Остров сирен

Наталья Барабаш, 2020

Две незамужние подруги – журналистка Машка и врач-аллерголог Лена – отправились на поиски женихов в Амальфи. Но вместо этого были вынуждены искать таинственно исчезнувшего друга соседки по отелю и пропавший старинный архив. На вилле бывшего олигарха Игоря происходит серия загадочных покушений и убийств. Кто стоит за ними: жена олигарха, его любовницы, дочь, шаман Костя или кто-то еще? Маша с Леной ведут свое расследование.

Ужин в террариуме друзей

Марина в длинном золотистом платье вышла на ужин последней. Все уже сидели за столом.

Я думала, она вообще не появится. Но она царственно уселась на стул рядом с Игорем, оглядела всех орехово-медовыми глазами, вежливо улыбнулась уголками рта и показала на яства распахнутыми ладонями:

— Прошу!

От нее даже почти не пахло виски.

— Костя ей капельницу сделал, — зашипела мне в ухо сидящая рядом Анжела.

— Кто такой Костя?

— Бурят.

Увидев по моему лицу, что яснее не стало, Анжела зашептала: «Шаман из Бурятии. Он и иголки ей ставит, и травами поит. Когда из запоя выводит. Замучался с этой алкоголичкой. Вы бы знали, какой он массажист! Так вправил мне спину после занятий айкидо. А какие у него отвары, чтобы есть не хотелось!»

Здоровье Анжелы явно требовало от нее жертв. Я вздохнула. Сколько таких страдалиц за здоровый образ жизни бегает по нашей поликлинике, пытаясь разобраться, почему не работает кишечник, кожа покрылась прыщами, и нет сил жить. Хотя они с утра до вечера борются с калориями, углеводами, холестерином, животными жирами и нормальным желанием вкусно поесть.

А кто-то плюет на диеты. И отлично себя чувствует.

Я повернулась и увидела, как Власик одним вороватым глотком осушил рюмку водки. Быстро переставил ее к Игоревой тарелке. Тот мгновенно наполнил рюмку снова, и слегка подвинул к Власику.

Было видно, что этот номер у них отработан.

Состав гостей был почти тот же: даже Тамара с надутым видом восседала на другом краю стола. Но появились и новые лица.

Дама со светлыми локонами и навеки удивленно распахнутыми после пластики фаянсово-голубыми глазами — судя по всему, подруга Марины. Ее престарелый муж-итальянец в шикарном белом костюме, смахивающий на мафиози из фильмов, с красивым именем Лоренцо. Невзрачный мужик с выпученными глазами, похожий на засушенную воблу. И симпатичный мачо лет 35 в рубашке-гавайке с пальмами, очень похожий на молодого Джонни Деппа: такая же аккуратная бородка с усами, выпуклые влажно блестящие глаза, густые, зачесанные назад с помощью воска черные волосы. Если бы Депп не преуспел в кино, а оказался в итальянской глуши, он выглядел бы точно так же, как этот Андрей.

Игорь сидел во главе стола, и его не понравившиеся Машке губы были плотно сжаты. То есть по мужскому барометру показывали приближение грозы.

— Я вот думаю: если бы все делали, как мы, Россия бы поднялась! — начал традиционный запев русского застолья человек, похожий на воблу. Его представили как Геннадия.

— Кто «мы»? — спросил Власик.

— Православные предприниматели! Слышишь, Игорь? Мы вот каждый год ходим на яхтах по Средиземноморью. А в этом году решили: хватит иностранцам деньги отдавать. Пойдем сначала по российским рекам! Взяли и построили в соседней деревне Сысоевке причал для яхт. И ведь это останется людям! Местным жителям. Если бы все патриоты взяли за правило: раз в год неделю отдыхать в России, страна бы уже процветала!

— Зачем жителям Сысоевки ваш причал для яхт? Рыбу с него ловить? — ехидно спросила Машка.

Гена сверкнул на нее глазами. И ответом не удостоил.

— Да, надо больше думать о людях! — поддержала его Анжела. — Например, меньше есть! Некоторые — Анжела метнула взгляд на Марину — накупают разной дорогой еды. Потом ее недоедают. И выбрасывают. А люди в Африке голодают! Правда, Маша? — обратилась она к подруге за поддержкой.

