Госпожа частный сыщик

Наталья Филимонова (2025)

Я — старая дева. Официально. Наконец-то! Можно больше не делать вид, что ищу жениха. Или что не вижу призраков и не говорю с ними. Кому какое дело, что там бормочет старая дева… и куда она подевалась. Теперь я могу попытаться узнать наконец, что случилось с моей семьей. Женщины не работают в сыске? Как-нибудь разберемся!

Глава вторая. Гостеприимный Доревилль

Проснулась я в состоянии практически озверения.

Оказывается, я терпеть не могу путешествовать поездом!

Разумеется, мне повезло, что мой родной город не так уж далеко от столицы — всего одна ночь в пути. И вечером была станция, на которой можно было выйти, размяться… поправить прическу.

Еще вечером была ниссин Факстон. Много ниссин Факстон! В конце концов от нее у меня буквально начиналась мигрень, хоть этой напастью немощных дев я отродясь не страдала. Когда моя спутница отправилась в ресторанный вагон, я сказалась больной, решив, что день без ужина вполне переживу, а вот без минутки тишины скоро начну кидаться на людей. И даже знаю точно, кто конкретно будет тем человеком.

Если, конечно, можно назвать тишиной непрерывный грохот колес.

Ко всему прочему обнаружилось, что спать на этих самых узеньких диванчиках полагается как есть — нам даже не выдали никакой ширмы! Ниссин Факстон со смешком пояснила, что в поездах просто никто не раздевается. А подушку и одеяло следовало взять с собой!

Без одеяла, положим, обойтись было вполне можно — благо время не зимнее. Хоть я и не отказалась бы от возможности хотя бы ослабить шнуровку на платье, не нарушая приличий. Но подушка! Класть голову прямо на потертый бархат обивки казалось немыслимо — кто знает, кто его протирал своими седалищами!

В конце концов я извлекла, не глядя, какие-то тряпки из чемодана и кое-как улеглась, пристроив на них голову. Грело только одно: уже утром я буду дома. Действительно дома!

Проснулась, разумеется, совершенно разбитой. Ох, первым делом по приезде наберу себе горячую ванну. А дорожную одежду вообще лучше всего сжечь!

Я пошевелилась, ощущая, как ломит каждую косточку. А в газетах пишут о какой-то там романтике железнодорожных путешествий!

Пропущенный ужин напомнил о себе голодным бурчанием в животе.

Тем не менее, все меркло перед главной проблемой… надеюсь, станция совсем близко. А уборная на ней — прямо у перрона. Не то плохо дело.

Возможно, все дело в том, что я решительно неромантичная особа.

— Проснулись, дорогуша? — еще и ниссин Факстон прямо с утра! — Надеюсь, вам уже лучше? Я намерена отправиться позавтракать. Скоро Доревилль!

Я встрепенулась и тут же чуть преувеличенно застонала. Это мой шанс! Пока попутчица будет завтракать, я прекрасно успею переодеться. Все замечательно складывается!

— Боюсь, мне все еще дурно. Думаю, мне стоит еще немного полежать.

— Возможно, среди пассажиров найдется доктор? — обеспокоилась ниссин Факстон.

— Не стоит, право… — тут мне пришла в голову блестящая мысль. — Если станет хуже, я разыщу свою компаньонку. Она… умеет заговаривать боль.

Надеюсь, у ниссин Факстон не будет времени раздумывать, куда я подевалась. Но пусть лучше она и вовсе не удивится, не застав меня в купе. Не станет же она бродить по вагонам второго класса в поисках мифической компаньонки.

Как только дверь купе наконец закрылась за моей попутчицей, я решительно вскочила на ноги. Надо поспешить!

Повязка на грудь. Штаны, рубашка, ботинки, подтяжки, шейный платок… где же жилет? Ох, я на нем спала… опрометчивое решение, но что уж поделать. В Доревилль я заявлюсь в мятом жилете. В сущности, я в любом случае прибыла бы довольно помятой, стоит ли удивляться, если человек, сошедший с поезда, не слишком свеж.

Теперь лицо. Слегка припудрить щеки маскировочной пудрой, наклеить усы…

Я придирчиво осмотрела свое лицо в ручном зеркальце.

— Дядя, — шепнула тихонько. — Ну как?

Рэндаф тут же возник напротив — на диванчике ниссин Факстон.

— Артефакты, — напомнил он.

Ох! В самом деле, едва не забыла главное.

