Пернатым не место во дворце

Наталья Буланова, 2020

Вот и спасай торговцев на свою голову! Мало того, что раненый расстроил мою свадьбу, так еще и невероятным образом прошел невыполнимое задание, чтобы стать моим суженым! После этого у моего клана не осталось выбора… Им пришлось принять чужака. Вот только вскоре оказалось, что он совсем не тот, за кого себя выдаёт!

Глава 2

Законы клана суровы и соблюдаются неукоснительно, чтобы не навлечь гнев богов. Иначе бы мне ни за что не позволили появиться в ритуальных одеждах перед чужаком.

— Эка невидаль! — всплеснула руками Ведунья. — Жених и чужак колени преклонили, оба бледные, как снег.

Зубастый оскалился, но голову не поднял. Его кулаки сжались до посинения, а шея напряглась до предела. Мужчина, как натянутая тетива, готов был выстрелить во врага от малейшего касания.

Торговец же выглядел неважно: опустил веки, словно еще дурно себя чувствовал, но потом синие озера глаз лихорадочно блеснули, отражая внутреннюю силу и собранность.

А чужак не лыком шит! Характер тоже боевой, ничуть не уступает Зубастому. Если бы не ранение, даже не знаю, как бы сейчас все сложилось!

Никогда еще пир не проходил в таком напряжении и звенящей тишине. Низкие столы стояли в высокой траве, а не на подвесной площадке, поэтому присутствующие чувствовали себя незащищено и постоянно оглядывались, прислушивались.

По периметру на страже спокойствия стояли Лесные, чтобы вовремя сообщить о возможной угрозе. А в центре пиршества, на пятачке, свободном от столов, стояла я с отцом. По обычаю — вся в зеленом, словно нераспустившийся листик по весне, а под моими ногами — преподнесенная в дар невесте птичка-обелиска в клетке.

Вот только пойманная не тем!

Что за насмешка судьбы? Плату за спасение для Травницы поймал сам раненый!

Вупи приземлился на мое плечо и вел себя непривычно тихо. Но узнать, в чем дело я не могла — слишком много ушей, да и момент неподходящий.

Со смешанными чувствами смотрела на преклонивших перед вождем колени мужчин и не знала, чем закончится ритуал.

— Зубастый, ты не прошел испытание силы! — грозно сказал вождь и каждый в клане понял, насколько не одобряет ситуацию Дикий. — Свадьбы на следующую молодую луну не будет, так хочет сам Янус!

— Но, вождь! — вскинул голову Зубастый, жадно глядя в глаза предводителю в поисках поддержки. — Чужак не может считаться женихом Пернатой!

— Верно! — важно кивнул вождь. — Чужак есть чужак, он не может стать женихом! Он не Лесной!

Зубастый быстро взглянул на торговца, который с каменным лицом смотрел на вождя. И зашипел змеей:

— Я готов пройти испытание еще раз! Прошу, вождь, дайте мне еще один шанс!

— Ты хоть раз слышал, чтобы испытание силы проводилось дважды?

— Но я также никогда не слышал, чтобы невесты просили поймать неуловимую птицу! Медведя, кабана, лося — я бы все это принес без проблем! Хоть разом! — Зубастый готов был рвать зубами за свое.

— Неуловимая?! — вождь указал рукой на клетку. — Тогда что это такое?

— Я выматывал птицу всю ночь! Это просто совпадение! Обелиска, наверное, приняла его за труп! — Зубастый почти прокричал это в ухо чужаку.

Торговец даже глазом не моргнул — продолжал смотреть на вождя. Чужака переодели в зеленую мужскую ритуальную тунику, все согласно традициям. И смотрелся он так странно, непривычно, что я не могла отвести от него взгляда. А вот Зубастый стоял в обычной шкуре и зверел от одного только нашего парного внешнего вида.

— Испытание ты не прошел, — отрезал Дикий, слова пророкотали, как раскат грома: — С этого момента ты, по законам клана, лишаешься статуса нареченного Пернатой!

— Но вождь! — вскочил на ноги Зубастый, но под тяжестью взгляда Дикого опустился обратно на одно колено.

— Благодари Януса, что обелиску поймал чужак, а не кто-то из Лесных! — разозлился на любимчика Дикий. — Тогда свадьбы с другим было бы не избежать!

— Дайте мне еще шанс! — Зубастый требовательно посмотрел на меня, словно я должна была вмешаться.

«Ну же, давай! Скажи отцу!» — словно говорил его взгляд.

И вот тут я поняла, что не хочу заступаться за Зубастого.

— Нужно следовать воле богов, — осторожно прошептала я то, что вбивали с детства. На самом же деле я воспользовалась шансом встретить свою любовь. Вдруг, мне улыбнется удача?

Зубастый дернулся, как от удара и резко втянул воздух. Побагровел от ярости, надулся, и быстро опустил голову, чтобы вождь не увидел реакции. Но Дикий заметил — он хорошо знал своих людей. И потому сказал:

— Зубастый, я дам тебе еще шанс побороться за статус жениха моей дочери. А пока, считай, что начинаешь сначала! — вождь величественно поднял голову, а потом раскинул руки, словно отрываясь от земли ввысь и начал: — Лесные! Сегодня мы приветствуем необычного гостя и чтим героя, что раненым прошел испытание силы! Этот пир — в его честь! Прошу, герой, встань и расскажи о себе!

Торговец оперся о согнутое колено и встал, стараясь скрыть, с какой болью даются движения. Однако, стоит признать, что выглядел раненый куда лучше, чем в нашу единственную встречу.

— Меня зовут Дерек, я торговец Гор. Когда я вез товары мимо вашего леса, то на меня напали. Им нужна была лошадь, а я боролся за своего единственного коня, поэтому получил ножом в грудь…

Шепот обсуждений пролетел над столами. Всех интересовало, что же было дальше, но чужак, казалось, закончил свое приветствие.

— Скажи, торговец Гор, Дерек, как ты поймал обелиску? — Ведунья выступила вперед, показывая всем клетку с птицей. — Герой должен хвалиться победой.

