Любой ценой. Том I

Наталья Антарес, 2019

После пережитого в прошлом драматичного развода Доминика уже много лет намеренно избегает серьёзных отношений и от души наслаждается статусом свободной женщины. Но отлаженная система внезапно даёт сбой, и необременительная интрижка с профессиональным боксёром Яном Агаповым постепенно перерастает в нечто большее. С тех пор в жизнь Мики прочно входит жестокий и кровавый спорт, в закулисье которого крутятся огромные деньги. Соглашаясь помочь знаменитому любовнику с одним деликатным поручением, Доминика и не подозревает о жутких последствиях своего опрометчивого решения, но когда ситуация неожиданно принимает крайне опасный оборот, вдруг запоздало осознаёт, насколько далеко Агапов готов зайти ради победы над принципиальным соперником.

ГЛАВА I

Итак, какие же судьбоносные перемены должны произойти в жизни среднестатистической особы женского пола для того, чтобы она внезапно ощутила неподдельный интерес к профессиональному боксу и начала на достаточном приличном уровне разбираться в тонкостях этого сурового вида спорта, преимущественно относящегося к сугубо мужским увлечениям? Наверняка, первый пришедший на ум и, как это нередко случается, единственно правильный вывод, будет носить исключительно сексистский и по сути глубоко оскорбительный для каждой эмансипированной дочери двадцать первого столетия характер, но только куда тут денешься от беспощадной правды, которая хотя и неприятно колет глаза, зато с удивительной точностью отражает первопричину неожиданного разрушения стойких гендерных стереотипов?

На том этапе, когда мы с Яном просто встречались ради обоюдного удовольствия, жестокий мир бокса представлял для меня своеобразную «терра инкогнита», далекую и неизведанную вселенную, и ничего кроме праздного любопытства я по этому поводу не испытывала, а мой любовник не имел привычки вести задушевные беседы в постели и практически не распространялся о своих достижениях на ринге. Естественно, я всегда знала, что он — знаменитость международного масштаба, и его гонорары исчисляются десятками миллионов долларов за бой, но изначально меня мало волновало происхождение чужих капиталов, тем более, если эти деньги были заработаны в прямом смысле потом и кровью, да и статус тайной зазнобы не располагал к излишней болтливости. Понимая, что Ян приходит ко мне вовсе не с целью излить душу или обсудить прогнозы букмекеров на предстоящий поединок, я принципиально не лезла к нему с расспросами, а всячески старалась погрузить своего нечастого гостя в атмосферу расслабленного блаженства, где такая категория как, скажем, «вынос мозга» отсутствует даже в теории, а призывная улыбка полуобнаженной красотки, фривольно раскинувшейся на шелковых простынях, недвусмысленно намекает на новый всплеск страсти. Из-за жесткого графика тренировок нам удавалось кратко пересечься от силы раз в несколько месяцев, и я считала непростительной роскошью тратить драгоценные мгновения на заведомо напрягающие разговоры — нам было хорошо вместе, мы отлично проводили время, и еще ни одно свидание не закончилось без дорогого подарка под подушкой.

Родную страну Ян навещал в основном наездами — свою семью в составе жены и двоих детей он переправил в Европу еще на заре стремительного взлёта, а для матери приобрел большой дом в пригороде, где и останавливался в ходе своих недолгих визитов в Столицу. Справедливости ради, стоило отметить, что общая масса соотечественников воспринимала непобедимого Яна «Хитмена» Агапова едва ли не в качестве национального героя: ярый патриот, не забывающий своих истоков, кумир молодежи, вышедший из самых низов и своим упорным трудом поднявшийся на невероятную высоту, живой символ триумфа воли, обладатель доброго сердца, регулярно жертвующий внушительные суммы на благотворительные проекты, и просто хороший парень, охотно принимающий участие в разного рода мероприятиях, организованных под эгидой вовлечения в спорт как можно более широкой прослойки населения. Несмотря на то, что Ян тренировался и выступал за границей, на родине он быстро стал объектом всенародного обожания. Я была уверена, что у признанной звезды ринга не возникло бы серьезных проблем с получением гражданства тех же Соединенных Штатов, но вопреки заманчивым перспективам Ян прочно держался корней, благодаря чему количество его преданных фанатов росло в геометрической прогрессии. Государственная верхушка наметанным глазом разглядела в Агапове мощный инструмент пропаганды и вплотную взялась за осуществление развернутой пиар-кампании — Яна торжественно приняли в ряды партии власти, под бурные овации вручили заветную корочку и присвоили его имя свежепостроенному спортивному сооружению, предоставив прославленному боксеру право перерезать красную ленточку на входе. К возложенной на него миссии «сеять разумное, доброе, вечное», Ян относился довольно ответственно, и его призывы немедленно поднимать пятую точку со стула, выключать компьютер и бегом бежать записываться в ближайший спортзал регулярно звучали чуть ли не из каждого утюга. Вообще-то я относилась к подобным популистским акциям с изрядной долей здорового скептицизма, но авторитет «Хитмена» был до такой степени велик, что желание во всем подражать несокрушимому чемпиону, словно магнитом, притягивало подростков в боксерские секции и дворовые клубы. Не успевали промоутеры анонсировать следующий бой Агапова, как в стране мгновенно начинался ажиотаж, а в день «X все от мала до велика намертво прилипали к экранам, причем, прямые трансляции с другого континента велись глухой ночью, и наутро миллионы невыспавшихся сограждан с зевками плелись на работу, напоминая то ли нестройное стадо, то ли армию зомби. К чести Агапова, своих поклонников он ни разу не разочаровал — он расправлялся с соперниками красиво и эффектно, а разящие наповал удары его стальных кулаков как раз и породили красноречивое прозвище «Хитмен».

К вящему сожалению, я не могла в полной мере оценить выдающихся тактических приемов и прочих компонентов успеха, неизменно сопровождающего Яна на профессиональном ринге, да и сами бои я, честно говоря, не смотрела даже в записи. Сомнительное, признаюсь, удовольствие, наблюдать, как два мужика самозабвенно мутузят друг-друга под дикие вопли собравшейся на трибунах толпы. Я была абсолютно чужда животных инстинктов, и зрелище сломанных носов, окровавленных лиц и выбитых зубов вызывало у меня лишь смешанное с ужасом отвращение. Меня натуральным образом трясло при виде этой мясорубки, и я неоднократно ловила себя на мысли, что мне внушают страх не боксеры, а зрители, обуреваемые первобытной жаждой крови и от души наслаждающиеся каждым раундом этой варварской бойни.

Из соображений конспирации Ян никогда не предлагал мне посетить арену, а я к его облегчению на этом и не настаивала, объективно понимая, что типично мужские забавы — это явно не лучший вариант провести вечер выходного дня. Формально у меня не было препятствий, чтобы вылететь в США и незаметно влиться в ряды болельщиков «Хитмена», но, во-первых, я не меньше Яна боялась разоблачения, а во-вторых, мне и вправду было нечего делать среди орущих представителей Homo Sapiens, на время боя автоматически спускающихся по эволюционной лестнице до уровня своих гориллобразных предков. Кстати, со случайно или намеренно оказавшимися в этом сумасшедшем доме зрителями тоже происходили поразительные метаморфозы, и я подспудно опасалась, что в непосредственной близости от ринга вирус всеобщего помешательства передается воздушно-капельным путем, и если я хотя бы единожды переступлю черту, надо мной немедленно повиснет угроза подцепить эту неизлечимую заразу. Одним словом, по данному вопросу мы с Яном негласно достигли консенсуса: я четко знала свое место в его жизни, и никогда не претендовала на что-то большее помимо роли вечной любовницы, рядом с которой можно отдохнуть от давления извне и почувствовать себя обычным человеком.

