Прислушалась: а это дождь

Наташа Кер, 2023

А что, если двадцать пять лет спустя ты снова закрутила роман со своей первой любовью? Главная героиня Зося давно живет в Париже и ведет размеренную жизнь.Получив грустную новость о смерти отца, она возвращается в город детства, Питер.Спустя много лет Зося снова встречается с крышами и мостами, друзьями и близкими ей людьми. Но захочет ли тот, от кого она когда-то удрала на край света, снова ее увидеть?Что говорят друг другу двое, встретившись через четверть жизни? Да и нужны ли здесь слова..

Глава5.06.12.1992 Саша

Была зима. Такая, какие бывали тридцать лет назад. Снег глыбами лежал на улицах или кис под толстым слоем соли. Сосульки размером с человеческий рост угрожающе свисали с крыш домов. Пироги снега съежжали с крыш, как только хоть чуть-чуть теплело.

Мы без конца ходили по парку, толкали друг друга в снег, целовались на холоде и прогуливали вечерние занятия для поступления в институт. Точнее, прогуливал я. Зося ходила, а я таскался с ней и сидел на ее уроках. На кафедре не топили. Все грелись в куртках. Опушка ее фиолетого пальто, слипшаяся сосульками от мороза, вечно залетала ко мне в рот. Мы беззвучно хихикали на последнем ряду и целовались, отплевываясь от меха.

В тот вечер забежали к ней домой на пятый этаж. Бежали на перегонки. Я, как всегда обогнал. У дверей мы остановились, она два раза щелкнула ключом.

–Раздевайся. Пошли погреем руки горячей водой в ванной. — Вы приходили в ванную, включали воду и забывали обо всем. Я присаживался на бортике, а она стояла близко близко. У нее были ледяные краснющие щеки и тонкие холодные пальцы, которые она имела привычку запускать ко мне под свитер. Раздразнив меня, она понеслась на кухню.

–О, мама оставила записку.

–Мм. — мне уже явно было не до записок.

–Сварите щи на вечер. — Далее следовал последовательный рецепт:»Пассируем лук» — начала читать Зося. Я расхохотался:»Серьезно? А просто обжарить — никак?»

Итак, мы взялись готовить. Пассировали, шинковали, целовались и опять шинковали. Добавляли соль и сахар, пробовали из поварешки, хохотали и прыскали кислой капустой друг другу в лицо. Пересыпали перца, безнадежно попытались его выловить. Наконец, все было готово и мы, закрыв крышкой сомнительное варево, оставили его «томиться на медленном огне».

На мне был пиджак — единственный тогда в моем шкафу — серо — бежевый в елочку. «Say you, say me»-пело радио голосом Лайнела Риччи на углу журчащего холодильника. Зося вдруг прижалась ко мне и подняла глаза.

–Знаешь, я хочу тебе что-то сказать.

–Говори, — я гладил ее шею, чуть отодвинув волосы в сторону.

–Я..я..

–Что?Что? — мне вдруг стало жарко. Хотелось снять пиджак, свитер, рубашку.

–Я не знаю, как сказать. — она вдруг еще больше покраснела и заулыбалась.

Опустила голову, прижалась ко мне всем телом. Я обнял ее и легонько поцеловал в макушку.

–Ну что ты? Что? — спрашивал и спрашивал я, пытаясь заглянуть ей в глаза.

–Мне кажется. Я не знаю. Я.. я…Она подняла глаза, и я вдруг увидел слезы. Она улыбалась и плакала одновременно. И я вдруг тоже ощутил, что плачу. Я наклонился к ней, слизнул слезинку, потом другую. Прижался своей мокрой щекой к ее щеке. Мы вдруг разом захохотали. Она шмыгнула носоми уткнулась в мой свитер.

–Я тоже хочу что-то тебе сказать, — неожиданно прошептал я куда-то ей в затылок.

–Давай месте?, — она вытерла слезы и теперь смотрела на меня спокойно, просто улыбаясь.

–Давай. — Я немного отстранил ее от себя, чтобы видеть ее глаза. Она светилась.

–У тебя счастливые глаза, — сказала вдруг она.

–И у тебя. Все. Давай, концентрируемся. — сказал я.

–Я — сказала она.

–Тебя, — я ощущал, как стучало в горле сердце.

–Люблю. — она засмеялась и спряталась в моем пиджаке. А затем подняла на меня смеющееся лицо, все еще мокрое от слез. В двери повернулся ключ.

–Доча, почему так горелым пахнет?

Я приоткрыл крышку кастрюли. На дне кочевряжилась прикипевшая ко дну капуста и когда-то золотистый «пассированный» лук.