Твое желание. Фрол

Наталья Ручей, 2020

Поцеловаться в ночном клубе с незнакомцем? Вполне допустимо для девушки, которую бросил любимый, и утром о поцелуе уже можно забыть. Вот только занесло меня ночью в гей-клуб, а незнакомцем оказался… мой новый босс.

Глава № 9

На знакомство вслепую я смотрю отрицательно, и чем дольше бабушка описывает положительные черты этого молодого человека, тем больше я убеждаюсь, что это не для меня.

Мой отказ от встречи приводит сначала к недоумению, а потом и к легкому шантажу: бабушка заявляет, что у нее от расстройства вот прям сейчас поднимается давление. Не паникую. Иду в ее комнату и возвращаюсь на кухню с манометром и таблетками.

— Полегче уже, — отмахивается бабушка, прекрасно зная, что просто так пить лекарства чревато.

Вместо таблеток для успокоения она выбирает для нас по бокалу вина, выдерживает пару минут и, решив, что теперь я в более благостном настроении, снова описывает мне потенциального кавалера. И детей любит, раз у него такой бизнес, а значит, хочет своих, созрел для этого; и возраст для меня подходящий, и прическа у него аккуратная. На последнем моменте бабуля особенно акцентирует внимание, даже показывает мне руками, как это выглядит — скорее всего, нечто прилизанное с большим количеством геля.

— Ба, не старайся, я не прониклась, — говорю, насмотревшись на пантомиму, — Чарли Чаплин никогда не был моим фаворитом.

На какое-то время бабушка оставляет неприятную тему, просто громко и долго вздыхает, а когда на кухне образуется тишина, я невольно напрягаюсь, ожидая подвоха. И оказываюсь права.

— Ну хорошо, — говорит моя любимая бабушка, — раз ты завтра ничем не занята, опять полепим вареники.

— У меня еще есть!

— У меня тоже, — отмахивается она. — А вот у Матильды Петровны закончились. К тому же, я хотела угостить еще пару соседок, они позволили украсть у них отростки красивых цветов, так что… И Катерину твою позовем. Мне кажется, ей понравилось.

Бабуля принимается перечислять, с чем вареники будут на этот раз, и я понимаю, что тремя часами не обойдется. А еще понимаю, что Катерина, конечно, придет, не бросит меня, но вряд ли будет мне благодарна. Ну и самое главное, я отдаю себе отчет в том, что это тот же шантаж. И да, я могу отказаться, могу придумать массу причин для этого — ту же поездку к родителям за город.

Но бабушка у меня одна.

И я не хочу когда-нибудь сожалеть, что отказала ей в таком пустяке. А так бывает, я знаю. Увы, но часто, когда уже невозможно что-то исправить, невозможно вернуть человека, хочется подарить ему целый мир.

— Ба, — говорю я, едва фантазия бабули доходит до вареников с замороженной черникой, которую она бережет исключительно для компотов, — хочу, чтобы ты понимала: я просто на него посмотрю.

— Конечно! — у нее даже глаза загораются. — Это ни к чему тебя не обязывает. Посидите, выпьете по чашечке кофе. Просто… мало ли? Ну а вдруг, Оль, это твоя Судьба, а ты ее даже увидеть не хочешь!

В то, что это Судьба, я, конечно, не верю, но полчаса в кафе — это в любом случае приятней, чем три часа возни с тестом. К тому же, у меня есть план, как свести возможные неприятные моменты до минимума.

На этом и расстаемся.

А в воскресенье меня будит звонок телефона, и радостный бабушкин голос сообщает, что меня ждут сегодня в 10,00, в модном кафе «Че Гевара», и столик в дальнем углу, у окна, самый престижный, уже заказан ответственным молодым человеком. И, кстати, он очень просил не опаздывать.

Стараниями бабушки я лишний раз убеждаюсь, что сегодня меня ждет просто незабываемое знакомство. Жаворонок, сноб и педант с прилизанными волосами! Нет, если это Судьба, лучше уж вязать тапочки для кота.

— Потом обязательно загляни ко мне, — просит бабуля, — обсудим, порадуемся. Все равно рано освободишься.

Это точно.

Даже если я захочу выпить литр кофе, в любом случае до обеда буду свободна, так что обещаю легко.

Кое-как спихиваю себя с кровати, смотрю на часы, прикидываю время, которое понадобится, чтобы добраться до кафе и понимаю, что этот новый знакомый сам виноват, что увидит меня аля-натурель. Облачаюсь в обычные джинсы, наугад беру легкий свитер — помимо V-образного выреза в нем нет ничего особенного, даже серый цвет отражает мое настроение, и выдвигаюсь на встречу.