— Это не победа, а случайность, — возразил Дерек, заслужив ропот одобрения в толпе за то, что не стал бахвалиться. Все видели, как бледен мужчина от потери крови. Было бы смешно говорить, что он прошел испытание благодаря своей силе и проворности.

Чтобы поймать обелиску мне не хватало ловкости! Тогда какая реакция должна быть у торговца, чтобы умудриться схватить птаху? Или это действительно воля небес?

— Какая случайность? Какой торговец Г ор? — взревел Зубастый и рукой плашмя шлепнул чужака по груди. — У какого дельца такие грудные мышцы! Это телосложение воина!

Лесные охнули, а я вскрикнула: «Он же ранен!»

Дерек сложился пополам и угрожающе посмотрел на разошедшегося Зубастого. Во взгляде чужака сквозило предупреждение: только еще раз тронь!

— Зубастый! — возмутился вождь и со всего размаху толкнул концом посоха бывшего жениха в грудь. — Если не успокоишься, я прикажу на час охладить твой пыл в реке!

Зубастый сгорбился, показывая подчинение, но это скорее напоминало ежа, что скрутился клубком, выпустив иголки.

— Давайте поприветствуем героя испытания силы моей дочери и вкусим яства в честь торговца Гор, Дерека! — Вождь понял, что пора начинать, пока все не сорвалось в неконтролируемую схватку.

Зубастый еле держался! Для него это был сущий ад и худшее унижение. Сидеть за одним столом с теперь уже бывшей невестой, новым героем дня и вождем, что в нем разочаровался.

Первый ритуальный тост по обычаю произносила Ведунья:

— Великий Янус благословил Дерека, сына Гор. Осушим бокалы в дань уважения!

Торговец еле выпил приторный нектар до дна, он с трудом глотал густой напиток, стараясь не морщиться.

— Не ел ничего все эти дни, — заметил Вупи, зашептав на ухо. — Туго придется!

Я кивнула, соглашаясь. Да уж, стол был сытный, а блюда — жирные. Для желудка, отвыкшего от пищи, это настоящее испытание.

Зубастый, что неустанно следил за каждым движением чужака, быстро понял, в чем дело и отломил кабанью ногу. Положил перед героем дня и провозгласил:

— Откуси хоть кусок в знак уважения к Лесным!

Дерек посмотрел на Зубастого так, словно видел насквозь, а я затаила дыхание. Съесть даже кусок будет очень трудно!

Но торговец взялся за кабанью ногу, поднес ко рту и впился зубами. Откусил, продемонстрировав всем белизну зубов и большой кусок. Лесные одобрительно затопали.

Вот только проглотить не смог! Никак! Как бы не старался!

Этого я и боялась! Он нарушал обычай, и Зубастый обязательно к этому привяжется!

— Ты выплюнул нашу еду, чужак? Не уважаешь труд наших воинов, что поймали живность?! Пренебрегаешь трудом наших женщин, что приготовили еду?! Воротишь нос от труда наших детей, что накрыли на стол?! — расходился все больше и больше Зубастый.

Лесные затихли, настороженно смотря на чужака. Дерек искренне старался прожевать, но не мог. Торговцу явно было нехорошо.

— Отец, он ранен… — я постаралась вступиться за мужчину, чем заслужила яростный взгляд бывшего жениха.

— Обычай есть обычай, именно потому мы здесь, — вождь был непоколебим, и губы Зубастого расползлись в хищном оскале.

— Я, Зубастый из клана Лесных, сын Г олосистого, и я бросаю тебе вызов за оскорбление чести клана!

— Отец! — я вскочила на ноги, понимая, что это будет избиение младенца.

Но вождь смотрел молча вперед, ожидая, примет ли вызов торговец.

— Зубастый! — моя сдержанность испарилась, как роса поутру. Затрясло от гнева так, что стало страшно сорваться.

Строгая иерархия клана, уважение к отцу-вождю, беззаботность — все это я забыла в тот миг, когда поняла, что бывший жених решительно настроен убить чужака. И, что самое страшное, я знала, что никто не вступится за раненого! Иначе, по законам клана, должен будет принять вызов на себя.

— Молчи, женщина! — строго посмотрел на меня Зубастый. — Не вмешивайся!

— Папа! — какое тут уже формальное общение, когда царит вопиющая несправедливость?

Все взгляды Лесных с пары мужчин переключились на меня. И я почувствовала, как меня засасывает трясина сомнения.

Как же быть? Если начну возмущаться поступком Зубастого, тем, какому именно мужчине хочет отдать меня отец, все закончится очень быстро! Я знаю нрав вождя. Не зря он — Дикий, что железной рукой управлял кланом вот уже несколько десятков лет.

Любой чужак, что сеет конфликт, будет мгновенно убит им. И моему народу не понравится, что я унизила Зубастого при чужаке и на глазах у всех. Женщина могла сказать все только дома, вдали от любопытных ушей, иначе ее мужчину и ее саму переставали уважать.

Как же я могу пошатнуть репутацию лучшего воина клана?

Но меня разрывало от поступка Зубастого! Я не могла молча наблюдать, как Дерека убьют!

А еще я отчетливо поняла — мы с Зубастым не пара!

Я все понимаю — защита клана, но это уже перебор!

— Что скажешь, торговец Г ор? — спросил вождь.

Дерек медленно поднялся, распрямил плечи, поднял голову вверх и спокойно встретил вызывающий взгляд Зубастого:

— Мужчина не может не принять вызов. Но и бросающий его при подобных обстоятельствах — не мужчина.

Зубастый рыкнул, а Дерек продолжил:

— В наших краях есть поговорка: червяка давит слабый. Я перестану быть «червяком» через пару недель, и тогда смогу по достоинству ответить на вызов.

— Ты просишь отсрочки?

Я закивала головой, подлетела к отцу и практически повисла у того не руке:

— Согласись, вождь! Это будет справедливо! Тем более в такой праздничный день!

— Торговец нарушил наши традиции. Соблюдая обычай, мы пришли сюда и накрыли столы, подвергая себя опасности. Справедливо, если и дальше мы будем придерживаться наших законов! — известил вождь всех.

