Крылья ветра. Ледяная королева

Наталья Маркелова, 2023

Смерть всегда внезапна. Более того, смерть всегда разрушительна и опасна – она влечёт за собой новые бедствия. Та угроза, которая казалась такой призрачной и далёкой, теперь грозит нашему хрупкому миру гибелью. Королевство Снежных драконов погрузилось во мрак. Отчаянье отравило всё – землю, души, сердца. Вместе с другими магами я спешу в Великий город, чтобы защитить невинных людей от тварей, что выжидали своего часа долгие годы. Но кто знает, сколько сможем мы продержаться. Если не появится новый наследник, мы все обречены…

Глава 3

Безликий

Покинув дом, я сразу услышала шум. Сомнений не было: неподалёку кто-то отбивался от тварей. Выбора у меня не оставалось, и я, не раздумывая, сразу направилась туда. Сначала медленно, потом всё быстрее, а затем побежала. И, выскочив на небольшую площадь, замерла. Несколько тварей атаковали Безликого. Служитель Пустоте сражался один, двое его товарищей лежали на мостовой. Движения Безликого были плавными и неторопливыми, словно он не отстаивал свою жизнь, а танцевал какой-то неизвестный мне танец. Но каждый его удар находил свою цель. Я не любила Безликих, особенно после встречи с ними в горах, когда Рэут приказал отдать Пустоте мою любовь к нему. Меня передёрнуло даже при мысли об этом. Захотелось убежать прочь, лишь бы не видеть Безликого. Пусть выполняет свой долг в одиночку. Ведь разве это не их обязанность — спасать королевство? Но я пересилила себя. Я не держала зла на Рэута, было бы глупо злиться на Служителей Пустоте за то, что их всего лишь призвали быть орудием. А ещё у нас был общий враг. Я призвала огонь, придала ему форму меча, дала силу ярости и остроту отчаянья…

— Благодарю тебя, Добрейшая, — поклонился мне Безликий, когда с тварями было покончено.

Я сначала приняла эти слова за издёвку. Но голос служителя звучал спокойно и был лишён каких-либо эмоций.

Я никогда не общалась с Безликими. Впрочем, не я одна. Благородные их презирали, простой народ побаивался, но продолжал обращаться за помощью во время нужды, маги сторонились. Мне и сейчас, посреди заражённого проклятием города, было неуютно находиться рядом со Служителем Пустоте. Но я напомнила себе, что у нас общий враг.

Безликий стоял спокойно, чуть склонив голову, и ждал моего ответа. Я запоздало спохватилась, вспомнив о приличиях. Я должна была что-то ответить ему. Промолчать в ответ на его слова было бы равносильно оскорблению.

— Вы бы тоже меня спасли, — выдавила я ничего не говорящую вежливую фразу.

— Нет, — сказал вдруг Безликий.

— Почему? — Признаться, его ответ удивил меня. — У нас же общий враг.

— Мы ничего тебе не должны, Добрейшая. Если бы ты послушалась Рэута и отдала свои чувства Пустоте, всё было бы иначе. Впрочем, ты можешь сделать это и сейчас.

— Нет! — попятилась я в ужасе, неужели это тот же Безликий, что пришёл вслед за Рэутом в горную хижину? Неужели он явился в этот город, чтобы найти меня?

— Вот видишь. У нас всё же не общий враг. Ты слишком зациклилась на себе, чтобы понять, кто это. Чтобы понять, что если ты отдашь себя, то твой враг проиграет.

— Я не отдам себя!

— Разве победа для тебя не важна?

— Не такой ценой!

— Какой, Дная? Ты слишком боишься потерять себя, слишком привязана к тому, что называют чувствами. Впрочем, это твоё дело, мы никого не учим и не принуждаем.

Безликий вернулся к своим убитым товарищам, наклонился, чтобы сорвать с них медальоны и убрал их в сумку. Он даже не проверил — действительно ли они мертвы.

— А если они ещё живы? — вырвалось у меня. Я чувствовала отвращение к Безликому.

— Это просто тела, — сказал он спокойно.

— Ты даже не посмотрел!

