёнок по имени Ананд. В школе сплошная скука: учительница заставляет превращать шерстинки в травинки. Но Ананду этого мало: он хочет делать настоящие чудеса! Только бы местные задиры всё не испортили. А ещё поговаривают, что в башне королевского дворца обитает чудовище… Надо поскорее обо всём разузнать! Любопытство сгубило кошку. О, Бенгардия, моя бедная Бенгардия, если бы только знала, куда любопытство заведёт тигрёнка Ананда! Скорее закройте глаза, разожгите в себе искру – и вы узнаете.

Глава 4. Ри-Ри

В тронном зале чувствовались широта и простор. С высоких потолков свисали квадраты базальта. Пол был белее мела и скользкий, как зеркало. В середине зала увлечённо, словно смеясь над бедой Ананда, журчал фонтан в форме скульптур двух сидящих тигров с раскрытыми пастями. Из одной каменной пасти в другую дугой гнулась струйка воды. За балюстрадой балкона выносили приговор горы в белых судейских париках снега. Король восседал на чёрном троне из камня обсидиана, прошитого золотыми строчками бенгардийской вязи. Король взирал на Ананда с высоты престола, но в его взгляде не было высокомерия, лишь мудрость, терпение, простота и немного озорства. На лбу у него зеленела звезда.

— Ты знаешь, почему ты здесь? — первым заговорил король, голос его был мягок и глубок.

Ананд, опуская глаза, нетвёрдо кивнул и произнёс сухим, гербарным шёпотом:

— Я нарушил закон Бенгардии.

— Два закона, если быть точным.

И в эту же секунду в тронный зал ворвался залётной птицей принц Алатар.

— Отец! — вскричал он, бросаясь к престолу и поднимая на короля взывающие к жалости изумрудно-янтарные глаза. Тот поднял бровь, и в глазах Его Величества, как в озёрах, заплескалось озорство. — Не наказывай Ананда, прошу тебя! Если и наказывать, то нас обоих. Те эдельвейсы, что он создал искрой, — я помог ему их спрятать.

— И мой сын тоже нарушитель, — покачал головой король, едва сдерживая улыбку. — Дал же мне артифекс наследничка.

— Нет, Алатар говорит неправду! — заступился за принца Ананд. Принц с укором покосился на него, как бы говоря: не мешай.

— Так помогал мой сын или не помогал? — переводил взгляд с одного на другого король. — Помни, Ананд, что я могу заглянуть в душу Алатара, у меня есть такое право. И в твою тоже. Не заставляй меня этого делать, иначе я смогу уличить тебя ещё и во лжи.

Чувствуя свою вину перед Алатаром, Ананд всё же сказал правду.

— Никогда бы не подумал, чтобы мой сын… — продолжал качать головой король, уже не скрывая улыбки. — Ну что же, тогда вас двоих ждёт наказание. Ты, Алатар, на один день и одну ночь заступишь в королевскую стражу. Я помню, с какой неохотой ты задумываешься о своей будущей в ней службе. Наказание — это всегда то, что мы хотим меньше всего, то есть — исправляться.

Морда Алатара стала вдруг кислой — кислее болотной ягоды.

— А тебе, Ананд, я поручаю навести порядок во дворцовой библиотеке. Может быть, там ты почерпнёшь что-то полезное для своей души, в перерывах между тем, как будешь орудовать метлой, — улыбнулся король.

— Так значит, ни в какую темницу вы меня не бросите? — спросил Ананд.

Король громко рассмеялся, и от смеха у него забренчали доспехи.

— А ты хотел бы, чтобы тебя бросили в темницу? Кто тебе ей угрожал, Савитар?

— Д-да, Савитар… — пробормотал тигрёнок.

— С ним у нас ещё состоится разговор. Порой Савитар может быть резок в словах… Но если ты ещё раз ослушаешься, Ананд, возможно я прислушаюсь к совету своего старейшины. А теперь идите. Ваши проказы отняли у меня довольно времени, а между тем, меня ждут дела: нужно определить, сколько малахитовой травы отвесить кинокефалам и феликефалам на Земле и Третьей Земле, Терция-Терре. Ах да, и ещё кое-что… — остановил их король, и Ананд с Анандом обернулись на его голос. — Вы же понимаете, что вы не идёте в этому году на праздник Семи красок?

«Да, мой король!» — в один невесёлый голос ответили провинившиеся.

Когда они покинули тронный зал, Ананд попросил у Алатара прощения.

— Да ерунда, — ответил принц с очаровательной улыбкой. — Мы ещё легко отделались. А на праздник я всё равно не хотел идти. Каждый год одно и тоже. Мы с Санджаной думали… Ладно, расскажу тебе как-нибудь в другой раз. А то ещё, того гляди, отец услышит.

