Прыжок ягуара

Наталья Солнцева, 2014

Cыщик Лавров за годы своей работы с Глорией, казалось бы, привык ко всему… Но, как оказалось, в мире еще много загадочных вещей, с которыми лучше было бы и вовсе не встречаться. Но если уж встретился – молись своему Ангелу! Однажды в кабинет к Лаврову пришел человек и попросил о помощи. Тень огромного дикого зверя преследовала его. Она была так реальна, что казалось, ее челюсти вот-вот сомкнутся на его шее. Когда гость ушел, сыщику на мгновение показалось, что сама Смерть дохнула ему в лицо. Предчувствие беды – это сигнал к бегству. Жаль только, не каждый готов его услышать. Не захотел услышать и Лавров. И зря…

Глава 16

Лавров порадовался, что заранее побывал в квартире, снятой для него Зориным. Надо было освоиться в чужой обстановке, среди чужих предметов обихода. Все должно выглядеть правдоподобно. Хорош же он будет, если начнет искать спиртное, одежду или полотенца, тыкаясь по шкафам и комодам. Камилла сразу поймет, что дело нечисто.

Правда, сейчас ей не до этого. Но мог ли он предвидеть, как все обернется? Она еще в шоке после нападения, не может прийти в себя. Бледная, руки холодные, зубы стучат.

— Зачем ты п-привез меня сюда?

— Тебя хотели облить кислотой, — безжалостно заявил он, нагнетая страху. — Где гарантия, что они не придут к тебе домой, чтобы докончить начатое? Кому ты перешла дорогу, детка?

— Не знаю. У меня нет врагов…

— Враги есть у каждого. Давай, проходи, тебе надо согреться.

Он увлек ее в ванную, облицованную красной и белой плиткой, с огромным зеркалом в фигурной оправе. Жаль, что состояние девушки не позволяет ей оценить обстановку квартиры, где любая мелочь свидетельствует о достатке владельца. Зорин молодец, не поскупился.

«Твоя холостяцкая берлога не соответствует образу крутого мачо, которого ты будешь играть, — заявил тот. — Так что, Рома, осваивайся в новых апартаментах. У нас все по-настоящему, без халтуры!»

Лавров был благодарен ему за заботу. Квартира шикарная, только вот Камилла этого не замечает.

— Кто эти парни, которые напали на тебя? — спросил он, хотя прекрасно знал ответ. — Раньше они приходили в бар?

— Я никогда их не видела…

— Странно. Ты действительно их обсчитала?

— Я не обсчитываю.

— Может, случайно ошиблась?

— Нет…

Девушка дрожала, ее платье намокло и облепило фигуру. Лавров включил воду, добавил туда душистую пену для ванн.

— Раздевайся. А я принесу чего-нибудь выпить. Ты что любишь?

Камилла молча смотрела на свои ноги в грязных брызгах и потеках. Она выскочила из бара в легких лодочках без каблука и бежала в них по лужам и траве. Лодочки остались в прихожей. Она стояла босиком на пушистом розовом коврике и чувствовала тоскливое изнеможение. Ее жизнь перевернулась этим злополучным вечером. Бесповоротно.

Когда Лавров вернулся с бокалом мартини, Камилла понуро сидела на краю ванны. Она не плакала и казалась безучастной. Поцелуи у машины остались за гранью ее сознания, вряд ли она придала им какое-то значение. С тем же успехом Роман мог целовать свой «туарег».

— Послушай, все обошлось, — терпеливо заговорил он. — Ты жива и невредима. Пара капель кислоты, которые попали на тебя, не повод для трагедии. Улыбнись же!

Он дотронулся до подбородка девушки, чуть приподнял и поднес к ее губам мартини.

— Выпей…

Она послушно сделала глоток из его рук. Поперхнулась и отодвинула бокал. Лавров поставил его в нишу, выложенную перламутром, и сказал:

— Ты промокла. Полезай в ванную, не то простудишься. Давай помогу…

Она не испытывала стеснения, когда он расстегнул ее прилипшее к телу платье и снял его. Там, где кислота прожгла крохотные дырочки, на коже остались красные отметины.

Шумела горячая вода. Ванная комната наполнилась паром, зеркало запотело. А Камилла продолжала дрожать. Под платьем на ней был синий кружевной бюстгальтер и такие же трусики.

«Белье дорогое, — определил Лавров. — Небось купленное на деньги Каретникова».

Он ни на секунду не переставал быть сыщиком и анализировать ситуацию.

— Меня убьют, — бормотала она, глядя на красные точки на бедрах. — Убьют… я чувствую!..

— Глупости. Я не дам тебя в обиду. Переночуешь у меня, а завтра что-нибудь придумаем.

— Если бы не ты…

Камилла содрогнулась, представляя себе, что ее лицо могло бы превратиться в кровавое месиво и она бы сейчас не стояла здесь, а корчилась в жутких мучениях.

Лавров любовался ее фигурой: точеные плечи, округлая девичья грудь, стройные ноги. Ему понравилось, что при тонком сложении у девушки не торчали ребра и ключицы. Пупок у нее был проколот и украшен золотой рыбкой.

— Прелестно… — восхищенно прошептал он. — Ты чудо, Камилла!.. Ты еще красивее, чем я думал…

Золотая рыбка сама приплыла ему в руки. Не пришлось долго добиваться ее благосклонности, рассыпаться в лживых признаниях и заманивать в любовное «гнездышко». Все сложилось как нельзя лучше, и в этой неожиданной простоте крылся какой-то подвох. Или у него мозги так устроены, что всюду ищут подставу.