Меня, впрочем, тоже всё устраивало: после тяжелого, затяжного развода я решительно похоронила надежду обрести крепкую семью и сконцентрировалась на работе. К своим тридцати пяти я была обеспечена финансово, одинока и недурна собой, а так как необходимость в самоутверждении давно отпала, навязчивые ухаживания меня скорее раздражали. Я не спешила с головой бросаться в омут, мне с избытком хватило травмирующего расставания с бывшим мужем, и неизвестно, сколько бы я еще довольствовалась разовыми интрижками, если бы на горизонте вдруг не появился Ян «Хитмен» Агапов. Мое знакомство со звездным любовником состоялось при банальных обстоятельствах: будучи менеджером престижного турагентства, я продала ему семейную путевку на Мальдивы, а по возращении с райских островов Ян позвонил мне, чтобы сказать спасибо за великолепный отдых. Между нами сразу вспыхнула искра — нет, это была не влюбленность в ее классическом понимании, но взаимная симпатия, безусловно. Я была внутренне готова, что Ян Агапов подтвердит расхожее мнение о тупых спортсменах, а учитывая, что по голове ему доставалось порядочно, его интеллектуальное развитие благополучно оставляет желать лучшего, однако, как обнаружилось, мои тревожные подозрения были чересчур преувеличены. Нет, мы не вели философских дискуссий и не обменивались впечатлениями от прочитанных книг, но я бы не сказала, что с Яном мне было откровенно скучно. Он был отлично эрудирован, объездил весь мир и многое повидал — к примеру, «Хитмен» мог часами рассказывать о природе и климате различных стран, о странных нравах тамошних жителей и экзотических блюдах местной кухни, и, как работник сферы туризма, я губкой впитывала эти бесценные сведения, чтобы потом блеснуть перед клиентами своими познаниями. Любые вопросы, так или иначе, связанные с боксом, Ян упрямо игнорировал, и со временем я просто прекратила их задавать. Иногда мне не верилось, что на прошлой неделе мой любовник блестяще отправил в нокаут грозного противника и завоевал чемпионский пояс по версии одной из боксерских ассоциаций — настолько мало мы затрагивали спортивную тематику. Будь я моложе или обладай я неуемным тщеславием, вряд ли меня удовлетворило бы такое положение дел: зависть подруг, туманные посты в социальных сетях, невесть откуда взявшийся автограф — уж я бы нашла способ навести тень на плетень, не раскрывая карт. Но в прошлом браке я получила болезненную прививку от публичности, и с тех пор у меня сформировался стойкий иммунитет. Афишировать свое счастье — не важно, на личном ли фронте или на профессиональном, я отныне считала недопустимым, и не позволяла себе никаких слабостей. А между тем я была по-настоящему счастлива, и это не могло не отражаться на моем цветущем виде, на фоне длительной депрессии особенно сильно бросавшемся в глаза. Все старания коллег и приятелей выпытать подробности моего кардинального преображения наталкивалась на загадочное молчание, но циркулирующие вокруг меня слухи о богатом и, вероятнее всего женатом, любовнике, я не опровергала. Я спокойно жила своей размеренной жизнью — работала, путешествовала, ходила на фитнесс, встречалась с Яном и потихоньку копила деньги на переезд в Европу. Муж, дети и домашний очаг не входили в список моих долгосрочных приоритетов, развод окончательно уничтожил во мне эти наивные устремления, и я впервые почувствовала себя цельной натурой, не нуждающейся ни в какой второй половине. Если бы не служебные командировки, я бы завела кошку, а то и двоих, и ближе к сорока, когда общество с чистой совестью поставит на мне жирный крест, надеялась воплотить свою мечту в явь. А пока мой стабильный быт протекал своим чередом, и я искренне радовалась, что всё сложилось именно так. Конечно, с точки зрениями нравственности мое поведение выглядело как минимум аморальным, и по отношению к супруге Яна мы оба поступали подло, но я оправдывала себя тем, что на аркане его ко мне в постель никто не тащил, а я отродясь не имела в мыслях уводить его из семьи, даже если бы он сам вдруг захотел уйти от жены.

ГЛАВА II

Иногда мне все-таки хотелось копнуть поглубже и подробно разобраться в психологии измены. О семье Яна мне было известно чуточку больше, чем рядовому обывателю: в конце концов я лично занималась оформлением тура, бронировала номер в отеле и старательно выясняла основные предпочтения в проведении досуга, а индивидуальный подход он потому и зовется индивидуальным, что должен удовлетворить малейшие прихоти заказчика. Я сразу поняла, что Ян не планирует экономить на долгожданном отпуске и, если я сейчас выложусь по полной программе, мне светит солидная прибавка к окладу, совсем не лишняя в преддверии новогодних каникул. Я деликатно и ненавязчиво вытянула из клиента всю необходимую информации и организовала отдых таким образом, чтобы каждому члену семьи Агаповых было весело и интересно. Многолетний опыт в сочетании с развитой интуицией принесли свои плоды, и мне удалось практически со стопроцентной точностью угадать ожидания клиентов от Мальдивского вояжа: после изнурительного боя и последующего общения с назойливыми журналистами утомленный цивилизацией Ян мечтал о бунгало на частном острове и собственном пляже с белым песком, надежно изолированном от других туристов, тогда как Таисия, его супруга, грезила серфингом, дайвингом и прочими активными развлечениями. Прибавьте к этому двух неугомонных сорванцов, явно не настроенных на протяжении десяти дней мирно копаться в песочнице, и сложность моей задачи станет окончательно ясна: Ян хотел покоя, Тая жаждала острых ощущений, а их избалованные отпрыски требовали к себе постоянного внимания и, по всем признакам, запросто были способны довести до белого каления даже самого терпеливого аниматора. Однако, я справилась, и мои усилия окупились сторицей — на фотографиях в соцсетях мои клиенты, как один, выглядели счастливыми и загорелыми, и я была уверена, что идти на вынужденные компромиссы и ущемлять себя ради общего блага никому из них в этой поездке не пришлось. Ян провел восстановительный период в беззаботном ничегонеделании, а Тая в ластах и маске для снорклинга скрупулезно исследовала подавляющее большинство коралловых рифов. Не остались в накладе и детишки — под бдительным присмотром инструктора малыши вдоволь наплавались с дружелюбными дельфинами, прокатились на каяках и даже научились азам рыбной ловли. В процессе организации тура я не упустила ни единого нюанса, и ничуть не удивилась, когда в трубке раздался знакомый голос. Мой совокупный стаж в туристической отрасли исчислялся солидной цифрой и к тому, что некоторые клиенты предпочитали выражать благодарность не по телефону, а при встрече, я давно успела привыкнуть, но мне ни разу не доводилось работать со знаменитостями, и я была несколько ошеломлена, услышав от несокрушимого «Хитмена» предложение вместе поужинать сегодня вечером.

Позже я узнала, что Тая с детьми сразу из Мале улетела в Европу, а Ян вернулся в столицу для участия в популярном ток-шоу на центральном телеканале. В нашей стране на громких победах Агапова не спекулировал только ленивый — Яну достаточно было промелькнуть в кадре, чтобы значительно повысить рейтинг программы, а учитывая, что застать «Хитмена» на родине было весьма проблематично, при любой возможности звезду мирового бокса натуральным образом рвали на куски. Я прекрасно понимала, почему Ян не стремился посетить офис и по примеру других клиентов преподнести мне букет цветов вкупе с традиционным набором мальдивских сувениров, а потом написать восторженный отзыв и засим откланяться: в прошлый раз он уже и так порадовал моих коллег автографами и селфи, записал коротенькое видеообращение для бухгалтерского сына и сполна позволил всем желающим погреться в лучах своей славы, но небезосновательно догадывался, что стоит ему появиться в дверях, как ему снова не дадут прохода охотницы за лайками. Выложенное в сеть фото с самим Агаповым гарантировало ощутимую прибавку подписчиков, сотни комментариев и множество репостов, а разве не за этим гнались увязшие в бессмысленной гонке пользователи? Я решила, что уж лучше мы и вправду поужинаем в каком-нибудь закрытом заведении, где нам не будут портить аппетит несмолкаемые щелчки затворов, и без колебаний согласилась разделить с Яном трапезу.