— Можешь убедиться, Добрейшая. Но они мертвы, я знаю, и это так же верно, как если бы был мёртв сам. — В его голосе по-прежнему не было никаких эмоций. — Но не стоит придавать этому такого большого значения.

Это было мерзко, отвратительно. Я поняла, почему Служителей Пустоте боятся и не любят. Как можно любить тех, у кого нет ни сострадания, ни любви, ни хотя бы ярости и злости. Пустота. Отвращение к такому созданию — самое естественное чувство. Я повернулась к Безликому спиной, чтобы уйти.

— Но дальше мы пойдём вместе, Добрейшая, — вдруг сказал мужчина.

Я резко обернулась.

— Нет. — Я почувствовала страх от одной мысли об этом. Продолжать путь с этим существом было немыслимо.

— У нас общий путь до Дворца. Будет легче, если мы пройдём его вместе.

— Нет у нас общего пути.

— Без моей помощи ты не дойдёшь.

— С чего это ты решил обо мне заботиться?

— Я не забочусь, просто без твоей помощи мой путь к Дворцу будет дольше. А я должен попасть туда как можно быстрее.

— Зачем?

— Нужно посадить на трон нового короля. — Безликий вздохнул, и мне послышалась в его голосе усталость. — Без Пустых это будет невозможно. — Он назвал себя тем презрительным именем, которым в народе именуют Служителей Пустоте.

— Почему?

— Ты задаёшь слишком много вопросов.

Я пропустила замечание мимо ушей, отметив лишь одно — на этот вопрос я точно не получу ответа. Но тут же задала следующий:

— Но разве у короля есть наследник?

— Наследник не нужен, в этом королевстве мы все лишь тени собственных теней.

— Что это значит?

— Это значит, Добрейшая, что вскоре тебя ждёт много разочарований, а всё потому, что ты не послушала единственного человека, который тебя по-настоящему любил и желал тебе добра. Рэута. И это значит, что ты пойдёшь со мной, потому что без меня не будет нового короля. А если не будет нового короля, начнётся война.

— Разве она уже не началась?

Служитель поднял голову, и мне показалась, что из-под его капюшона на меня взглянула сама Пустота. Я вздрогнула и потупила взгляд. Мне ничего не оставалось, как идти вместе с ним, ведь это и был мой долг. Мы встретились совсем не случайно.

— Это ты приходил в хижину в горах, Пустой? — спросила я чуть позже, когда молчание слишком затянулось.

— Нет.

— Откуда же ты знаешь про меня и Рэута?

— Мы пустые, как ты выразилась…

— Я не хотела обидеть. И ты сам…

— Хотела, — перебил меня служитель, — но это не важно. Мы пустые, ты права, у нас нет ничего своего, приобретая что-то, мы тут же от этого отказываемся. Но что заполняется быстрее всего, хотел бы я тебя спросить?

— Пустота, — прошептала я, что-то невольно шевельнулось в сознании.

— Правильно. Пустота. Поэтому отдавая ненужное — свои страхи, чувства, память о всякой ерунде…

— Ты называешь ерундой жизнь?

Безликий пожал плечами:

— Да. Жизнь большинства — это лишь каждодневное копошение. Если расстаться с ерундой, в душу приходит нечто важное. Мы же пусты полностью. Благодаря этому Пустота наделяет нас общим знанием. То, что знает один, узнают все. Мы едины.

— То есть вы единый организм, единый разум?

— Да, отрекаясь от себя, мы становимся частью целого. Ты тоже часть магии, разве ты не понимаешь? Пустота наполняется.

Я замерла на месте и посмотрела на него. Я наконец-то поняла. В те моменты, когда я тратила себя без остатка, без страха потерять, магия возвращалась ко мне быстрее.

— Я думал, ты уже догадалась. Ты одна из немногих, кто не копит силу, а расходует её всю.

— И…

— Ты получаешь больше, чем отдала и быстрее.

— Но не всегда.

— Потому что не понимала, потому что не была готова, потому что боишься. Не надо бояться отдать себя. Нужно лишь знать, откуда придёт наполнение.

— Из проклятой силы Тёмных эльфов? Я знаю про сердце…

— Это лишь один из источников. Тебе выбирать, откуда напиться. Но я надеюсь, ты не коснёшься тёмной силы, кто бы тебе это ни предлагал и что бы за это ни сулил.

