Она любила Фреда

Никита Германович Латыпов, 2021

Отчаяние. В жизни, любви и самом смысле существовать. Сдаться или продолжить бороться? Хвататься за ту, которую любишь, несмотря на то, что её руки по локоть в крови? Сложнейшие вопросы, представшие перед Риэлтором из Пенсильвании. Содержит нецензурную брань.

1

Ночь сгущалась, облака легкими перьями струились под ярко светящийся луной. Воздух, пропитанный весенней листвой после дождя, дарил бодрящие настроение.

Фред, одетый в строгий черный костюм и блестящие лаковые туфли, шел сквозь пустующий парк. Городской парк «Нереид» был единственным местом во всём Рок-Спрингс, где можно было спокойно прогуляться ночью и насладиться прохладным осенним воздухом. Весь остальной город в вечернее время превращался в большую песочницу для пьянчуг и алкашей.

Пройдя еще с десяток метров, он остановился у лавочки. Откинув рукав пиджака, он посмотрел на часы: 24:30. — «Зачем назначать встречу так поздно?» — подумал он, но тут же, вспомнив свою прекрасную возлюбленную, отбросил всякие мысли.

С ней он познакомился чуть больше полугода назад в «Хешли». В тот день, он как всегда, обедал в своём излюбленном уютном кафе и заметил её: она сидела за столиком перед ним, задорно и непринужденно разговаривала по телефону. Её глаза были словно бушующее море, а волосы, будто пламя костра, пробудили в нём давно угасшее чувство любви, которое он, как ему казалось, потерял со смертью жены пять лет тому назад. Как оказалась позже, ту девушку звали Мирабелла, работала она медсестрой в местной клинике для смертельно больных — хосписе «Милосердие». Набравшись смелости, он подошел к ней и заговорил. Разговор на удивление завязался быстро, они влюбились в друг друга. Вот и прошло уже больше года, как они встречаются.

«Сегодня попрошу её руки, да, точно, сегодня. А может… ресторан «Ночной парк» — это не то место, где делают предложение? Нет. Я не могу больше ждать».

Он залез в карман пиджака и достал маленькую бархатную коробочку. Золотое кольцо с агатом посередине поблескивало в свете уличного фонаря.

Сегодня.

По тихому парку разнеслись шаги. Улыбнувшись, он обернулся, как и предполагалось, это была Мира, шагающая по тропинке в белоснежных босоножках и элегантном красном платье.

Увидев её, Фред, не зная себя от радости, бросился к ней в объятия и нежно поцеловал.

— Мира, почему ты пошла через пролесок? Ты могла поскользнуться или напороться на сук, — ласково спросил он, поглаживая прядь её рыжих волос.

Она взглянула на него, и на мгновенье уголок её рта еле заметно скривился.

— Это самый короткий путь, — ответила она, ласково и непринужденно улыбнувшись. — «До чего же она прекрасна», — снова подумал он.

Опустив руку в карман и нащупав кольцо, он произнес: — Знаешь, я бы хотел тебе кое-что сказать. Я так давно мечтал, чтобы…

— Сначала я, — прервала его Мирабель, непринужденно коснувшись кончика его носа.

— Сегодня я бы хотела познакомить тебя с моим братом. После смерти родителей он стал моей единственной семьей.

— Ух ты, немного неожиданно. Ты никогда не рассказывала о том, что у тебя есть брат.

Мирабелла нервно хихикнула и прильнула к Фреду.

— Он — моя семья, — произнесла она, немного помрачнев, — но после смерти родителей он немного…странный, поэтому я предпочитаю о нем не говорить. Я боялась напугать тебя. Понимаешь?

«Какая-то она сегодня странная. Нет, она всегда немного странная, это меня и привлекало, но сегодня эта черта её характера наиболее выражена».

— Да и к тому же, в каждой девушке должна быть загадка. Некоторая изюминка.

