Выбери меня

Наталья Климушина (2024)

А что, если у вас вовсе не плохой характер, а вы просто живете не на той планете? Юной девушке так хочется любить, быть счастливой, но старушка Земля, пройдя испытания суровыми катаклизмами, поставила вопрос чувств и желаний на последнее место, обеспечивая выживание вида. И на вашу просьбу о помощи Вселенная откликается, но только это совсем другая Вселенная…

Глава 8. Старейшина

— Здравствуйте, Ая. — ко мне степенно подошел высокий крепкий мужчина, хотя и явно пожилого возраста, с желто-карими глазами, ярко выделяющимися на загоревшей, изрезанной морщинами коже. Рядом с ним стояли два похожих друг на друга кареглазых юноши. — Я старейшина этого прекрасного города Дриапа, меня зовут Винтегирел. Это мои помощники и ученики, Фарел, — он показал на приземистого парня, — И Ликай, — указал на более худого и высокого. — Умай сказала, что вы уже достаточно окрепли для разговора.

«Ну вот оно, начинается, сразу мелькнуло в голове, — не просто же познакомиться он пришел, все же сам старейшина». Его волосы были абсолютно белыми, собранными в низкий хвост, одежда была яркая, синяя, что странным образом подсвечивало яркие необычные глаза. «Удивительные глаза, звериные». — мельком пронеслось в голове.

— Здравствуйте, Старейшина. Да, я готова поговорить. — тихо, но твердо ответила я. Пора уже, я понимала это.

— Тогда поднимемся в дом, если не возражаете, жарковато сегодня. — Винтегирел достал платок и протер лицо и шею.

— Минуту, старейшина, сейчас мигом соображу, чем охладиться, а вы пока проходите на террасу, там прохладнее, — вмешалась Умай и убежала за продуктами.

— Я думаю, уважаемая Ая, вы уже поняли, что с вами произошло, несколько успокоились, и готовы принять свою новую жизнь и стать одной из нас — хранителей планеты Тея. Для нас важен каждый человек, его жизнь, здоровье и его счастье. Потому что счастье у нас одно на всех, и мы все в ответе друг за друга. Ответьте, вы готовы стать одной из нас? Стать счастливой?

Для девушки, выросшей на Земле, подобные слова звучали как бред сумасшедшего из запрещенной секты. Речь выглядела заученной. Мелькнула мысль о наркотиках в воздухе или в воде, потом о всеобщем тотальном сумасшествии. Однако, при общении сегодня с жителями города, такая мысль как-то не выдерживала критики. Это были чуткие, приятные люди, которые пытались ненавязчиво помочь мне во всем — и покормить, и одеть, и дом построить. И никто ни разу ничего не попросил взамен.

— Да, готова. Если вы мне объясните, что это для меня означает. — напряженно ответила я. Потом, собравшись с духом, выпалила, — скажите честно, это какая-то секта? Все счастливы за счет каких-нибудь затуманивающих разум веществ, или, может быть, человеческих жертвоприношений? На моей планете несколько веков назад, незрелое человечество практиковало такое… Прошу, скажите сразу и честно обо всем, что меня ждет и почему у вас тут такой рай на земле.

Клянусь, на Земле я никогда не слышала такого громкого раскатистого хохота. Смеялись все: сам старейшина, его помощники и подошедшая Умай, чуть не разлившая напиток из кувшина, и едва не уронив сладости на подносе, который она принесла. Отсмеявшись, Винтегирел вытер платком слезы, подошел к окну, глубоко вдохнув свежий воздух повернулся, и весело прогрохотал: «Вот спасибо, дочка, давно я так не смеялся! Ну что ж. Давай начнем с самого начала. Расскажи нам, откуда ты, каков твой мир, что произошло с тобой. Да не бойся, ничего тебе не грозит. Ты теперь одна из нас. И секретов от тебя у нас никаких нет».

Говорили мы долго. Я рассказала про волны катастроф, погрузивших человечество в хаос, тяжелые годы восстановления, про установки выживших, генетическое и репродуктивное насилие, наконец, дело дошло до аномалии. Ликай с Фарелом что-то постоянно записывали, Умай уже несколько раз бегала на кухню за перекусами, пришедшая Лайна сидела с приоткрытым от удивления ртом. Они все слушали меня, я видела сочувствие и понимание в их глазах, это было так непередаваемо и непривычно. Не нужно было себя контролировать, выбирать каждое слово, переживать о правильности и всякой ерунде. Я просто говорила. Изливала душу, делилась болью. И их глаза светились теплом и участием. Когда я закончила, солнце давно село, а в душе больше не осталось ни одного болезненного комочка, я выплакала их все. «Бедняжка ты моя, — послышался всхлип Умай, но теперь-то уж все будет хорошо, поверь мне!» Лайна сидела, выпучив свои огромные черные глазищи, в которых стояли неподдельные слезы. Лица Фарела и Ликая были сосредоточенными и серьезными. Лишь по лицу Винтегирела ничего понять было невозможно. Он будто что-то обдумывал глубоко внутри, что-то просчитывал. Затем тихо спросил: «Значит, веточка… Как ты говоришь, твоя фамилия?»

Конец ознакомительного фрагмента.