Отец тоже хочет устранить чужака?

— Ты слишком о нем беспокоишься, — процедил сквозь зубы Дикий, не поворачивая головы. Эти слова — только для моих ушей.

Как же мне хотелось выть от этих правил! От этой вечной осторожности! От того, как всегда перестраховывался отец!

— Так нельзя! — зашептала я на ухо отцу. — Зубастый бросается на раненного! Так делают только звери. Кто его будет уважать после этого?!

— А мы и есть звери. А это — чужак, — тихо пояснил вождь. — А чужак — угроза клану, Зубастого все поймут.

Я отступила от отца, сжимая кулаки.

Как же так? Дерек, что продержался только на снадобье, вот так умрет?! Я не позволю этому случиться! Но что я могу сделать? Принять вызов? Даже смешно!

Такой поступок только опозорит и меня, и Зубастого. Но главное — отца. Вожак всегда

горой стоял за репутацию, такого точно не простит. Выдаст замуж за дурака, чтобы неповадно было!

Вождь выступил вперед, встал между Зубастым и чужаком и провозгласил:

— Раз сын Гор принял вызов сына Леса, так тому и быть! Чтобы сравнять шансы, Зубастый будет безоружен, а Дерек — с топором. Так духи не разгневаются за несправедливость, ведь один из них ранен…

Топор? Хватит ли этого, чтобы отбиться от пышущего здоровьем Зубастого? Торговца шатает на ровном месте от слабости!

Отец с угрозой посмотрел на меня и лишь одними губами прошептал:

— Остановись!

Авторитет родителя и вождя давил на мои плечи вдвойне.

Зубастый недовольно протянул Дереку свой топор. Чужак посмотрел на ручку, провел пальцем по острию и благодарно кивнул.

— Так лучше! — заметил он.

Зубастый промолчал, вопросительно посмотрев на вождя.

— Да будет бой! — объявил Дикий.

Как бы мне хотелось, чтобы это был бой до первой крови! Но последние слова вождя не оставляли надежды. Противник либо рухнет без сознания от ранения, либо будет повержен.

— Что творится, Пернатая! Что творится! — Вупи больно впил коготки в плечо, но куда больнее было даже подумать об исходе боя.

— Вупи! Мешай Зубастому!

— Да он меня в кулаке раздавит и делов! Я тебе надоел? — возмутился птаха.

— Прости, я не подумала об этом.

— Ва-ва-ва-ва-ва-ва-ва! — Лесные прикладывали ладонь ко рту в воинственном кличе. Затопали так, что земля заходила ходуном.

Бой начался!

Зубастый сорвался с места, ловко уклонился от удара топора, и толкнул Дерека в спину. Чужак, вопреки ожиданиям, не отлетел, а всего лишь шагнул вперед, присел и сделал подсечку, заставляя Зубастого прыгать, как кузнечик.

–Р-р-р, — зарычал зверем бывший жених и отпрыгнул от удара, что мог рассечь его пополам.

— Чужак неплох! — возбужденно заметил Вупи. — Очень неплох!

Но я видела — Зубастый не выкладывался, а как будто подбирался, играл. Вот только начинал все больше злиться и понимать, что игры не получится — выйдет кровавая схватка.

–Жух! — топор задел бедро бывшего нареченного и тот зашипел. Больше от злости, чем от боли.

— Ого! Задел лучшего воина! Чужак хорош! — Вупи захлопал крыльями, не взлетая, переполошенный увиденным.

Разъяренный Зубастый в отместку тут же с разворота ударил ногой в грудь Дерека так, что тот повалился на землю и застонал.

Прямо в рану! Это низкий прием, не достойный воина!

— Надеюсь, на этом Зубастый успокоится! — прошептала я, видя, что торговец заходится в болевом шоке.

Но оказалось, что я плохо знала того, с кем выросла. Зубастый сорвал с пояса большой и узкий клык ягатана, который даже после смерти владельца содержит в себе яд, и понесся на Дерека.

— Не-е-е-ет! — я рванула с места наперерез Зубастому.

В последний момент я закрыла собой торговца, и через секунду почувствовала, как острый клык ягатана рассек мое плечо. Зубастый не смог быстро остановиться, хоть и постарался уйти в сторону.

— Пернатая! — завопил Вупи!

— Пернатая! — крикнул отец.

— П-п-пернатая… — в ужасе замер Зубастый.

— Мне конец, — поняла я.

Яд ягатана способен унести твою жизнь. И нет ни противоядия, ни спасения, ни выхода. Убить ягатана — большая удача даже для храброго воина. Клык — настоящий трофей и смертельное оружие в умелых руках. Вот только никогда не думала, что знак доблести Зубастого поразит именно меня!

— Ложись. Смотри на меня, не теряй сознание! — торговец осторожно переложил меня землю. — Дай посмотрю.

Чужак заглянул мне в глаза, положил руки на запястье и замерил пульс, с тревогой осматривая глубокий порез.

— Края чернеют… — тихо заметил Дерек, и я поняла, что солнечные лучи, что ласкают лицо так нежно — последние в моей жизни.

Страх за собственную жизнь расползся по венам, проник в каждый орган, заполнил каждый сосуд. Неужели, я умру такой молодой? Неужели, не испытаю настоящей любви?

Зубастый выронил клык и медленно сел на землю. Его глаза в растерянности бегали по моему телу, а кулаки то сжимались, то разжимались. Жених не понаслышке знал, сколько воинов погибают от ягатана — в той схватке с животным он потерял несколько верных товарищей, и со страхом смотрел на меня, протягивая трясущиеся руки.

Поздно сожалеть! Роковой вызов на бой не оставит шанса другу детства вернуть статус жениха — невесты не будет!

Холод стыл в жилах.

— Пернатая. — Зубастый схватил меня за руку, его взгляд был полон раскаяния, а затем посмотрел на чужака, словно тот был корнем всех бед. — Проваливай!

— Не нужно было. драться, — прошептала я, чувствуя неимоверную усталость.

Так и знала, что это добром не кончится! Неужели, это та цена, о которой говорила Травница? Моя жизнь за жизнь чужака?

