Путь израильского наёмника

Наталья Рябцева, 2013

В пёстром потоке остросюжетных книжек об удивительных действиях бойцов различных спецподразделений книга «Путь израильского наёмника» не затеряется. Во-первых, потому, что о нескончаемом арабо-израильском конфликте мы знаем лишь из газет и теленовостей. А в этой книге читатель почувствует непридуманную пороховую гарь. Во-вторых, потому, что героя книги «Путь израильского наёмника» «Бог наделил…» не только умением стрелять, но и пытливым умом и, что в «боевой» литературе нечасто, доброй отзывчивой душой. В каждой главе автор держит читателя в напряжённом сопереживании главному герою. Уверен, прочтение книги станет для Вас событием и останется в памяти надолго. Очень радостно, что это первая книга начинающих, явно талантливых авторов. И если судьба будет к ним благосклонна, то их имена мы ещё услышим не раз. Евгений Виноградов.

Глава 8

Если посмотреть на военный джип с близи, то он кажется большим и страшным. Отходишь от него и вот он уже ничуточки не пугает. Такой себе ощетинившийся ёжик с антеннами, заклёпками, бронёй и узенькими окошками. А вот если посмотреть на джип со спутника, как это делает сейчас девчонка-регулятор, то видно и нас: таких маленьких, одинаково одетых человечков и большую черепаху. Мы крутимся возле неё, боимся отойти от её брони. Она действительно прикрывает нас даже здесь на рынке.

Спешащие в толпе люди оборачиваются на нас. Разные люди с покупками и без. Некоторые просто идут, а некоторые в широких шляпах или бобровых шапках стоят и сморят на нас. Мы махаем им руками, мол проходи, не делайте мне тут кина. Кричат зазывалы, перекрикивая один другого. Так делали их отцы и деды, так будут торговать и они, пока их дети не примут эстафету став торговцами на восточном рынке. Чего тут только нет и пряности, и оливки, и фрукты, и орехи разных видов. Помидоры, арбузы, огурцы и сладости — всё перемешано в одном блюде под названием иерусалимский базар.

На первый взгляд все люди одинаковые. Но нет, все разные. А особенно отличаются европейцы от восточных людей. Мы носим одежду, под которой скрываем наше тело и показываем только любимому или любимой. Для европейцев есть ещё пляж. Там мы отдаём нашу кожу огромной микро грили с её многочисленными солнечными лучами. Она включается богом с 5 утра и выключается только ночью. А потом перед зеркалом некоторые рассматривают, достаточно ли они поджарились, и не набрали ли лишние килограммы от съеденного гамбургера. Мир тела правит нами. Порой мы теряем истинные ценности и находим искусственные. Например, в силиконе, которым стараются изменить своё тело.

Здесь же, в этом мире Израиля и Палестины, в мире вечной войны арабов и иудеев всё намного проще. Нет силикона, а есть верность. И ещё есть много табу для женщины. Жена верна своему мужу, а если нет, то её просто закидывают камнями. Дикость конечно ужасная. Но так устроен этот мир и мы, приехавшие сюда, не вправе менять традиции. Жизнь вокруг течёт медленно, как и тысячи лет тому назад. И солнце то же и пустыня та же. Когда Лондон был деревушкой полной крестьян и грязных свиней — Иерусалим был городом древних цивилизаций. Восток он тонок как нить, и как нить, натянутая над огнём, непрочен.

Пришло время зла и красивая девушка может легко взорвать себя в толпе. Она становится шахидкой. Милый ангел, наполненный взрывчаткой и кем-то хорошо сагитированный, взрывается в толпе. Зачем? Наверное, мстит кому-то за любовь, или может быть просто мстит всем людям за то, что не услышали её крика. Одетые в чёрные паранджи они везде. И как их отличить от мирных девушек я не знаю. Не будешь же ты каждой под юбку заглядывать. Порой они ужасно толсты, а порой очень даже красивы и милы. Да только не видать ничего. Всё эта чёрная ткань от пяток до ушей.

Вот так стоим мы возле джипа, а вокруг красавицы ходят мирные, приветливые.

— Интересно, а она мне улыбнулась?

— Кто?

— Вон та, худенькая.

— Илия, тебе вон та улыбнулась.

— Которая из них?

— Вон та, что толстенькая.

— Фу, какая гадость.

— Зато верная будет. Кто же на такое позарится?

— Влад, прекрати. Это не хорошо, вот так о женщинах.

— А как можно?

— Ну вот, например: бутон прекрасной розы.

— Ага, а ещё?

— Капелька росинки.

— А ещё?

— Я что вам справочник? Устроили мне тут что, где, когда.

— Ну, всё-таки, Илия. Как ты ещё женщину называешь? Ты же грузин. У вас там в горах женщина священна.

— Она, Влад, и тут и везде священна.

— Ну, всё-таки, Илия?

— Ну, поклонение беспрекословно.

— Рабство что ли?