— Мы еду доедаем! — весомо ответила та.

— Кстати о голоде, — сказал Игорь. — Предлагаю выпить и закусить.

Давешний официант запорхал вокруг гостей, предлагая устриц и улиток, моцареллу-буффало с помидорами, жареные баклажаны, розовое прошутто, кольца кальмара в кляре и что-то мне неизвестное в красивых тарелках. Впереди была еще паста, а затем горячее.

На тарелке перед Анжелой, как и предвидел Власик, тосковал одинокий лист салата.

Итальянец поднял бокал с шампанским и провозгласил тост, который перевела его жена: он называл ее Ирэн.

— За хозяйку дома! И еще он говорит, что у тебя чудесное платье!

— Спасибо! — усмехнулась Марина. — Но это прошлогодняя коллекция. Мой муж не очень-то щедр.

И она с вызовом посмотрела на Тамару.

— Правильно! — сказал воблоглазый. — Женщинам вообще не надо давать денег. Покупать в дом продукты, дарить тряпки, возить отдыхать — пожалуйста. А денег в руки не давать! А то накупят разного… (и, посмотрев на массивное колье на шее Анжелы, он еле сдержался, чтобы не добавить «говна».)

— Или начнут содержать пол-Индии. Да, дорогая? — сказал Власик. — Смотрю: у меня на карточке деньги улетели, прямо как в унитаз их смыло. Я уж подумал… Короче, проверяю. И выясняется: она ходит к какому-то мошеннику, который ей чакры прочищает. Каждая чакра — тысячу евро. Он мой карман за месяц так прочистил!

— Ничего он не мошенник! — капризно сказала Анжела. — Ты же не дал пройти курс до конца.

— А вы бы, мужики, все хотели, чтобы жена стала рабыней! — вступила в бой Ирэн, отмахиваясь от просьбы итальянского мужа перевести суть спора. — Чтобы была кухаркой, уборщицей и любовницей в одном лице. Без всякой зарплаты. Отлично!

— Почему все? — улыбнулся провинциальный Депп. — Я лично считаю — пусть женщина работает. Зарабатывает. И каждый сам распоряжается своими деньгами. Если уж мы говорим о равноправии.

— Интересно, как это русская жена в Италии может заработать? — вскинулась Ирэна. — Вот я была экономистом. Преподавала в вузе. Кем я могу здесь устроиться? Продавцом? Так тут у них самих безработица. Вы, Андрей, потому так говорите, что не женаты!

При этих словах я прямо почувствовала, как Машка сделала стойку.

— И не хочу жениться. Зачем? Это только ограничивает свободу! В том числе женщины.

Машка рядом со мной выдохнула.

— А я считаю, — сказала вдруг Тамара, — все зависит от женщины. Для одной женщины мужчинам денег жалко. А для другой — нет.

И она, тряхнув бриллиантовыми серьгами, вернула Марине ее убийственный взгляд.

— Да, некоторые мужчины имеют дурную привычку. Дарят дорогие подарки, когда хотят избавиться от надоевшей бабы тихо. — сказала Марина.

На секунду за столом все замерли.

— А я как-то спросил свою первую жену — она все меня пилила, что я мало денег приношу. Думала, в заначку откладываю. Скажи, говорю, вот сколько тебе нужно, чтобы ты была довольна. Она задумалась, а потом честно отвечает: все, что ты получаешь! — попытался разрядить обстановку Власик. — Вам, бабам, не важно, сколько даешь, важно, чтобы у мужа ничего не осталось!

Все, кроме Тамары с Мариной, рассмеялись. Но тут Власику в деле разрядки напряженности пришло подкрепление. В комнату шаровой молнией влетел белый пуделек и с разбегу запрыгнул Марине на колени.

— Сонечка, вот кто моя радость! — расплылась хозяйка. — Чижик мой! Чижик-пыжик! Правда, милое прозвище — Чижик? — обратилась она к Эле, тыкая в нее пудельком.

Эля ничего не ответила, испуганно дернулась и отодвинулась.

— Извините, — пробормотала. — Меня просто в детстве соседская овчарка покусала.

