Этернум

Наталья Антарес, 2021

В погоне за давней мечтой Альма Бернович поступает на Программу подготовки бортовых администраторов и вскоре получает назначение на звездолет «Этернум», но первая же миссия в дальнем космосе внезапно принимает совершенно непредсказуемый оборот, заставляя Альму понять, что иногда стоит опасаться исполнения своих желаний.

ГЛАВА II

Пару минут ригорец неотрывно смотрел на меня цепким, изучающим взглядом, а я в свою очередь всячески старалась продемонстрировать старпому, что чувствую себя не просто нормально, а можно сказать, превосходно, и скорейшее посещение медотсека однозначно не является для меня приоритетной задачей. Если честно, по выражению ультрамариново-синих глаз Рэнда всегда было крайне сложно что-то понять, а исключительно скудная мимика выходцев с Ригора не позволяла развернуться моему внутреннему физиогномисту. Желтые треугольники зрачков не меняли размер в зависимости от эмоционального состояния их обладателя, а изогнутые костяные гребни, выступающие над глубокими впадинами глазниц, явно были задуманы природой не для того, чтобы обогатить невербальные коммуникации ригорцев. Во всяком случае я сроду не припоминала, чтобы коммандер Рэнд изумленно вскидывал «бровь», и постепенно я все больше склонялась к мысли об альтернативных функциях данных наростов, но здесь уже начиналась вотчина ксенобилогов, а я в такие дебри принципиально не лезла. В целом внешность у старпома была вполне гуманоидная, а что до отсутствия волосяного покрова, плоского носа и зигзагоообразного ротового отверстия, так на каждой планете эволюция выбирает свой уникальный путь, и характерный облик ригорцев безусловно стал результатом поэтапного естественного отбора. Хотя, принимая во внимание, что коммандер был единственным ригорцем не только в Космофлоте, но и во всем Галактическом Союзе, а любые сведения о родине старпома были строго засекречены еще с тех пор, как юного Рэнда по чистому стечению обстоятельств подобрал военный транспортник, второе лицо на корабле запросто могло оказаться как высокоорганизованным андроидом, так и генетически модифицированным организмом. С другой стороны, в Адмиралтействе же тоже не дураки сидели, и если Рэнду дали возможность окончить Академию, поступить на службу в Космофлот, дорасти там до чина коммандера и получить должность старпома на союзном звездолете, ригорец явно заслуживал высочайшего доверия, невзирая на свое таинственное происхождение.

— Вам повезло, что вы не сильно пострадали, энсин, — резюмировал Рэнд после того, как сеанс молчаливого созерцания, был успешно завершен. Определенно утверждать, что коммандеру удалось отыскать в моих покрасневших глазах исчерпывающие ответы на свои немые вопросы, я бы, конечно, не рискнула, да и нарочито бодрый вид я сохраняла преимущественно на голом энтузиазме, но я очень старалась произвести достойное впечатление, и как мне показалось, мои хоть и жалкие, зато неподдельные потуги не выглядеть размазней, старпом всё-таки оценил. Скрежещущий голос Рэнда предоставлял гораздо больший простор для воображения, чем мимика, и эта вроде бы безобидная фраза прозвучала с таким мрачным оттенком, что я интуитивно почуяла неладное.

— Что происходит, сэр? — прямым текстом спросила я, будучи не в силах и дальше выносить мучительную неизвестность, и рывком поднялась с кресла в стремлении доказать старпому, что я уже вернулась в строй и готова выполнять распоряжения. Тьма угрожающе махнула черным крылом, но лишь слегка задела меня по касательной, и вопреки своим небезосновательным опасениям, я вновь твердо стояла на ногах.

— Это нам с вами и предстоит выяснить, — окончательно поверг меня в недоумение коммандер Рэнд, — я обследовал почти весь корабль, осталось проверить еще несколько кают на этой палубе, но уже сейчас я практически уверен, что из трехсот двадцати членов экипажа «Этернума» воздействию аномалии не подверглись только мы двое. Если вам и вправду лучше, идемте со мной, энсин. Поговорим по дороге.

— Аномалии? Что вы имеете в виду? — эхом откликнулась я, но мои слова отрикошетили от удаляющейся спины Рэнда — такой безукоризненно прямой, что в данном случае речь шла скорее об особенностях ригорской анатомии, чем об офицерской выправке. Старпом быстрым шагом двинулся к двери и мгновение спустя исчез в коридоре, а я вдруг задним числом сообразила, что беспрепятственно попасть в запертую каюту было возможно только с использованием персональной биометрии. Никого другого бортовая электроника не впустила бы без разрешения владельца каюты, если только этот кто-то не введет так называемый командный код, предоставляющий самый широкий спектр полномочий вплоть до отмены большинства стандартных протоколов. Существовала вероятность, что загадочная аномалия, о которой вскользь упомянул старпом, не пощадила биометрический сканер, и защита от проникновения перестала работать, но развеять мои сомнения мог лишь сам коммандер Рэнд, а он был не обязан передо мой отчитываться.

Если отталкиваться от приглушенного освещения палубы, на судне стояла «ночь». В космосе день и ночь были категориями относительными, поэтому оперировали ими главным образом для удобства, описывая привычными понятиями промежутки сна и бодрствования. «Днем» коридорные лампы горели на всю катушку, а «вечером» переходили в энергосберегающий режим, излучая мягкое, деликатное свечение. Вся эта «иллюминация» регулировалась умной автоматикой, и я могла лишь предполагать, повлияла ли аномалия на суточные ритмы нашего корабля. Да что там греха таить, я легко допускала, что провалялась в отключке куда дольше, чем мне казалось, и коммандер Рэнд совсем не зря выдает информацию о произошедшем строго в минимальных терапевтических дозах.

В каютах по соседству со мной были расквартированы такие же младшие офицеры, проходившие службу в различных подразделениях «Этернума» — техники, медики, связисты… С кем-то мы общались достаточно тесно, с кем-то регулярно пересекались в столовой, а с кем-то даже по-настоящему знакомы не были, как например, с галлийцем Ичиром из инженерного отсека. Технические аспекты функционирования звездолета лежали далеко за пределами моей профессиональной компетенции, поэтому я и в теории не представляла, на какой почве мы с Ичиром могли бы сдружиться, и это притом, что уроженцы Галлии своим веселым нравом славились на весь Галактический Союз. И пусть бугристая кожа и выпуклые глаза делала галлийцев похожими на антропоморфных земноводных — все, с кем меня когда-либо сводила судьба, были без преувеличения отличными ребятами и мгновенно становились центром притяжения в самой разношерстной компании. Однако, так уж вышло, что у нас с Ичиром не совпадали ни графики, ни интересы, и наши общение ограничивалось только взаимными приветствиями. Соответственно в каюте галлийца, где довольно часто собиралась любители шумных посиделок, я прежде никогда не бывала, и сегодня впервые переступила порог. Ничего нового я предсказуемо не обнаружила, так как каюты одного класса комплектовались типовым набором мебели и оборудования, и обстановка в жилище Ичира полностью дублировала интерьер моей каюты. А вот микроклимат был кардинально иным: на Галлии круглый год не прекращались дожди, и промозглая сырость была призвана создать в каюте Ичира домашнюю атмосферу.

На первый взгляд казалось, будто галлиец мирно отдыхает после тяжелой смены, до подбородка накрывшись пледом, причем, в сон Ичир погрузился так глубоко, что его не разбудило даже наше с Рэндом неожиданное вторжение. На свое имя галлиец также не отреагировал, но старпома это ничуть не удивило, как если бы он наблюдал аналогичную картину раз эдак в трёхсотый.