Хранительница болот

Наталья Тимошенко, 2023

Кому-то бабушки оставляют домики на Лазурном берегу, а популярной писательнице Эмилии Вышинской досталась в наследство старая усадьба среди полесских болот. Но это оказалось именно то, что сейчас нужно Эмилии, переживающей творческий и семейный кризис. Захватив с собой младшую сестру, Эмилия приезжает в усадьбу на правах новой хозяйки. Ей предстоит узнать, какие тайны на протяжении нескольких веков скрывали Вышинские, кто живет в лесу за усадьбой, а также почему Агату Вышинскую, оставившую ей наследство, называли Хранительницей.

Глава 3

Моей комнатой мы занялись уже после того, как вернулась Вера. К тому моменту совсем стемнело, и Юльке пришлось покинуть сад. Вера, как и Кирилл, твердо стояла на том, что нам не стоит выходить из дома после заката. Почему это опасно нам и неопасно им, они не пояснили, ловко уходя от ответа. Либо же я слишком устала, чтобы настаивать.

Вера забрала Юльку на кухню, себе в помощницы, а мы с Кириллом поднялись наверх. В целом второй этаж выглядел более нежилым, чем первый, одна только спальня Агаты и казалась обитаемой.

— Почему Агата спала на втором этаже, если все остальное время проводила на первом? — задала я очевидный вопрос, но Кирилл отвечать на него не спешил.

— Там нет подходящей комнаты, — наконец соврал он.

— Ее можно было оборудовать, как Юльке. Это как-то связано с тем, что по ночам в окна кто-то заглядывает?

От меня не укрылось, как дернулся Кирилл, и я поняла, что попала в цель. Неприятное чувство снова вернулось в район солнечного сплетения, но я старательно гнала от себя дурные мысли. Ну что нам может угрожать в запертом доме? А в том, что двери и замки здесь крепкие, я уже успела убедиться.

Комнату Агаты мы почти не тронули. В ней было не так много вещей: кровать, шкаф, стол у окна с большим удобным креслом, а также регулярно проводилась влажная уборка, поэтому она меня вполне устроила. Я только притащила найденное в соседней комнате большое зеркало на подставке, очень уж оно мне понравилось.

Уже выходя из спальни, я обернулась и вдруг покачнулась: пол и потолок словно растворились, перед глазами опустили мутную пелену, через которую я видела эту же комнату, но залитую ярким солнечным светом. У окна стояла высокая молодая женщина в длинном, до самого пола, платье. Она смотрела на улицу, придерживая одной рукой штору.

«Агния» — мелькнуло у меня в голове. Не знаю, откуда я взяла это имя, за всю жизнь у меня не было знакомых с таким именем. Откуда вообще это странное видение?

Я тряхнула головой, возвращаясь в реальность. Это усталость или свежий лесной воздух на меня так действует?

Кирилл ничего не заметил, он уже открыл дверь в комнату рядом со спальней, демонстрируя небольшую ванную. Она, как и спальня Агаты, находилась в жилом состоянии, но очень скоро я убедилась, что пользоваться ею не смогу: из крана текла только тоненькая струйка прохладной воды.

— Насос надо поменять, — буркнул Кирилл.

Импровизированный ужин прошел легко и беззаботно благодаря Юльке. Сестрица весело трещала и смеялась, заставляла краснеть Кирилла и вдоволь наслаждалась этим. Я видела, что парень уже почти влюблен, и, если Юлька продолжит в том же роде, через неделю он станет самым преданным ее поклонником. Вера поглядывала на молодых людей с легкой тревогой, как и должна смотреть мать на молодого сына и нравящуюся ему девушку. Подозревала в столичной штучке акулу и боялась, как бы сердце молодого парнишки не оказалось разбито. Я тоже старалась мыслями отдаться льющейся над столом беседе, чтобы не думать обо всех странностях этого дня.

В закромах Агаты Вышинской было вдоволь консервированных овощей и салатов, немного прошлогодней картошки, в погребе оставались кое-какие запасы мяса, а из деревни Вера принесла свежего хлеба и домашнего молока, так что ужин получился богатым и сытным, в настоящем деревенском стиле. И Вера, и Кирилл обещали наведаться к нам завтра, помочь с обустройством, а если мы пожелаем, то они продолжат работать, как работали у Агаты. И в словах этих я увидела не только желание помочь нам, но и затаенный страх остаться без средств. Мне нужна была их помощь, поэтому я заверила, что буду рада видеть обоих.