В тот день мне в голову не закралось и мысли о романтическом подтексте предстоящего вечера — я шла на деловую встречу, была соответствующе одета, причесана и накрашена, и, как мне искренне казалось, выглядела крайне уместно, но уже с первых секунд я запоздало сообразила, что меня пригласили на свидание. Пикантность ситуации придавал как звездный статус моего визави, так и его семейное положение, но я до последнего убеждала себя, что вот сейчас Ян с гордостью выставит передо мной набившие оскомину деревянные статуэтки, коралловые фигурки, перламутровые украшения, поделки из кокоса и, в качестве апофеоза оригинальности, бамбуковые фоторамки. Подобных безделушек со всех концов земного шара у меня скопилось немеряное количество, и самое ужасное, что мне было некому их передаривать. Почти каждый прошедший через мои руки турист полагал своим священным долгом притарабанить из путешествия полчемодана бесполезного барахла, впаренного ему предприимчивыми аборигенами по заоблачным ценам, и в обязательном порядке спешил облагодетельствовать меня этими несметными сокровищами, от коих я затем еще долго не могла избавиться. Отказываться от подарков было невежливо, и постепенно моя скромная квартирка обросла огроменной горой экзотического хлама, неумолимо превращаясь в сувенирную лавку, а я отчаянно ждала подходящего случая, чтобы разгрести эти залежи. Одно время я было попыталась продать символы чужих воспоминаний через интернет, но у меня не хватило терпения вести переговоры с потенциальными покупателями и подстраиваться под их режим дня, поэтому из перспективной поначалу затеи в итоге ничего так и не вышло. Я с ужасом ожидала, что Ян пополнит мою злополучную коллекцию и уже готовилась изображать бурное ликование при виде акульего зуба на веревочке или циновки «каджан» из пальмового волокна, но моим опасениями не суждено было сбыться. К моему изумлению, Ян «Хитмен» Агапов наряду с челюстями поверженных противников умел также ломать и систему, чем моментально расположил меня к себе.

Полностью укрытые от посторонних глаз, мы сидели в отдельной кабинке и молча смотрели друг на друга в мягком полумраке искусственного освещения. Ян выбрал уютное кафе с модным дизайнерским интерьером в стиле французского кантри — винтажная фурнитура, подчеркнуто грубо оштукатуренные стены и обилие живых растений создавали особое очарование, а преобладание светлых, пастельных оттенков визуально расширяло ограниченное пространство. Вышколенный официант в белоснежном переднике принял заказ и тактично удалился на кухню, но даже оставшись наедине, мы продолжали смущенно молчать. Я задумчиво вглядывалась в человека напротив, и невольно отмечала его внешнюю привлекательность: большие темно — карие глаза в обрамлении густых ресниц, трендовая асимметричная стрижка на иссиня-черных волосах, крупный, породистый нос с едва заметным искривлением, резко очерченные линии скул, угловатый, но не квадратный подбородок, длинный продольный шрам на нижней губе, свидетельствующий о серьезном рассечении… Стройное тренированное тело под спортивной толстовкой, широкие крепкие ладони со сбитыми костяшками пальцев, дорогие часы, легкий аромат мужского парфюма… К своему изумлению я вдруг почувствовала себя неловко и машинально потянулась за аперитивом, дабы заполнить образовавшуюся паузу.

— Я рад, что вы пришли, Доминика! — взял на себе инициативу Ян, и я некрасиво поперхнулась хересом, а, прокашлявшись и извинившись, попросила:

— Зовите меня Мика! Доминика звучит слишком официально, а мы не работе.

— Хорошо! — кивнул Агапов и многозначительно добавил, — скажите, Мика, не будет ли наглостью сходу перейти с вами на «ты»?

— Не будет, — разрешила я, по-прежнему терзаясь недоумением по поводу истинных намерений своего собеседника. Наверное, для приличия мне следовало поиграть в жеманную недотрогу и демонстративно залиться краской, но я и в юности не слишком преуспевала в искусстве флирта. Да что греха таить, я ни черта не разбиралась в этих проклятых премудростях, и, если уж мне кто-то нравился, я никогда не пыталась строить из себя непорочную деву. А Ян «Хитмен» Агапов мне бесспорно нравился.

— Как твоей супруге Мальдивы? — осторожно закинула пробный шар я. Ранее у меня уже были женатые любовники, и я ничем хорошим эти отношения не закончились. Один ухажер всё порывался развестись и связать себя узами брака со мной, а второй с помощью адюльтера безуспешно надеялся унять боль от вероломной измены жены. Душевные метания сиих господ причиняли мне сплошной дискомфорт и вскоре я отправила незадачливых кавалеров в отставку. Мне с избытком хватало своих хлопот, и взваливать на себя ношу чужих трудностей только ради посредственного секса я категорически отказывалась. Ян разительно отличался от своих предшественников, и я была готова дать ему шанс, но прежде всего мне нужно было четкое понимание сути происходящего.

— Тая до сих пор находится под впечатлением! — сообщил Агапов, и я ни на миг не усомнилась в искренности его слов. Я учла все пожелании его жены без исключения, и было бы странно, если бы она осталась недовольна, — я давно обещал ей эту поездку, но у меня никак не получалось вырваться на отдых. В уходящем году я провел четыре боя. Тебе это вряд ли о чем-то говорит, но поверь, для профессионального бокса это очень много. Тая не простила бы меня, если бы я не сдержал обещания, но на самом деле я так устал, что просто хотел отлежаться и летел на Мальдивы, как на каторгу. Но ты умудрилась угодить нам обоим, а уж как счастливы дети! Мой маршрут пролегал строго между бунгало и пляжем, а Тая с детьми веселились на полную катушку. И это было круто, так что спасибо еще раз!

— Я старалась соблюсти баланс интересов, и мне отрадно слышать, что вам всем удалось хорошо отдохнуть, — не стала с ложной скромностью умалять своих заслуг я и аккуратно продолжила прощупывать почву, — наверное твои близкие уже смирились с тем, что ты постоянно в разъездах, и они видят тебя лишь в перерыве между тренировками?

— У них нет другого выхода, — вздохнул Ян, — век спортсмена недолог, а мне уже тридцать четыре. Я не тяжеловес и не чернокожий, чтобы подниматься на ринг до пятидесяти лет. Логично, что, если я буду уделять больше времени семье, это отрицательно скажется на моей карьере. Врагу не пожелаешь такого мужа! А чем занимается твой спутник жизни?

— Я в разводе, — судя по всему, Агапов тоже проводил своего рода разведку боем, и мне было незачем попусту морочить ему голову. Мы оба хотели одного и того же, поэтому, когда нам подали горячее, я уже знала, что произойдет по завершению этого вечера. Сокрушалась я лишь о том, что проявила недальновидность и не надела под строгий деловой костюм кружевное нижнее белье.

