Хрупкая для хищника

Наталья Киселева (2025)

Я жила обычной жизнью подростка, пока не произошли трагические события. В одночасье я потеряла самого близкого человека, и теперь мне предстоит жить в доме лучшей подруги. С первых минут я почувствовала себя чужой, но и покинуть это место у меня не получается. Что скрывают эти стены? Почему это связано со мной? Прожигающий взгляд жениха моей подруги заставляет меня вздрагивать от каждого его слова. Кто он? Хищник или манипулятор?

Глава 1. Серые облака.

За три месяца до основных событий…

Небо, затянутое серыми облаками. Мелкий противный дождь покрывал всё вокруг. Капли воды чеканили свою мелодию и со звуком ударялись о черный зонт, что прятал непослушные волосы от непогоды. Соленые слезы застыли в моих красных глазах. Три дня назад изменилась моя жизнь раз и навсегда. 72 часа я не спала и не ела, только поток слез и мысль о невозможности повернуть время вспять. Высокие деревья с пожелтевшими листьями скрывали от дождя надгробия могил. Здесь было тихо и неуютно. Сегодня я хоронила самого любимого и родного для меня человека — мою маму. До сих пор мне слышался ее голос, а тонкий аромат ее духов перемешался с запахом мокрой глины. Двое рабочих неторопливо погрузили закрытый гроб в заранее вырытую яму. И только когда глиняные комки стали стучать о крышку гроба, обтянутого лиловой тканью, я поняла, что никогда больше не увижу ее, не почувствую ласковые руки, что так нежно поглаживали меня по волосам. Никогда не смогу рассказать о своих бедах и нелепых ситуациях из школы. Всё закончилось. Мне осталась лишь глинистая насыпь, деревянный крест с черно-белой табличкой:

«Ирина Федоровна Соловьева Вечная память…»

Я уходила в полном одиночестве, наступая промокшими ногами в осенние лужи. За кованной черной оградой меня уже ждали две женщины, нервно покручивая в руках папку с документами. Впереди меня ждал интернат, других родственников не нашлось, а в графе «отец» стоял прочерк. Подавленное состояние и безразличие ко всему окружающему. Легковая машина, потертая временем, с визгом тронулась с места, оставляя за собой едкий запах гари и последнюю надежду, что все это сон. Несколько километров мы ехали в полном молчании, женщины театрально вздыхали, а я просто смотрела в окно. Дорога, что вела к кладбищу, была пустынна, окружена лишь редкими деревьями, ветви которых спускались, сочувствуя горю проезжающих мимо. Из пелены дождя навстречу нам неслись два огромных внедорожника, с удивительной легкостью они преградили путь нашей маленькой машине. Первая мысль была, что это кадр из какого-то боевика, но реальность была другой. Грузная женщина, что сидела на переднем сиденье с ярко-рыжими короткими волосами, стала возмущаться больше всех:

— Да что они себе позволяют. Бандиты! Вызывайте полицию, а я узнаю, что им нужно. — неохотно открыв дверь, она медленно вылезла из машины под капающий дождь.

Обрывки фраз доносились несмотря на закрытые окна.

— Что вы себе позволяете? Девяностые давно закончились! — возмущалась женщина в свойственной ей манере. — Пропустите нас немедленно!

— Вот. — лаконично ответил мужчина в черном пиджаке, протягивая женщине какие-то документы.

— Что это? Вы хоть знаете, кто я? Я государственный служащий! А вы мешаете мне выполнить свой долг и помочь этой несчастной девочке, которая осталась сироткой.

— Прочтите. — грозно ответил мужчина.

Маленькие глазки женщины стали бегать по страницам, и чем больше она читала, тем выражение на ее лице менялось. Быстрыми шагами она поспешила к нашей машине:

— Вероника, выходи. Поедешь с этими людьми. — почти скомандовала она.

— Что? Почему?

