Эффект чужого лица

Наталья Солнцева, 2010

«Богиня Утренней Звезды являлась к нему в предрассветный час… волосы золотым потоком струились по ее телу… венок на ее челе благоухал мандрагоровыми цветами. Этот упоительный медовый запах уносил его далеко-далеко… куда заказана дорога смертным…» А есть ли смысл в том, чтобы по ней идти? Ведь в жизни столько нерешенных задач! Семья Ракитиных с появлением в доме молодой мачехи разваливается. Взрослые дети в недоумении и страхе, и на то есть причины. Они обращаются за помощью к Астре Ельцовой. Но дочь Ракитина спасти не удалось… Ее смерть странным образом напоминает шумерский миф о схождении богини Иштар в подземное царство. А может, все проще и преступника надо искать на земле? Книга также вышла под другим названием: «Звезда Вавилона». Входит в цикл «Астра Ельцова» – №8

Глава 3

Нелли Ракитина назначила местом встречи турецкую кофейню «Наргюль». Здесь все дышало востоком — низкие диваны с подушками, шелковые драпировки, резные перегородки и маленькие шестиугольные столики. Запах жареных кофейных зерен кружил голову.

Астра увидела высокую, гладко причесанную шатенку в брюках и свитере и догадалась, что это Нелли. В зале кроме нее сидели совсем молодые девушки и оживленно беседовали. Перед ними на подносе лежала горка сладостей.

Нелли заказала себе кофе без сахара и пила его маленькими глотками. Астра попросила официантку принести то же самое.

— Я не знала, что вы любите, — сказала Ракитина, бесцеремонно разглядывая «ясновидящую». — Может, заказать горячий шоколад?

— Здесь делают?

— Да, кажется…

Ее портила расплывшаяся фигура и крупное лицо. Подведенные «индийские» глаза поднимались к вискам, чрезмерно длинный нос нарушал все пропорции, а губы были маленькими и тонкими. При таких чертах никак нельзя было ярко подчеркивать глаза и прилизывать волосы. Стилист, который обслуживал Ракитину, либо не сумел подобрать ей подходящие макияж и прическу, либо та отказалась выполнять его рекомендации.

— Вы действительно способны читать мысли? — спросила Нелли.

— Конечно же, нет.

— А мне говорили…

— Не верьте слухам!

— Как вы собираетесь мне помочь?

— Изложите суть дела, — мягко предложила Астра. — В чем заключается ваша проблема?

— Я должна быть уверена, что… Понимаете, выворачивать наизнанку грязное семейное белье не в моих правилах. Я не хочу, чтобы мой отец или брат пострадали из-за моих… расстроенных нервов. Любое неловкое слово, пущенная по городу сплетня могут повредить их репутации. Отец — известный в своих кругах ученый, брат держит рестораны. Скандалы им ни к чему. Возможно, проблема существует только в моем воображении! Я хочу посоветоваться с кем-то, кто не поднимет меня на смех и не отправит к психиатру. Полная конфиденциальность! Это мое непременное условие.

— Расследование предполагает определенные шаги, которые сопряжены с риском разглашения тайны. Нужно задавать людям вопросы, как-то добывать информацию.

— Да, но… у вас, я слышала, особый метод.

— Никаких сверхъестественных фокусов типа сеансов «ясновидения» и прочей чепухи не будет, — прямо завила Астра. — Мой метод прост и опирается на обычную наблюдательность и правильные выводы. Один и тот же факт можно истолковать по-разному.

Ракитина машинально кивала, не выпуская из рук чашечку с кофе. Она настроилась на более проникновенный разговор, и тон Астры привел ее замешательство.

— Я не хочу поднимать бурю в стакане воды, — медленно произнесла она. — Возможно, мои домыслы и страхи не имеют под собой почвы.

— Если вы предпочитаете гадание на кофейной гуще, я дам вам адрес одной компетентной женщины. Жрица Тэфана практикует «лунную магию», ее салон пользуется популярностью.

