Обратная сторона долга

Наталья Барикова, 2020

Молоденькая русская девчушка направляется в качестве разведчицы в подконтрольный немцам город. С помощью своей напарницы девушка попадает в штат работниц местного театра. Начат опасный виток жизненного пути, каждый шаг по которому заставляет её задавать себе всё больше вопросов. Сможет ли она выполнить возложенное на нее задание? По силам ли ей, совершенно неопытной в области отношений мужчины и женщины, совладать с жестким нравом прожженного жизнью немецкого офицера? Что окажется сильнее – любовь или долг? И как остаться собой среди всего того кошмара, который является неизменным спутником жестокого отрезка времени, имя которому «Война»?

ГЛАВА 7

Следующая неделя пролетела незаметно быстро. Театр — дом — театр. Ни Алекса, ни Габриеля я не видела. Лишь только каждое утро шофер фон Вольфа привозил мне разные сладости, не давая мне забыть о нем. Анька, видя проявление такого внимания, только недовольно морщилась, но все равно с удовольствием грызла душистые конфеты из черного шоколада. Она ни о чем меня не спрашивала, а я не хотела рассказывать. Мы понимали и так друг друга с полуслова с того момента, как она зашла в гримерку и увидела на полу разорванное платье красивого синего цвета, которое знаменовало собой мою капитуляцию перед мужчиной.

Но вот настал вечер среды. После утомительного выступления Анька и я сидели за столиком. Я раскладывала пасьянс, а Анька грустно курила сигарету.

— Сегодня мало народа, — удивленно проговорила я.

— Мало, — прищурившись, нервно проговорила Аня.

Мимо проходила официантка и Анька ее окликнула:

— Принеси нам, пожалуйста, бутылку Мадеры, — попросила она и нервно забарабанила пальцами по столу.

Официантка удалилась и через несколько минут принесла на подносе бутылку красного вина. Анька поблагодарила и лихорадочно загасила сигарету о пепельницу.

— Что с тобой такое сегодня? Что-то случилось? — спросила я, не понимая, что могло быть причиной ее странного поведения.

— Что случилось? — прошипела в ответ она. — Помнишь наш разговор о вине в тот вечер, когда к нам в дом приходил Костя?

— Помню.

— Бутылку видишь?

— Вижу, — до меня начало доходить.

— Это значит, что доставка продовольствия прошла успешно. Что-то случилось. И Костя сегодня должен был прийти к нам домой, а так и не пришел. А немчуры смотри, практически нет сегодня. А по средам их тут пруд пруди. Фон Вольф первый приходи часов в пять всегда. А где он сейчас? Ты его видишь? Потому что он, скотина, в гестапо сейчас, я уверена, кто-то попался, и операция сорвалась.

— Да подожди ты, мы же ничего еще не знаем!

— А чего тут знать? Крыса у нас завелась, Катя, крыса! — Анька, еле сохраняя самообладание, налила нам в бокалы вина.

Затем она залпом выпила пьянящий напиток и сказала:

— Я в гримерку, хочу побыть одна, мне надо подумать, — схватив свою пачку с сигаретами, она удалилась.

Я сидела так часа два и раскладывала пасьянс снова и снова, погруженная в свои мысли, смотря куда-то сквозь карты. И тут ход моих мыслей прервал голос Габриеля:

— Два Туза.

Я вздрогнула.

— Что?

— Два туза, ты пропустила, — проговорил он, проведя пальцами по моей шее.

От этого прикосновения у меня по телу пробежали мурашки. Я подняла взгляд от стола и увидела его и Алекса, который с недоумением смотрел за жестом своего друга. Я покраснела и отвела взгляд. Алекс едва уловимо грустно кивнул. Я знала, что он все понял. Но сохраняя самообладание, тепло поприветствовал меня, поцеловав мою руку. Габриель же с победоносной улыбкой смотрел на нас обоих. Мне в эту минуту захотелось чем-нибудь запустить в эту самодовольную физиономию. Издав нервный вздох, я отхлебнула вино из бокала.

— Почему вы так поздно? — придя в себя и лучезарно улыбнувшись спросила я.

— Вчера было нападение на конвой с продовольствием, — затягиваясь сигарой Габриель внимательно смотрел на меня.

— И что, большие потери? — я столь же внимательно смотрела ему в глаза, откинувшись на спинку стула.

— У нас нет.

— Кого-то взяли? — на свой страх и риск продолжала выпытывать я.

— Взяли, — проговорил Габриель, выпуская изо рта густой клубок дыма.

Он все понимал, этот сидящий напротив меня жестокий мужчина. Он прекрасно знал, что я сейчас чувствую, и дразнил меня. Но я не унималась.

— Это партизаны? — я сверлила его взглядом.

— Партизаны, — он отвечал мне таким тоном, как будто бы подбрасывал полено за поленом в костер.

— И кто-то раскололся? — я почти шипела на него, задавая вопрос.

— Пока нет, но скажет, обязательно.

