Ожерелье из золотых пчел

Наталья Барабаш, 2021

Две подруги – журналистка Маша и врач Лена – отправляются в оздоровительный круиз на яхте вокруг острова Крит в компании очень странных пассажирок. Во время плавания выясняется, что у молодого капитана Димитроса есть тайна: он нашел затонувший древний корабль и достал оттуда украшение – золотое ожерелье минойской верховной жрицы. Сразу несколько человек включаются в охоту за кладом. А с яхты начинают таинственно исчезать отдыхающие…

Ужин на причале

— Ты поняла? Какое это правильное решение! — говорила Машка с набитым ртом, макая зажаристую корочку хлеба в зеленое оливковое масло.

Мы с ней сидели на набережной Агиос Николаоса в таверне у самого причала с яхтами. Ждали свой заказ: жареных кальмаров и картошку фри. Правда, когда Машка заказывала картошку, официант уставился на нее с изумлением. И даже спросил:

— Может, это лишнее?

Машка аж взвилась:

— Вы что, мой диетолог? Несите что сказано!

— Хорошо, хорошо! — отступил официант. — Раз вы уверены…

Машка была уверена. Мы прилетели на Крит несколько часов назад, ровно за сутки до назначенной в яхт-клубе встречи. Целью раннего прибытия как раз было наесться до отвала перед бесчеловечной пыткой здоровым питанием.

— И осмотреться на предмет мужиков! — наставляла меня Машка.

Ее пугало путешествие с женским экипажем. Все-таки нельзя лишаться всего сразу — и мяса, и мужского внимания. А еще она хотела заранее проинспектировать нашу яхту — мы не дошли до нее совсем немного, пав жертвой вкусных запахов.

Вечернее солнце уже собралось укатываться в море, но задержалось на прощальных поклонах, как престарелая оперная звезда. Но оваций не было. Прогуливающиеся по набережной загорелые мужики, длинноногие девицы в почти невидимых миру шортах, толстые матроны, волокущие с пляжа упирающихся внуков, смотрели не на закат, а в меню ресторанчиков. На острове приближалось святое время ужина.

— Вам с-с-сумочка не нужна? — вдруг обратился к Машке мужик из-за соседнего столика.

Мы повернулись в его сторону. Спортивный загорелый брюнет лет сорока с небольшим, в дорогой красной футболке, с модной небритостью на мужественном лице и странного цвета вишневыми глазами вальяжно развалился на стуле. Я тихонько вздохнула. Это был он. Типичный Машкин контингент. Самоуверенный, ухоженный, умно-циничный хозяин жизни и любимец дам. От таких мужиков будто исходит какое-то особое сияние. Наверное, его излучают спрятанные в портмоне банковские карты.

Единственное, что уравновешивало противную привлекательность незнакомца, — то, что он был в зюзю пьян.

— Ссумочку, говорю, не ххотите взять? — с легкой издевкой повторил он, кивая на лиловый «Гермес», лежащий на соседнем стуле.

— Что, ваша дама сбежала, бросив имущество? — усмехнулась Машка.

— Ккакая дама? Нет у меня никакой ддамы. Я не по этой части! — заплетаясь языком о согласные, продолжал ерничать мужик, уставившись на нее своими нахальными глазами. — А знаете что? Вы ппросто ввозьмите эту сумочку себе!

Машка хмыкнула, а мужик не успокаивался:

— И даже заказ свой не ждите! Быстро берите и уходите! Вдруг там деньги!

— Или наркотики! — не выдержала я.

— Как вы можете! — укоризненно покачал головой незнакомец. — Так обо мне подумать! Да разве наркотики я бы отдал?

— В чем дело? — прозвучал над нами чей-то голос.

И к столику подошла молодая женщина, похожая на кнопку. В ней все было маленькое: рост, быстрые темные глаза, сомкнутый рот, аккуратный носик, тоненькие ручки, ножки. Но при этом энергия так и била из нее ключом.

По возрасту дама вполне годилась мужику в дочери, то есть была типичной второй женой состоятельного бизнесмена. Но обычно богачи выбирают совсем другой типаж. Что-то неправильное было в их паре.

— Во-от! — покачнулся на стуле навстречу женщине-кнопке мужик. — Наконец ты пришла! Они, — кивнул он мужественным подбородком в нашу сторону, — хотели забрать твою сумочку! Прямо вцепились в нее! Я бился как лев! Официант! Еще вина!