Ракитина поставила чашку на столик и закусила губу. В словах собеседницы прозвучала смесь иронии и снисходительной вежливости. Нелли Никодимовна сама разговаривала подобным тоном с молодыми неопытными сотрудниками.

— Нет уж, увольте… — через силу пробормотала она. — Давайте прибегнем к эмпирике^[3]. Моя работа приучила меня доверять прежде всего результатам наблюдений. В этом мы с вами сходимся.

— Тем лучше. Итак, я вас слушаю…

Ракитина собралась с духом и начала излагать обстоятельства, в которых она оказалась то ли по воле случая, то ли став жертвой слишком развитого воображения.

— Этим качеством провидение наделило нас всех!

— Кого вы имеете в виду? — уточнила Астра.

— Отца, брата и меня, разумеется. Мы все творческие личности, каждый по-своему. Даже в моем увлечении химией сыграло роль превращение одних веществ в другие, удивительные изменения их свойств. В детстве я зачитывалась средневековыми мистиками, представляя себя алхимиком, сидящим в подвале мрачного замка, среди тиглей и реторт, и колдующим над получением философского камня.

— С помощью которого можно превращать обычный металл в золото и исцелять любые болезни?

— Да…

Ракитина улыбнулась — впервые за все время разговора. Улыбка у нее была мечтательная… и закрытая, с сомкнутыми губами.

— Вам удалось получить его?

— Шутите?

— Отнюдь! Я сама бьюсь над загадкой философского камня, только мои опыты происходят в мыслях…

Это лирическое отступление растопило лед между ними: Нелли перестала излучать настороженность и напряжение, Астра тоже расслабилась, вся погрузилась в историю семьи Ракитиных.

— А ваша мама? Она чем увлекается? Пишет стихи? Играет на рояле?

— Мама умерла, когда мне было четыре года, а брату пять… Мы погодки.

— Простите…

— Да нет… боли я давно не чувствую. В сущности, я маму почти не помню. Не знаю, как брат, а у меня остались смутные картинки из детства… мама за роялем… мама склоняется над моей кроваткой, прикасается ладонью к моему воспаленному лбу. Она была очень красивая! Жаль, что ее внешность не передалась мне.

Ракитина сказала это без всякого кокетства, не ожидая, что Астра начнет уверять ее в обратном, не напрашиваясь на комплимент. Просто отметила, как данность.

Детям, рано потерявшим отца или мать, присуще идеализировать их образ. Видимо, не избежала этого и Нелли.

— Порой мне кажется, что и эти скудные воспоминания я придумала! — с горечью воскликнула она. — Мама ушла от нас с братом, вот и все… она нас бросила. Но мы ее простили и продолжаем любить…

— Она чем-то болела?

— Отец говорил, что она умерла от аппендицита. Ее не смогли спасти. Знаете, а ведь вы угадали! Она действительно умела играть на рояле и сочиняла неплохие стихи. Ее инструмент до сих пор стоит в нашей квартире… вернее, в квартире отца. Мы все живем отдельно, слава богу…

— Вы читали ее стихи?

— Нет! Отец сжег все мамины вещи… после ее смерти. В том числе и тетради. Говорит, не мог смотреть на них, слишком сильные страдания они ему причиняли. По малолетству мы ему верили. Он был для нас непререкаемым авторитетом… пока не женился второй раз. Привел в дом мачеху, представляете?

Она подняла на Астру глаза, полные «справедливого» негодования. Но та ее не поддержала. И Ракитина спохватилась, спряталась в свою раковину, как улитка.

— Конечно, он должен был ходить на работу, оставлять нас с кем-то, чтобы быть спокойным. Отец уделял больше внимания науке, чем семье.

— Он тоже химик?

— Нет, что вы. Его специальность — искусствознание. Разные разделы. Сначала он занимался литературоведением, потом перешел на живопись — социалистический реализм в творчестве советских художников и все такое. Защитил диссертацию, стал профессором. Когда эта тематика потеряла актуальность, он несколько лет преподавал в Академии художеств смежные предметы, в общем, выживал.

