Дуэль с Оракулом

Наталья Солнцева (2017)

«Без вины никто не страдает… Чистеньким хочешь быть? И волков накормить, и овец сохранить? Не бывает такого, дружище! Либо ты овца, либо волк…» — вот что нашептывает бес отцу Онуфрию. А вина была, и расплачиваться за нее не отцу, а дочери… Лариса Курбатова по просьбе отца едет в Уссурийск к его старому армейскому товарищу, но не застает его в живых. В молодости друзья стали свидетелями странной смерти генерала. И в доме погибшего Лариса обнаруживает на стене загадочные знаки, такие же, как были в доме генерала много лет назад. В это же время в Интернете появляется новая игра «Золотая Баба». Аватары экспедиции прошлого века ищут сокровища барона Унгерна. Что заставило пересечься мир виртуальный и реальный? Какую роль в этом сыграл «Оракул мертвых»?

Глава 7

Поселок Песчаное под Калугой

Ренат предусмотрительно купил по дороге бутылку водки и теперь угощал размякшего и подобревшего хозяина. Они сидели за столом во дворе, под навесом. Лампочку облепили ночные мотыльки, лохматый пес добродушно обнюхивал гостя.

— За что я его кормлю? — возмутился Игорь. — Хоть бы тявкнул для острастки!

У него после третьей рюмки развязался язык. Его жена, — дородная дама лет сорока, — поставила перед мужчинами сковороду с жареной рыбой, огурцы и помидоры.

— Закусывайте!

— Он у нас поживет денька три, — сообщил ей супруг. — Человек на рыбалку приехал. Я ему лодку свою дам, напрокат.

— За отдельную плату, — кивнул Ренат.

— Во такой мужик! — обрадовался Игорь и махнул жене рукой. Иди, мол, не мешай.

Она недовольно зыркнула на постояльца и скрылась в доме.

— Хорошо у вас, — вздохнул Ренат. — Тихо, река рядом. Я бы тоже тут поселился, да нельзя. Работа.

— А меня с работы турнули, — пьяно качнулся вперед хозяин. — Рыбалкой промышляю. На рынок улов таскаю, когда повезет. Вот, пью с горя! Жена пилит, дети не слушаются. Страх потеряли перед отцом! От рук отбились…

Ренат терпеливо выслушивал его жалобы и выжидал удобного момента, чтобы вклиниться со своим главным вопросом. Его интересовал генеральский дом. Кому тот принадлежит? И почему пользуется дурной славой? Соседи порой знают больше, чем кто бы то ни было.

— Хочешь на халяву бабла срубить?

— Че? — встрепенулся Игорь. — На х-халяву? Это как же?

— Я дом решил купить над рекой, хоть развалюху какую-нибудь. Никто не продает? Хорошую цену дам.

— На нашей улице только на генеральские хоромы никто лапу не наложил. А так… всё нарасхват. П-первая линия! С видом на Оку.

Ренат наполнил его рюмку и мечтательно произнес:

— Я бы тебе по-барски отстегнул, Игореха. Помоги эту дачку приобрести. Ты здесь не первый год живешь, в курсе, кто чем дышит.

— Дак… чем же я помогу-то? — хозяин опрокинул водку в рот и проглотил, по коже побежали мурашки. Разговор о генеральском доме наводил на него жуть. Даже хмель выветрился. — Не к ночи будь сказано… лучше тебе туда не соваться, мил человек. Я же тебе говорил, п-проклятое место!

— Ты меня с владельцем сведи. Кто владелец?

— Генеральша Лукина… вдова…

— Она сюда приезжает?

— Давно не видел. Чего ей сюда ездить? Дом не достроен, все, что можно было взять, люди разворовали. Колодец обмелел, сарай завалился. Может, уже и старуха преставилась.

— Ты с ней не в ладах?

— Боже избавь, — перекрестился Игорь и проглотил очередную порцию водки. — Я с ней не ссорился и никому не советую. Она м-мужа в могилу свела и обоих зятьев.

— У нее две дочери?

— Одна. Два раза замужем побывала, и двое похорон справили. И мать, и дочь — ч-черные вдовы. Слыхал о таких?

— Мрачную картину ты нарисовал, — усмехнулся Ренат. — Но я не робкого десятка. И жениться на генеральской дочери не собираюсь. Чего мне бояться?

