Сердце севера

Наталья Меньшикова (2024)

Нина находит на чердаке старую книгу, которая меняет не только её жизнь, но и само представление о жизни. Есть ли место сверхъестественному в обычной жизни молодой москвички? Можно ли найти тайник с сокровищем, путь к которому зашифрован в книге 25 лет назад? Как поверить в легенду и решиться на рискованное путешествие по Карелии? И главное, как понять, где твоё истинное желание?

Глава 3

Вечером того же дня на вокзале города Тверь, как обычно, стояла суета.

Народ бегал взад-вперёд в поисках нужной платформы, тревожно всматриваясь в проходящие составы. Ну пропустить бы «Ласточку»: пути — два, а платформы — три.

На вокзале ни табло, ни обозначений, только вздыхающий женский голос из динамика: «Пассажирский состав номер семь-два-пять до конечной станции Москва Ленинградская отправится со второй платформы правая сторона». Люди спрашивали друг у друга: «А где вторая платформа? Где правая сторона?» Кто поумней показывал, мол, там. Но по направлению «там» стоял забор, охраняемый работником РЖД. Проход закрыт. Народ с чемоданами прилип к заборчику, в недоумении глядя на работника РЖД в фуражке.

Заборчик открыли за две минуты до отправления «Ласточки», и толпа ринулась разрушительным потоком занимать места. Женщины, мужчины, дети, собаки — все бежали и летели, теряя на ходу человеческое достоинство. В ход шли локти, ругань, оскорбления. И только когда вагон наполнился пассажирами, на человеческие лица спустилась благодать — успели.

Нина зашла одна из последних, оглядела вагон и выбрала сиденье у окна: разумеется, свободных мест было достаточно.

У неё не выходила из головы история с камнем. Отец и правда, как говорила мама, был не от мира сего: задумчивый, молчаливый, с грустными глазами. Но он не был сумасшедшим. Папа занимал хорошую должность в проектном институте, он чертил мосты; у него были приятели, шахматная компания во дворе, он водил вишнёвую «пятёрку» и выращивал на даче помидоры. Он вёл образ жизни простого инженера, за одним исключением: у него было страстное увлечение пешими походами по Карелии, куда он ездил каждый отпуск. За последние пару лет поездки участились, а заодно участились их с мамой ссоры.

Мама говорит, что он искал сокровище. Но как принять эту информацию? Конечно, проще всего объяснить это сумасшествием. А что, если нет? Вдруг, камень существует?

Нина потрясла головой, прогоняя из головы зарождающуюся мысль.

Она достала папину книгу и принялась читать руны. Перед ней, как в детской книжке-панораме, развернулся мир Калевы и её жителей.

Я собрал все эти речи,

Эти песни, что держали

И на чреслах Вяйнямёйнен,

И в горниле Ильмаринен,

На секире Каукомъели,

И на стрелах Ёукахайнен,

В дальних северных полянах,

На просторах Калевалы.

Поначалу было сложно привыкнуть к стихотворной форме, приходилось возвращаться к началу стиха, чтобы уловить суть, но уже через двадцать страниц Нина перестала замечать, что читает поэму.

Руна за руной плела книга свой неспешный рассказ о сотворении мира, рождении Вяйнямёйнена, его приключениях и злоключениях, о молодой красавице Айно, о генальном кузнеце Ильмаринене, сотворившим величайшее благо человечества волшебную Сампо, о северной земле Похьёле и похождениях беспечного ловеласа Лемминкяйнена.

Иногда Нина делала перерыв и смотрела в окно на пробегающие мимо подмосковные дачи. Она пыталась понять, как эпические рассказы о калевальских героях связаны с тайной её отца. Как он пытался разыскать путь к «Сердцу севера» внутри мифологического сюжета, далёкого от жизни простых смертных?

Размеренный стук колёс и напевная речь «Калевалы» качали её сознание на волнах и убаюкивали, как очаровывающая и усыпляющая игра Вяйнямёйнена на кантеле. Веки стали тяжёлыми, буквы расплылись, Нина положила голову на рюкзак и провалилась в глубокий сон.

Ей приснился лес, укрытый мягким влажным мхом. Она шла по зелёному ковру босыми ногами, стопы проваливались в мох, а земля уплывала вниз. Потом появился снег; ноги тотчас ощутили режущий холод вместо окутывающего тепла нагретого солнцем мха. Исчезли белоствольные берёзки, стали глубже снежные каньоны. Девушку окружили сухие безжизненные корявые стволы; они встали под косым углом, будто их разом разметала неведомая сила. Деревья размахивали ветками в такт ветру, задевая Нину и мешая ей пройти. Ветер стал сильней. Ветки под его напором набирали силу и секли её по лицу и рукам.

Она миновала склон, спотыкаясь и падая, укрывая руками лицо от прутьев. Показался берег. Гладкая зеркальная поверхность озера отражала небо, безмятежная вода спала. Ветер позади стих. У самой кромки воды Нина окунула руки в озеро, чтобы смыть кровь после схватки с жгучими, как плети, ветками деревьев. Капли крови, которые кружились и исчезали, растворяясь в воде.

Вдруг в глубине показался прямоугольный предмет, с красными узорами и синими разводами, он слегка покачивался из стороны в сторону, показывая то один бочок, то другой. Нина схватила куст на берегу одной рукой, другой потянулась в воду за предметом. Но дотянуться не удавалось. Предмет продолжал колыхаться и дразнить, уплывая всё глубже. Куст больно проскользнул в сжатой ладони, девушка отчаянно застонала, и вода уже почти коснулась её лица, дальше пришлось бы только нырять, и, наконец — удача — поймала!

Нина села на берегу и положила перед собой предмет. Это была книга со знакомой обложкой: по голубым руслам на всех парусах мчались калевальские челноки, ловко обходя на пути скалы и крутые берега. Чуть ниже бледными пятнышками стояли деревеньки, где простая человеческая жизнь кипела вокруг чудесной мельницы Сампо. Мельница вращала жернова и дарила людям неисчерпаемое благо.

Она раскрыла книгу, но от воды страницы разбухли и слиплись. От резкого движения корешок хрустнул, размокший картон отошёл и обнажил книжный блок. Что-то блеснуло. Нина осторожно смахнула рукой остатки тины и речного песка. Внутри разломанной книги, на алого цвета подложке лежал маленький ключик. С аккуратным прямоугольным выступом и кругленькой головкой.

Нина проснулась и посмотрела в окно — поезд мчался мимо деревеньки, окружённой бесхозными полями.

На мгновение ей показалось, что она в вагоне одна. Сон ушёл, но сознание осталось затуманенным. Захотелось встряхнуться, чтобы развеять остатки видения. На коленях лежала «Калевала». Она провела пальцами по корешку книги, затем открыла её и внимательно присмотрелась к переплёту — шов был склеен вручную.

Нина достала из дорожной косметички большую металлическую пилку для ногтей, схватила книгу и вышла в тамбур.

Она постояла пару минут у окна, бессмысленно считая столбы вдоль путей. Потом ещё раз провела пальцем по шву на форзаце и уверенным движением вонзила пилку под перепёт. Обложка затрещала. Ещё одно резкое движение, и книга разошлась по шву, оголив изнаночную сторону переплётной крышки. Что-то звонкое брякнулось на пол. Нина присела на корточки и тупо уставилась на пол тамбура пригородного состава, пытаясь убедить себя, что это уже не сон.

На полу рядом с её ногой лежал маленький ключик с аккуратным прямоугольным выступом и кругленькой головкой.