ГЛАВА III

По прошествии определенного времени с момента развода страх выглядеть доступной женщиной покинул меня окончательно и бесповоротно. Отныне я сама выбирала, с кем мне проводить ночь, и по возможности не отказывала себя в маленьких слабостях. Я научилась отключать эмоции и не принимать постельные утехи за основу для далеко идущих планов — если я испытывала к человеку физическое влечение и отчетливо чувствовала, что он тоже улавливает мои флюиды, я не считала нужным тянуть кота за хвост и устраивать глупый спектакль с театральным закатыванием глаз при робком поползновении на поцелуй. Когда-то и я была самой настоящей кисейной барышней, чуть ли не в обморок падающей от крепкого словечка и никогда бы не осмелившейся первой предложить мужчине поехать ко мне с недвусмысленной целью, но сейчас я вспоминала этот давно минувший период с горькой усмешкой прожженного циника. Кто бы поверил, скажи я, что выходила замуж девственницей, и все годы брака хранила верность своему супругу? А между тем, именно так всё и было, но вскоре выяснилось, что целомудренность невесты вовсе не является залогом счастливого семейного союза и от предательства по сути никто не застрахован. Лишь выкарабкавшись из ямы, в которой я оказалась после крушения своих воздушных замков, я осознала, что жизнь у меня одна и я буду проживать ее так, как мне хочется. Я трепетно оберегала свое одиночество и шаг за шагом завоевывала финансовую самостоятельность, пока наконец не стала полноправной хозяйкой судьбы.

Да, я хорошо понимала, что Ян поступает крайне непорядочно по отношение к жене, и приблизительно догадывалась, что им двигало. Любовь на расстоянии — это сказка для наивных подростков, не зря бессмертная народная мудрость прямым текстом гласит, что «с глаз долой, из сердца вон». По моим наблюдениям, мужчина, если он, конечно не Дон Кихот Ламанчский, был генетически не склонен наделять недосягаемый предмет мечтаний идеальными чертами, ему требовалось видеть, слышать и осязать свою женщину, в противном же случае былая страсть неизбежно угасала, а свято место, как известно, пусто не бывает, и на смену потускневшим воспоминаниям приходило новое увлечение. Применительно к слабому полу данный постулат частенько работал в обратную сторону: женский мозг обладал удивительным свойством стирать из памяти весь негатив и создавать в воображении светлый образ благородного рыцаря без страха и упрека, даже если со средневековым институтом рыцарства основное число индивидуумов изначально роднили разве что дурная привычка неделями не мыться да регулярно возникающее желание нацепить на даму «пояс верности». Что касается конкретного примера Таисии и Яна, то, по моему мнению, их брак элементарно не прошел испытания медными трубами, и чем выше Агапов поднимался на спортивный Олимп, тем сильнее он отдалялся от семьи. Они жили в разном ритме, у них не совпадали часовые пояса, и даже совместный отдых на Мальдивах предсказуемо не оправдал возложенных на него ожиданий. Как человек, поминутно расписывавший каждый из десяти отпускных дней четы Агаповых, я могла со всей ответственностью утверждать, что Ян и Тая почти не виделись друг с другом — пока муж зализывал раны на песчаном пляже, жена либо ныряла к рифам, либо седлала волну на доске для серфинга. В результате им так и не удалось вернуть прежнюю близость, и у меня складывалось впечатление, что оба покидали райские острова со смутным чувством недосказанности. Я понятия не имела, каким образом справлялась с этой ситуацией Тая — у меня не было сомнений, что я не первая и не последняя пассия Яна, и как бы тщательно он не скрывал своих походы налево, его жена должна была что-то подозревать. Холеная, пышногрудая и крутобедрая блондинка совершенно славянского типажа явно не выглядела дурой, и наверняка была в курсе, что муж наставляет ей ветвистые рога, но то ли ее это мало заботило, то ли она сама не отличалась пуританскими нравами. Они с Яном поженились задолго до резонансных боев и миллионных гонораров, и скорее всего не заключали брачного контракта — при разводе Таисия смело могла претендовать на половину имущества, а с учетом наличия двух несовершеннолетний детей, ее позиция казалась незыблемой. Если взять за аксиому, что любовь давно прошла, и по ночам Тая не терзалась от приступов жгучей ревности, на ее месте я, вероятно, повела бы себя точно также. В конце концов, что бы там не позволял себе Ян, папарацци ни разу не застукали его с другой женщиной, во всех интервью он отзывался о супруге с величайшим уважением, да и на трибуне Тая всегда сидела под вспышками телекамер в первом ряду и горячо поддерживала мужа. По большому счету, это было их личное дело — изменять или не изменять, прощать или разводиться, сохранять лицо на публике или вынимать скелеты из шкафов, и я не чувствовала за собой вины. Этот союз фактически распался еще до моего появления, и было бы странно, если бы после бурной ночи с любовником я бы вдруг выступила с обличительной речью в его адрес.

Ян остался у меня до утра, и я была уверена, что снова увижу его в лучшем случае на экране, но за время его пребывания в столице мы встречались еще дважды и оба раза, это происходило у меня дома. Я жила в многоэтажке без консьержа, а любители перемыть соседские косточки давно потеряли интерес к регулярно наведывающимся ко мне мужчинам. Я ни от кого не скрывала, что живу одна и порой приглашаю к себе гостей, и мне было плевать, передаются ли слухи о моей распущенности из уст в уста. Узнать Агапова в низко надвинутом капюшоне было нереально, и он беспрепятственно просачивался в подъезд, а я встречала его в соблазнительном пеньюаре из тончайшего гипюра и с порога увлекала в спальню. Мы распивали бутылку шампанского, закусывали фруктами и шоколадом и самозабвенно предавались безудержной страсти. Надо признать, что с формальной точки зрения «Хитмен» не был идеальным любовником — несколько грубоватый, чересчур эгоистичный и излишне порывистый, он привлекал меня прежде всего своей искренностью, а наш век всеобщего позерства это дорогого стоило. На моем пути попадались истинные виртуозы секса, но мне откровенно претило их многократно отточенное мастерство. Доходило до курьезов: однажды я открыла глаза в самый разгар соития и обнаружила, что мой партнер оценивающим взглядом созерцает свое отражение в зеркале, видимо, пытаясь найти позу, в которой его голая задница смотрится наиболее эффектно. Похоже, «мистер порностар» так и не понял, почему я вдруг разразилась гомерическим хохотом и принял мой смех за нестандартные признаки приближающегося оргазма, но от ворот поворот я дала ему в тот же вечер. С Яном всё было иначе — никакой показухи, никакого самолюбования, никакой демонстрации чудес выносливости, никаких поисков точки «джи», больше напоминающих прием у гинеколога. Поначалу Агапов показался мне неожиданно консервативным — он без энтузиазма относился к смене позиций и всякого рода акробатическим этюдам, но вскоре выяснилось, что в некоторых положениях ему банально доставляет неудобство застарелая травма. Думаю, нам всё же следовало чуть больше разговаривать друг с другом, и тогда, быть может, я не испытала бы такого сильного потрясения, внезапно познакомившись с изнанкой профессионального бокса, но в течение двух лет мы ограничивались лишь пустопорожними диалогами о природе и погоде, лишь иногда вскользь затрагивая личные темы.

Впрочем, о своей работе я рассказывала много и с удовольствием, а Ян меня внимательно слушал и комментировал. Табу у нас распространялось на бокс, на семью и на мое прошлое. Первые два запрета установил Агапов, а любые вопросы о своем бывшем муже я пресекала так жестко, что сразу становилось очевидно до какой степени мне неприятно ворошить грязное белье. После масштабной чистки в моей квартире не осталось ничего, что ассоциировалось бы с прежней жизнью — я безжалостно избавилась от мебели, штор, посуды и бытовой техники и полностью обновила обстановку. Тихое семейное гнездышко, наполненное всякими милыми вещичками, я превратила в безликий оплот функционального минимализма, всецело отвечающий моим потребностям. Я так мало бывала дома, что создание уюта волновало меня в последнюю очередь, и, глядя на этот холодный, словно выхолощенный интерьер, слабо верилось в принадлежность хозяйки к женскому полу. В таких условиях обычно жили убежденные холостяки или помешанные на карьере трудоголики, и всем моим гостям сразу бросалась в глаза эта пугающая стерильность, но я никогда не утруждала себя объяснениями и уж тем более не снисходила до оправданий. Кофе у меня водился на постоянной основе, под настроение я могла даже приготовить ужин на двоих, а впускать кого-то в свой мир я отродясь не обещала и тем, кто на этом активно настаивал, я незамедлительно махала ручкой вслед.