— Выходи, говорю! Не заставляй ждать уважаемых людей!

Представитель опеки тянула меня за рукав, а я не сильно сопротивлялась. Выбор стоял или детский дом, или черный автомобиль, что появился из неоткуда.

— Вот, Вероника, поедешь с этим мужчиной. — заискивающе проговорила женщина.

— Хорошо. — равнодушно произнесла я.

Задняя дверь внедорожника открылась, и мне помогли сесть. Последнее, что я услышала, перед тем как закрылась дверь, были слова мужчины:

— И не думайте продать квартиру этой девушки. Алексей Александрович будет расстроен, а его нельзя расстраивать!

— П-поняла.

Плавное движение машины заставило меня провалиться в негу сна. Водитель иногда посматривал в зеркало заднего вида, но не решался нарушить мой покой. Сон был беспокойным, я периодически вздрагивала, на подсознательном уровне боялась за свою жизнь. Все страхи ушли на второй план, когда машина остановилась около огромного загородного особняка. Двухэтажный дом впечатлял своими размерами и убранством. Перед входом действовал небольшой фонтан, даже в осенние дни его вода весело шумела. На каменных ступенях стояла девушка, одетая в розовое платье, а белокурые волосы аккуратно собраны в хвост. Дворецкий учтиво держал над ней зонт, принимая удар стихии на себя. В этой девушке я с легкостью узнала свою подругу по школе.

— Маша? — удивленно проговорила я.

— Вероника, мне так жаль… — девушка поджала губы и почти плача соболезновала мне.

Наше знакомство произошло в старших классах, когда она перешла в нашу обычную школу. Маша стала сразу всеобщей любимицей, как среди учителей, так и парней. Ведь высокое положение ее отца говорило само за себя. Ей прощали все: опоздание, незнание предмета и даже вызывающую школьную форму розового цвета. И только один из педагогов не разделял ликования остальных и не поддался всеобщей волне. Он строго и справедливо спрашивал всех, и, конечно, Маше пришлось что-то придумать с этим. Выходом стала я. Невысокая девушка с непослушными вьющимися волосами, вечно заплетенными в косу. Потертая форма говорила о денежных проблемах. А очки, которые я надевала для чтения, и вовсе отпугивали всех. Если первые дни мы общались исключительно из-за школьного предмета, то вскоре нашли общий язык, невзирая на разницу в деньгах. Я искренне помогала Маше с домашними заданиями, сначала по одному предмету, а потом и по всем. А я была рада хоть одной подруге. Один раз Маша проболталась, почему отец перевел ее в обычную школу, ведь с его деньгами он мог позволить не только частную школу, но и любую другую за границей. Все оказалось просто, Машка влюбилась и перестала посещать занятия, катаясь целыми днями на мопеде со своим парнем. Вот и сейчас она все так же невинно смотрела на меня и едва улыбалась.

— Я так рада, что папа успел.

— Успел? — переспросила я?

— Да, ой, пойдем в дом, покажу твою комнату и все расскажу. — Машка, схватив меня за руку, потащила за собой в огромный особняк.

Комната располагалась на втором этаже, первая дверь после лестницы. Я даже обрадовалась этому, потому что точно не перепутаю. Светлые тона присутствовали во всем: стены, плед и даже небольшой коврик у кровати.

— Вот, это теперь твоя комната. — с гордостью проговорила девушка.

— Маш, что происходит?

— Ой, точно, ты ничего не знаешь! Понимаешь, когда я узнала, что случилось с твоей мамой, то не могла поверить в это. Слухи быстро распространились по школе, а я не могла допустить, чтобы моя единственная подруга отправилась в детский дом. Поэтому я упросила отца, чтобы он взял над тобой опеку, ведь до совершеннолетия твоего всего несколько месяцев, да и у нас выпускные экзамены впереди.

— Ты это серьезно? Твой отец взял надо мной опеку?

— Да. — с улыбкой произнесла Маша.