— Мне предлагали ведьмы…

— Ещё многие предложат. — Вдруг Безликий вскинул руку, призывая меня к тишине. — Осторожнее, впереди нас ждёт работа.

Прислушавшись, я уловила нечто похожее на жужжание, потом почувствовала запах. Если бы не зима, я подумала бы, что над гниющим мясом кружатся мухи. Но так оно и было. Но в то же время не совсем так. Улица, на которую мы вышли, была застроена домами богачей. Мы уже подошли ближе к центру города. Но что-то подсказало мне, что именно сейчас и начиналось самое трудное. Один из домов был полностью облеплен шевелившейся массой. Чем ближе мы подбирались, тем сильнее становилась вонь и надрывнее жужжание.

— Что это? — пробормотала я, прикрывая лицо рукавом.

— Это дом мага Торуна.

— Магистра?

— Да, одного из двенадцати.

— Магистр мёртв?

— Нет. — В голосе Безликого не было и тени сомнения.

— Откуда ты знаешь?

— Пустота знает. Магистр сейчас во Дворце. Они сейчас все там, кроме тебя.

— И Рэут? — вырвалось у меня невольно.

— И Рэут.

— Слава богам. Ведьмы мне сказали…

— Что тебе сказали? Слово в слово. Это важно.

— Что Рэута нет.

— Ведьмы?

— Ведьмы. Пророчица…

— Это хорошо, это значит, мы доберёмся до Дворца.

— Что ты имеешь в виду?

— Предсказание.

— Предсказание? — переспросила я.

— Сейчас не время для подобного разговора.

— А когда будет время? Я хочу знать.

— Тёмные эльфы узнали о предсказании, и к чему это их привело? Нет. О предсказании должны знать многие, но только не те, кого оно касается.

— Почему?

— Чтобы не было попыток перекроить судьбу.

Вдруг раздался полный боли рёв, который могло бы издать только огромное живое существо. Мухоподобные твари взмыли в воздух на мгновение и снова облепили дом.

— Что это? Кто издал этот звук? — Я почувствовала слёзы на своём лице.

— Это живой дом Торуна. Маги любят экспериментировать со своими жилищами. Торун вырастил этот дом сам. Надо сказать, дом появился на свет крохотным, как котёнок. Магистр в прямом смысле слова его вырастил. Наделил разумом и душой.

— И поселился внутри?

— Ну… не сразу, а только когда дом стал большим.

— Но…

— Нет, сердца и прочих органов внутри дома нет. Всё как у всех — стены, перегородки, мебель… Но дом сделан не из камня. Это живая плоть.

— Ужасно.

— У тебя будет время поговорить об этом с Торуном. Если дойдём. Как бы там ни было, теперь дом убивают твари. Они изгрызли его стены, пытаясь добраться до чего-то внутри. Думаю, там семья магистра. Его дети. Дом защищает их ценой своей жизни. Он предан магистру.

— Зачем тварям семья магистра? Они хотят использовать их как приманку для Торуна? Хотят с помощью шантажа проникнуть во Дворец? Выманить и убить магистра?

— О нет, если убить одного из великих, на его замену тут же найдут другого мага. Да и твари не настолько умны, они просто пожирают всё живое и мыслящее. Торун не обучил дом защищаться, и теперь он лёгкая добыча. Люди привыкли жить спокойно, даже маги. Привычка к миру и добрым временам — это самая большая ошибка.

— Почему же мы медлим?

— Ты хочешь очистить улицу? — Безликий усмехнулся.

Я поёжилась. Усмешка Пустоты была значительно страшнее её спокойствия.

— Да, я хочу убить тварей.

— А если погибнешь?

— То назначат нового великого мага, — огрызнулась я.

— Отлично, ты начала понимать. — Снова усмешка.

— Ты учишь меня? — удивилась я.

— Да, именно с этого начинается моя миссия.

Я бросила на Безликого вопросительный взгляд, но Пустой больше ничего мне не сказал. Что ж, пусть так, мы пока вместе, и если его миссия — помогать мне, то разве мне стоит на это жаловаться?

