Пленён и опасен

Нидейла Нэльте, 2022

Он яростный. Опасный. Непокорный. Его жизнь – вечный плен. Его душа – рубцы и раны. Его цель – месть. Но в нём горит Пламя, которое способно защитить наши границы. Пламя, которое необходимо держать под контролем. Я не желала власти над ним, но такова была воля моего жениха. Наследного принца. Который рассчитывал, что мой дар поможет обуздать монстра. И это стало чудовищной ошибкой для всех.

14

Сдавил так, что я почти вскрикнула — но тут же сработали болевые печати в его голове, и он отпустил меня, болезненно поморщившись.

— Прости, я не хотела будить.

— Зачем пришла?

— За что с тобой так? — пробормотала я.

Эрдан дёрнулся. Что-то живое и тёплое в его глазах мелькнуло, и сразу же исчезло. Окинул меня тяжёлым взглядом, криво усмехнувшись.

И вдруг поднялся, прошёл мимо меня.

На нём больше не было обрывков брюк. И по моим щекам разлился жар смущения.

— Не жалей меня, принцесса, — хмыкнул пленник, остановившись.

Мой взгляд провёл по широким плечам, сильной спине, узкой талии. Запнулся возле упругих ягодиц, и я сглотнула, продолжая путешествие по длинным ногам.

До чего же он великолепен!

Настоящий воин.

Развернувшись, Эрдан выхватил у меня из рук полотенце и обернул вокруг бёдер.

— Принца своего жалей, — добавил, и на миг я заслушалась голосом, приятным тембром.

Если бы не тон, каким были сказаны слова.

Да ему же неприятна моя жалость! Ну конечно. Ни один сильный мужчина не захотел бы видеть жалость в глазах женщины. Невесты своего мучителя.

Хотя… если он в плену вот уже двадцать лет — значит, Ниссвил никак не мог взять его в рабство! Он и сам был ребёнком! Ему просто передали власть над пленником…

Да. Наверное, так и было. Наверное, это по приказу Мерса Эрдана тут держат! Или вообще, ещё прежнего короля! А Ниссвилу, ну… просто ничего не остаётся. Потому что ничего уже не изменить!

Эта мысль неожиданно обрадовала. А потом дошёл смысл последней фразы пленника.

Жалеть? Принца?

— Почему? — вырвалось у меня, когда дверь в ванную почти затворилась.

Он оглянулся. Приоткрыл рот, будто собираясь что-то бросить — презрительное, едкое.

И тут я буквально увидела, как сработали внутренние, старые печати. Скрутились спиралями, сжали мужчину изнутри так, что он аж побелел.

После резко шагнул внутрь и захлопнул дверь.

Полилась вода. Я поднялась, прошлась к камину. Машинально подбавила огня с ладони — он почти потух и в комнате снова похолодало.

Нужно было еды захватить, что ли. Правда, если Ниссвил узнает… Пленник не выглядел истощённым. Та дрянь, наверное, действительно питательная. Но вспоминая выражение его лица…

Будем надеяться, что жених занят прибытием Араберга и ему не до Эрдана.

Прикрыв глаза, я активировала переговорный артефакт, тщательно представила вчерашнюю служанку. Я не знала её имени, вообще впервые видела, но мой дар позволял настроиться на артефакт того, с кем я общалась и запомнила ментально.

— Да, ваша светлость? — тут же откликнулась она.

— Обед в комнаты Эрдана. Срочно.

Признаться, я и сама сегодня не успела пообедать. И понятия не имела, что там готовили на кухне. Поэтому, дабы служанка истолковала верно, добавила:

— Полный комплект.

— Сию минуту, ваша светлость! — я прямо увидела, как девушка подхватилась.

Выдохнула напряжённо. Что-то подсказывало: узнай жених, и одной своевольной невесте очень влетит. Но его слова о дороговизне содержания Эрдана меня не убедили! Сколько еды, бывает, остаётся от королевских обедов — на одну порцию уж точно не обеднеем!

Развернувшись, я двинулась к креслу, которое так и стояло в углу. И вдруг сообразила, что на мне до сих пор иллюзия.

Шрес! Вот почему у него был такой взгляд! Решил, это я для него? Что он обо мне подумал, о Великий Дракон?

Раздражённо махнув рукой, я развеяла платье, не сослужившее мне сегодня ни одной доброй службы.

Эрдан появился довольно скоро. Вышел, всё так же завернув полотенце вокруг бёдер. А ведь раньше ему и полотенца не доставалось! Застыл, проведя взглядом по моему обновлённому виду.

Но ничего не сказал, опустился на кровать.

Слипшиеся тёмные пряди облепили плечи, и я, нащупав гребешок в кармане, снова поднялась с кресла. Шагнула к пленнику.

Эрдан вздрогнул, отшатнулся — похоже, ещё не до конца оправился от визита регента.

После придал себе обычный каменный, мрачный вид.

Всё-таки преодолев последнее расстояние, я приблизилась.

Подумать только, сколько лет, наверное, не причёсывали эти густые потоки?

Руки сами потянулись к влажным, хорошо отжатым волосам. И медленно, осторожно я принялась прочёсывать их — прядь за прядью.

Эрдан замер. Я ощутила, как напряглись, а потом расслабились его плечи. Он прикрыл глаза… получая удовольствие. Ему было приятно!

И я медленно, осторожно водила гребешком, распутывала узлы, перебирала жёсткие, прямые волосины.

— Зачем ты здесь, льерра? — спросил раб хрипло, когда всё было распутано и причёсано.

— Хочу… помочь. Как тебе помочь?

Спрятав гребешок, я села рядом. Глянула в его глаза.

— Сними свои печати, — хмыкнул он.