Я торопливо пристегнула к шейному платку сразу две булавки. Одна — для легкого отвода глаз. Просто чтобы окружающие не слишком концентрировались на странностях моей внешности. И заодно — чтобы не узнавали те, кто знает меня как Памелу Оллинз.

Второй артефакт — для голоса. Такие штучки используют обычно для шуток, розыгрышей и маскарадов. Вот и у меня… маскарад. Признаться, покупала я самый дешевый, и голос получился так себе — ломкий, срывающийся иногда почти в фальцет. Но, по крайней мере, определенно не женский.

— Теперь — все? — покрутилась на месте, позволяя Рэндафу себя рассмотреть.

Увы, ответить он не успел. Потому что в этот момент дверь распахнулась — и ниссин Факстон оглушительно завизжала.

— Во-о-о-р! — она заново набрала воздуха в легкие, и я едва удержала порыв подскочить, чтобы закрыть ей рот ладонью.

Наверняка переполошился уже весь вагон.

— Ни в коем случае! — я вскинула руки, показывая, что в них ничего нет. — Вы все неправильно поняли! Я просто перепуталлал… — едва удержалась, чтобы не сказать “перепутала”, и в итоге слово вышло и вовсе нелепым, — перепутал купе!

— Позвольте, ниссин, — служащий в синей форме, отодвинувший мою попутчицу из дверного проема, окинул меня цепким взглядом. — Вы не из моего вагона.

Мысли лихорадочно заметались. Как можно было перепутать купе, находясь не в своем вагоне? Что, что сказать?

— Повторяй за мной, — голос дяди над самым ухом звучал абсолютно спокойно. — Видите ли, я искал…

— Видите ли, я искал одну очаровательную нисс, — послушно повторила я. Что я несу? Какую еще нисс?! — Мы познакомились в ресторанном вагоне. Но, кажется, она неверно назвала мне номер своего купе… Я не могу упоминать имени своей дамы, вы понимаете…

Да чтоб я еще сама что понимала.

— У вас что-то пропало, ниссин? — служащий чуть отстранился, пропуская ниссин Факстон в купе.

Попутчица угрожающе надвинулась на меня.

— Да! — без колебаний провозгласила она. — Моя соседка.

— Я не брал! — поспешно открестилась я.

Служащий снова окинул меня взглядом.

— Покажи, что у тебя в карманах, — снова подсказал дядя.

Надеюсь, никто не думает, что я прячу нисс Оллинз в кармане? Но карманы я, конечно, выверну. Лишь бы отпустили с миром. Загреметь в каталажку совсем не хотелось бы.

Собственно, в карманах у меня шаром покати — если не считать бумажника. Специально приобрела мужской, ведь придется брать кэб от вокзала. А в бумажнике очень кстати — именная карта на имя Патрика Вилкинса, так что сложно будет усомниться, что он мой собственный.

— Что ж, — служащий посторонился. — Полагаю, вам лучше вернуться в свой вагон.

Я истово закивала, отступая к выходу. Ох, а чемоданы-то…

— Безусловно. Прошу простить за это недоразумение!

Ходу, ходу… за окном уже мелькает окраина Доревилля. Замечательно!

А вот с багажом нехорошо получилось.

*

Родной город встретил меня промозглой сыростью и мелким моросящим дождиком. Я надвинула цилиндр пониже на лоб, с любопытством озираясь.

В Доревилле я не была десять лет, а на вокзале — и вовсе никогда.

Что ж, я наконец здесь. Без багажа, с мелкой суммой в бумажнике и чужими документами.

— Ничего ужасающего не случилось, — голос дядюшки Рэндафа звучал, как всегда, умиротворяюще. — Напишешь на Саомский вокзал, что забыла забрать багаж. Уверен, у них сплошь и рядом такое. Вообрази, что бывает, если проспать свою станцию. Тут и шляпу забудешь прихватить, не то что какие-то вещи. Наверняка железнодорожные служащие то и дело пересылают таким растяпам их чемоданы.

Я молча чуть заметно кивнула. Вокруг слишком много людей, чтобы отвечать призраку вслух.

— Что ж, полагаю, теперь нам стоит найти свободный кэб, чтобы… куда ты направляешься?

Отвечать я по-прежнему не собиралась, однако очень целеустремленно зашагала к зданию вокзала. Мужчинам обычно не приходит в голову, что кое в чем дамы устроены в точности так же, как они сами. Или дядя Рэндаф просто забывает, что я-то еще живая. Уборные точно должны быть где-то рядом! Уже оценив это удобство на предыдущей станции, я даже изумилась, отчего такие же кабинки не ставят где-нибудь посреди города. Ведь насколько легче стало бы дамам передвигаться!