Он ничего не ответил, лишь улыбнулся и кивнул, смотря на свою любовь словно загипнотизированный. Без разницы, странная она или нет, или что она говорила, каждое слово, будто ласковый бриз ласкали слух Фреда. Они еще несколько секунд помолчали, затем Мира, игриво потянув его за рукав, повела его к выходу из парка на Роуд стрит. Они шли, оставляя темные разводы на брусчатке, под тихое шуршание деревьев и листвы. В эту ночь Фред последний раз в жизни был в этом парке…

Это был трёхэтажный дом в конце улицы, с отставшей от старости краской, рассохшимися перилами и ступеньками. Дом, как огромный монумент, возвышался над улицей и остальными домами, которые по сравнению с ним были в разы меньше. Фред, вскользь взглядам риелтора, предположил, что в свои годы дом стоил довольно-таки неплохих денег, по меньшей мере — тысяч семьдесят. К дому же вела аккуратно выложенная, но также, как и дом, потрёпанная временем брусчатая плитка.

Подойдя ближе к дому, у него появилось чувство страха, его источником был этот дом. Эта даже был не страх, а инстинкт говорящий уходить. Дом же словно говорил ему: — Подойди ближе Джонатан! А как только подойдешь я тебя сожру! Ему стало совсем не по себе.

— Ты чего? — с непринуждённо удивлённом лицом спросила Мира, увидев широко распахнутые глаза Фреда и странный взгляд, направленный в сторону её дома.

— Ничего, дорогая. Живот заболел, наверное, что-то не то съел, — солгал он, чтобы не тревожить её. Она с сочувствием посмотрела на него и они зашли в дом.

Дом пах старостью — первое, что пришло ему на ум, когда он вошел. Всё было залито ночным сумраком, поэтому всего интерьера он не видел, но что-то в доме пугало.

Щелкнул выключатель.

Прихожую залил яркий свет, из старой, как мир, резной металлической люстры на потолке. Джон огляделся. Изнутри дом выглядел еще больше, чем снаружи, но также находился в запустении, обои на большинстве стен сильно отходили, ковры были проедены то ли молью, то ли просто развалились от сырости, плитка, которая изначально была белая, вышаркана и местами побита.

— Мир, а где твой брат? — прервал он неловкое молчание, которое образовалось, когда они переступили порог дома. Мирабелла прошла в одну из комнат и, вернувшись через минуту, демонстративно пожав плечами заявила, что видимо ушел погулять.

— Иногда он меня совсем не хочет слушать, — добавила она.

Пара прошла на кухню, Мира зажгла свет и достала из холодильника бутылку шампанского, которая была покрыта пылью.

— Открой пока шампанское, а я нарежу фруктов, — произнесла она и принялась за нарезку. Джонатан открыл бутылку, которая на мгновенье чуть выскользнула у него из рук и налил шампанское в бокалы, которые заботливо были приготовлены на столе заранее. Бокалов было всего два, что показалось ему странным. «Может её брат не пьёт? Или ему нельзя?»

Порезав фрукты, она выложила их на старинный серебряный поднос.

— За нас, — взяв бокал, произнесла она.

— А как же твой брат? Может подождем его, он к нам присоединиться?

— Мартин придет позже, я же говорила. Ну хватит, давай пей, — ехидно улыбнувшись, добавила она. Её улыбка приняла непривычно пугающие очертания, которые только подчеркивались тусклым светом.

Чувство беспокойства не покидало его. Обстановка казалась давящей со всех сторон. Он сжал бокал, шампанское задорно в такт его движению плеснулось. Глубоко выдохнув, он залпом выпил всё содержимое. Шампанское с трудом провалилось в гортани, обжигая его.

Через несколько секунд горло начало неугомонно зудеть, а потом и вовсе онемело. Лицо Фреда начало краснеть, он с недоумением смотрел на спутницу, которая неожиданно для него расхохоталась, да так громко, что у него заложило уши. Не смотря на всё тоже улыбнулся подумав, что может он смешно выглядел, когда залпом выпил целый бокал, да ещё и видимо подавился. Голова потяжелела и закружилась, а комната завертелась водоворотом, как вода в сливе, и он, качнувшись, с грохотом упал со стула, здорово приложившись головой об кухонный гарнитур.