Жуковские ушли, когда из-за деревьев показался тонкий серп луны и рассыпались по темному полотну холодные звезды, но перед этим помогли принести из одной комнаты флигеля узкую железную кровать для Юльки, а Вера показала, где найти запасы постельного белья. Оно было старое, когда-то белоснежное, но посеревшее от времени, тем не менее чистое и даже выглаженное. Простыня хрустела под моими пальцами, когда я расстилала ее на матрас, выдавая, что оно еще и накрахмаленное. От постельного остро пахло не химической отдушкой, а каким-то травами, но запах был скорее приятный.

Еще одну ванную комнату мы обнаружили на первом этаже, но душ Юлька принимать не стала. С ним еще предстояло разобраться, а мы пробыли в дороге не так долго, чтобы в нем стояла острая необходимость. Я помогла сестре переодеться в ночную сорочку и уложила в кровать.

— Настоящее приключение, да? — широко улыбнулась Юлька, когда я поправляла ей одеяло. В доме было прохладно, а в нежилой комнате почти холодно, мне не хотелось, чтобы она замерзла. Юлька легко простужалась, а в компетентности местного фельдшера я еще не успела удостовериться.

— И не говори, — ответила я. — Но представь, как здесь будет здорово, если сделать ремонт.

Юлька посмотрела на меня внимательно, словно спрашивая, действительно ли я собираюсь слить все деньги в это богом забытое местечко, о котором мы и сами ничего не знали еще неделю назад. У меня пока не было ответа на этот невысказанный вопрос.

— Открой шторы, — попросила Юлька, когда я уже уходила.

Я на мгновение замешкалась, вспоминая слова Кирилла.

— Может, не будем трогать? — неуверенно предложила я. — Там столько пыли! Снять мы их не смогли, там какая-то хитрая система, Кирилл обещал завтра все сделать, а пока оставили, как есть. Но лучше не трогать лишний раз.

Я говорила и говорила, как всегда много, когда приходилось врать, но не рассказывать же Юльке, что кто-то может заглядывать в окна среди ночи. Будь кровать немного шире, я бы и вовсе осталась ночевать с ней, но вдвоем с Кириллом мы и эту с трудом притащили, с другой просто не справились бы.

— Я бы хотела увидеть рассвет, — просящим тоном сказала Юлька. — Наверняка проснусь рано, ты же знаешь, в новых местах мне не спится.

Это я знала. Юльке редко доводилось ночевать где-то, кроме просторной родительской квартиры и дорогой клиники, где ее периодически лечили, она не имела такого богатого опыта, как я, поэтому всегда спала плохо в незнакомых местах. Немного подумав, я все-таки открыла шторы. Кирилл ведь говорил, что на улицу нельзя выходить от заката до рассвета, значит, после рассвета опасаться нечего. Ночи здесь наверняка такие темные, что Юлька ничего не разглядит с той стороны. А если совсем честно, я не понимала, о какой именно опасности говорил Кирилл. Ведь уже думала о том, что местные при желании разграбили бы дом еще до нашего приезда, о смерти Агаты они узнали намного раньше нас.

Кстати, почему Кирилл назвал Агату Хранительницей? Что именно она тут охраняла? Уж не несметные ли сокровища рода Вышинских? Может быть, бабушка во Франции покажется мне практически бездомной, когда я узнаю, какие богатства хранятся в стенах этого дома.

Развеселившись от таких мыслей, я пожелала Юльке спокойной ночи и вышла в гостиную. Время уже приближалось к полуночи, встали мы довольно рано, но новые впечатления будоражили кровь, гнали ее по венам, сбивали мысли в кучу и будили здоровый интерес. Я решила осмотреться получше, ведь вечером у меня не было такой возможности, мы были слишком заняты приготовлением Юлькиной спальни.