Уборную — приземистое строение у самого вокзала — я обнаружила быстро. Увы, такая умная я оказалась не одна. У женской половины выстроилась самая настоящая очередь, причем дамы из первого и второго классов соседствовали в ней с измученными женщинами в самой простой одежде, кое-кто еще и прижимал к себе детей.

Хм… а ведь мне туда не надо! Более того — попытайся я пристроиться в эту очередь, меня, пожалуй, выгонят с таким же визгом, каким приветствовала ниссин Факстон. Я с торжеством перевела взгляд на мужскую половину — ни одного джентльмена!

— Это плохая идея! — мрачно сообщил над ухом Рэндаф. — Не советую!

Я только дернула плечом и направилась к заветной двери, стараясь шагать по-мужски размашисто. Вот интересно, дамы уединяются, якобы чтобы “поправить прическу” или “привести в порядок свой туалет”. А джентльмены? Наверняка они между собой говорят как-то иначе.

Я решительно рванула дверь на себя.

И едва удержалась от визга сама, стоило заглянуть за нее. Отскочила уж точно как ошпаренная.

К такому я оказалась не готова совершенно.

В мужской уборной просто не было никаких перегородок. Совсем! И двое джентльменов, стоя плечом к плечу, дружески беседовали, пока… ох, нет, лучше навсегда забыть об увиденном.

Должно быть, они не говорят между собой “поправить прическу”. Какие уж тут иносказания!

Кажется, быть мужчиной будет куда сложнее, чем мне представлялось.

— А я предупреждал, — меланхолично сообщил дядюшка.

Предупреждал он! Ну и ладно. Потерплю. Я сильная, решительная и современная барышня. Я видела мужской клозет и не визжала. А какого сейчас цвета мое лицо по пудрой, никому нет дела. И в конце концов, совсем скоро я буду уже дома.

Увы, первым делом пришлось направить кэб к конторе поверенного. Иначе я попросту не смогла бы войти в собственный дом.

Поверенный Новилл оказался невысоким сухопарым джентльменом довольно преклонных лет с острым взглядом серых, будто выцветших глаз под нависшими седеющими бровями.

— Ниссард Вилкинс, стало быть, — он барабанил пальцами по крышке тяжелого деревянного письменного стола. — Что ж, нисс Оллинз в самом деле писала о вашем прибытии. Разумеется, я должен выполнить ее распоряжение касательно ее собственности. Надолго вы в Доревилль?

Он собирается меня расспрашивать? Почему нельзя просто дать мне ключи от черного входа в дом?

— Надолго, — я постаралась уверенно кивнуть и непринужденно закинула ногу на ногу.

— Что ж, — ниссард Новилл, в свою очередь, покивал собственным мыслям. — В таком случае предлагаю вам внести плату за полгода. Я подготовил договор аренды…

— Плату? Но я… — я сглотнула. Так, надо выглядеть уверенно. — Я оплатил аренду лично нисс Оллинз. На полгода вперед.

— Вот как? — поверенный чуть склонил голову к плечу, внимательно меня разглядывая. — Нисс Оллинз мне об этом не писала. Обыкновенно расчет производится при заключении договора. Вы ведь понимаете, что я теперь же отпишу ей?

Я-то понимаю… что моя почтовая шкатулка сейчас несется на всех парах к Саому! Вместе со всем моим багажом.

И почему я не написала ему, действительно, что Патрик Вилкинс со мной уже рассчитался? Какой вообще смысл везти деньги сюда, чтобы поверенный отправлял их отсюда, раз уж я якобы лично общалась с владелицей дома?

— Пусть пишет, — шепнул над ухом невидимый дядя Рэндаф. — Больше уверенности, девочка!

— Разумеется, — я резко кивнула. — Надеюсь, она сразу ответит, и это недоразумение разрешится.

Ох, долго ждать придется…

Ниссард Новилл написал буквально несколько слов на листке бумаги, тщательно сложил его и отправил в шкатулку, стоявшую на краю стола. Я следила за этим с обреченностью приговоренного.

Ждать… долго ждать…

Нет, это решительно невозможно!

— Прошу прощения, — я снова сглотнула и нервно поправила узел шейного платка. — Пока мы ожидаем ответа, не мог бы я посетить… то есть нельзя ли мне… уединиться?

— Уединиться? — изумился поверенный.