В это время радость скакнула на стол, опрокинула миску с салатом и тут же начала, давясь и чавкая, его заглатывать.

— Марина, я же просил! Не пускай сюда собаку! — схватил пуделька за шкирку Игорь.

— Я тоже тебя просила, — выразительно сказала Марина, отбирая Сонечку, и еще раз стрельнула в Тамару глазами.

Я поняла, что у дам идет поединок на выживание. А предмет битвы занял выжидательную позицию. Решил посмотреть, кто победит. Или просто любит женский бокс. Единственное, что дамы не могли себе публично позволить — это вцепиться друг другу в волосы. Пока не могли.

Марина схватила свою перепачканную в соусе прелесть и пошла ее мыть.

— Игорь, а что за архив вы ищете? — вдруг спросила Машка. И, почувствовав напряжение за столом, мило улыбнулась:

— Нас на журналистике учили: видите что-то непонятное — спрашивайте. Вы же сами говорили, что Яков нашел какой-то архив. В чем там дело?

— О! Ты журналистка? — ахнула Анжела. — Я тебе потом расскажу такую историю! Как меня пыталась убить моя маникюрша! Она нарочно сломала мне ноготь!

Я еле удержалась, чтобы не рассмеяться.

— Видите ли, Маша, — мягко улыбнулся Красовский и снова стал вырабатывать свое обволакивающее кошачье обаяние. — Это архив Михаила Семенова. Я вам про него говорил. Того самого литератора, который помог Мясину купить острова Ли Галли, а потом за ними присматривал.

— Ты все-таки его нашел? — быстро спросил Гена.

— Не совсем. Но надеюсь.

— А что в том архиве? — заглянула Игорю в глаза Машка.

— Длинная история. Лично мне интересны там несколько писем. Вот Андрей — Игорь кивнул на неженатого мачо — он историк, пишет диссертацию по русским эмигрантам в Италии. Любезно согласился мне помочь. Он больше об этом знает.

— Что вас интересует? — вежливо спросил у Машки Андрей без тени мужского интереса. И сразу потерял в ее глазах сто очков.

— Меня интересует, что в бумагах никому не известного литератора такого, из-за чего вы все тут сходите с ума?

— Никто точно не знает. — сказал Андрей. — У Семенова кутил весь цвет той эпохи. Пикассо, Бакст, Гончарова, Стравинский, Дягилев, Мясин и еще много знаменитостей подолгу жили в его доме. Художники делали эскизы. В рисунки Пикассо — он все время на салфетках рисовал — они лампочки заворачивали. Что-то могло остаться. Наконец, вторая часть воспоминаний самого Семенова. Первая часть под названием «Вакх и сирены» была опубликована, а вторую часть Семенову публиковать запретили. Из-за фривольного содержания. Но скорее, потому что он тогда был в опале из-за дружбы с Муссолини. Рукопись исчезла. Но вдруг сохранились черновики? Еще там могут быть письма, раскрывающие личные тайны известных людей.

Андрей взглянул на Красовского. И добавил:

— Если, конечно, все это не сожгли.

— Кто же мог сжечь такие богатства?

— Фактическая жена Семенова Валерия Тейя продала архив старьевщику. А уж что сделал с архивом старьевщик…

— Она что, этого Семенова ненавидела?

— Может, просто устала от его выходок. Он ведь тут много чудил. Ходил перед домом голый: говорил, так ближе к природе. Устраивал такие вакханалии, что про них разговоры до Рима доходили. Женщин очень любил. И они его. В доме всегда кто-то гостил, пил, здесь бесконечно дурачились, ругались на почве ревности… Ну и жил он на ее деньги. Валерия — все звали ее Теа — ради Семенова ушла от мужа, между прочим, депутата итальянского парламента. А он тут же начал проматывать ее средства в пьяных оргиях и кутежах…

— Да, от этого можно устать. — сказала Машка. — Несчастливое тут какое-то место для женщин.

— А где оно, счастливое? — спросила с усмешкой Тамара.

— Она и хоронить его отказалась так, как он завещал. Не посчиталась с волей покойного. — добавил Андрей.

Я подумала: он не считался с ней при жизни, она с ним — после смерти. Квиты?