Хотя, вряд ли его отпустят живым. Все труды в пропасть!

Зубастый толкнул чужака в плечо. Дерек покачнулся, а потом неожиданно с размаху дал ребром ладони лесному по шее так, что бывший жених зашелся в кашле.

Нашли время!

Новая драка чуть не закрутилась клубком, но строгий окрик вождя быстро остановил мужчин и привел в чувство:

— Разошлись!

Отец встал надо мной бледный, как снег на высоких горах королевства. В его глазах плескалось отчаяние. А потом он начал действовать.

— Ведунья, как спасти мою дочь?! — я увидела, что отец трясет пожилую женщину в нетерпении.

Бедная старушка.

— Папа, оставь. — я знала, что ничего не изменить. — Не надо.

— Как Великий Янус решит. — начала женщина, на что Дикий ругнулся сквозь зубы и проорал:

— Послать за Травницей!

— Мы не успеем, вождь! — встрял кто-то добрый и ленивый на ногу.

— Лети орлом! Иначе не доживешь до завтрашнего дня, как и моя дочь! Тебя постигнет та же участь! — проорал вождь, а потом заозирался по сторонам: — Где этот мелкий щегол? Вупи? Полетел за Травнице? Единственное разумное существо в клане оказалось птицей?!

Дикого в панике еще не видел никто, даже я. Внутри стало тепло-тепло, что папа так меня любит. Но я не хотела, чтобы он горевал, когда меня не станет.

Веки стали тяжелыми, как деревья-исполины — не поднять.

— Не спи! — повторил Дерек, а потом поднял глаза на вождя. — У нас мало времени. Ваша Травница может спасти Пернатую? У нее есть магия?

Вождь опустился на одно колено и, не сводя с меня обеспокоенных глаз, сказал:

— Продержись десять минут! — сплел мои пальцы со своими отец.

— Столько она не протянет! — от приговора чужака все вздрогнули. По рядам Лесных прокатился шепот страха.

— Что ты мелешь? — Зубастого затрясло, он схватил чужака за одежду сзади, но вождь ударил лесного по рукам, гневно посмотрев на мужчину.

— Сейчас не время и не место для разборок! Ты видишь, что натворил? — отец еще никогда не выглядел таким беспомощным. Мне захотелось его поддержать: я освободила руку, провела ладонью по его ноге и грустно улыбнулась.

— Я люблю тебя, пап! — призналась откровенно, и из глаз отца полились крупные капли соленых слез. Хоть одно любовь в моей жизни была — любовь к отцу.

Сон нестерпимо наваливался, окутывал теплым одеялом.

— Не спи! — потряс меня за плечи Дерек, а потом обратился к отцу. — Времени нет, я попробую кое-что! Не мешайте!

Что придумал чужак?

А мне так хотелось закрыть глаза! Хотя бы на секунду!

Змеиный яд парализуют, сознание становится спутанным, человек адски мучается, пока не умрет. А от яда ягатана, говорят, умирают счастливыми, потому что просто засыпают. Хоть здесь мне повезло!

— Что ты хочешь сделать? — нервно спросил вождь.

— Я слышал, что можно попробовать высосать яд.

— Тогда умрешь ты? — уточнил Дикий.

— Может быть. А может, мы разделим участь на двоих, сократив наши жизни вдвое, — слова торговца долетели до меня, словно он стоял далеко, а не сидел рядом.

Вождь резко задрал голову и посмотрел на Зубастого с немым вопросом. А тот словно оцепенел и не мог шевельнуть и пальцем.

Я почувствовала, как рукав туники задрали еще выше раны и кто — то припал губами к ране. Вяло, из последних сил повернула голову и увидела синие, как горные озера, глаза Дерека.

Неужели, спасет? Или мы отправимся к предкам вместе?

Горло сушило так, что я мечтала проснуться у реки, перевалиться на бок и как следует напиться. Припала бы и не отпадала несколько минут, пока не утолила жажду.

Я приоткрыла глаз и встретилась взглядом с обеспокоенным Вупи, что то и дело крутил головой, разглядывая меня.

— Проснулась! Пернатая проснулась! — птица взлетела вверх к потолку и вылетела в окно, чтобы тут же влететь в соседнее. За дверью послышался шорох, возбужденный разговор, а потом в комнату вошел отец.

— Пернатая! Слава Великому Янусу, ты очнулась! — Дикий присел на кровать и смотрел на меня с таким раскаянием, словно готов был сигануть с лесного водопада на востоке прямо на камни. — Прости меня, дочь! Ты чуть не поплатилась жизнью за мою недальновидность.

— Папа, — прохрипела я, — Воды…

Уж очень пить хотелось! Просто невозможно, до головокружения!

— Да-да, конечно! — отец засуетился, налил воду из кувшина в пиалу, приподнял меня и поднес чашу к моим губам.

— Что случилось? — я не могла вспомнить последние моменты, сознание было спутано, словно в тумане. Вот я стою в центре пира в честь чужака, потом. Что же потом.

Вода словно рассеяла туман и прояснила сознание: я вспомнила драку, клык ягатана и свою рану. А также поступок чужака.

— Как торговец? — я посмотрела на свое перевязанное плечо.

— Пока не очнулся, — расстроено покачал головой Дикий. — Надеюсь, боги помилуют такого смелого воина. Его раны еще не зажили, а он решился на такой поступок.

— Он высосал яд? — вдруг, почудилось? Но тогда бы я не выжила.

— Этот сын Гор оказался достойным воином. Он не только принял вызов раненым, но и рискнул своей жизнью, чтобы спасти тебя.

— Но как мы не погибли? Это же яд ягатана.

— Дерек сказал, что поделил смерть пополам, и тем самым каждый из вас сократил жизнь вдвое, дочь моя. Мы теперь в огромном долгу перед чужаком!

— А Зубастый…

–Не говори мне про него!

Я вспомнила, как бывший жених оцепенел и прошептала:

— Папа, прошу, передумай насчет нашего брака с ним. Меня кинулся спасать чужак, а не жених. Разве это не о многом говорит?