— А сейчас?

— Отец посвятил себя тому, что по-настоящему его интересовало, — искусству древней Месопотамии. В его кабинете уйма книг о Вавилоне, Ниневии, ассирийских царях, клинописных табличках… Вместо сказок он рассказывал нам с братом о висячих садах Семирамиды и Вавилонской башне.

Девушка, одетая в широкое цветное платье и шаровары, готовила кофе по-турецки и разносила его посетителям. Людей прибавилось, теперь в зале почти все столики были заняты. Молодые парни, по-видимому, студенты, заказали кальян.

— Что же вас беспокоит? — спросила Астра, когда девушка вернулась за стойку.

Из-за ширмы в углу, отведенном для курения, поплыл сладковатый кальянный дым.

Нелли морщилась и молчала. Астра ее не торопила, пусть собирается с мыслями.

— Не люблю курящих…

— В вашей семье никто не курит?

— Никто, — покачала головой Ракитина. — Кроме Эммы. Это жена моего брата. Он пытался отучить ее от сигарет, а потом смирился. Терпит! Куда деваться?

— Вы с ней дружите?

— Дружу? — она поджала губы. — Мы родственники. Поддерживаем хорошие отношения. Стараемся…

— Вам не нравится Эмма?

— Я ее выслушиваю. Она иногда жалуется на брата, а я не из тех, кто обсуждает других за глаза.

— Поэтому вы смущены и не решаетесь признаться, в чем проблема?

— Отчасти. Мне сложно говорить о родных людях…

Румянец на щеках Нелли стал ярче — она покраснела от внутренней борьбы. С одной стороны, она предпочитает не выносить сор из избы, с другой — вынуждена это делать.

— Но вы ведь пришли сюда, чтобы поделиться наболевшим?

— Да… я… видите ли…

Астра выразительно посмотрела на часы.

— Я отнимаю у вас время?

— Вы тратите его понапрасну, госпожа Ракитина. Берите быка за рога! Иначе мы не сдвинемся с места.

— Да, конечно… я понимаю… Все началось со скоропалительной женитьбы отца на этой… пигалице Раисе. Она интриганка! Сумела окрутить его за каких-нибудь восемь месяцев! Разве она пара такому человеку, как наш отец? Он даже не посоветовался с нами! — в ее голосе звучало неприкрытая досада. — Зачем, по-вашему, молодой девице выходить замуж за старика?

— По разным причинам… не обязательно корыстным.

Она уставилась на Астру густо подведенными глазами, в которых кипели слезы. Ракитины — по крайней мере, Нелли — обладали не только творческой жилкой, но и бурными эмоциями.

— Может, в девятнадцатом веке романтические героини и влюблялись в пожилых кавалеров, да и то преимущественно в романах. А в наше время такое «чудо» дурно попахивает! Предприимчивые провинциалки неспроста обхаживают московских женихов любого возраста. Главное — заключить законный брак, прописаться, а потом завладеть квадратными метрами столичной жилплощади. Как отец этого не понимает?!

— Простите… я, кажется, запуталась, — призналась Астра. — Вы говорили о второй жене…

— Раиса — уже третья!

— А… со второй ваш отец развелся?

Ракитина потупилась и отхлебнула остывшего кофе.

— Глаша умерла семь лет назад. Что вы на меня так смотрите? Да, она фактически вырастила нас с братом… но мы не стали называть ее мамой. Мать у человека бывает одна! — с вызовом произнесла она. — Или вы другого мнения?

— Я не спорю…

— Мачеха есть мачеха! Глаша прикидывалась любящей наседкой, но лично меня тошнило от ее сюсюканья. Она ни дня не работала, так и просидела на иждивении отца. Ее призвание — домашнее хозяйство. Правда, она была не глупа… но не сумела толком применить свой ум.