Ян относился к моим причудам с пониманием, и я была ему за это благодарна. Также он знал, что когда мы потеряем взаимный интерес, я не стану выносить ссор из избы, и мы мирно расстанемся, будто ничего и не было. Наш тайный роман не представлял угрозы для репутации, не влек за собой ни материальных, ни моральных обязательств, и в сердце «Хитмена» царило спокойствие. Я также обрела некое подобие душевной гармонии. Наконец-то у меня были отношения мечты — без посягательств на личную свободу, без бытовых конфликтов, без необходимости сглаживать углы, и я как-то незаметно привязалась к Агапову. У меня по-прежнему случались мимолетные «амуры», но Ян значил для меня немного больше, чем партнеры на одну ночь, чьи имена не задерживались у меня в памяти дольше пары дней.

ГЛАВА IV

Первый тревожный звоночек прозвенел прошлой осенью. В то раннее сентябрьское утро вся страна, что называется, стояла на ушах. Бой Яна «Хитмена» Агапова и Рауля «Эль Гато» Рамиреса анонсировался в прессе как самое ожидаемое событие уходящего года, и задолго до даты поединка повсеместно нагнетался всеобщий ажиотаж. Я же по обыкновению не интересовалась деталями, и была крайне поверхностно информирована о предстоящем выяснении отношений в среднем весе. Я знала только, что бой должен был пройти в Лас-Вегасе, и Ян выставлял на кон все свои пояса, перечислить которые я бы при всем желании не сумела. Лето Агапов провел в американском тренировочном лагере, усердно готовясь к выходу на ринг, и мы не виделись еще с весны, а так как привычки созваниваться в промежутках между свиданиями у нас никогда не было, все новости о грядущем противостоянии я узнавала либо через сарафанное радио, либо из СМИ. Меня и прежде изрядно забавляла ситуация, когда диванные эксперты массово пускались в пространные рассуждения и вдруг принимались с умными лицами жонглировать спортивной, экономической или военной терминологией, но в случае с Агаповым я и вовсе еле сдерживала насмешливую улыбку, если по воле судьбы мне доводилось оказаться в компании доморощенных аналитиков. В преддверии очередного боя «Хитмена» в государстве разом начинал зашкаливать градус патриотизма, и даже самый зачуханный мужичонка с безобразным пивным животом и тонкими кривыми ножками неизменно ощущал свою сопричастность к истории мирового бокса, творившейся сейчас на глазах многомиллионной аудитории болельщиков. Традиционная дуэль взглядов, контрольное взвешивание, интервью с тренерами и промоутерами, хлесткие реплики самих боксеров, прогнозы букмекеров и, на мой взгляд, излишне подробное освещение журналистами чуть ли не каждого чиха непримиримых соперников в совокупности побрасывали дровишек в топку, и за считанные дни до боя накал страстей достигал высшей точки. Я старалась с юмором относиться к этому коллективному сумасшествию, пусть даже меня порой и раздражали навязчивые попытки разного рода приятелей узнать мое мнение относительно того, в каком по счету раунде Агапов отправит в нокаут дерзкого мексиканца, посмевшего бросить вызов титулованному противнику. Купившие у меня горящий тур в Доминикану клиенты настойчиво добивались точных сведений о наличии в отеле телеканалов, ведущих прямую трансляцию из Вегаса, и без тени иронии угрожали мне негативными отзывами на известном сетевом ресурсе, если бой все-таки не удастся посмотреть. Реклама резко активизировавшихся букмекерских контор пестрела на каждом шагу, предложения немедленно сделать ставку регулярно прерывали звучащие по радио композиции, а вопрос «Во сколько будут показывать Агапова?» стремительно вытеснял собой все прочие приветственные фразы и успешно использовался как временная альтернатива классическому «Здравствуйте».

Так сложилось, что действительно близких людей в моем окружении не было, и выражение «одна как перст» великолепно описывало мою нынешнюю жизнь: контакты с родственниками я разорвала по собственной инициативе, а непростительно затянувшийся кризис доверия ни в коей мере не способствовал появлению друзей, но всякий раз, когда страну охватывала спортивная лихорадка я парадоксальным образом ощущала себя неотъемлемой частью большой семьи. И что хуже всего, это чувство меня заметно напрягало, оно будто служило напоминанием, что вечно отгораживаться от социума невозможно, и однажды мне придется выбираться из своей раковины, куда я добровольно заточила себя после развода. А вообще, если отбросить лирику, Ян делал для сплочения нации гораздо больше огромного штата государственных идеологов, да и пример подрастающему поколению его победы на профессиональном ринге подавали крайне убедительный. Естественно, будь у меня свои дети, я бы предпочла, чтобы они равнялись на выдающихся представителей науки и культуры, но при необходимости выбирать кумира из Агапова и героя криминальных сериалов, чаша моих весов несомненно склонилась бы в сторону первого.

Тем не менее, бой с «Эль Гато» по количеству вызываемых эмоций значительно превзошел предшествующие сражения «Хитмена», и уж насколько я была далека от мира бокса, даже мне вскоре стало понятно, что нас ждет совсем не рядовой поединок, а настоящее «Big drama show». Причина тому состояла главным образом в личности соперника — в тематических публикациях отдельно подчеркивалось, что пуэрториканский боксер занимает высокие позиции в актуальном рейтинге средневесов, а его граничащая с наглостью самоуверенность иллюстрировала решительный настрой отнять у несокрушимого Агапова место на пьедестале. В переводе с испанского закрепившееся за Рамиресом прозвище «Эль Гато» означало «Кот», и подходило пуэрториканцу как второе имя. Рыжий, веснушчатый, с хитрющими зелеными глазами он и вправду напоминал мордатого дворового котяру, держащего в страхе всю округу и периодически устраивающего в своей вотчине кровопролитные территориальные разборки. Рамирес был моложе Яна на восемь лет, но возраст не помешал «Эль Гато» добиться успехов на ринге и подписать контракт со знаменитым промоутером, сразу же взявшимся за раскрутку своего подопечного. В родном Сан-Хуане Рамиреса пиарили не хуже Агапова, а если брать в расчет тот факт, что от США до Пуэрто-Рико было рукой подать, «Эль Гато» вполне мог считать Лас-Вегас своей домашней ареной. Аналогичная обстановка складывалась и в плане поддержки трибун: лишь мизерный процент моих сограждан мог позволить себе поездку в Штаты, а земляки Рамиреса стекались в Вегас целыми кланами. Одним словом, бой обещал быть непростым, но в триумфе Агапова не сомневались даже убежденные скептики — «Хитмен» ни разу не проигрывал, мало того, большинство боев он досрочно закончил нокаутом, и как бы не пыжились «Эль Гато» и его команда, Ян выступал в этой схватке безусловным фаворитом.

Если бы на работе я честно призналась, что в воскресенье собираюсь отсыпаться минимум до обеда, пальцем у виска не покрутил бы только ленивый, но я и так успела прослыть белой вороной, поэтому на этот раз воспользовалась ложью во спасение и во всеуслышание заявила о твердом намерении вместе со всей страной прильнуть к телеэкрану ровно в восемь утра. В реальности я даже не подумала заводить будильник и с чистой совестью продрыхла почти до одиннадцати, а потом, лениво попивая на кухне дымящийся кофеек, открыла новостной сайт и обомлела от изумления.