— Зубастый хотел его заменить потом, но я не дал. Время — решающая вещь. Замешкался — и голова с плеч. Ему, как бойцу, не знать ли это? — отец сильно рассердился на своего любимчика, и это было непривычно видеть.

Я так привыкла, что любой поступок Зубастого Дикий прикрывает заботой о клане, что сейчас в растерянности хлопала глазами.

— Я могу навестить Дерека? — мне хотелось убедиться лично, что к нему относятся нормально. Я знала предвзятость Лесных к чужакам, поэтому не удивилась бы ничему.

— Сначала сама поправься, — отец внимательно посмотрел на меня, провел рукой по щеке и слегка ущипнул. — Где твой румянец? Светлолицая, как луна!

— Папа, ты можешь убедиться, что Зубастый не навредит Дереку?

Прокрасться на опушку леса для бывшего жениха ничего не стоит. Как и снять охрану на время.

Бедный Дерек! Мало того, что ранен, потом отравлен, так еще и топор Зубастого над головой занесен!

— Сын Гор в безопасности! Можешь не беспокоиться об этом, — вождь сжал мою коленку, гордо вскинув голову.

— Но, отец! Каждый воин Лесных будет горой стоять за Зубастого и не откажет, если тот захочет ночью тихо. — я представила, и мурашки страха побежали по коже.

Он лучший убийца клана, а еще, как показали последние события, готов идти по костям. Никаких принципов, когда дело касается чужаков!

— Торговец здесь, в нашем доме. Зубастый не посмеет и шагу ступить сюда. Особенно зная, как я зол на него! — голос вожака хрипел от гнева.

— Здесь?! — я привстала на локтях от удивления. — На территории Лесных?

— Я должен предоставить все самое лучшее спасителю моей дочери! — вождь закрыл глаза, и я поняла, что это решение — одно из самых тяжелых в его жизни. — Сейчас я жалею, что сам не разделил с тобой яд на двоих. Но молодой сын Гор был быстр и смел. Я должен воздать ему честь!

Чужак на территории клана?! Вопреки всем заветам предков? Вождь лично велел пронести его через стену защитной магии?

— Это сон? — пробормотала я, кладя голову на подушку из ароматных трав.

Странно, пахнет, как в жизни! Разве во сне так чувствуешь запахи?

— Отдохни, Пернатая! — вождь подсыпал что-то в курильницу, и она задымилась фиолетовым. Дикий зажал нос и вышел, а я провалилась в мир красочных видений.

Проснусь, и пойму, что сон, а что явь!

Когда я проснулась в следующий раз, ставни были закрыты, а вокруг стояла чернильная темнота. Ночь, только сверчки не спят.

Я попробовала встать и удивилась ощущению полноты сил, словно восполнила энергию по самую макушку и больше не могла лежать. Осторожно встала на ноги и почувствовала слабость в мышцах. Размяла ноги, руки, шею, а потом тихонько направилась по стеночке к двери.

Дом вождя был самым большим среди построек Лесных. Моя личная комната — роскошь. Обычно дети спят все вместе или разделены по полу. Правда, стоит признать, что один ребенок в семье — это исключение.

Зато я точно знала, где искать торговца — в зале. Если уж его и разместили в доме, а не в моих снах, то именно там.

Я вышла в общую комнату, зажгла светильник у двери и осмотрела помещение. Никого!

— Причудилось… Приснилось… — пробормотала я, испытывая смешанные чувства. И поймала себя на том, что расстроилась.

— Ты что не спишь? — вдруг из кресла, сонно щурясь, поднялся вождь.

— Отец? — в руке дрогнул светильник. — Ты что тут делаешь?

— Я отдал Дереку свою комнату, а сам сторожу ваш покой. Как ты себя чувствуешь? Лучше? — вождь подошел ближе и приложил ладонь к моему лбу. — Слава Великому Янусу, твоя температура стала обычной.

— Меня лихорадило?

— Наоборот, ты была холодная, как камень, — вождь грустно вздохнул. Плечи мужчины медленно поднялись и резко опустились. — С твоего пробуждения прошло несколько дней. Даже чужак пришел в себя, а ты.

— Торговец очнулся? — я шагнула к комнате отца.

— Он спит. Проведаешь с утра, Пернатая! Навестим его вместе, я зайду за тобой. Поблагодаришь спасителя лично, а я спрошу кое-что важное.

— Хорошо, — я замешкалась, в голове роились мысли, словно пчелы возле сбитого улья. — Я пойду пока…

Я потушила светильник и зашла в свою комнату, с трудом переваривая новости. Так это правда! Вождь был так тронут поступком чужака, что не только пропустил его на территорию, но и выходил в собственном доме!

Что уж говорить: до утра я не сомкнула глаз и с первыми лучами рассвета распахнула ставни. Лесные просыпались, а лес наполнялся пением птиц.

— Пефнафтая! — Вупи влетел в окно с гроздью ягод в клюве. — Ты пфоснулась! Я как фнал, принеф тебе ягоды мокулы! Они быфтро вернут филу в мыфцы!

— Спасибо! — я от души поблагодарила птаху, подставила руку для приземления крохи и вляза гроздь из клювика. — Вупи, слетай на разведку!

— Вот так сразу! Не успела проснуться, уже на разведку? А поболтать? Рассказать, какого это, побывать на границе этого и того света?! — Вупи — тот еще мастер юмора. За словом под крыло не лез!

— Тебя видела там, — соврала я, зная, что впечатлительную птицу это перепугает и быстро отобьет желание колко шутить.

— Не шути так! Нельзя! — Выпи обиженно задрал клюв, простоял так несколько секунд, а потом уточнил: — Что, чужака проведать? Посмотреть, проснулся ли?

— Да! — улыбнулась я, радуясь, что с птицей у нас просто идеальное понимание.

Стук в дверь прервал разговор.

— Пернатая, ты уже проснулась? — отец, скорее всего, услышал наше бормотание с Вупи.

— Да, отец, — я открыла дверь.

— Пошли, спаситель очнулся. Нужно решить вопрос, — вожак указал рукой, чтобы я следовала за ним.