К счастью, мне удается приехать первой. Я понимаю это, когда вижу свободный столик в дальнем углу и табличку «зарезервировано».

Отлично!

Вот только я располагаюсь не за этим столом, у окна, а за параллельным ему, у стены. И нет, меня не мучает совесть, потому что обещание бабушке я не нарушаю. Несмотря на то, что почти все столики заняты, тот остается свободным, а отсюда обзор превосходный.

Все, что надо, увижу.

Я просто избавляю и себя и мужчину от натужной беседы и неловкого расставания.

Чтобы не привлекать к себе ненужного внимания, я заказываю кофе, а когда беру чашку в руки, замечаю, как слегка подрагивают мои пальцы. Непонятно, почему, но я волнуюсь, как будто и правда пришла на свидание, причем с мужчиной, который мне нравится.

На удивление, людей в кафе много, и постепенно занимают все столики, кроме того самого, у окна. Все же взглянув на часы, даю педанту лишние пять минут и отсчитываю секунды, почему-то продолжая все больше нервничать. А потом звякает колокольчик, открывается дверь, и я вижу его.

Мужчину, который мне нравится.

Того самого джинна, из клуба.

Он хмурым взглядом обводит помещение кафе, едва заметно улыбается, словно рад тому, что все столики заняты. И уже разворачивается обратно к двери, когда замечает меня.

Секундная заминка, прищуренный цепкий взгляд, и вот он уверенно направляется к моему столику. Я поспешно пытаюсь придумать, что можно сказать, что нужно сказать после такой странной встречи, которая у нас с ним была, что уместно сказать, но…

Единственное, что я успеваю — это спрятать руки, чтобы не было видно, как сильно они дрожат.

Джинн без лишних реверансов занимает место за столиком, расслабленно откидывается на спинку стула, сканирует меня взглядом и, убедившись, что я тоже его узнала, говорит вместо приветствия:

— Солнце, порадуй меня в это унылое утро. Скажи, что ты сегодня без трусиков.

И все-таки хорошо, что у него другая ориентация. В ином случае я бы краснела, бледнела, возможно, отводила глаза, потому что первая наша встреча была довольно экстравагантной и жаркой. А так секундное замешательство, напоминание себе, что то, что было, не повторится, и я снова могу говорить.

— Это фетиш у тебя?

— Не запомнила, — притворно вздыхает он. — Это мои правила, мои предпочтения.

Он выглядит так, будто действительно расстроен тем, что его правила нарушаются так небрежно и без толики покаяния, и мне становится невыносимо смешно. А еще я вдруг понимаю, что больше не нервничаю.

— А мои предпочтения ты запомнил? — спрашиваю с улыбкой.

— Тренировался всю эту неделю, — отвечает он без запинки, чуть понижает голос, от чего хрипотца становится особенно сексуальной и, подмигнув, предлагает. — Может, проверишь?

Смеюсь. И с удовольствием замечаю улыбку.

Мне нравится, как он на меня смотрит.

Нравится смотреть на него в ответ.

И мне нравится, что с его приходом запах арабики в моей чашке становится более пряным, с ноткой корицы.

Видный мужчина, и прекрасно знает об этом. Черная куртка небрежно распахнута, позволяя рассмотреть не только белый свитер, но и очертания фигуры. А еще эти цепочки с амулетами…

И ему идет его лысина.

И все же я краснею, когда он ловит меня том, что я долго его изучаю. Чтобы быстрей успокоиться, убеждаю себя, что он для меня безопасен. Это как общение с женатыми — без вариантов, табу.

И можно не переживать, что он видит меня без косметики, с хвостом на голове и в обычных джинсах и свитере. Можно не переживать, и все же я сожалею об этом.

Если бы не этот владелец детских кафе, который не дал времени на нормальные сборы…

Невольно смотрю на столик у окна, это же делает мужчина напротив меня, а потом мы снова встречаемся взглядами.

— Так как, — он непринужденно накрывает своей ладонью мою, — примешь экзамен?

А мне и смешно. И не очень. И я не могу придумать какой-то ответ.

Потому что он начинает скользить пальцами по моей ладони, и в какой-то момент мне кажется, что он говорит всерьез. И верит, что мы действительно можем вместе выйти из кафе, поддаться безумству, а потом опять затеряться на улицах мегаполиса.

