Хрусталь и шоколад. Короткие рассказы

Наталья Баклина

Кот Тузик, секси-гёрл Лёлик, жаждущий любви подкаблучник Семён Семёныч, толстая и счастливая принцесса, привереда-Золушка, «окрылевший» офисный планктон, чебуреки и Париж – у героев этих коротких рассказов своя интересная жизнь. И вы можете в неё заглянуть.

Атавизм

Спина чесалась зверски. Семёнов украдкой поскребся о спинку стула, — чесаться при всех было неловко, — но зуд выше лопаток только усилился.

— Семёнов, вопросы? — изогнула бровь Мадам.

— Нет, нет, всё понятно, — затряс головой Семёнов, обмирая под ироничным взглядом начальницы. Покосился на менеджера Леночку и независимо расправил плечи.

— Не, ну совсем бабка рехнулась, — глубокомысленно выпускал дым полчаса спустя Вовка Ивелев. — Такой заказ, да исполнить за неделю — анреал, отвечаю! Может, она уже того, в деменцию съезжает?

Вовка собрал губки бантиком, изображая Мадам:

— Здрасьте, доктор Альцгеймер, я Любовь Анатольевна… эээ… вроде бы Тарасова…

— Не похоже, — дотянулся до лопатки Семёнов и с наслаждением поскрёб.

— Семёныч, а ты чего чухаешься? — задето спросил Ивелев. — На чужом матрасе вошек подцепил?

— Да вот не знаю… Неделю как-то плечи тянуло, а теперь зудит, сил нет!

— К дерматологу сходи. К дерматовенерологу, а то, мало ли.

— Да иди ты, — почесался Семёнов. — Не было ничего. Может, аллергия…

Дерматолог-венеролог, пожилая тучная дама с плечами чемпиона по греко-римской борьбе, была немногословна.

— С этим к хирургу, — ткнула она пальцем в место зуда, отчего Семёнов подпрыгнул и почти заорал. Было чувствительно. — И к онкологу. Тут уплотнения, похоже на новообразования.

— Странные изменения в верхней части лопаток, — озадаченно рассматривал рентгеновский снимок молодой, но предельно деловитый хирург. — Явно новообразование, но это не опухоль…

— У меня рак? — обмер Семёнов.

— Опухоль даёт картину на мягких тканях, а у вас тут костная, — поправил хирург очки в тонкой стильной оправе. — Знаете, будто рожки режутся.

— На спине? — ошалел Семёнов.

— Точно! — просиял хирург. — Будто режутся крылышки!

— Зачем? — окончательно растерялся Семёнов.

— В природе много необъяснимого, — сказал хирург, всматриваясь в снимок. — Режем, оставляем?

— Чего? — непонимающе почесался Семёнов.

— Крылья ваши.

Хирург отложил рентгеновский снимок и опять поправил очки.

— Я бы рекомендовал оставить. И понаблюдать.

— За мной? — испугался Семёнов.

— За атавизмом. Удалить всегда успеем. А вот увидеть, что вырастет…

— Да что там… Да зачем оно мне… — всполошился Семёнов. Слово «атавизм» рифмовалось в его голове с «идиотизмом».

Он почесал спину о спинку стула и решительно выпрямился:

Конец ознакомительного фрагмента.