— Не могу, — вздохнула я. — Но то, что с тобой вытворяют, это…

За дверью раздался шум, резкие голоса, и я прервала себя на полуслове. Поднялась, выглянула.

Вчерашняя служанка стояла с подносом, а охранник преграждал ей путь.

— Что здесь происходит? — холодно поинтересовалась я.

— Я сделала всё, как вы велели, ваша светлость! — служанка присела, умудрившись не расплескать ни одного из блюд.

— Кормить пленника не велено, ваша светлость, — не очень уверенно отозвался охранник.

— Пропусти её, — приказала я.

Чуть поколебавшись, парень отошёл с дороги. Девчонка поспешила забежать в комнату.

— Поставь, — указала я на кровать.

Служанка исполнила, не забыв стрельнуть глазками в Эрдана и колыхнуть грудью под корсетом.

— Благодарю, ты свободна, — подчёркнуто вежливым тоном произнесла я.

***

Эрдан

Что ей нужно? Эрдан не мог её понять.

Сначала она казалась обычной влюблённой девчонкой. Но нет. Наблюдая за ней из стазиса, он видел, что она умна и привлекательна. Даже такое дерьмо, как принц, казалось, не остался равнодушным к её обаянию.

Но Эрдан и подумать не мог, что когда-нибудь ему предстоит оказаться в плену у неё. А когда понял — уж точно не представлял, насколько это будет неприятно и унизительно.

Казалось бы, давно уже привык. Но прежде это были мужчины. Женщин он знал постольку-поскольку.

Там, в крепости, старый наставник смотрел сквозь пальцы на то, как служанки кокетничали с мужающим пленником. Ничего не говорил, если тот не ночевал в своей постели. Только после его исчезновения всё перевернулось.

В крепость явился Густав Мерс. Чтобы превратить жизнь Эрдана в ад.

И всё же унижения от мужчин сносить было привычнее. Убеждать себя, что они боятся его. И, затаившись, выжидать.

Появление девушки с искрящими глазами поначалу казалось дополнительным издевательством. Да она никогда не удержала бы его, если бы его не спеленали в самом детстве!

А теперь, смотрите-ка, привели девчонку и позволяют развлекаться! Мол, ничтожество ты, Эрдан бесфамильный, любая магичка на колени поставить может!

Он почти возненавидел её. За то, что стала свидетельницей его слабости. За то, что продолжала задавать вопросы, вызывая взрывы болевых рун в голове. Он ведь предупредил, что его мозги расплавятся! В самом прямом смысле слова. Он никому не мог сказать о своём прошлом. Мастера печатей перестраховались.

Явилась зачем-то в этой дурацкой иллюзии. Произвести впечатление? Для чего? Тоже попытается взгромоздиться на него, пока жених не видит?

Или Ниссвил наоборот, велел подразнить? Так вроде бы нет.

Да, он хотел и дальше ненавидеть её — потому что так было бы проще.

Но её реакции… настолько отличались от всего, с чем он сталкивался в своей жизни. И казались настолько искренними!

И он просто не мог. Потому что она первая за прорву лет посмотрела на него, как на человека. Ему стыдно было за эти шресовы печеньки. За то, что она видела…

И в то же время хотелось ещё. Ощутить её заботу. Прикосновение.

Сладкий запах, который будоражил внутри что-то, чего он раньше не ощущал.

Руки в волосах.

Это было так внезапно, так странно!

Он искал хоть что-то, что поведало бы о её недобрых планах. Развеяло нежданное очарование. Напоминал себе, что это её печати стоят в его голове. Это она заставила его опуститься на колени.

Невеста ненавистного Ниссвила. Оружие в руках принца Атавии, которое он использует против Эрдана.

Но вместо этого она вздумала делиться силой. А ведь любой маг должен знать, что с врагом делиться силой нельзя!

Но она не считала его, Эрдана, врагом. И зря.

А теперь притащила целый поднос ароматной, сводящей с ума еды, какой он не ел вот уже лет десять!

И ведь должна понимать, как это разъярит драгоценного жениха. Эрдан ведь не зря шресову вазочку припрятал — чтобы ей, глупой, не досталось. Но целый поднос разве спрячешь?

— У тебя впереди бой. Поешь, пожалуйста. Не отказывайся, — коснулась она его руки.

И всё желание гордо отвернуться сошло на нет. Ароматы били в нос, пьянили, как тот эль, кружка с которым тоже обнаружилась среди блюд. Который он последний раз пробовал давным-давно в крепости.

Она поставила поднос ему на колени. Он взял в руки приборы, борясь с желанием наброситься на еду, как дикий, необузданный зверь.

Не хотелось, чтобы она, эта девчонка, видела его таким. Достаточно того, что она уже видела.

Эрдан покосился на неё. Она смотрела и улыбалась, будто не было в мире зрелища приятнее.

И внутри рождалось желание ещё хоть раз заглянуть в её глаза. То ли ощутить их спокойную ясность, то ли окунуться в искрящую огненную силу… то ли убедить себя в собственной правоте.

Найти оправдание тому, что собирался с ней сделать.

— Если у тебя есть пожелание, — тихо произнесла она. — Какое угодно. Я… постараюсь исполнить.

Девчонка учла свои ошибки. Не спрашивает больше напрямую, и в то же время даёт ему возможность сказать.

Шабассарава! Это не могло не подкупать.

Хотя, может, ей велели выяснить, что у него на уме. Дабы вовремя пресечь.

Нет, он ничего не сказал бы. Но ответить в любом случае не успел: дверь отворилась, впуская слугу. В руках тот нёс одежду, какую Эрдану выдавали для битв с тварями Бесцветных земель.

Значит, пора.

Шедший следом за слугой принц так глянул на поднос с едой, а после — на неразумную девчонку, что Эрдану захотелось прикрыть её собственной грудью!