«Садист чертов» — пронеслось у меня в голове. Я с такой ненавистью на него смотрела и, чтоб хоть как-то сбить довольную усмешку с лица этого кровожадного упыря, я сняла туфлю и провела ногой под столом по внутренней поверхности его бедра. Самодовольная ухмылка сползла с лица немца в два счета. А я в это время обратилась к Алексу:

— Господин офицер, а вы тоже принимаете участие в кровожадных допросах над партизанами?

— Нет, это удел Габриеля, — ответил он, и все так же, казалось, с непреодолимым непониманием смотрел на меня.

— Отчего так?

— Он более успешен в той области, когда дело касается воздействия на человеческую психику.

— О да, я это заметила, — надев туфлю обратно на ногу я одарила Габриеля надменным взглядом.

В этот момент к нам подошел комиссар и Габриелю пришлось отойти к нему за стол для разговора.

— Катя, вы…, — Алекс явно не мог проговорить вслух свой вопрос.

— С Габриелем? Да, — грустно ответила я.

— Но как? Он насильно вас?

— Нет.

— Тогда я не понимаю.

— И не надо понимать меня, Алекс, не надо меня понимать, — устало проговорила я.

— Извините, я вас расстроил. Я не должен задавать такие вопросы. Это не мое дело.

— Нет, ничего. Все нормально.

— Если он вас принуждает, я вмешаюсь, вы только скажите. Я знаю Габриеля, он мастер психологического давления. Еще в первый вечер я понял, что он от вас не отстанет. Но не вмешался. А потом тот праздник и меня не было рядом. Это я виноват. — он так горько обо всем этом говорил, что мне хотелось рыдать.

— Алекс, можно вас по имени? — спросила я.

— Конечно.

— Жизнь все расставит на свои места. Кто с кем и когда пойдет по дороге жизни, — я протянула руку и положила ее на его ладонь.

Он провел своими пальцами по моему запястью. Мы смотрели и без слов понимали друг друга. Это было удивительное чувство. Я как будто знала этого человека сто лет, хотя в действительности перекинулась с ним всего несколькими фразами. Откуда взялось это ощущение? Я объяснить не могла. Такая связь может быть послана только свыше. Заиграла музыка, призывая скучающих людей на танец.

— Давайте потанцуем, Катя, — тепло проговорил мне Алекс.

Мы вышли на середину зала и закружились в пьянящем танце, смотря друг другу в глаза. Этот мужчина был такой родной. Было так странно, я совершенно не воспринимала его, как врага. Именно поэтому я не захотела подставлять его, я жертвовала собой ограждая его и чувствовала, что знай он всю ситуацию то поступил бы так же.

— Я хочу тебе кое-что сказать, — тихо проговорил он. — Ты очень похожа на мою жену, покойную жену, Еву. Она такой же была в юности. В начале войны она погибла в автокатастрофе.

— Мне очень жаль, Алекс, небеса забирают лучших так рано, — проговорила я, смотря в его небесно-голубые глаза.

— Я хочу, чтоб ты знала. Мне очень больно видеть тебя с Габриелем. Он сложный человек и может тебя обидеть. Но раз уж ты выбрала его, в любой момент, в любой ситуации я приду тебе на помощь, что бы ни случилось. Только скажи.

— Спасибо, — с горечью прошептала я. — Мне нужно было это услышать.

Я положила голову ему на предплечье и мы молча наслаждались этой близостью до того момента, пока не прекратила играть музыка. Алекс проводил меня к столику, за которым уже сидел Габриель, поцеловал мою руку и покинул театр.

— Он тебе нравится, — спокойным тоном проговорил фон Вольф.

— Нравится, — ответила я, играя с бокалом вина указательным пальцем.

— Почему же ты сделала такой выбор? Алекс хороший, намного лучше меня. Почему я, а не он? Я же вижу, что и ты ему нравишься. Не знаю, правда, что за подноготная у этой симпатии, ведь ты немного похожа на его погибшую жену. Но, тем не менее, дай ты ему повод, и ты бы тогда лежала не подо мной.

Я не знала, что мне ответить, чтобы выйти из ситуации и решила просто польстить ему.

— Мне не нужен хороший, мне нужен сильнейший. Здесь нет хороших. Это вы в Германии у себя хорошие. А здесь вы все одинаковые. Убийцы и захватчики. Так что поразмыслив, между силой и благородством, ты уж извини, но я выбрала силу, — удивительно, но я совершенно не боялась этого сидевшего передо мной человека.

— Красива и чертовски умна, — проговорил Габриель, — мне стоит тебя остерегаться.

— Стоит, — посмотрев на него я отхлебнула вино из бокала. — А теперь хватит разговоров, отвези меня к себе, — с вызовом проговорила я и он, усмехнувшись, галантно подал мне руку.

Всю дорогу я молчала. Когда машина подъехала к дому я была удивлена. Габриель один полностью занимал дом бывшего начальника завода.

«Значит никаких лишних глаз, это хорошо» — сделала я для себя приятное замечание.

Дверь нам открыла пожилая домработница.

— Ты можешь быть свободна, Марта, — вежливо сказал Габриель невысокого роста женщине.