— Да она тебе в матери сгодится.

— Как ее зовут?

— Софья! — хохотнул Игорь. — Модное имя, белая кость. Не нам чета! Генерал молодую жену из дальних краев привез. Не здешняя она, не нашенская. Взгляд у нее, как бритва, и волосы, как вороново крыло. Она их до сих пор в смоль красит.

— А собой хороша?

— Раньше, говорят, была красавица. Нынче-то ей уже восьмой десяток пошел, если жива.

— Что с ее мужем случилось? Супчику отравленного поел? — пошутил Ренат.

Игорь наклонился над столом и понизил голос:

— Какой там… Сам дьявол ему в лицо дохнул и спалил изнутри! Выжег дотла!

— Да ну?

— Говорят, что так и было. Генеральша, ясный перец, скрывала это от всех… но правда дырочку найдет и просочится. Народ шептался, мол, генерал дурную смерть принял. Человека одного арестовали по подозрению в убийстве, помытарили и отпустили. Не виноватый он оказался. Схоронили покойника по-тихому, и думали, что все шито-крыто. Ан нет!

— Правда просочилась? — повторил за ним Ренат.

— Ага. Нечистый с-следы оставил. На стене! Расписался, значит!

— Ты меня разводишь?

— Истинный крест, — пробормотал Игорь, оглядываясь на страшный дом. — Истинный крест!..

* * *

Уссурийск

Ирина снимала квартиру вместе с коллегой из социальной службы, Катей Синицыной. Так было дешевле и веселее. Вдвоем легче платить, вести хозяйство и есть, с кем парой слов перекинуться. Девушки подружились.

— Как твой Сазонов? — спросила Катя, поджаривая блинчики на ужин. — Ему лучше?

— Не похоже. Я предлагала в больницу его положить, но он и слышать об этом не хочет. Твердит, что умрет дома, в своей постели. Мол, чувствует приближение конца.

— Плохо одному остаться в старости.

— Знаешь, он только выглядит стариком, а на самом деле ему еще шестидесяти нет. Я удивилась, когда в первый раз к нему пришла. Он седой как лунь, дряхлый. Едва ноги волочит! Подозрительный, придирчивый, мелочный, — пожаловалась Ирина. — С ним не каждый общий язык найдет.

— У тебя получилось! Ты уже третья социальная работница, которую к нему прикрепляют. Двое не выдержали.

— У меня закалка, будь здоров. Мамаша моя — зверь! Думаешь, я зря от нее сбежала? После моей мамаши Сазонов просто паинька.

Ирина раньше не упоминала о своей семье, но сегодня ее прорвало.

— Мои дед с бабкой жили, как кошка с собакой, — продолжала она. — Страшно скандалили. Бабуля была моложе деда, строптивая и откалывала такие штуки, что он начал поднимать на нее руку.

— Бил, что ли?

— Иначе ее было не унять. Они дрались, потом целовались, потом опять дрались. Моя мамаша росла в атмосфере любви-ненависти и пропиталась этим до мозга костей. Ничего странного, что у нее ужасный характер.

— Натерпелась ты от нее? — посочувствовала подруге Катя.

— Еще как! В один прекрасный момент я уехала и адреса не оставила. Пусть друг друга едят поедом, лишь бы не меня. Осточертело всё!

— Твои родные не знают, где ты?

— А зачем им знать? — вздохнула Ирина. — Я совершеннолетняя, сама себе хозяйка. Как хочу, так живу.

— Они искать тебя будут…

— Наверное, уже ищут. Бог им в помощь, — девушка сделала непристойный жест.

— Не богохульничай, — нахмурилась Катя.

— Прости. Я от злости! Достала меня моя семейка до самых печенок! Наверное, я замуж не выйду. Не хватало мне для полного счастья мужа-грубияна или алкаша.

— Твой отец пил?

— И пил, и дебоширил. Противно вспоминать. Вроде приличный человек, а если с катушек съедет, прячься кто может. Мы с ним, бывало, сцепимся, а мать растаскивает.

