Госпожа частный сыщик

Наталья Филимонова (2025)

Я — старая дева. Официально. Наконец-то! Можно больше не делать вид, что ищу жениха. Или что не вижу призраков и не говорю с ними. Кому какое дело, что там бормочет старая дева… и куда она подевалась. Теперь я могу попытаться узнать наконец, что случилось с моей семьей. Женщины не работают в сыске? Как-нибудь разберемся!

Пролог. Наконец-то я старая дева!

— У вас, барышня, ус отклеился, — с невыразимо-скорбным вздохом сообщила Нэн.

Я поспешно обернулась к зеркалу. Да чтоб его!

— А так? — подклеив проклятый ус, я покрутилась. — Как я тебе?

Нэн вздохнула еще жалобнее.

— Срамота-то какая, барышня! У вас же все видно!

— Что видно? — я, нахмурившись, еще раз окинула себя взглядом. Да вроде прикрыто все. Вполне приличные штаны. Жилет я нарочно выбрала свободный, из жесткой ткани, чтобы скрадывал лишние изгибы.

— Все! — категорично объявила моя бесценная нянюшка. — И зад, и перед, и откель ноги растут! Срамота одна!

— Гхм… мужчины вообще-то так и ходят. Прямо с задом и передом!

— Пфф! — Нэн пренебрежительно махнула рукой. — Мужчины! Да кому они нужны-то?

— А я? — я философски пожала плечами, и нянюшка снова вздохнула. А я широко улыбнулась. Ну в самом деле — это же прекрасно! — Я старая дева! Никому больше нет дела до меня!

Свой двадцать пятый день рождения я отмечала в компании Нэн и призраков. Больше никто не стал меня поздравлять. Считается, что для незамужней девушки это — конец всем надеждам. Ха! Да это мой первый настоящий праздник за много лет — я наконец-то официально старая дева! Больше никаких ужинов с дядей Вильгемом, никаких знакомств с женихами и чаепитий в женских клубах. Ни-че-го!

Никому нет дела до того, чем занимается старая дева, куда она ходит и как одевается. И это восхитительно!

Хотя, конечно, если бы кто-то узнал, что я примеряю мужскую одежду, все равно вышел бы скандал.

— На самом деле вполне неплохо, — бесстрастный голос над самым ухом в первую секунду, как обычно, заставил слегка вздрогнуть. Старомодно одетый высокий сухощавый джентльмен с седыми бакенбардами и тростью в руках стоял за моим плечом.

К появлениям и исчезновениям дядюшки Рэндафа привыкнуть невозможно. Большинство призраков предпочитают эффектно выплывать из стены или сплетаться из дымных клубов прямо перед тобой. И только мой родственник каждый раз просто возникает у меня за спиной и будто продолжает только что прерванный разговор. Иногда я думаю, что он таким образом развлекается — в конце концов, не так уж и много у него для этого возможностей.

— Я бы посоветовал подумать о коже — она слишком нежная даже для мальчишки. Постарайся двигаться менее плавно. Шагай шире! И, разумеется, голос. Голос никуда не годится.

Я кивнула, ничуть не обидевшись. Если старый призрак что-то говорит — к его советам всегда стоит прислушаться.

Вообще-то дядя Рэндаф мне никакой не дядя — он приходился дальним родственником одному из моих предков, служил в его доме дворецким и был истинным джентльменом в услужении… а сейчас — просто моим старым другом. Это я когда-то в детстве называла его “дядей”. А как было бы здорово, будь он жив и будь именно он моим опекуном! Все могло бы сложиться по-другому… впрочем, что теперь жалеть. Я предпочитаю действовать в тех обстоятельствах, что имеются, а не рыдать о несбыточном.

А имеется у меня — дядюшка Вильгем, благодаря которому от моего наследства почти ничего не осталось; письмо от настоятельницы Саомского монастыря Пресвятой Лизарии; билет на мое имя — до этого самого монастыря; документы на дом в Доревилле и… чужая именная карта с потертым дагерротипом усатого юноши.

Совсем не так уж мало, если подумать.

Я еще раз придирчиво осмотрела себя в зеркале. Да, Рэндаф прав. Кожа… может, потереть щеки чайным настоем, чтобы ее затемнить? Будет выглядеть как загар. А голос — не проблема вовсе. На артефакт, конечно, пришлось изрядно потратиться, а с деньгами у меня и без того негусто, но я не жалела ни о чем.

— Вот Рэндаф говорит, что я отлично выгляжу! — сообщила я Нэн.

Та в ответ только фыркнула, и не подумав испугаться. Подумаешь, где-то рядом невидимый для нее призрак!

— Передайте этому старому похабнику, что он понятия не имеет о приличиях и о том, как должны выглядеть юные нисс!

— Передай этой необразованной селянке, что ей стоило бы выучить значение слова “маскировка”, а не заботиться о моем воспитании — которое, к слову, получше, чем у нее! — тут же откликнулся дядя.

Само собой, никому ничего передавать я не стала. Эти двое терпеть друг друга не могут, даже при том, что Нэн никогда не видела дядю и не слышала его голоса. Они постоянно пытаются пикироваться через меня.

Мама говорила, они цапались еще до моего рождения — когда Нэн была только ее горничной.

Мама — Видящая смерть, как и я. То есть… была Видящей. Хотя я по-прежнему надеюсь, что она еще где-то есть. И, возможно, даже жива.

Во всяком случае, я сделаю все, чтобы выяснить, что случилось с моими родителями на самом деле.

Даже если для этого придется носить нелепые усы и мужскую одежду.