— Вот и я не пригодился! — взмахнул крылышками довольный Вупи, перелетел мне на плечо и вцепился коготками.

Дверь в комнату вожака со скрипом открылась. Отец никогда не смазывал ее, чтобы узнать о приходе чужака даже глубокой ночью, когда сон крепко держит тебя в своих объятиях.

От скрипа Дерек подобрался на кровати.

— Доброе утро, сын Гор.

— Доброе утро, Дикий!

Дикий? — я метнула тревожный взгляд на отца, но тот и бровью не повел. Значит, сам разрешил к себе так обращаться?! Все звали его вождем! Даже мне за обращение «отец» на людях частенько попадало, но я, правда, не особо слушала. Но, чтобы чужие вот так запросто…

— Доброе утро, Дерек! — поприветствовала я мужчину. — Хорошо выглядишь!

Так странно было видеть торговца с других земель в постели отца. Паутины плетенных оберегов так резко контрастировали с ним, что я несколько долгих секунд рассматривала странное сочетание. Непривычно! Необычно! А еще очень экзотично!

Те самые ярко-голубые глаза теперь ничуть не противоречили лицу, к которому прилила кровь и напитала жизнью. Мертвенная бледность сошла, синева с губ испарилась, и теперь я с трудом подбирала слова, смущаясь. Чужак был так необычно красив! Пусть черты лица не были идеальными, где-то угловатыми, где-то чересчур резкими, но вместе с живыми глазами это все завораживало.

— Пернатая. — откашлялся отец, напоминая, зачем я сюда пришла.

Я низко поклонилась и поблагодарила:

— Дерек, сын Гор, спасибо тебе за спасение моей жизни!

— Я сделал то, что должен был, — немного растеряно сказал мужчина, спустил ноги с кровати и встал, ответно поклонившись. Он ничего не знал о наших обычаях, но пытался проявить уважение, вызвав одобрительное кряхтение со стороны отца.

— Ты не должен кланятся в ответ, просто прими благодарность от моей дочери, — сказал Дикий.

— Я принимаю твою благодарность, Пернатая, — Дерек так смешно облачил слова в официальную форму, что я улыбнулась.

— Дерек, сын Гор. Когда моя дочь полностью пришла в себя и поблагодарила тебя, я хочу тоже воздать должное твоей доблести и отваге. Я хочу спросить тебя, что ты предпочтешь в награду. — вождь хлопнул в ладоши и в комнату занесли огромный сундук с самоцветами: — .вот этот сундук сокровищ за жизнь моей дочери или.

Тут Дикий замялся, словно сомневался в минутном порыве, но все же решительно сказал:

— Или же стать одним из Лесных, частью нашего клана! Я готов принять тебя, как сына, обучать, наставлять, чтобы ты быстро привык к жизни в лесу. Что скажешь?

Я наблюдала с открытым ртом, краем сознания отмечая, что сокровища оставили торговца абсолютно равнодушным, а вот предложение стать одним из Лесных зажгло синее пламя в глазах.

Чужак опустился на одно колено, приложил руку к груди и горячо произнес, словно боялся, что вождь передумает:

— Я Дерек, сын Гор, с удовольствием приму наивысшую благодарность и стану вашим сыном и членом клана Лесных!

— Значит, так тому и быть! Завтра проведем обряд посвящения! — вождь стукнул посохом о гладкую поверхность пола, словно увековечивая слова.

Вода лесной реки текла сквозь пальцы, ласкаясь, словно пушной зверек. Я лежала на валуне и думала о том, как же все может перевернуться в одночасье.

Жених стал чужим, а чужак вот-вот станет «своим». Даже отец был настолько тронут мужеством торговца, что не только впустил на территорию клана, но и лично выходил своими запасами целебных трав!

Это огромная честь для любого лесного, не то, что для сына чужой земли!

Сразу вспомнились слова одной мудрой старушки из клана — Молчуньи. Она всегда говорила редко, но по делу. И как-то женщина изрекла: «Ты папино сердце. Береги себя»

Похоже, чужак нашел путь в клан как раз через эту тропу…

Вупи вылетел из-за дерева, как выпущенная стрела из лука, и заверещал:

— Пернатая! Травница идет в дом вождя требовать с тебя долг!

Секунда — и я уже на ногах.

— Колючки ей под ноги, что ж такое! — я понеслась по дебрям, чтобы сократить путь и как можно быстрее оказаться у дома.

Нельзя допустить, чтобы отец узнал, что я отдам обелиску в оплату снадобья для чужака! Вождь подружился с лиловой птицей, кормил по утрам, пытался повторить щебетание и говорил, что я не зря гонялась за такой красавицей столько времени. Но самое страшное — Дикий сказал, что это дух лесной девы, и я должна хорошо позаботиться об обелиске!

Мягкие мокасины не спасали от острых веток, но я терпела боль. Лишь бы успеть! Пролезть под поваленным деревом, мимо болота, и там останется рукой подать до поселения.

— Пернатая! — предупредительный окрик Вупи заставил притормозить и осмотреться по сторонам.

— Что такое? — спросила я тихо, так как ничего опасного вокруг не видела.

— Смотри! — Вупи показал клювом в сторону от заваленного дерева, и я ахнула.

Зубастый яростно натирал накидку воина каким-то корнем и не заметил моего появления. Он настолько погрузился в себя, что даже не видел лисицы, любопытно сующей нос в шкуру.

— Уйди, плутовка! — шикнул на нее Зубастый, когда та совсем потеряла страх и приблизилась почти вплотную. Кажется, позарилась на вяленное мясо в мешке у мужчины на поясе. — А то на воротник Пернатой пущу! Она только птиц любит, а вот меха с удовольствием поносит!

Неправда! Я и в перьях вся! Только для этого убивать никого не надо!

— То же мне, сердобольный! — фыркнул Вупи. — Лису ему жалко, а человека нет!

— Для него он чужак, — наверное, это было дико, но я понимала Зубастого. Сыновей леса с детства воспитывали так, что все существующее вне клана — огромная опасность. Что Огненное сердце — ценная реликвия, и они должны защищать его любой ценой. Я знаю, что Зубастый без раздумий положит свою жизнь за спасение клана. А вот за спасение любимой, как оказалось, замешкается…

Вдруг мужчина обернулся и замер, словно его застали за воровством. Осторожно положил накидку за спину и медленно встал.