— Да. Я имею в виду, чтобы поправить… — я прямо почувствовала, как неумолимо загораются уши. Да что же молчит дядя, когда мне действительно нужен совет! — Поправить… усы!

Сама ошеломленная сказанным, я снова дернула шейный платок.

— Усы?! — кажется, глаза ниссарда Новилла не были раньше такими огромными. Определенно не были.

Отчего-то захотелось в самом деле потрогать собственные щегольские усики — не отклеились ли?

Я перевела беспомощный взгляд на сидящего рядом дядю. Однако и он смотрел на меня в крайнем изумлении и, кажется, едва удерживался от того, чтобы не покрутить у виска пальцем.

Да как мужчины говорят об этом?! Не усы же поправляют, в самом деле. У ниссарда Новилла, вон, и вовсе нет никаких усов.

Ах да, мужчины ведь прямолинейны вплоть до полного отсутствия перегородок…

— Я хотел сказать… вы понимаете! — я залихватски подмигнула.

У поверенного дернулся глаз.

— Не очень, — осторожно произнес он, глядя на меня уже как-то опасливо.

Я смогу!

Я набрала в грудь побольше воздуха, плотно зажмурилась и выпалила:

— Мне нужно в уборную!

Громы не прогремели и небеса не разверзлись.

— О! Мой секретарь вас проводит.

И чего это он смотрит на меня как на умом скорбного?

Десяток минут спустя я снова сидела напротив поверенного и чувствовала себя просто несравненно лучше. Как немного надо сильной, решительной и современной даме для того, чтоб чувствовать себя уверенно!

— Ниссард Новилл, мы ведь понимаем, что юная нисс может довольно долго не заглядывать в свою почту. Также мы понимаем, что едва ли я стал бы вам лгать. Это просто бессмысленно — рано или поздно владелица дома ответит, и в случае чего вы выселите меня нынче же. Но сейчас я весьма утомлен с дороги и хотел бы наконец отдохнуть.

Мой собеседник покосился на молчащую шкатулку и вздохнул.

— Что ж, должен признать, в ваших словах есть доля правды. Я могу выдать вам ключи после того, как вы подпишете договор…

— Скажу вам больше, — я чуть наклонилась к поверенному через стол, спеша закрепить успех. — Я здесь по прямому поручению нисс Оллинз. Я, видите ли, частный сыщик…

— Вот как?! — он даже чуть подскочил на месте, буравя меня взглядом. — Сыщик… хотел бы я знать, как это понравится ниссадру Рэмвиллу…

— Что? — я почувствовала, как в горле стремительно пересыхает, и резко выпрямилась. — Кому?

Я знала эту фамилию. Если, конечно, речь о том самом Рэмвилле… Клод Рэмвилл, мой личный враг. Тот самый полицейский, что расследовал исчезновение — или, как вскоре заявили, гибель — моих родителей.

Точнее, не расследовал. Попросту отмахнулся от меня и моего свидетельства. И закрыл дело.

— О, не обращайте внимания на мое брюзжание, — хмыкнул поверенный. — Всего лишь стариковское любопытство. Клод Рэмвилл — весьма уважаемый джентльмен, глава управления доревилльской полиции. Просто он очень не любит, когда в расследования его ведомства вмешиваются дилетанты. Но, надо признать, настоящих частных сыщиков в Доревилле еще не бывало. В самом деле, любопытно, как ему это понравится.

Значит, глава управления. Неплохая карьера для полицейского, который предпочитает скрывать преступления вместо того, чтобы раскрывать их.

*

— Ты нервничаешь, — констатировал дядя.

Я только фыркнула. Еще бы!

До полицейского управления было рукой подать, и я решила сделать главное сразу, раз уж не обременена чемоданами. Так что теперь я шла по подзабытым улицам, радуясь только тому, что дождь закончился. Все-таки стоило не поскупиться и приобрести мужское пальто.

Ниссард Новилл сказал, что для того, чтобы вести частную практику в Доревилле, я должна получить разрешение в местном управлении полиции. Простая формальность, как он сказал. Уплатить небольшую пошлину, расписаться в каких-то бумагах — и все. И никакая столичная практика тут ничего не меняет.

Особенно если учесть, что у меня ее и нет.

Я все равно собиралась в управление полиции — чтобы запросить архивные материалы дела Оллинзов. Надо же с чего-то начинать. Дядя Рэндаф говорит, что меня могут не пустить в архив, даже если я представлюсь сыщиком. Но если я не получу это самое разрешение, меня не пустят уж наверняка.

