Архитектор и флористка

Ната Дымская (2025)

Он возводит небоскрёбы из стекла и бетона. Она создаёт шедевры из живых цветов. Его мир строится на цифрах и чертежах. Её — на интуиции и красоте момента. Когда успешному архитектору Роману Северову поручают снести старый квартал ради элитного жилого комплекса, он не подозревает, что главным препятствием станут маленькая цветочная мастерская и её своенравная хозяйка София. Она готова бороться за каждый кирпич исторического здания, за каждую трещинку в старой кладке, за каждый куст роз в заброшенном саду. Их противостояние могло бы стать очередной историей о конфликте прошлого и будущего. Но судьба распорядилась иначе. Случайная встреча на ночной набережной, где незнакомцы делятся сокровенными мечтами, изменит их жизни навсегда. «Архитектор и флористка» — история о том, как любовь учит видеть главное и как два разных мира могут создать один общий, где есть место и небоскрёбам, и цветам, и самым смелым мечтам.

Глава 5: Потоп

День

Вода хлестала из трубы как из пожарного шланга, заливая всё вокруг. София металась между цветами, пытаясь спасти горшки с редкими орхидеями, но вода прибывала слишком быстро.

"Перекройте воду!" — кричала она сантехнику, который беспомощно разводил руками у вскрытого пола.

"Не могу, труба магистральная! Нужно спецоборудование!"

Звякнул колокольчик. София обернулась, с волос капала вода.

"О, как удачно, господин Северов! Пришли полюбоваться на потоп?"

Роман застыл в дверях. За его спиной маячила комиссия с папками документов, но он видел только отчаяние в глазах Софии.

"Где задвижка?" — спросил он, скидывая пиджак.

"Что?"

"Задвижка магистральная! Быстро!"

"В подвале, но там замок…"

Роман выхватил телефон:"Вера, срочно пришли бригаду аварийщиков. Да, прямо сейчас! И позвони в водоканал…"

Через минуту он уже спускался в затопленный подвал, подсвечивая путь телефоном. София спешила следом.

"Держите," — он сунул ей свой телефон, закатывая рукава белоснежной рубашки. — "Светите сюда."

Его руки уверенно нащупали вентиль под водой. Несколько оборотов — и поток начал стихать.

"Теперь наверх," — скомандовал он. — "Нужно спасать, что можно."

Следующий час они работали плечом к плечу. Роман, забыв о своём костюме за три тысячи евро, таскал вёдра с водой. София спасала цветы, бережно перенося их на сухие полки. Комиссия давно сбежала, но им было не до того.

"Эти орхидеи…" — София прижимала к груди горшок с полузатопленными цветами. — "Их вырастила бабушка. Последние из её коллекции."

Роман осторожно взял горшок из её рук."Мой дед занимался разведением орхидей. Я знаю, как их спасти. Нужно просушить корни и…"

Она смотрела на него с удивлением:"Ваш дед…"

"Да. Представьте себе, у монстра-застройщика тоже есть семейная история," — он попытался улыбнуться, но вышло криво.

"Вы не монстр," — тихо сказала София. — "По крайней мере, не сегодня."

Вечер

Роман вернулся в офис поздно. Мокрый, грязный, но странно довольный собой. На двери кабинета белел конверт.

"Спасибо. За всё.

P.S. Орхидеи выживут. Я последовала вашему совету.

P.P.S. Вам идёт быть человеком."

Почерк у неё был такой же живой и порывистый, как она сама. Роман провёл пальцем по строчкам, ловя себя на непрошеной улыбке.

Из мастерской он привёз не только мокрый костюм и усталость. Он привёз воспоминания: как она закусывает губу, бережно протирая листья цветов; как пушистая прядь волос прилипла к мокрой щеке; как дрожали её руки, когда она держала фонарик в подвале.

И что-то ещё — странное, тёплое чувство в груди. Будто в нём самом, сквозь броню из стекла и бетона, пробился крошечный живой росток.

"Вам идёт быть человеком…"

Роман достал из сейфа папку с проектом. Может быть, стоит ещё раз взглянуть на план застройки? Может быть, есть способ сохранить и мастерскую, и орхидеи, и эту неожиданную человечность, которую он сегодня в себе обнаружил?

Он развернул чертежи, взял карандаш и впервые за долгие годы начал рисовать от руки, как учил когда-то дед. Не идеальные линии компьютерной графики — живые, неровные штрихи, в которых пряталась душа старого квартала.

"Ты меняешь меня, София," — прошептал он в темноту кабинета. — "И я ещё не знаю, радоваться этому или бояться."