— Пернатая. — в моем имени было столько сожаления и раскаяния, что я сразу перестала на него злиться.

Зубастый направился ко мне, и я словно очнулась ото сна:

— Я спешу!

— Подожди! Дай объясниться! Вождь не подпускает меня к тебе на расстояние выпущенной стрелы!

— Есть за что! — я прошла мимо, но Зубастый схватил за пояс.

— Пернатая! Я виноват! Я должен был спасти тебя вместо этого. — казалось, что если он назовет Дерека по имени, то умрет. И словно выплюнул — . чужака.

— Поздно, Зубастый! — я попыталась отцепить его пальцы, но мужчина не отпускал.

— Пойми меня, я не просто жених, я веду лесных на бой! Отвечаю не только за себя, на мне жизни сотни ребят. И в те секунды сомнения я думал, что больше некому взять на себя управление! Что не вырастил замену! Что если нападут полевки, самому вождю придется вести клан, а огненное сердце останется без вождя!

— Ты знаешь, что с Огненным сердцем нам всегда сопутствует удача! Что с ним мы не будем знать поражений! — я больше не хотела слушать. Лучше бы сам не оправдывался, я в голове для себя его и то складнее оправдывала!

Зубастый держал так цепко, что не вырваться. А отчаяние билось во мне пойманной птицей.

Нет! Я уже не хочу будущего с ним, да и никогда, признаться, не хотела! Я получила свободу и не собираюсь дать поймать себя снова!

— Все кончено, Зубастый! Отец потерял к тебе доверие!

В глазах мужчины блеснул гнев, и я побоялась, что в пылу гнева случится нечто непоправимое. Сделает своей, а потом поставит отца перед фактом, а мне и слова сказать не дадут!

Эти мысли прибавили дерзости. Я вонзила острые зубы в руку Зубастого, оставляя красный след укуса.

— Ай! — разжал руку бывший жених, и я бросилась прочь.

— Пронесло! — Вупи поравнялся со мной.

— А ты где был? Снова в сторонке отсиживался?

— Ничего подобного! Я в глаз целился клювом!

— Так долго?

— Зато прицельно!

— Хватит болтать! Лучше лети вперед, останови Травницу! Скажи, что я бегу!

Вупи сделал в кое-то веки, как я просила, и зашелестел крылышками.

Травницу я поймала перед последним мостом до дома вождя. То, что старушка, хромая на одну ногу, забралась сюда и покинула свой дом на земле, говорит о том, что ее терпение лопнуло, и торговаться она не намерена. Это же подтвердил ее строгий взгляд и протянутая рука.

— Обелиска! — потребовала она.

Знала, что я получила свою долгожданную птаху.

Я закрыла глаза на мгновение, хотя все эти дни мысленно готовила себя к тому, что нужно будет ее отдать. Оттого и не подходила к лиловой егозе, не брала в руки, не давала имени, не приручала. Папа думал, что я стала ее бояться, как узнала от Ведуньи про душу лесной девы.

— Обещание есть обещание, Пернатая! Я сделала свое дело, твой чужак живее всех живых! Так еще и тебя спас!

Если бы не спасла, то и вызова бы не было! И отравления ядом тоже! — подумалось мне, а потом голос совести весомо сообщил: — Но ты бы никогда не смогла пройти мимо, так что не тешь себя, не режь и не вини!

— Хорошо, Травница. Подожди здесь!

Я вошла в дом и застыла, прислушиваясь. Тишина. Похоже, даже чужак отдыхал перед вечерним обрядом посвящения, а отец, наверняка, готовился на лобном месте.

А вот и обелиска!

— Привет, птичка-невеличка! — улыбнулась я с тоской лиловой птахе. — Так и не суждено нам с тобой пощебетать на рассвете. Будешь теперь жить в другом доме.

Я накрыла клетку пледом и с тяжелым сердцем вынесла из дома.

— Пошли! — махнула рукой Травница, маня за собой.

— Помочь отнести до дома?

— Ну не сама же я потащу! Не видишь, что ль, хромаю! — Травница посмотрела на меня своими яркими зелеными глазами, как у молодой девицы, и резко отвернулась.

— Травница… — тихо обратилась я к ней. — А сколько вам лет?

— Лучше спроси, сколько зим! — ускользнула она от ответа, как змея. — И то не отвечу, лишь скажу, сколько полных лун.

— Сколько? — ухватилась я за возможность узнать побольше о загадочной женщине.

— Восемьсот сорок одна луна миновала с моего рождения! А теперь считай сама!

Я чуть не споткнулась, когда посчитала про себя. В месяце примерно две луны, в году их около двадцати четырех. Значит, Травнице всего лишь тридцать пять лет! Да быть такого не может!

— Что? Посчитала? — Травница обернулась.

— Да. Но.

— А теперь умножь надвое! И раздели на полтора! — сипло хохотнула она.

Я подошла ближе, и она протянула ко мне свою скрюченную руку. Я невольно отпрянула назад, чем вызвала понимающий взгляд. А потом она протянула другую руку, кожа которой была гладкой, словно у молодой девчонки.

— А вот от этой не шугаешься! — громко хмыкнув, заметила Травница. Развернулась, покачнувшись, и велела: — Пошли, мне нужно успеть вырезать сердце обелиски!

Мост зашатался под моими ногами. Или это ноги подкосились от новостей?

Травница хочет погубить обелиску!

— Не хочешь отдавать? — Травница хитро прищурилась, морщинки паутиной окутали лицо.

— Твое сердце тоже подойдет!

Вупи, что летал неподалеку, затаился. Знал, проказник, когда лучше отсидеться в кустах!

— То-то же! Раз свое не отдашь, ее заберу, — проворчала Травница и побрела дальше.

Я приподняла край пледа и посмотрела на бедняжку. Такая красавица! Такая юркая душа леса, и погибнет?!