На душе у Ананда отлегло.

Библиотека блюла тишину в западном крыле дворца и уходила необъёмным конусом к самым его верхам. Как звёзды спят в серебряной пыльце, на полках спали в пыли книги, толстенные фолианты, манускрипты, пергаменты и скрижали, и не было им счёта. Чтобы добраться до высоко стоящего экземпляра, ни к чему были лестницы: из каменного пола пробивались ростки дуба — скажешь такому ростку слово-ключ, и он вырастет в могучее дерево и вознесёт тебя к той полке, которую ты ищешь, и нужная книга подсветится.

Среди золотых стеллажей, из которых скромно бросал хвосты свет, дремала даже полутьма. В библиотеке, как ей и положено, имелся библиотекарь — длинный, как бамбук, тигр: он лежал, прислонившись спиной к дубу, и читал до того вдумчиво, что полоски на его шкуре шевелились извилинами. Книга, красная, будто к её лицу от смущения, что она была такой толстой, прилилась кровь, зависла перед мордой библиотекаря, а страницы переворачивались сами собой — искра, не иначе! Тигр, кажется, не заметил, как пришёл Ананд, или делал вид, что не замечает.

— Ри-Ри! — обратился к нему Ананд. — Меня прислали помогать вам! Меня наказали… Ри-Ри?

— А? Что? — тигр вздрогнул, книга упала и стукнула его по носу. — Никакого с вами, проказники, сосредоточения! — проворчал он, снял книгу с морды и положил её себе на грудь, но тут же подобрел и приветливо улыбнулся.

— «С вами»? Я что здесь — не один буду убираться? — настороженно спросил тигрёнок.

— Ты не первый ко мне пожаловал, нет-нет! — замахал лапами Ри-Ри, словно отгоняя назойливую мошкару. — Ананд, верно? Сын королевского кузнеца?

Ананд утвердительно кивнул.

— Будешь прибираться на полках с ядовитыми растениями. Те книги уже давно никто не брал. Последний раз это был наш принц. Поэтому пылищи там: береги нос и не навернись с дерева! Искрой пользоваться не возбраняется, только береги силы. После того, что ты вчера учудил, их у тебя, должно быть, остались сущие капли. Как выдохнешься, пускай в дело свой хвост. Не всё же ему попадать в неприятности — пусть послужит на благое дело!

— А что вы такое читаете? — с любопытством спросил Ананд.

— «Бенгардийский дом» — жутко интересно узнать о себе что-нибудь новенькое!

И правда, сейчас Ананд разглядел золотое тиснение букв на красной твёрдой обложке, они так и гласили: «Бенгардийский дом».

— О вас написали книгу? — удивлённо протянул Ананд.

— Нет, она не обо мне. Она о нас всех, о бенгардийцах. Свод законов Бенгардии, её уклад, то есть как мы тут все, в Бенгардии, живём, чем дышим. Написана книга чужаками для чужаков. А мне доверили её проверять: не просочились ли в эту книжку какие-нибудь из наших бенгардийских тайн?

— Ну и как, не просочились? — заулыбался Ананд.

— Пока вроде нет. Но сколько же о нас нелепиц слагают: будто мы растём не по дням, а по часам! — хрюкнул Ри-Ри.

— Какая же это нелепица — это чистая правда! — изумлённо воскликнул Ананд.

— Ну, так это для нас — правда, а для них, для чужаков, — вымысел! И как они до этого только додумались? — усмехнулся библиотекарь. После чего поделился с Анандом словом-ключом от полки с книгами про ядовитые растения. Но предупредил, что росток строптивый: когда Ри-Ри придумывал слово-ключ, дубок всё испортил, и поэтому оно звучит так странно. Но как дубок испортил слово — Ри-Ри не сказал, лишь шкодливо ухмыльнулся и снова уткнулся в воспаривший над его головой «Бенгардийский дом».

Ананд встал под ростком и чётко произнёс слово-ключ: «Ого, книг! Гинк-ого!» Росток заплясал, сочно захрустел, как книжный корешок, заскрипел, как седло, и с щедрым шорохом зашелестел листвой. В мгновение ока он вырос до молодого дубка, усадив на свою гривастую голову тигрёнка, а из дубка спустя то же мгновение превратился в полноправный дуб. Повиснув вниз головой, Ананд крепко ухватился за ветвь, которая всё надувалась и надувалась, пока дерево не прекратило расти. Теперь-то Ананд понял, почему Ри-Ри назвал дубок строптивым, а слово-ключ больше не казалось странным.

Конец ознакомительного фрагмента.