— Нет, Андрей. И прекрати смеяться. У нас к женщине особое отношение. Как к звезде, которая горит и не погаснет, пока ты не закроешь глаза. А открываешь их, когда чувствуешь прикосновение губ и нежных рук. Когда тебя касается дыхание…

— Орбит.

— Что, орбит?

— Ну, свежее дыхание.

— Дурак вы, ваше благородие Андрей.

— Влад, он обзывается.

— Правильно делает.

— Двое на одного, да?

— Ты Андрей используешь женщин как одноразовые станки.

— «Жилет», лучше для мужчины нет. Попользовался и в мусорник.

— Ага, смотри, чтобы этот «Жилет» в порыве мести не отрезал твоё имущество, так бережно хранимое.

— Зачем, Илия?

— Ну, а как же тебе ещё отомстить?

— За неверность?

— Ну да.

— Глупые вы. Это слово секс… Что может быть слаще?

— Любовь, Андрей. Слушай Илию и молчи. Давай, Илия, рассказывай.

— Порой, когда спускаешься с гор…

— За солью… Ай, Влад, за что ты мне подзатыльник влепил?

— Сам знаешь. Продолжай, Илия.

— Ну вот, когда спускаешься с гор по тропинке…

— За солью… Всё, всё молчу.

— Илия прости, он больше так не будет. Ведь, правда, же?

— Ну да, не буду. Чуть голову мне не оторвал своими нежными ручищами.

— Молчи, Андрей. Мужчины не плачут.

— Ага, боятся что тушь с ресниц потечёт.

— Илия, так что там дальше?

— Так вот, спускаешься вниз по тропе к ручью, а там красавица: тонкая как газель, с глазами цвета ночи и волосами буйными как Ингури. Она берет кувшин полный воды и несёт к себе домой. Ты подбегаешь…

— И в кусты.

— Влад, держи меня.

— Всё, всё, Илия, молчу. А то если от тебя по морде получу, то подвиг с бланшем совершу.

— Андрей, у вас в семье несчастные случаи были?

— Нет, Влад.

— Будут, если не помолчишь. Илия, так что кувшин? Ты помогаешь ей нести до самого до дома, а дальше?

— Уходишь.

— Что и никаких 50 долларов за доставку? Ну, или дай тётенька чаю попить? Или, по крайней мере, на чай? Ай, Влад! Забери от меня этого, с руками Кинг Конга.

— А оно мне это надо?

— Влад, это дедовщина.

— Молчи, на нас уже пальцами тыкают. Кстати, Илия, та что тебе понравилась, идёт сюда. Прекратить разговоры. Что у неё под паранджой? Быстро идёт. Как бы, Андрей, чего не случилось.

— Есть. Я остановлю её. Стой! Влад, она не слушает.

— Подыми автомат в её сторону.

— Что-то слишком быстро идёт.

— Командир, приказ!

— Андрей, подыми ствол! Замерли.

— Ой, сейчас от нас останется одно название. И никто не узнает где могилка твоя…

— Андрей, отставить песню! Илия, отставить выстрел! И не паниковать. Стоять, смотреть и улыбаться.

— Влад, она чёто нездоровое хочет сделать.

— Илия, отставить! Стоять!

— Поздно, Влад!

— Да не лежи ты на ней, раздавишь!

— Вот она реальная действительность. Тут только что нам рассказывал о кувшине, о газели а сам… Да не заламывай ей так руки! Это у тебя по лёгкому, а для неё сейчас всё закончится поломанными костями.

— Андрей, заткнись.

— Молчу.

— Илия, проверь теудат-зеут^[13]. Что она сказала, Андрей?

— Она говорит на арабском, что Илия ей понравился.

— Вот язык! Запутаться можно в согласных звуках. Илия, отпусти её и помоги подняться. Уже всю обшарил? Что при ней?

— Вот, сумочка.

— А в ней?

— Как и у всех — косметика.

— Чёрт! Извинись перед дамой и отпусти.

— Простите, мадемуазель!

— Что-то не так. Почему она вдруг стала убегать?

— Ну, понятное дело. Гора поклонилась хрупкой женщине и та побежала.

— Интересно, чего она действительно хотела?

— Илия, посмотри: кошелёк на месте?

— Чёрт, вот бестия! Сейчас я её…

— Отставить! Не злись. Пусть празднует победу над солдатом Израильской армии. Опять победила красота, а воин проиграл. Пусть так и будет всю жизнь, и мир тогда станет ярче. Не нервничай, Илия. Куплю я тебе твой фалафель^[14].

— И гамбургер?

— И гамбургер в Макдональдсе. И всё-таки она прекрасна…

— Кто? Арабка, что так хитро спёрла кошелёк?

— Ну, да. Вот так они и правят нами, женщины в одежде и без, потому как они прекрасны.

Примечания

13

Теудат-зеут — удостоверение личности в Израиле.

14

Фалафель — арабское блюдо, представляющее собой жареные во фритюре шарики из измельчённого нутаа (или бобов).