Главный дом оказался большим. По правую сторону от гостиной располагались просторная столовая, кухня, а также несколько кладовых помещений. Очевидно, для продуктов, уборочного инвентаря, прачечной и прочего. В лучшие времена в доме наверняка жила большая семья, постоянно гостили друзья и родственники, для такого количества людей хранилось много продуктов и бытовой химии, чем бы ни пользовались в те времена. Длинный коридор, куда выходили двери всех этих помещений, заканчивался еще одной дверью, теперь накрепко запертой. Я догадалась, что за ней находится правый, бледно-зеленый флигель. Открыть дверь не получилось, поэтому его обследование я оставила на завтра. Да и вовсе ходить в темноте по незнакомым заброшенным помещениям — не лучшая затея. Дом был электрифицирован, в гостиной я оставила гореть несколько бра, но почти не сомневалась в том, что во флигеле света не было. Зачем он там, где им не пользуются?

По левую сторону гостиной располагался кабинет, который теперь занимала Юлька, а также большая ванная комната и библиотека. Первое помещение мы уже бегло осматривали, в нем стояла огромная ванна на изящных ножках, туалетный столик и зеркало. Свет здесь был неярким, и, поймав свое отражение в полутьме, я непроизвольно поежилась. Было в этом что-то мистически пугающее, поэтому я поторопилась выйти в коридор.

Осмотреть библиотеку мне и вовсе не удалось. Похоже, ни Агата, ни ее помощники не заходили сюда много лет, пыли тут было столько, что я начала чихать, едва только переступила порог, а потому решила отложить осмотр на потом. Когда приобрету респиратор, очевидно.

Дверь в голубой флигель в этом коридоре оказалась открыта, ведь именно через нее мы завозили Юльку в дом. Я протянула руку к резной ручке, но остановилась. Мне показалось, что позади скрипнула половица, словно кто-то наступил на нее, но замер, поняв, что я услышала скрип. Стало неуютно и — впервые — по-настоящему страшно. Даже непонятное видение наверху меня так не пугало, ведь то была игра моего воображения, а скрип за спиной принадлежал внешнему миру. Кирилл говорил, что мы остаемся в доме одни. Перед уходом проверил все выходы, стоял на пороге, пока не услышал, как я заперла за ним. Юлька встать не могла. Кто стоит за моей спиной?

Медленно, очень медленно я обернулась. Сзади никого не было. Я шумно выдохнула, ругая себя последними словами. Испугалась, как дурочка! Дом старый, ему, поди, лет двести! Само собой, тут постоянно что-то скрипит. Пора начинать привыкать к этому, если я собираюсь остаться здесь на некоторое время.

Исследовать флигель мне перехотелось. Если уж тут что-то скрипит и пугает, там я вообще в обморок хлопнусь, позор моим сединам. Лучше вернуться в гостиную, я ведь еще не осматривала портреты.

Я повернулась к двери во флигель, чтобы убедиться, что не успела приоткрыть ее, и подпрыгнула от испуга. Дверь не просто была приоткрыта, она была полностью распахнута, обнажая темный коридор за собой. Я даже не услышала, как дверь раскрылась, а ведь точно помню, как сильно она скрипела вечером, когда ее открывал Кирилл! Он еще пробормотал что-то вроде того, что завтра смажет ее, ведь так или иначе нам придется ею пользоваться, на порог Юльке не подняться.

Порывшись в карманах, я выудила мобильный телефон и включила фонарик. На всякий случай щелкнула и выключателем, но свет в коридоре не зажегся: как я и предполагала, во флигелях электричества не было. Аккуратно заглядывая в каждую комнату, я медленно двинулась вперед, начисто забыв о том, что собиралась осмотреть портреты в гостиной.

Комнаты здесь были совсем заброшенными, выглядели гораздо хуже, чем в основном здании, даже угадать их предназначение не представлялось возможным. В них не осталось ни мебели, ни даже обоев на стенах. Очевидно, ими не пользовались уже много-много лет, даже не заходили сюда, не убирались и не проветривали. В каждой стоял спертый запах старины и забвения. Ни жизни, ни воспоминаний.

Я уже собиралась возвращаться, когда за очередной дверью моим глазам внезапно предстала не комната, а лестница вниз. Здесь есть подвал? Вообще, конечно, логично, что есть, в старых замках, к коим я уже почти готова была отнести этот дом, всегда есть подвалы. Не обязательно с мертвецами, но те же продукты хранить где-то надо. В маленькую кладовку возле кухни много не поместится. Наверняка бывшие хозяева увлекались охотой, а вместо холодильников пользовались погребами и подвалами. И потом, надо же где-то прятать сокровища!

Нога уже ступила на первую ступеньку, когда я вслух спросила у себя:

— Ты всерьез собираешься спуститься в подвал незнакомого дома? Именно с этого и начинаются все беды у героинь ужастиков!