Конечно, я в любом случае пойду потом искать свидетелей. Папка с вырезками из газет о том самом деле осталась в моем багаже, однако все имена из них я помню наизусть.

Но сначала — полицейское управление.

Не хотелось бы идти туда в несвежей сорочке и мятых брюках, но тянуть с визитом хочется еще меньше.

— Необязательно ты должна там его встретить, — негромко проговорил дядя. — Начальники обычно сидят в своих кабинетах. Им и дела нет до каждого, кто приходит по своим мелким делам.

Уж это-то он мог и не говорить. Кому как не мне знать.

Я ведь даже не представляю, как выглядит Клод Рэмвилл, хотя в нашу прошлую несостоявшуюся встречу он еще не был главой управления. Но и к простому следователю рыдающую девчонку никто тогда не пустил. Помнится, тот писарь, с которым я говорила, решил, что у меня истерический припадок, и страшно испугался.

Что ж, на этот раз я не собираюсь устраивать представлений. И даже надеюсь, что нам не придется встречаться.

Хотя, пожалуй, Клода Рэмвилла я тоже не отказалась бы опросить. Как свидетеля.

Жаль, но он вряд ли станет мне отвечать.

*

“Небольшая пошлина”?! Это они называют “небольшой пошлиной”?!

Да это же едва ли не половина моих сбережений!

Надо признать, дядя Вильгем, при всех его недостатках, выделял мне довольно приличное содержание, пока я была под его опекой. Несопоставимое с доходами от моего наследства, но вполне достаточное, чтобы содержать столичный дом, прислугу и выезжать на необходимые светские мероприятия. Так, чтобы я не выглядела при этом замарашкой. Он действительно заботился о своей репутации.

Увы, откладывать удавалось совсем немного.

Скоро это должно было перестать быть такой проблемой. Срок опеки истек, и уже следующий платеж арендаторов дома ниссард Новилл должен будет перечислить не дяде, а лично мне. Думаю, это должна быть вполне приличная сумма. Увы, до этого момента почти месяц. Да еще надо придумать, как эти деньги получить, учитывая, что свое пребывание в родном городе я хотела сохранить в тайне.

А ведь мне предстоит еще покупать сменную одежду. И пальто! И еще на что-то нам с Нэн нужно питаться, а ведь я собиралась еще разъезжать по городу.

— Видите ли, я вовсе не планирую искать клиентов в Доревилле, — предприняла я очередную попытку достучаться. — Я здесь по заданию своей клиентки из столицы. Одно расследование.

— Вы собираетесь уехать в ближайший месяц? — немолодой мужчина усталого вида посмотрел на меня сквозь сползшие к кончику носа очки.

— Я… — пересохшие губы пришлось облизнуть. — Возможно, мои дела потребуют задержаться дольше.

— Ведение коммерческих дел в Доревилле без уплаты пошлины за открытие предприятия запрещено, — скучным голосом сообщил мой собеседник.

Я глубоко вдохнула. Этот сморчок просто хочет от меня избавиться. Наверняка я бы могла доказать, что ничего здесь никому не должна… если бы у меня была бумажка с разрешением от столичной полицейской управы. Только у меня ее нет.

Ничего. Месяц мы как-нибудь продержимся.

Пару минут спустя тот же усталый сморчок, поджав губы, заполнял квитанцию.

— Патрик Вилкинс, частный сыщик, — громко продиктовала я.

— Частный сыщик? Вилкинс, серьезно? — незнакомый голос прозвучал откровенно насмешливо, и я резко обернулась.

Я сидела в приемной, за моей спиной то и дело сновали какие-то мелкие служащие и просители, и я уже не обращала внимания на то и дело хлопающие двери и торопливые шаги.

Сейчас в дверном проеме, ведущем куда-то вглубь управления, стоял, прислонившись к косяку, высокий темноволосый мужчина лет тридцати на вид. Одна его бровь была скептически вскинута, а руки сложены на груди.

Кажется, он хотел добавить или спросить что-то еще.

Однако мгновением раньше с улицы успела войти дама средних лет — сухопарая и какая-то угловатая. Впрочем, возможно, так казалось из-за неудачно сидящего жакета или как-то неладно скроенной юбки.

— Частный сыщик! — повторила она и смерила меня оценивающим взглядом. — Пожалуй, вы-то мне и нужны! От этих полицейских никакого толка!

— Не могу не согласиться, — пробормотала я и тут же осеклась.

Наверное, не стоило говорить этого именно здесь.

С другой стороны, я все равно уже оплатила пошлину.