Лавров закрыл кран, и вода перестала журчать. Он попробовал пальцами воду, — горячая, как раз чтобы согреться.

— Спаси меня, — обреченно попросила девушка. — Ты сможешь? Я не хочу умирать…

— Не думай о смерти, — прошептал он, расстегивая ее бюстгальтер. — Я же с тобой! Я рядом, Камилла… взгляни на меня, — у него закружилась голова, губы потянулись к ее шее. — Сними колье… оно намокнет.

— Оно не боится воды…

— Серебро почернеет, — шептал он, скользя губами по ее холодной коже в пупырышках. — Ты как лед… совсем холодная…

Он взял ее на руки и с плеском погрузил в ванную, осторожно, чтобы она не нырнула в теплую пену с головой. Потом он лихорадочно срывал с себя одежду, бросал на пол. Как в сцене безудержной страсти, которые показывают в кино. Его всегда смешили подобные эпизоды.

Ванна была большая, полукруглая, и когда он бултыхнулся туда, вода чуть не вышла из берегов.

«Не хватало соседей залить, — с трезвой рассудочностью подумал он, нащупывая в воде тело Камиллы и стаскивая с нее последнее синее кружево. — Надеюсь, до этого не дойдет».

Пена пахла травами и медом. Лавров обнимал девушку, ощущая здоровое физическое желание. Они барахтались в воде, пока ему не надоело целовать мыльную кожу Камиллы.

— Согрелась?

Не дожидаясь ответа, он решительно вылез из ванны, помог девушке встать, завернул ее в полотенце и понес в спальню, оставляя на паркете мокрые следы. Заниматься любовью в мыльной воде, когда все скользит и плещется, сомнительное удовольствие. Может, кому-то и нравится, но только не ему.

Камилла покорно позволила уложить себя на широкую кровать со стеганым атласным покрывалом. Все вокруг казалось ей призрачным, — и полутемная комната, и запах пены, и молодой мужчина, который спас ее, вырвал из рук убийц. Ее сознание сосредоточилось на сиюминутном удовольствии, на возбуждении и страхе, приправленных прикосновениями чужих губ и пальцев. Она прерывисто дышала, не отвечая на ласки, но и не противясь им.

В углу спальни что-то шевелилось, мерцало. У Лаврова мелькнула мысль о скрытой камере, но накануне он тщательно осмотрел квартиру на наличие записывающих устройств и ничего не обнаружил.

— Какая ты сладкая… — шептал он на ушко Камилле, продолжая контролировать себя. — Какая горячая…

Именно сейчас, в эту ненастную ночь он должен отвоевать девушку у ее любовника. Сейчас или никогда. Лучшего повода не будет. Сейчас, когда она в его власти… когда он герой, требующий награды. Когда ее ужас сильнее рассудка и страсть затмевает пережитый кошмар, о котором лучше не вспоминать.

Он не мог отделаться от ощущения, что в спальне есть еще кто-то, кроме него и девушки. Кто-то пестрый, мохнатый и хищный, со сверкающими угольками глаз.

«Это все нервы, распаленное стрессом воображение», — отмахнулся Лавров.

Постепенно Камилла втянулась в его игру. Их ноги и руки сплелись, дыхание смешалось, движения достигли общего ритма. Девушка прижимала его к себе, словно щит, который закроет ее от враждебного мира. Она отдавалась ему неистово, как в последний раз, как будто завтра уже не наступит.

В какой-то момент он забылся и вообразил, что обнимает Глорию, что это ее рот ищет его губы, что это она обвила его своими длинными нежными руками. Он хотел бы раствориться в ней, стать ее неотрывной частью…

Камилла никогда еще не испытывала такого страстного исступления. Внутри нее вспыхивали молнии, гасли и снова вспыхивали. Она стонала, кусала губы, чтобы не закричать. Молнии стали непрерывными и переросли в смерч, который подхватил ее и унес выше облаков, к звездам… и еще дальше, туда, где нет ничего, кроме сладостного восторга…

Лавров отдышался и заметил, что рядом с ним не Глория. Он опомнился, вздохнул разочарованно. Наваждение схлынуло, словно цунами, оставляя после себя обломки былого счастья. Камилла прелестна, порывиста и нежна, но она — не Глория. Другая. Какой бы юной и красивой ни была женщина, она — другая. Этот недостаток невозможно исправить.

— Невозможно… — вздохнул он и перевернулся на бок.

На прикроватной тумбочке стоял хрустальный графин с коньяком и бокалы. Лавров забыл принести из холодильника мартини. Коньяк так коньяк. Это даже лучше.

Он плеснул себе изрядную порцию и выпил двумя глотками. Камилле тоже не помешает выпить.

— Будешь? — спросил он, протягивая ей бокал.

Она прикрыла веки в знак согласия. Не могла говорить. Отголоски смерча все еще бушевали в ней, медленно успокаиваясь. Казалось, она поднимается на поверхность из пронзительной глубины. Из тьмы, заполненной золотыми сполохами…

Несколько маленьких глотков коньяка, и девушка опьянела.

— Спи, — прошептал Лавров, укрывая ее одеялом.

Он собирался принять душ, но стресс и бурные любовные ласки сморили и его. Тело отяжелело, отказывалось двигаться.

— Завтра, все завтра, — подумал он, проваливаясь в тревожную ватную черноту…