Правда, я терпеть не могу ужастики, не верю в призраков и неупокоенных духов, так что едва ли мне там что-то угрожает. Как говорит моя тетя Аня, бояться надо живых, а не мертвых. А если там и были какие-то живые маньяки, то давно умерли. Перехватив телефон покрепче, чтобы нечаянно не оступиться и не выронить его, я уже собралась было спуститься, в последний момент на всякий случай щелкнула выключателем. Щелкнула, ничего не ожидая, но внизу загорелся свет. Тусклый, почти не разгоняющий темноту здесь, наверху, но хорошо освещающий помещение внизу.

Почему в коридоре и комнатах света нет, а в подвале есть?

Только теперь я заметила, что лестницей пользовались. Не много лет назад, а совсем недавно. Стены здесь были темными и обшарпанными, но под ногами не перекатывались клубы пыли, ступеньки казались отполированными сотнями тысяч шагов. Уж не бабка ли Агата постоянно спускалась в подвал? Или Вера? Кирилл?

Любопытство было таким сильным, что я не могла ждать. Оно дышало мне в затылок, подталкивало в спину, и я поддалась ему. Все еще не выключая фонарь в телефоне, медленно спустилась вниз. Едва только моя нога коснулась пола, это случилось снова: мир на мгновение подернулся белесой пеленой, и через нее я увидела собственную руку, украшенную перстнями, которых у меня не было, держащуюся за перила, и услышала голос, который почему-то исходил из моего рта:

— Агния?

Мир снова кувыркнулся, пелена спала. Я опять была собой, стояла у подножия лестницы, а передо мной раскинулся темный подвал с низким потолком. Мрачный и безлюдный.

Снова эта Агния! Кто такая Агния? Откуда это имя у меня в голове?

Захотелось вернуться наверх, выбежать на улицу, вдохнуть свежий воздух, который выгнал бы из моей головы глупые приступы. Но я осталась. На воздух мне все равно нельзя, и я даже не знаю, почему.

Помещение подвала оказалось не таким уж большим. Комната метров тридцать квадратных, с низким потолком, которого я едва не касалась головой, а росту во мне было чуть меньше метра семидесяти. Если сюда постоянно ходил Кирилл, то ему приходилось сильно сутулиться.

Комната не была пустой. Вдоль стен стояли стеллажи, достающие до самого потолка, на полках лежало что-то, завернутое в бумагу, стояли коробки и даже книги. Я осторожно взяла в руки одну. Книга выглядела очень старой, переплетенной в кожу, надеюсь, что какого-то животного, а не человека. Надписи на обложке не было, а листать ее на весу было проблематично: весила она килограмма три, не меньше. Быстро оглядевшись, я увидела посреди комнаты стол, заваленный сухоцветами. Разгребла на нем немного места, положила книгу и осторожно открыла. На титульном листе было написано что-то вроде «Обитатели болот. Составлял Андрей Милевский». Что-то вроде, потому что буквы были латинскими, но совершенно точно не английскими. По крайней мере, я не помню в английском алфавите букв ń или ł, а тут они были. Язык напоминал беларусский или польский, но если деда Кастуся я хорошо понимала, то тут продраться через текст не смогла, знаний не хватило. Я вернулась к стеллажам, рассмотрела другие книги. Все они были такими же старыми, написанные таким же алфавитом. Значит, Агата была весьма образованной дамой. Я так и предполагала, теперь только убедилась. Сюда ходили не Кирилл и не Вера, а Агата. Но что она делала в этой комнате? Чем занималась?

Решив расспросить завтра Жуковских, я вернула книгу на место и взяла телефон. Несмотря на то, что теперь я была хозяйкой всего этого, мне все равно было неловко копаться здесь. Неловко и немного жутко. Почему надо было оборудовать эту комнату в подвале? Лестница крутая, старушке наверняка было тяжело сюда спускаться. Она могла занять любое помещение в огромном доме, зачем пряталась в подвале? От кого? Почему?

На ум приходила только одна мысль: потому что здесь не было окон.