— Мои родители тоже не сахар. Ругаются с утра до вечера, но до потасовок не доходило. Они в деревне живут, на базе отдыха работают. Мама — горничной, а папа — электриком. Хотели и меня туда пристроить… посудомойкой. Спасибо, не надо! Лучше я буду стариков обхаживать. Платят не очень, зато уважают. Пожилым людям помогать приятнее, чем тарелки и кастрюли после туристов драить.

— Ну да…

За ужином разговор вернулся к подопечному Ирины — бывшему железнодорожнику Сазонову.

— Он уже к смерти готовится, — сообщила девушка. — Завещание написал. Жалко его… а что сделаешь?

— Завещание? На кого?

— Не знаю. Я не читала. Какое мое дело?

— У него родных в Уссурийске нет, — заметила Катя, поливая блинчик вареньем. — Вот бы он тебе свой дом завещал! А ты бы за ним присматривала до конца дней. И ему хорошо, и тебе.

— Кто я ему такая?

— Близкий человек, который всегда рядом и готов прийти на помощь. Что еще надо больному старику? Я, например, была бы на седьмом небе, если б мне какая-нибудь старушенция наследство отписала. Свечки бы ей в церкви ставила и молилась за упокой души!.. Какая у меня перспектива? Возвращаться в деревню я не намерена, а кредит на квартиру мне не дадут. Всю жизнь по чужим углам мыкаться тоже не выход.

Катя обвела тоскливым взглядом кухню. Пара навесных шкафчиков, минимум посуды, обшарпанный холодильник, старая плита и микроволновка. На подоконнике квартирантки развели цветы в горшках. На пол купили простенький коврик. Немного уюта, и съемное жилье стало более приветливым.

— Сазонов говорил, что издалека сюда приехал, — сказала Ирина. — Может, у него на родине кто-то остался. Братья, сестры, племянники…

— Вот-вот! Племянники! Когда старику уход нужен, их не дождешься. Ты видела, чтобы кто-нибудь приезжал навестить Сазонова? Наверняка нет. Зато после смерти слетятся имущество делить! Разве это справедливо?

— Жизнь вообще штука несправедливая.

— Ты его не боишься? — неожиданно спросила Катя.

— Виктора Петровича? Нет… а что?

— Две твоих предшественницы всякие страсти о нем рассказывали. Мрачная личность! Телевизора в доме не держит, мобильника не переносит, компьютера не признает. Дикарь какой-то!

— Он со странностями, — кивнула Ирина. — Но его можно понять. Человек потерял здоровье, стал калекой, еле сводит концы с концами. Откуда у него деньги на компьютер?

— А дом у него добротный, мебель хорошая, говорят…

— Верно. Я об этом не подумала. Хотя… Сазонов же раньше работал на железке, тратил только на себя, мог откладывать. У него должны быть сбережения.

— Сейчас любой пенсионер пользуется сотовой связью, а у твоего Сазонова — допотопный проводной аппарат.

— Динозавр, — улыбнулась Ирина. — Они оба динозавры: и старик, и его телефон. Прошлый век!

— Интересно, он был женат?

— По его словам, невеста, которая обещала ждать его из армии, вышла за другого, и никто ее заменить не смог. После он встречался с разными женщинами, но ни одна его не зацепила. Сердцу-то не прикажешь.

— Ишь, ты! — фыркнула Катя. — Разборчивый жених!

— А ты его не суди. Неизвестно, какая судьба нам выпадет. Счастливый билетик не каждому достается.

— Это же не лотерея?

— Как знать? — пожала плечами Ирина. — Вдруг, кто-кто сидит на небесах и крутит рулетку? Куда твой шарик попадет, так твоя жизнь и сложится. Слепая фортуна! Одного она обласкает ни за что, другого уничтожит.

— Я бы на твоем месте на фортуну не рассчитывала. Ищи подходы к Сазонову, войди к нему в доверие.

— Он и так мне доверяет.

— Этого мало, голуба! Он к тебе должен сердцем привязаться, душой прикипеть. Понимаешь? Тогда есть надежда на изменение завещания.

— Ты о чем, Кать?

— Надо завещание найти и прочитать. Где старик свои бумаги держит?

— В комоде…

— Завтра же загляни туда, когда он уснет. Подмешай ему снотворное в чай, а сама…

— Хватит! — разозлилась Ирина. — Виктор Петрович мне как родной!

— Вот и отлично…