Результаты завершившегося в Америке боя повергли меня в глубокий шок. Я долго вчитывалась в текст, прокручивала видео и безуспешно пыталась перебороть охвативший меня ступор. Кофе остыл и в холодном виде уже не лез мне в горло, я отставила чашку в сторону, откинулась на спинку стула и потрясенно выдала в пространство: «Ничья? Как такое может быть?». Ниже, под статьей, приводилась статистика боев Агапова, и в соответствии с этими данными, бой с «Эль Гато» был вторым в карьере «Хитмена», где тот провел все положенные двенадцать раундов, и первым, по итогам которого рефери не провозгласил Яна победителем. Судя по сотням гневных комментариев, неоднозначный вердикт судей страшно возмутил фанатов Агапова, и они без устали осыпали обидчиков нашего чемпиона градом нецензурных эпитетов, а заодно досталось на орехи и Рамиресу, внезапно прервавшему длительную серию побед «Хитмена». Под перекрестный артобстрел помимо тройки судей попали промоутеры, якобы уличенные в заговоре против Агапова, а также обвиненные в корыстном умысле организаторы платной трансляции и оголтелые пуэрториканские болельщики, на протяжении всего боя подстёгивавшие «Эль Гато» своими выкриками. Насколько я понимала, на отмену спорного решения штаб Агапова не рассчитывал, и журналисты уже вовсю муссировали слухи о реванше, вернее, о рематче, так как невзирая на ничью Ян сохранил чемпионство в своей весовой категории.

Кроме чисто спортивной составляющей в обсуждении боя «Агапов — Рамирес» присутствовал еще один немаловажный аспект: ставки на ничейный результат, как и на поражение «Хитмена» в тот день сделали лишь единицы, а основной контингент завсегдатаев букмекерских контор был уверен в выигрыше Яна. На этой злополучной ничьей погорела куча народа, а если вспомнить, что деньги, нежданно-негаданно свалившиеся в карман букмекерам, были выдернуты из семейного бюджета, немало проштрафившихся мужей на своей шкуре прочувствовало, каким грозным оружием бывает обычная сковородка в руках разъяренной жены. На этом фоне вопли типа «У нас украли победу!» раздавались еще более надрывно, и, хотя ветераны бокса и ведущие колумнисты авторитетных спортивных изданий были в целом согласны, что Агапов объективно дрался лучше Рамиреса и не заслужил такой откровенной несправедливости, первая в карьере «Хитмена» ничья жирной кляксой испортила перечень его блестящих побед.

Меня интересовала реакция самого Яна, и я специально отмотала видео до оглашение финального счета. На заключительных кадрах трансляции взмокший от пота «Эль Гато» выглядел так, будто он уже забрал себе пояса Агапова, и объявление о ничьей вызвало у Рамиреса нескрываемое разочарование. Пуэрториканец был сильно расстроен вердиктом, и его мрачный вид всё сказал сам за себя, а вот губы «Хитмена» тронула улыбка, не сходившая с его лица до самого ухода с трибун. Позже, в послематчевой беседе с репортерами, Ян говорил, что по-прежнему чувствует себя чемпионом и готов снова драться с «Эль Гато», но эта его улыбка не давала мне покоя. Возможно, мне показалось, но, по-моему, в глубине души он ожидал, что судьи отдадут победу Рамиресу, отдадут потому, что сегодня «Эль Гато» и вправду был сильнее.

ГЛАВА V

Моя спонтанная догадка выглядела настолько абсурдно и дико, что я отмахнулась от нее обеими руками, как от назойливой мухи, и на миг меня пронзило острое чувство вины, будто бы своими безосновательными сомнениями я невольно оскорбила Яна. Для того, чтобы делать непредвзятые выводы касательно сенсационного исхода боя, нужно было по меньшей мере внимательно посмотреть все двенадцать раундов, но я не видела в себе потенциала для подобного героизма. Любое насилие, пусть даже возведенное в ранг спортивного состязания, было мне в корне отвратительно, и хотя я отлично понимала, что мужская природа генетически завязана на выплеске адреналина, и в условиях современной цивилизации человечество сублимирует реализацию древних инстинктов через боксерские поединки и прочие виды единоборств, лично мне подобные развлечения внушали лишь страх. Если бы я действительно планировала составить четкое мнение по поводу скандального противостояния Агапова и Рамиреса, мне бы неизбежно пришлось считать количество точных ударов и срочно «учить матчасть», но будучи полным профаном в области профессионального бокса, я не спешила обзаводиться дополнительным багажом узкопрофильных знаний, и мои дилетантские суждения по-прежнему базировались на голой интуиции. Естественно, нести свои ничем не подкрепленные подозрения в широкие народные массы я принципиально не собиралась, и когда коллегам и клиентам удавалось втянуть меня в обсуждение самой животрепещущей темы последующих недель, я либо демонстративно отмалчивалась, либо, если к тому вынуждали неписаные каноны вежливости, ничтоже сумняшеся озвучивала расхожую точку зрению об «украденной победе», и «ограбленном Агапове». В особо запущенных случаях, когда от успешной коммуникации с собеседником напрямую зависела моя зарплата, я могла для пущей убедительности покостерить «продажных судей» и на-гора выдать что-нибудь вроде «у нашего «Хитмена» еще будет шанс поставить зарвавшегося выскочку «Эль Гато» на место». Вышеозначенная схема работала без сбоев, а стоило мне якобы невзначай ввернуть для красного словца принадлежащую известному эксперту цитату, обширную подборку которых я заблаговременно надергала из популярных сетевых источников, как даже наиболее капризные и взыскательные клиенты, еще недавно цедившие через губу снобские фразочки о низком уровне сервиса на средиземноморских курортах, мгновенно переключались на уважительный тон. Но однажды я внезапно получила неприятный щелчок по носу, и с изумлением обнаружила, что в нашей стране у Яна есть не только поклонники.

Импозантный мужчина с благородной сединой на висках и мелкой сеточкой морщин на сухощавом лице, представившийся Сергеем Олеговичем, этой осенью выдавал замуж единственную дочь и прибыл в наш офис с целью организовать роскошное свадебное путешествие для молодоженов. Придираться к каждой мелочи отец невесты принялся буквально с порога и за сорок минут довел до меня до нервного тика. То ему не нравился вид из окна номера, то не устраивало расположение отеля, то не внушал доверия авиаперевозчик… И ладно бы вся эта патологическая дотошность к деталям объяснялась стремлением сэкономить деньги, так нет же — чутье меня редко обманывало, и платежеспособность клиента вопросов не вызывала. Предрасположенность к занудству у милейшего Сергея Олеговича скорее всего была врожденная, и даже если бы я сходу предложила ему идеальный тур, стопроцентно удовлетворяющий пожелания заказчика, он бы и там нашел, что раскритиковать. Лично мне бы не помешало для полноты картины ознакомиться с предпочтениями самих брачующихся, но мой трудный клиент был одержим идеей преподнести дочери и зятю сюрприз. Почему-то Сергей Олегович был зациклен именно на Европе и категорически отметал любые другие варианты, однако, когда я советовала ему обратить внимание на итальянский городок Позитано, по легенде, созданный самим Нептуном, или на французский остров Сен-Бартелеми с его мягким климатом и неповторимым шиком, бизнесмен брезгливо морщился, словно я так и норовила услать его кровиночку в какую-то глухомань. В конце концов я в лоб посоветовала Сергею Олеговичу вспомнить, что Старый свет заполонили орды мигрантов, а Рим, Париж, Брюссель и прочие традиционно овеянные флером романтики локации давно уже кишат полчищами сирийских беженцев, и если уж он принципиально не воспринимает тропики, Азию и европейскую провинцию, то почему бы не отправить новоиспеченную ячейку общества в Прагу или Будапешт? В ответ Сергей Олегович разразился проникновенной тирадой о недостаточной «люксовости» данных маршрутов, и я, медленно закипая от раздражения, объявила кофе-брейк, призванный дать нам обоим легкую передышку. Мы плавно переместились в зону релакса, удобно разместились на кожаном диванчике, и я решила разрядить обстановку привычным способом. Впечатления от боя Агапова еще не успели потускнеть, и я надеялась, что Сергей Олегович немного подобреет, если мы отвлечемся от насущных проблем и дружно повозмущаемся вопиющей несправедливостью. Но не тут-то было!