Между стеллажами я разглядела дверь. Не увидела сразу, потому что она была такого же цвета, как и стены, сливалась с ними, становилась почти невидимой. К моему удивлению, оказалась она железной, а не деревянной. И крепко запертой. Я подергала ручку, пнула плечом, но не сдвинула ни на миллиметр. Было похоже, что хотя подвалом и пользовались, но дверь не открывали много-много лет. Куда она может вести, у меня не было ни единого предположения, но если до этого момента я еще как-то могла справляться со страхом, то теперь окончательно перед ним капитулировала.

По лестнице я почти бежала. Вот вроде и не веришь ни в каких призраков, а, оказавшись в темном подвале, пахнущем сушеными травами и забитом книгами на непонятном языке, все равно чувствуешь ужас.

Вернувшись в гостиную, я включила еще несколько бра. Свет разогнал по углам тени и страхи, даже дышать стало легче. Хотелось открыть окна, впустить в прохладное помещение немного теплой майской ночи, звуков спящей весны, ароматов свежих, а не сушеных трав. Я уже почти решилась на это, взялась за ручку больших стеклянных дверей, выходящих на террасу, но передумала в последний момент. Маньяки маньяками, сумасшедшие местные сумасшедшими местными, но вот дикие звери в лесу водиться точно могут. И что я стану делать, если к нам заглянет привлеченный ароматом еды медведь или тот же волк, о котором упоминал дед Кастусь? Давайте будем честными: я умру от сердечного приступа, если вдруг увижу и прыгающего по гостиной зайца в три часа ночи.

Опустив руку, я прислонилась лбом к прохладному стеклу и уставилась в темноту за окном. От света гостиной меня отделяли плотные шторы, от незнакомой улицы — тонкое стекло. Я словно застряла между мирами, и это ощущение вызывало странную тоску. Словно бы я и не там, и не там, а где — непонятно. Кто — непонятно. Казалось, что там, за стеклом, что-то происходит, а я не вижу. Это не пугало, а вызывало необычную грусть. Я смотрела в темноту и уже начинала различать тени, слышать шепот. Кто-то оттуда смотрел на меня, что-то говорил, но не мне, а кому-то другому. Они обсуждали меня. Говорили между собой, а смотрели на меня.

Я тряхнула головой, вдруг осознав, что задремала. Вот прямо так, стоя за шторой, прислонившись лбом к стеклу, и задремала. Нет там ничего, с той стороны. Никто на меня не смотрит. Это просто мое подсознание вытащило на поверхность те чувства, в которых я варилась последние полгода, от которых сбежала в эти болота. Вытащило и встроило в реальность.

Выйдя из-за штор, я первым делом направилась на кухню. Надо бы прикупить пару бутылок вина для таких вот вечеров, когда мне придется оставаться наедине с собой. Пока же пришлось обойтись кружкой холодного кваса, оставшегося у нас с дороги. Предпочла бы чай, но не смогла найти спички. Точно помнила, что были, ведь Вера готовила ужин, а плита здесь стояла газовая, но не нашла. Может быть, сестра куда-то положила, может, Вера унесла с собой.

Вернувшись в гостиную, я подошла к портретам. Их было не так и много, как мне показалось вначале, но все выглядели очень старыми. Здесь были молодые мужчины в костюмах охотников, один даже стоял рядом с убитым медведем. Пожилые дамы с замысловатыми прическами, смотревшие на меня с некоторой долей презрения, будто говорили, что я не достойна быть продолжательницей рода Вышинских. Юные прелестные девушки с цветами у груди и задорными улыбками на лицах. Все они были рыжими, а значит, мастью мы с Юлькой пошли в Вышинских. Особенно меня привлекли два портрета, висевшие рядом. На них были изображены удивительно похожие друг на друга девушки, только если одна была настоящей красавицей с белой кожей, яркими волосами и горящими глазами, то вторая походила на ее тень. Вроде бы черты лица такие же, прическа такая же, даже платье схожее, а все равно она словно бледнее, незаметнее. Будто все яркие краски художник потратил на первую девушку, а вторую рисовал тем, что осталось.

Закончив с портретами, я расположилась на диване у камина, снова пожалев о ненайденных спичках. Внутри камина лежали дрова, было бы здорово сейчас зажечь их. С другой стороны, я не уверена в его исправности, нужно сначала уточнить этот момент у Кирилла. Сжечь дом в первые же сутки обладания им — так себе идея.