Мы медленно направились к дому. Я прилагала все усилия, чтобы забыть о вони, исходящей от него. Казалось, она вытесняет воздух: становилось тяжело дышать, слезились глаза. Смрад был частью самой смерти. Как бы художники и поэты ни пытались очистить и романтизировать смерть, её сущность всегда выдаёт запах. Стоит только один раз почувствовать его, и уже никогда не будешь мучиться ненужными иллюзиями. Тем не менее мы смогли подойти так близко, что стало возможно рассмотреть «насекомых» вблизи. Твари были размером с мой кулак, и каждая из них имела человеческое лицо. Когда мы оказались близко к ним, «мошки» обернулись в нашу сторону и закричали. Это не было каким-либо словом, это был просто ор сотен глоток. Зазвенели крылья, и твари поднялись в воздух.

Безликий загородил меня собой:

— Стой за мной и, чтобы ни случилось, не выходи оттуда. Не надо магии, не надо помощи, просто смотри. И учись доверять.

— Они сожрут тебя.

— Учись доверять, — повторил он. — Иногда доверие важнее всего на свете. Даже важнее любви. Жаль, что ты не научилась этому раньше.

Крылатые твари ринулись к нам. Я похолодела, представив, как они сейчас облепят нас и вцепятся в наши тела. Почему я должна доверять Безликому? Почему я должна доверять Пустоте? Я должна воспользоваться магией. Я уже готова была развернуть огненные крылья, но не успела. Безликий поднял лицо к небу, и насекомые, готовые напасть, вдруг завопили от ужаса, они усиленно пытались противостоять чему-то, они хотели улететь прочь, их крылья ломались от усилий, но твари застыли на месте, а потом устремились к нам, словно невидимая сила поволокла их к себе. Я видела ужас на их лицах, я видела, как бешено они работают крыльями, чтобы остановиться, улететь, но их тянуло вниз, и потом они начали скрываться под капюшоном Безликого. Они всей огромной массой неслись туда, где должно быть лицо Пустого. Неслись и исчезали. Словно под капюшоном был провал в пропасть. Я стояла, окаменев от увиденного. Пустота поглощала монстров. Когда исчезла последняя тварь, Безликий опустил голову и тяжело вздохнул.

— Что ты такое? — произнесла я чуть слышно.

— Я Пустота. — Голос его теперь стал другим, он обернулся ко мне и резким движением руки скинул капюшон.

Я заорала, ожидая увидеть там нечто ужасное, но на меня смотрело веснушчатое простоватое лицо. Даже глаза Безликого были самыми обычными, ярко-голубыми. Я перестала кричать, но не перестала бояться.

— Я не хотел тебя пугать. Но это был удобный случай, чтобы показать тебе нашу силу. — Он снова накинул на голову капюшон плаща.

— Зачем? — Меня всю трясло.

— Вдруг ты захочешь стать одной из нас. — Снова жуткая усмешка.

— Ты не первый, кто предлагает.

— Ведьмы?

— Ведьмы. Моя сестра-пророчица. Она говорит, что я приду к ведьмам.

— Ошибка многих пророков — выдавать желаемое за действительное.

— Но…

— Даже обычные люди иногда настолько сильно влюблены в свои мечты, что верят, будто те обязательно сбудутся. А пророки часто верят, что не они служат будущему, а будущее служит им. На самом деле можно лишь предчувствовать, но предвидеть нельзя. Если пророк говорит лишь об одном варианте событий, то он бездарен. Хороший провидец даёт как минимум три варианта возможного будущего, очень хороший семь. Я знал мальчика, который предложил десять. И мы сейчас идём по одному из тех самых десяти путей. Поэтому не стоит думать о будущем, нужно быть здесь и сейчас. А здесь и сейчас я уничтожил тварей. Теперь твоя очередь, Добрейшая. Делай то, что ты умеешь лучше всего, то, что является твоей сущностью, то, что сильнее смерти. Лечи.

И я наконец обратила своё внимание на дом. Он напоминал дракона, искусанного волками. Кровоточащий кусок гниющей плоти. Видимо, твари давно уже грызли его. Я подошла поближе и заметила в ранах копошащихся личинок. И меня вырвало. Безликий протянул мне флягу. Я прополоскала рот и умылась. Затем прижала руки к живой тёплой стене дома и начала лечение, бормоча дому что-то ласковое и утешительное.