И я неожиданно ловлю себя на мысли, что мне бы хотелось это попробовать.

Помимо того, что он меня физически привлекает, приятно щекочет нервы мысль, что я для него исключение. В его вкусе мужчины, есть даже постоянный партнер, а здесь…

Кому не хочется быть особенной? Тем более для такого, как джинн. Пусть и всего один раз.

И потом, для чего эти случайные встречи? А если действительно это знак свыше. Нет, не Судьба: мы ходим слишком по разным дорожкам, и все-таки…

Ведь почему-то мы оба здесь, и в данный момент совершенно свободны…

— Ну что ты решила, Солнце, — слышу голос, который медленно, но безжалостно снимает с меня блок за блоком из правил, приличий и воспитания. — Посмотришь, что я могу? Согреешь меня?

Он продолжает поглаживать мою ладонь, как будто действительно греется.

Я выдыхаю.

Еще раз смотрю на пустующий у окна столик. Ищу слова для мужчины и одновременно прокручиваю оправдания для себя. Потому как… это ведь будет даже не поцелуй, я отчетливо понимаю. И поцелуи сразу с двумя незнакомцами, как у Катерины, покажутся детской забавой по сравнению с тем, что предлагает мне джинн…

Это какое-то безумие, наваждение, и, скорее всего, у меня температура и жар, но я практически вижу, как сажусь к нему на колени, тяну цепочки на его шее, чтобы его губы стали ближе к моим, разделенные лишь дыханием…

Признаю, мне хочется впитать в себя этот запах арабики, хочется увидеть, как его карие глаза становятся черными, если провести пальцем по кадыку, спуститься вниз, пройтись по татуировке, очертить его пресс и бесстыдно расстегнуть его брюки…

И в то же время, я никогда себе такого не позволяла.

Никогда.

Хотя, может, как раз в этом проблема?

Что я вообще позволяла себе?

Все время запреты, условности, чужие желания.

Хватаю чашку свободной рукой, делаю глоток остывшего и безвкусного кофе, терзаюсь сомнениями, желаниями, веду мысленную борьбу, и вдруг все снова решается за меня.

Колокольчик сообщает о новом посетителе, я перевожу взгляд на дверь, чтобы дать себе еще секундную передышку.

И вижу, того самого парня, который побывал у меня ночью в гостях.

Он явно не в настроении, но едва замечает джинна, расплывается в невозможно милой улыбке. Такая незамутненная радость. А еще он улыбается мне, и приветливо машет рукой, идя в нашу сторону. Не подозревая о том, что предлагала мне только что его половина, побитая жизнью, и на что я только что едва не дала согласия.

— Нет, прости, — я высвобождаю ладонь, поднимаюсь под недоверчивым взглядом мужчины и успеваю подхватить с вешалки свою дубленку, когда меня настигают вопросы.

— Я тебе испугал? Говорил слишком открыто? Или ты из тех, кто без единой попытки сближения рассчитывает сразу на загс и кольцо? Можешь объяснить свое «нет»?

Я медленно выдыхаю, чтобы успокоиться. Мелькает мысль уйти без каких-либо объяснений после пренебрежительного упоминания моих расчетливых планов. Но лучше хотя бы на этой встрече поставить не троеточие, а уверенный восклицательный знак.

— Мне понравилось, что ты говорил открыто. И нет, на загс и кольцо я с тобой не рассчитывала, даже если бы наша попытка сближения оказалась успешной.

— Даже?! — кажется, он не верит своим ушам.

— И потом, — игнорирую его уязвленное самолюбие, — у тебя уже есть человек, который с удовольствием и порадует тебя, и согреет. А я, как и он, предпочитаю исключительно частные практические уроки, а не массовку.

— Что за… — хмурит брови мужчина, испепеляет меня темным взглядом и требует признания, как будто сам не догадывается. — И кто же этот человек?!

— Полагаю, тот же, — пожимаю плечами, — с кем ты всю неделю тренировался.

Джинн хмурится еще больше, в глазах непередаваемая смесь из эмоций, в которых хочется разобраться, но…

Так, это уже без меня. Не смотрю. Не смотрю на него.

Киваю знакомому незнакомцу, который приближается к нашему столику, и стремительно удаляюсь.

У двери останавливаюсь.

Очень хочется посмотреть напоследок, все-таки это наша последняя встреча. Но смех джинна буквально выталкивает меня из кафе.

Ну вот и все. Прощай, волшебство!