Сон сморил меня внезапно, я едва успела поставить стакан с остатками кваса на пол и, свернувшись калачиком, лечь поудобнее, как уже чувствовала, что лечу в какое-то сновидение. Куда именно я попала и что собирается подбросить мне подсознание, я не запомнила. Сон прервал громкий крик, и я сначала вскочила, а потом уже начала просыпаться.

Мозг мгновенно вспомнил, где я нахожусь, будто все это время дремал настороженно, не позволяя мне забыться окончательно. Оценил ситуацию: я в гостиной одна, шторы не колышутся от ветра, значит, окна закрыты. Бра погашены, хотя я их не выключала, но в комнате светло от потрескивающего в камине огня, который я не зажигала. Не могла этого сделать и Юлька, я бы услышала ее. Если уж я спала так неглубоко, определенно услышала бы. Тогда кто это сделал?

Впрочем, не это сейчас важно. Кто-то кричал, и я должна была убедиться, что с сестрой все в порядке. Машинально схватила валяющийся на полу возле дивана телефон и бегом бросилась в ее комнату.

Там уже горела лампа, которую я лично поставила на пол возле кровати, а Юлька сидела на постели, прижимая к груди одеяло, и тряслась, как листок на промозглом осеннем ветру.

— Что случилось? — спросила я, подбегая к ней. Вроде бы цела, только напугана ужасно. И без того бледная кожа теперь совсем белая, каждая веснушка видна, глаза расширены, в них плещется настоящий ужас.

— Там кто-то есть, — Юлька указала на большое окно, которое мы так легкомысленно оставили незанавешенным. Хорошо хоть открыть не смогли. А ведь Кирилл предупреждал.

Я подошла к окну, прижалась к нему лицом, закрывшись по бокам ладонями, но ничего не увидела. На улице стояла такая же темнота, как часом ранее, когда я смотрела в другое окно. Мне снова чудились тени и шепот, но теперь я уже не была уверена, игра ли это моего воображения или кто-то на самом деле бродит под нашими стенами.

— Никого нет, — твердо сказала я. — Может, тебе приснилось?

— Нет, — Юлька замотала головой, отчего рыжие локоны взметнулись вверх ярким пламенем, ударили ее по щекам. — Я проснулась раньше. Ты ходила за дверью, я услышала шаги и проснулась. Села, хотела позвать тебя, нечаянно в окно взглянула, а там… оно.

Я не стала говорить сестре, что не ходила по гостиной, а мирно спала на диване, не мои шаги она слышала. Незачем пугать ее сильнее. Хватит и того, что я сама знаю: в доме, кроме нас, кто-то есть. Кто-то погасил бра и зажег камин. Кто-то ходил мимо дивана, где я спала, а я даже не слышала. Пусть Юлька пока ничего не знает.

— Оно? — переспросила я, возвращаясь мыслями к окну. — Почему оно?

— Потому что это не мужчина и не женщина. Рожа вытянутая какая-то, зеленая, волосы растрепанные, будто их не расчесывали никогда. Рот раскрыт, страшный такой, и глаза как у жабы.

Описание походило на фильм ужасов. Чего только не придумает богатое девичье воображение! Пожалуй, завтра же стоит принести в эту комнату вторую кровать и спать нам вместе. Юльке с такой фантазией в старом доме будет слишком страшно.

— Глупенькая, — я села возле нее и погладила по огненным волосам. — Тут стекла старые, кривые, вот и искажают изображение. Наверное, к тебе заглядывал просто кто-то из местных. Деревенские люди любопытные, мы для них как диковинки. А может, тут еще и сумасшедший есть, Кирилл предупреждал окна не открывать. Думаю, подозревал, чем кончится дело. Ложись, я буду рядом.

Юлька послушно легла, подложив ладони под щеку. Я укрыла ее одеялом по самую шею, подошла к окну, чтобы задернуть шторы, но остановилась, снова вглядываясь в темноту. Там кто-то был, определенно. И мне стоит озаботиться забором прежде, чем делать ремонт в доме.

Задернув шторы, я не стала возвращаться в гостиную. Аккуратно легла рядом с Юлькой, обняла ее одной рукой. Кровать узкая, но если не шевелиться, то никто не свалится.

Спустя две минуты Юлька уже размеренно сопела, а я никак не могла уснуть. Пусть сквозь задернутые шторы теперь не видно улицы и того, кто бродит снаружи, но я отчетливо слышала шепот. Этого не могло быть, в доме толстые стены, но я точно различала чужие голоса.