— Я могу заменить эту птицу на другую? — я подумала о глупышках-трепышах, что были пташками мелкими, но жутко агрессивными и докучливыми. Лучше их десяток отдам, чем одну великолепную обелиску!

— Твоего чиграша могу взять! Вон того, что затаился на крыше! — Травница показала скрюченной рукой на дом, мимо которого мы проходили. В водостоке зашуршали листья-Вупи перепугался не на шутку!

— Не отдам! — категорично отрезала я.

— Тогда и рот на замок! — заключила Травница, и до ее домика мы шли в полнейшем молчании.

Я ломала голову, как бы мне спасти лиловую птаху, но в голову не пришло ничего лучше, чем просто открыть клетку и позволить обелиске упорхнуть. Почему-то казалось, что без нее этот лес не будет прежним.

Я просунула руку под плед, тихо открыла дверцу, словно та отворилась случайно по дороге. На пороге дома Травницы сняла плед и посмотрела на обелиску. Она спала!

О, нет! Только не это! Просыпайся же! Просыпайся!

— Она не проснется, — хмуро взглянула на меня Травница. — Ни сейчас, ни потом. Никогда.

— Но почему? С ней же все было хорошо!

— Потому что пришел ее срок, Пернатая! Я всегда появляюсь вовремя! Давай ее быстрее, пока теплая!

Я так и застыла на пороге, пока Травница сама не подошла и не вырвала клетку из рук. Загробастала птицу своей «молодой» рукой и положила на разделочную доску из черного, как смоль, дерева.

— Подождите! — я подлетела к Травнице.

— Хочешь убедиться сама? Не веришь мне? — чавкнула совсем по-старушечьи женщина. — Ну давай!

Травница отступила на шаг, давая мне посмотреть на обелиску. Я дотронулась до лилового оперения и почувствовала, как тепло покидает тело маленькой птахи. По щеке прокатилась слеза.

— Плачешь? Ну-ну, поплачь, полезно! — Цокнула языком старушка, а потом занесла маленький топор и отрубила голову обелиске прямо на моих глазах.

— Не-е-е-ет! — я закрыла лицо руками, но поздно. Перед глазами стояла ужасная картина, от которой моя душа сжалась в клубок и отказывалась верить в случившееся.

Я выбежала из дома Травницы и понеслась, не видя дороги из — за застилающих глаза слез.

Как оказалась у реки — не знаю. Наверное, потому что она всегда успокаивала меня, унося печали. И я разрыдалась во весь голос, уже не сдерживая себя.

— Не плачь, Пернатая! — этот голос я ожидала услышать меньше всего. Дерек!

От неожиданности вскочила на ноги, но поскользнулась на скользком камне, и полетела в реку. Зажмурилась, готовая встретиться с бодрящей водой, но зависла над поверхностью, коснувшись речного потока только носом. Чужак поймал меня за пояс штанов, потянул за топ и, вот так вытащил на берег, не дав мне замочить ничего, кроме рук и кончика носа.

А вот сам герой был по колено мокрым…

— С.. спасибо. — я перевернулась из лежачего положения, пересела с гальки на траву и подняла взгляд на мужчину: — Что ты тут делаешь? Тебе же нельзя выходить из дома до обряда принятия!

Я уж молчу о том, что Зубастый, пока на торговце стоит клеймо «чужак», с удовольствием его убьет. А вот после сегодняшней церемонии Дерек станет своим, и тогда Зубастому такое с рук не сойдет — его будет ждать казнь!

Торговец осмотрелся по сторонам и пожал плечами:

— Тут никого.

— Да, но если тебя кто-нибудь увидит. — мне не хотелось говорить вслух, что до Зубастого все долетит очень быстро.

— Я был осторожен, — чужак сел рядом со мной и положил руки на согнутые в коленях ноги.

— Почему ты вышел? Захотел прогуляться? — подозрительность к чужакам, признаться, у нас в крови. Я поймала себя на том, что думаю, уж не на разведку ли ходил Дерек.

— Я услышал, как ты говоришь с птицей. А потом увидел старуху, твоего перепуганного воробья и подумал, что ты можешь оказаться в беде.

— Вупи не воробей!

— А кто? Похож, — пожал плечами чужак, смотря на меня своими невероятными лазурными глазами. Ни у кого в клане таких не было, а теперь появится один ясноглазый человек. Интересно, какое имя даст ему отец?

Вдруг подумалось, что если торговец осядет в клане, то найдет себе жену, пойдут дети, и хоть у одного у ребенка, возможно, будут такие же яркие небесные глаза, как у папы.

Хлюп-хлюп-хлюп! — камешек, запущенный Дереком, лягушкой запрыгал по реке и разогнал мои глупые мысли.

— Тебе нужно возвращаться! — я собралась встать, но чужак остановил, положив руку на мою коленку.

Так горячо сразу стало! Так остро!

Я дернулась в сторону и настороженно застыла.

— Ты поблагодарила меня, Пернатая, а я не успел. Если бы не ты, я бы не выжил. Не знаю, что за чудотворную воду ты мне дала и что за мазь положила, но только благодаря им я выбрался с того света.

Я вспомнила цену исцеления, перед глазами ожила картина со сверкающим острием топора на птицей, и я вздрогнула. Соленая капля снова скатилась по щеке.

— Прости меня. Из-за меня ты плачешь. Я слышал, что произошло в том доме…

Я подняла взгляд полный слез, но не могла сказать ни слова. Моя обелиска, моя мечта, моя птичка, к которой я не смела подойти.

Сама ли она умерла? Или это все проделки Травницы?

— Сердце обелиски спасет не одну жизнь, я уверен! Не кори себя, она бы и так погибла, ее час пришел.

— Думаешь? — с надеждой спросила я.

Так хотелось верить чужаку! Так хотелось думать, что просто пришел час обелиски, только теперь она еще послужит во благо!

— Да! — уверенно кивнул торговец. — Так и есть!

Я замахала рукой, чтобы осушить слезы, а потом искренне поблагодарила:

— Спасибо. Мне очень нужны были эти слова.

— Пожа.

Пролетевший между нами томагавк не дал Дереку договорить.