Любовь и другие обстоятельства

Наталья Масальская, 2021

«Любовь никуда не уходит. Она изменяется со временем, но мы всегда безошибочно узнаем ее. Узнаем по запаху, по едва заметному дуновению судьбы, когда она входит в нашу жизнь".В сборнике вы найдете истории очень разных мужчин и женщин. Всех их объединяет жажда любви.

Решено, начинаю жить завтра!

Яркий солнечный луч заглядывал в зазор между штор и, словно сцену в театре, освещал оранжевый детский манеж. В свете то и дело появлялась женская фигура и, снова исчезала в тени, заставляя мелкие частички пыли завиваться маленькими золотыми вихрями. В воздухе искрилось напряжение, готовое вот-вот взорваться скандалом.

— Слушай, нам обязательно идти? Чувствую себя подопытным кроликом, — женщина наконец остановилась, прижимая к груди кучу игрушек, что насобирала во время своей молчаливой прелюдии.

— Подумаешь, мадемуазель нашлась, — проворчал из-за газеты муж, — Не ты ли мне все мозги проела своими разговорами об укреплении отношений? Заметь, у меня все в порядке, за исключением жены-истерички.

— Ах, жены-истерички? — задохнулась женщина. — Конечно, тебя же сроду дома нет. То совещания, то командировки, то еще какая напасть… — она сделала несколько шагов к дивану и демонстративно бросила игрушки мужу на колени. Он наконец убрал свою газету и предостерегающе уставился на подпирающую бока жену.

— Слушай, не заводись. Меня уже достали твои разборки. Выскажешь свои претензии в кабинете психолога. Я не собираюсь слушать все это еще раз.

Женщина фыркнула и, резко развернувшись, вышла из комнаты. Проводив жену взглядом, мужчина вытянул ноги и снова погрузился в чтение.

***

На кухне ее ждал обеспокоенный взгляд матери.

— Мариш, ну что у вас опять случилось? — она развернулась к дочери, вытирая только что помытую чашку чистым кухонным полотенцем.

Марину раздражала привычка матери перетирать посуду. Стоило ей убрать в шкаф мокрую тарелку, как мама делала недовольное лицо и начинала молча ее вытирать. И это молчание раздражало Марину больше, чем раздражало бы ее замечание.

— Ой, мам, хоть ты не начинай.

В последнее время она ловила себя на мысли, что ей хорошо, по-настоящему хорошо только с Кирюшкой. Он любит ее любую: в воняющем скисшим молоком халате, нечесаную и уставшую. Определенно, не понимающую, почему вместе с декретным отпуском не дают отпуск и от домашних обязанностей. Почему больше всего она боится, что станет неинтересной мужу — при этом, стоит ему недвусмысленно прижаться к ней в постели, она вдруг чувствует страшную усталость и раздражение. А еще мама. Кто, как не она, должна ее сейчас понимать? Но нет. И она туда же, со своими нравоучениями. Марине хотелось зажать уши руками и что есть мочи закричать, чтобы ее, наконец, услышали. Она и просит-то немного внимания. Или наоборот — чтобы отстали? Она села за стол и отвернулась к окну, изредка кивая матери. Хотелось спать.

— Мам, ты пришла посидеть с Кирюшкой, вот и занимайся ребенком, — наконец, не выдержала Марина. — Поверь мне, там, куда мы идем, мне мозги промоют почище твоего.

Мать осуждающе уставилась на дочь, продолжая натирать полотенцем уже давно сухую чашку, затем отставила ее на стол и демонстративно вышла.

— Ну ма-а-ам, — бросила ей в след Марина, жалея, что вообще встряла в ее монолог.

***

— Собираешься?

— Да, — как можно спокойнее ответила Марина, продолжая натягивать колготки.

Сергей молча подошел к шкафу, достал оттуда джинсы и новый свитер. Марине нравились эти джинсы — они подчеркивали достоинства серегиной фигуры, но сейчас ее это больше злило. Она представляла женщин у него в офисе, которые целый день пялятся на его задницу, обтянутую этими самыми джинсами. А ее жирная жопа не влезала ни в одни старые брюки, поэтому ей приходиться донашивать свои «беременные» платья. Она все еще злилась на мужа за то, что он совершенно не понимал, из-за чего на самом деле все эти скандалы, но воздержалась, так как сама уже запуталась в хитросплетениях собственных мыслей.