Лежа на плитке, он видел лишь очертания своей возлюбленной, которая встала со стула, они медленно расплывались, и теперь её утонченная фигура больше напоминала огромную гору с темными тучами у пика. В ушах поднялся гул, её смех превратился в громогласный гогот, а затем наступила тишина, сменившиеся пеленой забвения.

2

«Странное чувство. Так больно голове. Хотя, это неважно, да неважно, все так и должно быть. Наверно… Где я… Что, о чем я…».

— «Проснись! Проснись, мать твою».

Фред с большим для себя трудом открыл глаза. Темнота- первое что пришло ему в голову после пробуждения. Он попытался повернуть голову, но тут же почувствовал боль в области затылка и отбросил эту затею. Все тело ныло от боли, ему почему-то вспомнился случай, когда ему надавали тумаков за то, что он не так посмотрел на байкеров около «Рок хауса». Тогда они с Мартой гуляли возле колледжа и решили срезать через переулок. Джон невольно растянул улыбку от теплых воспоминаний, хотя сейчас они были не к месту.

Сосредоточившись на теле, он попытался поднять руку, но она будто была чужой и отказывалась слушаться. Постепенно пелена дурмана спадала, к нему начали возвращаться воспоминания.

— «Так, мы шли по парку. По парку? Да, это точно был парк. Как же холодно спине… это бетон? Нет, не теряй нить мысли. Итак, мы шли по парку… ага, так…затем была улица, а что же потом…чёрт, пустота».

Глубоко вдохнув, а затем ровно выдохнув, Фред попытался заглушить боль воспоминаниями: — «Итак, ещё после парка мы шли…по улице, это верно. Но зачем мы шли? Точно, да, брат Миры, она хотела меня с ним познакомить, а потом этот дико жуткий дом, смердящей старостью, и трухлею. А затем… горечь. Что же это было, по-моему это шампанское…»

— Эй ты! Очнулся? — послышался гулкий голос из темноты, неприятно режущий слух. Пересилив боль, с большим трудом Фред повернул голову, как ему казалось, к источнику голоса. По лицу на мгновенье пробежал лучик утреннего солнца. Примерно в двух-трёх метрах от него сидел человек не в естественной позе, прикованный цепями к стене.

Джон открыл рот чтобы ответить, но язык заплетался, не подчинялся владельцу и выходил только звук, напоминающий тот, что издают валяющиеся около клубов перебравшего виски подростки. Во рту было дико сухо. «Воды, хоть каплю воды».

— Не надо, помолчи. Скоро действия клофелина должно пройти, тогда…

Каждое слово незнакомца отдавалось эхом в голове и вызывало пульсирующую боль.

Он на мгновенье закрыл глаза и тут же погрузился в сон. Ему снился сон о Мирабелле. Фред гулял с ней по побережью моря, нежно обнимая её за талию, целовал в её слегка шершавые от морского воздуха губы. Солнце сполна освещало её прекрасное вытянутое лицо, подтянутое тело, нетронутое старостью, и великолепные голубые глаза, украшенные красивейшими волосами в тон солнца на закате. Она улыбалась и смеялась, вмести они были счастливы.

УДАР.

— Вставай! С трудом, Фред вырвавшись из плена сна, открыл глаза. Снова душная и пыльная комната — это была реальность, и она была отнюдь не такая, как во сне. Перед ним стояла темная фигура.

— Ну же, просыпайся, дорогой, — произнесла со злостью фигура, ударив Джона со всей силы в бок. От боли Джон вскрикнул. — ПРОСНИСЬ Я ГОВОРЮ!

Силы потихоньку возвращались, он напряг руки, затем ноги, а за ними спину. Такой сильной боли больше не было, тело было относительно в нормальном состоянии. Взглянув на руки, он заметил, что тоже прикован к стене, как и тот мужчина. На руках и ногах висели цепи, обвязанные вокруг конечностей и закреплённые большими черными замками. Когда ему снова прилетело ногой в бок он было хотел дернуться, но безуспешно, движение было практически скованно. Рукой он едва бы мог дотянуться до носа и сделать пару шагов.

Конец ознакомительного фрагмента.