— Тебе уже хватит! — спокойно, будто не удивившись, сказала дама. Подняла на Машку непроницаемые карие глаза.

— Только вы отошли, он сразу объявил на вашу сумочку тендер! — пояснила мстительная Машка. — На вашем месте я бы ему не верила. Ни в чем!

И она с вызовом посмотрела на незнакомца, посмевшего посягнуть на ее привилегию: посмеиваться над людьми и выставлять их дураками.

— Уж поверьте, я знаю про него все! — усмехнулась молодая дама. И замахала порхающему парню в грязновато-белой форменной рубашке: — Эй, счет!

Когда дама полезла в сумочку и достала из нее мужское портмоне, чтобы расплатиться, мужик наклонился к Машке и, выдохнув по-драконьи горючую смесь, шепнул:

— Зря не взяли. Я же говорил, там деньги!

Я подумала, что у этой пары накопились такие проблемы, которые им ужасно тоскливо решать вдвоем.

В этот момент второй официант — совсем мальчик, похожий на школьника на каникулах, — принес наш заказ. Остальные официанты выстроились около двери на кухню и вытянули любопытные шеи. Даже посетители с соседних столиков обернулись.

На тяжеленном подносе стояло шесть огромных тарелок с едой. На первых двух — много мелких рыбок-сардинок с картошкой. Это мы брали на закуску. На следующих двух — золотистые россыпи жаренных в кляре колец кальмара с щедро наваленной картошкой фри. Это было горячее. И на последних двух тарелках — просто горы жареной картошки, каждая размером с Монблан.

— Увважаю! — подмигнул нам соседский мужик, и дама поволокла его к выходу.

— Откуда же я знала, что они кругом суют эту картошку! — попыталась оправдаться Машка. Она с печалью осознала, что даже ей все не съесть.

Через час, выпив бутылочку местной, пахнущей хвоей рецины, мы уже прогуливались по марине — месту, где паркуются яхты. Здесь шла своя жизнь: за столиками на палубах мужчины разливали что-то по стаканам, женщины делали бутерброды, компании играли в карты…

— Смотри надписи на борту! — сказала Машка. — Наша яхта называется «Минос». Проверим, не подсунули ли нам какую-нибудь рухлядь!

Я вздохнула. Если Машка найдет хоть один изъян, завтра я в тысячный раз посмотрю шоу «Вызов местного директора».

— О! Едоки картофеля! — услышали мы знакомый голос с одной из яхт.

Наш нахальный сосед, явно знакомый с творчеством Ван Гога, сидел там на корме в одиночестве. Вернее, вдвоем с бутылкой вина. И пьяненько интересовался:

— Зачем вы пялитесь на чужие яхты?

— Нам нужен «Минос».

— Это я!

— Выглядите моложе. Трех с половиной тысяч лет вам не дашь! — хмыкнула Машка.

— А-а-а! Вам местного царька. Будете разочарованы. Он умер. Ну, светлая память!

Мужик сделал несколько глотков прямо из горлышка и, будто спохватившись, протянул нам с борта бутылку:

— Хотите?

Мы замотали головами.

— Правильно. Жуткое пойло.

Тут мужик скосил глаза на причал. Весело присвистнул:

— О! Она идет!

И снова протянул нам бутылку:

— У вас последний шанс! Там на дне еще что-то плещется!

— Это женские слезы! — Машка взяла меня за руку и потащила прочь с таким видом, будто именно я задержалась тут поболтать.

Но, сделав всего несколько шагов, вскрикнула:

— Смотри!

На борту соседней яхты — лодка мужика, кстати, называлась «Парис» — было выведено синей краской: Minos. Огоньки на ней не светились, людей не наблюдалось, пробоин и следов повреждений тоже.

— Пойдем в отель, поспим! — стала канючить я. — В такую рань сегодня вставали!

— Ладно. Завтра все рассмотрим! — неожиданно согласилась Машка.

Она все же доела свою картошку и теперь была не прочь вместе с ней полежать.

Мы повернули обратно. Навстречу нам энергично шагала дама-кнопка и что-то возбужденно тараторила в телефон. Когда она пронеслась мимо, до нас долетел обрывок фразы:

— Как я это сделаю, если он опять нажрался?!

— Интересненько! — заметила Машка. — Чего она не может с ним сделать. А смешной мужик, да?