Астра представила себе жизнь этой незнакомой Глаши. Муж уходил на целый день, а она оставалась с двумя чужими детьми, которые ее ненавидели: возилась с ними, готовила еду, стирала и гладила их вещи, водила гулять в близлежащий сквер, помогала делать уроки, старалась подобрать к ним ключик. Они же наверняка вредничали, допекали ее, чем могли. Судя по Нелли, характеры у Ракитиных о-го-го, какие! Брат, пожалуй, не далеко ушел от сестры…

— Осуждаете? — прервала ее размышления собеседница.

— Думаю…

— Какие мы с Леоном черствые, бездушные, да? Как мы портили жизнь бедной женщине и собственному отцу? И продолжаем портить… Мы изводили Глашу, теперь изводим невинное создание Раечку! Ангела во плоти, который слетел с небес, дабы скрасить последние годы профессора Ракитина. Ах, какие гадкие, жестокие дети! Два избалованных эгоиста!

— Вы уже не дети, — холодно заметила Астра.

— Вот именно. Поэтому нас трудно провести. Все далеко идущие замыслы Раечки написаны у нее на лбу. Она спит и видит скорую кончину «любимого» супруга. Молодая вдова с трехкомнатной квартирой в Замоскворечье — чем плохо для начала?

— Вы не торопитесь с выводами?

— Я опаздываю! Надо было все силы приложить, чтобы отрыть папе глаза на эту ушлую бабенку. Милое наивное создание! — саркастически рассмеялась Нелли. — Робкое и стыдливое! Ну, вы бы попались на такую приманку?

— А где они познакомились?

— В консерватории, на концерте… Мама успела привить отцу любовь к настоящей музыке. Знала бы она, к чему это приведет!

— Вы против классической музыки?

— Музыка и музыканты — разные вещи. Мама играла любительски, а Раиса — профессиональная пианистка. В ее Урюпинске ей ничего не светит. Разве что скучное преподавание в музыкальной школе за гроши. То ли дело Москва! Не удивительно, что все они стараются зацепиться здесь любым способом. На здоровье! Только почему она выбрала нашего отца?

— Отчего умерла его вторая жена?

Вопрос Астры ошарашил Ракитину. Она мотнула головой, словно норовистая лошадь, которую останавливают на скаку.

— Глафира? При чем тут она?

— Допустим, мне любопытно.

— От сепсиса… Она поранилась, когда делала уборку на даче.

— У вас есть дача?

— Деревянный дом в Сосновке.

— Кто тогда находился на даче вместе с вашей мачехой?

— Папа… Вы на что намекаете?

— Я просто спрашиваю…

— Глаша как раз перед этим переболела гриппом, у нее был ослабленный организм. Отец взял отпуск и повез ее в Сосновку, на свежий воздух. Она принялась наводить всюду порядок…

— После болезни?

— Чистота была ее манией. Пока все вокруг не заблестит, Глаша не успокаивалась.

— Чем она поранилась?

— Не помню точно, кажется, железной стружкой. Загнала глубоко в руку, задела кровеносный сосуд, и началось заражение.

— Они приехали в Сосновку на машине?

— На папиной «Волге». Тогда он еще водил.

— Он сразу отвез ее в больницу?

— Глаша терпеть не могла больниц. Она сама промыла рану, залила йодом и легла спать. Думала, к утру станет легче. Потом отец привез ее в город, но было уже поздно. Он ужасно горевал, винил себя, едва отошел. Мы с братом настояли, чтобы он лег в клинику, подлечил сердце.

— Он согласился?

— С неохотой. Мы, Ракитины, обращаемся к врачам крайне редко. Обходимся своими силами.

— Так в чем же заключается моя задача?

Нелли наклонилась, понизила голос, чтобы никто не услышал ненароком, и произнесла:

— Вы должны вывести Раису на чистую воду…

— В каком смысле?

— Она хочет… убить всех нас… меня в первую очередь, потом брата… а отец сам умрет…

Примечания

3

Эмпирика — то, что основано на практической деятельности, на опыте.