Она изобразила на лице наиграно приветливую улыбку и презрительным взглядом окинула меня с ног до головы, затем, накинув на себя старое пальто закрыла за собой дверь.

— Добро пожаловать в мою скромную обитель, — с насмешкой проговорил немец.

— Так уж и скромную, — хмыкнула я в ответ.

Сняв верхнюю одежду мы прошли в зал, богато обставленный лакированной мебелью и увешанный дорогими картинами.

— Шампанское или вино? — спросил Габриель, наматывая локон моих волос себе на палец.

— Ничего не надо, — ответила я начиная расстегивать пуговицы на его форме.

Пока я это делала, он с довольным видом смотрел на меня, явно получая удовольствие от того, что я досталась именно ему. Затем я подняла на него глаза и поцеловала, нежно потянув зубами за нижнюю губу. Он издал едва уловимый стон и схватив меня на руки отнес в спальню. Освободив друг друга от одежды, мы придались жадным ласкам. Было странно, я не любила, даже ненавидела этого человека, но он вызывал во мне такое необъяснимое, неистовое первобытное желание! И он это чувствовал. Ему было безумно приятно, что я совершенно не играла в постели, а с самой настоящей страстью откликалась на каждую его ласку. Он был настолько нежен со мной, что у меня это вызвало улыбку и я прошептала:

— Я не фарфоровая, не разобьюсь.

Засмеявшись он резким движением перевернул меня на живот и схватив больно за волосы произнес охрипшим от страсти голосом:

— Девочка хочет пожестче?

— Хочет, — простонала я и он овладел мной.

Надо признать, хоть мне и не было с кем сравнивать, но я отметила про себя, что любовник Габриель просто великолепный. Женское удовлетворение было для него на первом месте. Он просто упивался теми минутами, когда я, царапая ему плечи, издавала громкие стоны, достигнув пика в нашей игре. Порядком вымотав меня за эту ночь Габриель, наконец, отстал и уснул, крепко прижав меня к себе.

Проснулась я от того, что мой нос почуял едва уловимый запах ароматного кофе. Открыв глаза, я увидела Габриеля, который уже был полностью одет в военную форму и сидел на кресле рядом с кроватью, с интересом разглядывая меня и потягивал горячий напиток. Я села на постель, натянув на себя простыню и проговорила сонным голосом:

— Что?

— Ты мне нравишься такой, сонной и с растрепанными волосами, — усмехнулся в ответ мужчина.

Я скорчила гримасу, обратив внимание на свое отражение в зеркале:

— Красота — страшная сила, как говорит Аня, — скрипучим голосом ответила я ему, и он зашелся громким хохотом.

— Мне не хватало такого человека рядом, как ты, — успокоившись серьезным тоном сказал немец.

— Не пугай меня, Габриель, ты знаешь меня всего ничего.

— Этого достаточно для того, чтобы понимать, что с тобой не соскучишься.

— О да. Скучать тебе явно не придется, — с только ведомым мне подтекстом проговорила я и мы замолчали, смотря друг на друга.

— Габриель, ты женат? — нарушила я молчание первой.

— А ты хочешь замуж за меня?

— За тебя? О нет, боже упаси! — с наигранным ужасом воскликнула я и уже более серьезно добавила, — и все же.

Немец опустил глаза и пару минут молча смотрел в свою чашку, как будто кофейная гуща подсказывала ему ответ.

— Был женат, — наконец промолвил он. — У меня были жена и трое детей.

— Были?

— Были, — он встал и подошел к высокому окну.

— И что случилось? — не унималась я.

— Они погибли. Все, — хрипло ответил он.

Было видно, что ему больно. Я смотрела на этого человека и понимала, что совершенно его не знала. Оказывается, он тоже мог испытывать горе, хотя казался таким непрошибаемым. Как говорят, у каждого были свои скелеты в шкафу. Я поняла, что больше не хочу ничего у него спрашивать, ничего не хочу знать, иначе моя человечность заведет меня в тупик и с этим мужчиной. Какое бы он не испытывал горе, то, что он творил на моей земле — его не оправдывало.

Выбравшись из постели, я нагишом подошла к нему, он уже сумел взять в себя в руки и холодными серыми глазами смотрел на меня. Жестко развернув к себе спиной, он наклонил над столом и грубо овладел мной. Он словно вымещал на мне зло из-за того, что я посмела своими вопросами вторгнуться в святая святых его прошлого. Когда он закончил терзать меня то нежно поцеловал в шею и, схватив на руки, уложил обратно в кровать. Наклонившись надо мной, провел своим носом по моей переносице и прошептал:

— Ты сегодня остаешься здесь. Выспись хорошенько, прими ванную, я дал указание Марте, что тебе можно все. Ты сегодня хозяйка в этом доме. Я буду поздно и хочу, чтоб ты меня ждала за ужином. В соседней комнате гардеробная, выберешь себе, что надеть.

— Хорошо, — нежно улыбнувшись протянула я. — Все, что захочет господин майор.

Габриель вышел из спальни и улыбка сползла с моего лица.