— Даже не начинай! — завопила я. — Наглый, самовлюбленный павиан! Алкаш! Да еще с женой в виде бонуса!

— Может, она просто любовница? — парировала Машка. Но тут же сама себе ответила: — Нет, жена. Видела, как она из его кошелька по-хозяйски расплачивалась?

— Какое нам до этого дело? Мы приехали диетически кататься на яхте! Мало тебе твоего предыдущего красавца?

Полгода назад Машка брала интервью у главы крупной фармацевтической компании. И ему так понравилось отвечать на ее вопросы, что он предложил продолжить это увлекательное занятие в ресторане. Клятвенно пообещал не приставать. И, к Машкиному изумлению, сдержал слово. Он шутил, очень мило ухаживал. Следил, чтобы ей было удобно сидеть, весело пить и вкусно закусывать. После чего честно довез ее до подъезда и уехал ни с чем.

Еще раз пять этот обаятельный, остроумный мужчина мечты водил ее в разные шикарные заведения ужинать. Отвозил домой. Нежно целовал ручку. И отбывал.

— Может, у него какие-то проблемы? — советовалась со мной подруга как с врачом. — Это же ненормально, что в отношениях с женщиной мужик получает полное удовлетворение от совместной еды?

— Потенциально возможны проблемы с потенцией, — поставила я диагноз. — Плохая экология, стрессы на работе, слишком калорийное питание…

— Да, где только эти «митушницы» находят столько сексуальных маньяков! — вздохнула Машка.

Оказалось, переживала зря. На шестой встрече фармацевт решился: снял номер в отеле. Был очень даже хорош. Они встретились еще, потом еще…

И тут Машка заметила, что мужик превращается в кого-то другого. То есть в койке все хорошо. А в докроватной и послекроватной жизни вместо милого заботливого влюбленного вдруг прорезался капризный, самоуверенный хам.

— Как ты держишь вилку? — говорил он ей брезгливо в ресторане. — Как крестьянка.

— Что у тебя за вульгарная манера одеваться? Выставляешь сиськи наружу, чтобы мужики глазели?

Или просто надувался, замолкал и щелкал клавишами телефона. Будто рядом никого нет. Машка поняла, что фармацевт прописывал дамам свое драгоценное обаяние строго дозированно, в начальный и острый период. А потом резко отменял, чтобы не возникло привыкания.

Подруга немножко потерпела. Потом поставила ультиматум: либо он из наглого козленочка превращается обратно в доброго Иванушку (его как раз Иваном звали). Либо они расстаются.

Боссу фармацевтики до Машки никто ультиматумов не ставил.

— Ты что, дура? — искренне удивился. — Я же тебе могу квартиру купить. Ну, или там машину. Если будешь примерной девочкой.

На что Машка в присущей ей интеллигентной манере ответила, в какое конкретно место он — с помощью лекарственных свечей — может засунуть себе квартиру и по какому короткому адресу отъехать на авто.

Фармацевт обиженно засопел. А на следующий день позвонил в Машкину редакцию и сообщил начальнице пиар-отдела, что его компания не хочет больше работать с таким грубым и некомпетентным сотрудником, как Мария Смирнова. Ее следует уволить, а писать рекламные тексты поручить кому-нибудь другому.

— Нет, ты представляешь? Раньше, говорят, жены бегали в партком, требуя наказать гулящих мужей по партийной линии. Но чтобы мужик жаловался на любовницу и требовал ее уволить за то, что она ему больше не дает?! Это уже какой-то полный постмодернизм! В смысле пипец. — Машка была вне себя. Спасло ее только то, что начальница никому не позволяла оскорблять своих сотрудников. Она делала это только сама.

Возможно, напоминать Машке про фармацевта сейчас было немилосердно. Но мне не понравилась дурацкая мечтательность, которая замерцала в ее глазах. Поэтому я добавила:

— Баблонавты все одинаковы. Находят женщину поярче и начинают ее гасить.

— Ну да, ну да, — задумчиво протянула подруга.

Сильные негодяи всегда были ее слабостью.

Одно радовало: завтра мы уплывем подальше от всех соблазнов. И, уже завалившись на кровать в нашем прибрежном отеле — шум моря доносился даже сквозь музыку далекой дискотеки, — я вдруг подумала: интересно, что нас ждет среди воинствующих вегетарианок…