Беспроигрышная доселе тактика едва не подвела меня под монастырь, я если бы я оперативно не переобулась в прыжке, то непременно потеряла бы пусть и привередливого, но крайне выгодного клиента, а учитывая, что я не планировала оставаться в столице на Новый Год и кромсать тазик оливье, мне очень нужны были деньги на краткий отдых в теплых краях. В общем, я пообещала себе, что живой с Сергея Олеговича сегодня не слезу, и если завоевывать его симпатию мне придется посредством очередных спекуляций на пресловутой ничьей, значит, никуда от этого не денешься.

— О чем вы говорите…м-м-м…Доминика?! — бросив беглый взгляд на мой бейджик, воскликнул мой проблемный клиент, и по его лицу разлилось глубочайшее презрение, — наоборот, я безгранично счастлив, что «Эль Гато» положил конец слепому обожествлению Агапова! Я никогда не разделял восторгов по поводу «Хитмена». Да, он неплохой панчер, быстрый, техничный, но я бы не стал называть его выдающимся боксером, стоящим в одном ряду с мировыми звездами. Вы — женщина и не обязаны разбираться в боксерских приемах, но, когда вся страна охвачена заблуждением, это уже даже не смешно. Промоутер Агапова постоянно подкидывает ему заведомо слабых соперников, «Хитмен» нокаутирует их за пару-тройку раундов, и вот уже счастливые фанаты в эйфории скачут до потолка. В чем-то мне Агапова даже жаль — он разменял четвертый десяток, но почти все его бои похожи на «избиение младенцев». Не спорю, весь профи-бокс — это чистый бизнес, постановочное шоу, и от большого спорта там толком ничего не осталось, но всему есть предел. Мне страшно надоела «агаповомания» — куда ни плюнь, везде билборды с его изображением, он улыбается нам с экрана телевизора, кажется, он заполнил собой всё информационное пространство, и меня от этого тошнит. Формальные бои Агапова позорят бокс, но нашим властям жизненно необходим лояльный кумир миллионов, и они не жалеют ресурсов для возвеличивания этого колосса на глиняных ногах. Особенно я обожаю легенду о том, что соперники избегают встречаться на ринге с «Хитменом», боясь потерпеть поражение. Да это Агапов, как трусливый заяц, бегает от достойных оппонентов, потому что иначе мыльный пузырь с треском лопнет, и обыватели узнают правду. Как бы не печально было это констатировать, лучшие годы Агапова уже позади, он постепенно теряет форму, ему всё тяжелее сгонять вес, в отличии от вас, я вижу это невооруженным глазом. Его пока выручает выносливость, но, поверьте, Доминика, это ненадолго. На этот раз Рамиресу не хватило опыта, но, если рематч всё же состоится, я бы поостерегся делать ставки на победу «Хитмена». «Эль Гато» молод, талантлив, у него прекрасно поставлены удары с обеих рук, и при должных тренировках он размажет Агапова по канатам. Близок час, когда не Рамирес, так кто-то другой лишит Агапова чемпионства, и вы увидите, как от вчерашнего идола останется один пшик. Я не берусь точно предсказать, когда это произойдет, но положение «Хитмена» уже и так довольно шаткое. Сейчас Агапов владеет тремя титулами в среднем весе, и за ним уже выстроилась очередь из обязательных претендентов, но я гарантирую, что следующий бой «Хитмен» опять проведет с тем, кто не сможет оказать ему сопротивление. Основная задача Агапова на текущий момент — сохранить имидж короля ринга, и до рематча с «Эль Гато» у него нет права на проигрыш. Ничего не скажешь, потрясающе амбициозные цели, особенно если освежить в памяти июльское интервью «Хитмена», где он вещал о перспективах объединения дивизиона и завоевании титула абсолютного чемпиона мира. Чувствуете, как изменились приоритеты? Sic transit gloria mundi, и, к сожалению, Агапов сам в этом виноват. Его время безвозвратно упущено, и бой с Рамиресом наглядно показал, насколько близок неминуемый закат карьеры.

— Я всё-таки надеюсь, что ваши пессимистичные прогнозы не сбудутся, — рефлекторно передернула плечами я, параллельно подливая Сергею Олеговичу кофе. Свою чашку бизнесмен в запале осушил до дна, и я вдруг осознала, что клиент заметно оживился, и на эмоциях мне будет гораздо проще убедить его приобрести дорогущий свадебный тур в Монако. Пусть и таким нетривиальным образом, но моя маленькая хитрость принесла свои плоды, и после второй чашки кофе и новой порции мрачных предсказаний о дальнейшей судьбе «типичного мешкобоя» Агапова, я деликатно предложила своему визави взглянуть на глянцевый проспект с видами Монте-Карло.

ГЛАВА VI

Мне было крайне совестно признаться в этом даже самой себе, но в рассуждениях Сергея Олеговича однозначно присутствовал определенный резон, а тщательно подведенная под каждый тезис рациональная база автоматически пресекала любые обвинения в голословности. Мой клиент явно знал о профессиональном боксе далеко не понаслышке, а ловкое жонглирование специфическими выражениями из спортивного лексикона, регулярно подкрепляемое яркими примерами, лишь добавляло его мнению авторитетности. Бизнесмен был невероятно убедителен в своей аргументации, и по сути я ничего не могла возразить в защиту Яна, потому что в жизни не интересовалась, насколько сильны были три десятка отправленных в нокаут противников. Обидное прозвище «мешкобой», которым мой собеседник наградил «Хитмена», наталкивало на мысль, что большинство оппонентов Агапова и вправду были гораздо ниже классом, но мне совершенно не хотелось верить в намеренное избегание по-настоящему серьезных соперников, и хотя дискутировать с Сергеем Олеговичем я, естественно, не стала, у меня не было никакого желания принимать за бесспорную истину выдвинутые моим клиентом обвинения в трусости. Если бы отец невесты так и продолжил бы самозабвенно копаться в турах, будто свинья в апельсинах, ни на чем в итоге не остановив выбора, возможно, я бы со злости и высказалась в поддержку Яна, но Сергей Олегович неожиданно вцепился в идею с Монако, и уже вскоре мы, что называется, ударили по рукам. Продажу такого дорогого турпакета можно было смело отнести к категории крупного фарта, и ради того, чтобы вытянувший из меня все жилы клиент ненароком не передумал, в ходе подписания договора я усердно поливала бедолагу «Хитмена» грязью прямо на глазах у едва сдерживающих ярость коллег. Когда Сергей Олегович наличными внес в кассу стоимость путевки, пышущие ненавистью взгляды сослуживцев немного смягчились, однако, я без труда поняла, что теперь мне еще долго придется отмываться от клейма беспринципной особы. С одной стороны, я вроде как «распечатала» неберущийся объект и сделала компании хорошую выручку не в сезон, а с другой — фактически покусилась на святое, и такие инциденты обычно не забывались и уж тем более не прощались.