Я очнулась на мостовой. Безликий сидел рядом, заметив, что я пришла в себя, он спросил:

— До последней капли?

— До последней капли, — откликнулась я. Пока я поднималась на ноги, сила снова вернулась ко мне. — Но что толку от быстрого восстановления, если, потратив силу, я падаю без чувств.

— Ты восстанавливаешься всё быстрее.

— Да, но…

— Тебе просто нужно, чтобы кто-то был рядом и защищал тебя в эти моменты. Бродячий маг постоянно в пути, но разве проклятие настаивает на том, чтобы он был один?

— И ты предлагаешь путешествовать с бродячими артистами? — возмутилась я.

— Нет, это глупо. Тебе нужен достойный напарник.

— Ты?

— Ты хочешь стать Пустой?

— Нет.

— Тогда тебе нужен кто-то, кто годится в напарники к бродячему магу, кто был таким изначально.

— Кто же?

— Дракон.

— Драконов нет. Их убили.

— У Рэута есть дракон.

— Откуда ты знаешь? — испуганно воскликнула я.

— Мы знаем многое. Не бойся, мы не продаём тайны. Но вернёмся к главному. Тебе нужен дракон.

— Отлично. Где мне его взять? Или ты достанешь его из-под своего капюшона. — Я усмехнулась.

— Если ты станешь Безликой, то сама сможешь это сделать.

Я так и не поняла, шутит он или нет и способна ли вообще шутить Пустота.

— Но тогда тебе не нужен будет дракон. Ты должна стать тем, с кем рядом может быть дракон.

— Ты говоришь загадками.

— Нет.

— Ладно, я всё равно не понимаю. Вернёмся к тому, что есть на данный момент. Что там с домом и людьми внутри него?

Стены больше не кровоточили. Раны потихонечку затягивались. Я хотела подойти к двери и постучать, но Безликий покачал головой:

— Нет. Тут всё в порядке, мы идём дальше. Нас ждут. Время не останавливается. Чем дольше мы будем добираться до цели, тем больше смертей и несчастий произойдёт.

Тварь упала с крыши соседнего дома прямо на плечи Пустому. Вцепилась в него зубами и когтями, яростно разрывая тело. Я замешкалась лишь на мгновение, потом сбила её, метнув в уродину сгусток пламени, шкура твари загорелась, и она, визжа, бросилась прочь. Безликий осел на мостовую, из-под плаща потекла кровь. Тёмная, густая, вполне себе обычная человеческая кровь, но мне она казалась чем-то чужеродным. Словно это не кровь растекалась, а всё вокруг Безликого таяло, становясь ничем — пустотой. Я осторожно, чтобы не задеть кровь, опустилась рядом с ним на колени. Коснулась руки. Пустой был мёртв. Но в ту же секунду Безликого точно подбросило в воздух. Я отшатнулась, упала, измазавшись в крови, испуганно вскочила на ноги, готовая бежать сломя голову всё равно куда, только бы подальше от Пустого. Но Безликий снова стоял на ногах. Он откинул капюшон. Лицо Пустого стало другим. На меня смотрел старик с почти бесцветными глазами.

— Я не понимаю. — Мне вспомнились превращения Рэута, неужели он и правда Безликий?

— Тот, кто был с тобой раньше, умер, — сказал старик. — Я пришёл вместо него.

— Ты это он?

— И нет, и да. Мы все одно целое. Если меня убьют, то с тобой пойдёт новый Безликий и в то же время тот же самый. Потому что у нас одни знания, одни воспоминания и один разум на всех. Один человек с множеством лиц.

— И никто не ценен, — пробормотала я.

— Ценна только истина.

— И что же такое истина?

— Пустота. Пойдём дальше, я и не рассчитывал, что ты поймёшь. — Безликий спрятал лицо под капюшоном. — У нас долгий и тяжёлый путь.

— Да, долгий, — кивнула я, но не сдвинулась с места. Мне нужно было знать. — Значит, Рэут — это три разных человека.

— Рэут — это другое. Он не меняет тела, если ты об этом.

Мне захотелось подпрыгнуть и заорать от счастья. Но я сдержалась.