***

— Я знаю, что нужно сделать, чтобы раскрыть твою сексуальность, — голос подруги шелестел в трубке весело и настойчиво.

— И что же? — скучающе спросила Марина.

— Тебе нужно почитать что-нибудь в тему. Пятьдесят оттенков серого, например. Эй, чего молчишь?

Марина ясно представила себе, как Кира светится от возбуждения, сидя с ногами на диване в своей маленькой гостиной, явно вдохновленная собственным планом, в ценности которого не сомневалась.

— Я не буду читать эту гадость, — Марина пыталась вежливо отделаться от навязчивого внимания, но Кира явно не собиралась сдаваться.

— Ладно, не хочешь гадости читать, придумаем чего-нибудь еще, — в трубке повисла пауза. Не успела Марина открыть рот, чтобы вежливо попрощаться, как подруга так резко вставила свое: «Точно!», что у Марины зазвенело в ухе. Она на несколько секунд убрала телефон подальше, и, сморщившись, посмотрела на вновь затараторившую трубку.

— Ты слышишь? — настаивала Кира, — Мусь, ну давай, вставай, проклятьем заклейменный…

— Да, прости. Думала, Кирюшка проснулся, — вяло отозвалась Марина.

— Тебе мужика нужно найти, — повторила Кира.

— С ума сошла? У меня с одним проблемы, а ты мне еще одного подкинуть решила?

— Ты не поняла. Тебе мужика нужно для вдохновения найти. Ну, чтобы нравился, понимаешь? — вкрадчиво добавила подруга, явно довольная удачной аргументацией.

— Мне сейчас нравится только один мужик, и он уже спит, — без энтузиазма ответила Марина. — Кир, не обижайся. Кирюшка в последнее время плохо спит, я как недоваренный холодец, — пыталась оправдаться она.

— Оно и видно, — недовольно проворчала Кира, явно расстроенная тем, что подруга не оценила всю грандиозность ее замысла. — Слушай, я все понимаю. И что ты не высыпаешься, и что устаешь, но, если ты действительно хочешь, чтобы у вас с Серегой все наладилось, почему не попробовать? — она говорила спокойно, что на контрасте с ее недавним щенячьим задором прозвучало обреченно.

— Да, я сама не знаю, хочу ли что-то налаживать, — вдруг выдала Марина, словно вторя опасениям подруги.

— Так-так-так, подожди, в каком смысле не знаешь? Ты ведь чего-то не договариваешь, да? — вцепилась в нее Кира.

Марина чувствовала, что зря начала этот разговор. Но все эти мысли, что никак не хотели оставить ее в покое, рвались наружу. В противном случае, она чувствовала, что сорвется, и на этот раз — на Кирюшу.

— Кир, это не телефонный разговор, давай в другой раз.

— В другой раз? Чтобы ты успела уйти в глухую несознанку? Да, конечно. В общем, так — я за пузырем и к тебе. Дверь не закрывай, — выпалила в трубку Кира и отключилась.

Марина опустила руку с телефоном, обреченно пялясь на заставку, с которой во весь свой беззубый рот улыбался ее герой. Ее губы тоже невольно растянулись в улыбке, пока заставка не погасла.

Уже через двадцать минут дверь открылась, в коридоре послышалась возня, и пока Марина натягивала халат, Кира уже вовсю звенела на кухне посудой.

— Я так поняла, Серега в очередной раз свалил?

Марина кивнула.

— А Кирюшка?

— Мама на пару дней забрала, — Марина медленно прошла к столу, кутаясь в ворот своего вылинявшего голубого халата и села напротив бойко управляющейся с нарезкой колбасы подруги.

— Чего расселась, штопор доставай. Ой, да сиди, сама достану, — она развернулась и быстро достала из ящика штопор. — Поухаживаю за тобой. А то еще развалишься, — она язвительно покосилась на Марину. — Что психолог?

Конец ознакомительного фрагмента.