Дед Мороз, мешок и два свертка

Нелли Фаритовна Ишбулатова, 2020

Десятилетний Елисей очень хочет, чтобы мама и папа разрешили ему завести щенка. Закончив полугодие круглым отличником, он наконец-то обзаводится долгожданным мохнатым другом. Благодаря ему он знакомится с бездомным, живущим в его подвале, от которого он получает необычный и важный подарок. Мальчик решает, что его новый знакомый тоже должен ощутить дух Нового Года.

Глава первая

Жил-был на улице Лесной мальчик Елисей. Прошлым летом, в июле, на десятый день рождения мама испекла ему большой медовый торт, на столе стояло много салатов и других разных вкусностей, потом ели большой-пребольшой арбуз, и тогда все — папа, мама, бабушка с дедушкой, тетя Люся и дядя Толя — ему говорили: “Ну, теперь ты уже совсем большой стал!”. А потом, после арбуза и чая, все по очереди часто-часто стали вставать из-за стола, говорить “подождите, я мигом” и скрывались за углом коридора.

Отцвело душистое лето, сверчковые оркестры закончили гастрольный тур по кустам, лужайкам и полям, а в воздухе запахло прохладой и опавшими листьями — наступила осень. Елисей гордый и немножко взволнованный пошел в четвертый класс. Мама и папа приходили с работы поздно, и после школы мальчику было очень тоскливо: дома он сидел совсем один, и ни одной живой души рядом. Тогда однажды в субботу, после ужина, он подошел к дивану, к маме с папой, сел на краешек, под лампу, и почти неслышно вздохнул:

— Хорошо вам…

Оба обернулись.

— А?.. Чего? — переспросил папа.

— Говорю, хорошо вам. На работе вы под боком друг у друга работаете — два этажа всего — , в обед в одной столовой кушаете, домой тоже вместе едете. А я?.. Все один да один. В школе-то, конечно, есть друг, Ромка. Только мы на “Лесной” живем, а он на “Авиатехникуме”, целых пять остановок! Сижу после школы, один-оденешенек… — Елисей совсем затих.

— Угу, — папа нахмурил брови. — Продолжай.

Мальчик не испугался: когда у папы было такое серьезное лицо, он обычно внимательно слушал.

— Ну вот… Мам, пап — я собаку хочу, щенка…

Мама покачала головой:

— Еля, ты же знаешь, с собакой гулять надо, три раза в день, а домой мы сам знаешь когда приходим.

— Я буду гулять! Я! Обещаю! Буду! Правда-правда!

— Тогда давай так, — мама оглянулась на папу, потом снова на Елисея и продолжала. — Вот тебе испытание: закончишь полугодие на одни пятерки — заведем щенка.

— Ну пап, мам, ну вы же знаете, у меня английский с математикой хромают!.. А если не подтяну?

— Значит, на следующий год, во втором полугодии, обязательно подтянешь. О, у нас же эклеры есть в холодильнике! — мама чуть не спрыгнула.с дивана — Давайте с чаем, братцы?

— Чего-то не хочется…

— Тогда ты свой перед школой скушаешь, а мы с папой — сейчас. Еля, дружочек, поставь чайник, пожалуйста!

Елисей погрустнел, тяжко вздохнул и потопал на кухню. Нажал на кнопку — недовольный чайник (свет включили, ходят, жмут тут себе на кнопки!) раздраженно откинул крышку, да так, что та подлетела и чуть не угодила Еле по носу. Тот встал на цыпочки, заглянул внутрь: ага, вода есть (мама, как всегда, после ужина налила), и нажал на кнопку. Пока шел к себе в комнату, крепко думал: “Ну а что — я же не двоечник. И не троечник даже, это я в во втором классе был, теперь я твердый хорошист. Надо постараться, только очень сильно. Дедушка с бабушкой все время говорят: если очень захотеть, можно в космос полететь. Вот смог же я как-то в третьем классе — и сейчас справлюсь”. Сел за стол, посмотрел на учебники (в животе у него в этот момент тоскливо заныло), стукнул кулаком по столу и самому себе приказал: “Надо! Я уже большой, я смогу, я летом второй десяток разменял!”

Глава вторая

Четыре долгих месяца корпел Елисей над книгами, грыз гранит точных наук и языков, да так усердно, что даже классная руководительница его, Валентина Васильева, строгая, но справедливая, не могла нарадоваться: “Ай да Соколов, ай да молодец — берите пример, ребята: что ни урок, а он готов и руку тянет!”. Домой в дневнике носил пятерки, и сам, без напоминания, приносил по вечерам родителям, чтобы те были в курсе событий и готовились: сын настроен серьезно и метит в отличники.

Дед-декабрь перевалил за вторую половину: двадцатое число, двадцать третье, двадцать пятое, двадцать восьмое — ура!.. К полудню зимнее солнце залило класс и посеребрило иголочки морозного узора на окне, Валентина Васильевна продиктовала всем итоговые оценки, ребята наконец-то убрали дневники в рюкзаки и достали сладости. Началось чаепитие.

Домой Елисей шел вприпрыжку — солнце не отставало ни на шаг. От широкой солнечной улыбки Еле слепило глаза и было необыкновенно легко и радостно на душе. Он даже тихонько запел веселую беззаботную песенку. И отвлекся, и поскользнулся и чуть не упал — но чудом вывернулся и встал на ледяной дорожке, как испуганный жираф на водопое. Оглянулся: нет ли поблизости одноклассников — задразнят потом! На горизонте, кажется, было чисто.

Папа с мамой в субботу обычно не работали и были дома. Еля шел и представлял, как придет домой — а там в зале бубнит телевизор, на кухне кипит чайник и кто-то звенит посудой… Благодать! Дошел до дома, нырнул в теплый подъезд, протопал до своего этажа и позвонил в дверь: ключи обычно были при нем, но жуть как не хотелось снимать портфель и там их искать. Секундой позже за дверью раздался странный визг. “Ого, вот заучился: почудится же такое”, — подумал Елисей, потер румяную щеку варежкой и позвонил снова. Дверь открыла мама и ушла на кухню. Еля стянул ботинки, размотал шарф, снял куртку и шапочку, запихнул весь вязаный комплект в рукав, и, еле дотянувшись, повесил его с курткой на высокий крючок в прихожей. Дошел до дивана в зале, плюхнулся на него, выдохнул с великим облегчением и уставился в экран телевизора.

Конец ознакомительного фрагмента.