В обеденный перерыв на меня вместо благодарности обрушилась критика, и не будь я глубоко равнодушна к общественному порицанию, у меня бы непременно испортился аппетит. В ответ на все претензии я ограничивалась емкой формулировкой «рабочие моменты» и всем видом давала понять, что «наступила на горло собственной песне» исключительно во благо компании, да и вообще, раз вы такие умные, сами попробуйте впарить кому-нибудь свадебное путешествие на Лазурный берег по заоблачной цене, и потом уже читайте мне свои нотации! Или молча продавайте в рассрочку свои Турции, Египты и Таиланды, и потом месяцами ждите, пока вернувшаяся из отпуска клиентура изволит полностью расплатиться, а я посмотрю, кого из нас начальство решит премировать к Новому Году. Если бы не риск спровоцировать неконтролируемую зависть, я бы обязательно поделилась с коллегами своим планами на праздничные выходные, но из соображений здравого смысла некоторые вещи я предпочитала без нужды не афишировать. Основной костяк нашего коллектива составляли достаточно небедные люди, а доступ к горящим турам позволял сотрудникам турфирмы регулярно путешествовать без чрезмерных затрат, но, наверное, лишь я могла сегодня наугад ткнуть пальцем в любую точку на глобусе, а уже завтра подниматься на борт авиалайнера.

Не обремененная ни семьей, ни ипотекой, я без колебаний срывалась в командировки, постоянно летала на профильные тренинги по всему земному шару, непрерывно повышала квалификацию, а количество международных сертификатов о прохождении обучающих семинаров семимильными шагами приближалось к двадцати. Я не очень одобряла практику вывешивания над столом многочисленных рамочек, но руководство придерживалось диаметрально противоположной позиции, и стена у меня за спиной постепенно превратилась в «зал славы». Какие-то курсы финансировал работодатель, за что-то я без сожалений платила из своего кармана — незаметно эти поездки стали моей страстью, и стоило мне слишком долго засидеться в столице, у меня резко падал уровень гормона удовольствия. Активно колесить по миру я начала только после развода: мой бывший муж был мало того, что скуп и прижимист, так еще и невероятно тяжел на подъем. Затем последовал длинный период апатичного безразличия, и я могла неделями не выходить из дома. Смена работы помогла мне раскрыть дремлющие таланты, и я с изумлением осознала, что найти свое призвание никогда не поздно, а если с головой окунуться в омут свежих, ранее неизведанных ощущений и смело идти навстречу трудностям, то добиться успеха реально даже с нуля, как это и произошло в моем случае. На контрасте с остальными сотрудниками я производила впечатление антропоморфного робота, внешне вроде бы выглядящего обычным человеком, но внутри представляющего собой набор микросхем: мне никто не звонил из дома и не отвлекал бытовыми проблемами, мне не надо было забирать ребенка из школы или бежать за продуктами, меня не донимали родственники, а прибавку к окладу я требовала не по причине приобретения кредитного жилья, а в качестве оценки своего ударного труда на ниве процветания родной компании. Начальство меня одновременно любило и побаивалось: любило за безотказность, преданность делу и неутомимое стремление к саморазвитию, но опасалось не столько за эмоциональную холодность, сколько в связи с провалившейся попыткой нащупать мои слабости и в соответствии с ними подобрать эффективные рычаги давления. Постепенно выяснилось, что необходимости на меня давить по большому счету-то и нет, и я сама по себе идеальный работник, а если я не завожу друзей, неохотно хожу на корпоративы и не генерирую поводов для сплетен, так это скорее мои плюсы, чем минусы. Главное, я приносила компании деньги, и деньги весьма немалые, а чем я занималась за пределами офиса и как усмиряла своих буйных тараканов, применительно к моей трудовой деятельности значения не имело.

И всё же я интуитивно старалась не перегибать палку и лишний раз не злить коллег. Чтобы меня не принимали за «синий чулок» или, что еще веселей, за убежденную лесбиянку, я честно рассказывала о своем неудачном браке, закончившемся крушением воздушных замков, и открытым текстом говорила о горьком разочаровании в самом институте семьи. С целью доказать всем сомневающимся, что я живая женщина из плоти и крови, а не созданный в секретных правительственных лабораториях андроид, я не сильно скрывала свои быстротечные романы, хотя и строго следовала правилу «в своем болоте жаб не давят», категорически не позволяя себе отвечать на ухаживания сослуживцев. Не каждому понятный образ жизни был и оставался моей прерогативой, я никому его не навязывала, но и менять его тоже не собиралась, хотя и прекрасно знала, что злые языки частенько шипят мне вслед. На тренингах меня научили разруливать конфликты в зачаточном состоянии, и на работе я успешно пользовалась полученными навыками. Да, я была чужаком, инородным телом в организме, но я превратить меня в изгоя и отщепенца коллегам так и не удалось, равно как и выжить из компании. Наши коммуникации лежали строго в рабочей плоскости, и когда за обедом у нас с менеджерами зашел разговор об Агапове, я спокойно посоветовала оскорбленным в лучших чувствах фанатам и фанаткам «Хитмена» отделять зерна от плевел, а мух от котлет. Для пущей убедительности я еще и прозрачно намекнула, что опен-спейс не оправдывает откровенное подслушивание, и действительно культурный человек никогда бы не посмел признаться в нарушении зоны приличий. После сей недвусмысленной ремарки я допивала свой кофе под недовольное цоканье и обиженное сопение, и, хотя, положа руку на сердце, мне тоже не нравились уничижительные характеристики, которыми наш VIP-клиент щедро одаривал Агапова, жертвовать премией и новогодними каникулами на Мадейре во имя гармоничных взаимоотношений в коллективе я ни при каком раскладе не намеревалась.

Но, как ни крути, отголоски разговора с Сергеем Олеговичем, весь день будоражили мой разум, и дома я всё-таки заставила себя пересмотреть бой «Агапов — Рамирес» от первого удара гонга до последнего. Невысокий, коренастый «Эль Гато», конечно, боксировал вторым номером, но и на мальчика для битья пуэрториканец ничуть не походил. Даже когда «Хитмен» зажимал Рамиреса в угол ринга, тому удавалось уклоняться от прямого попадания по корпусу, и все двенадцать раундов «Эль Гато» прочно стоял на ногах, что для соперников Агапова, судя по всему, было редкостью. Да, на победителя схватки рыжий пуэрториканский кот все равно не тянул, и в целом я бы отдала победу Яну, но оглушительного преимущества «Хитмена» я в этом бою не увидела. В силу катастрофического недостатка знаний я не могла дать оценку продемонстрированной в ходе поединка технике, но закравшиеся мне в душу сомнения получили дополнительную подпитку. Рамирес не просто лишил Агапова заветного нолика в графе «Ничьи», за воплями об украденной победе поклонники «Хитмена» не увидели кое-чего еще: прервав беспроигрышную серию боев несокрушимого чемпиона, «Эль Гато» вынудил Яна искать реванша вместо того, чтобы воплощать в жизнь честолюбивые мечты о гегемонии в среднем весе.

ГЛАВА VII

Агапов позвонил мне спустя полмесяца после знакового поединка с Рамиресом. Я была подписана на страницу «Хитмена» в соцсети, но никогда специально не отслеживала его перемещения, и каждый такой визит в столицу неизменно становился для меня приятным сюрпризом. После долгой разлуки я была искренне рада услышать в трубке голос Яна, и даже вынужденно признавала, что успела изрядно соскучиться по нашим встречам. Мы договорились пересечься в пятницу вечером, и я основательно подготовилась к приему гостя, не упустив ни одного нюанса от легкого ужина с традиционным шампанским до эротичного комплекта нижнего белья, скрытого под невесомым кружевным пеньюаром. Моя минималистичная, со стороны как будто и вовсе нежилая берлога плохо подходила для романтических свиданий, и Агапов, пожалуй, был единственным, ради кого я старалась привнести в эту откровенно неприветливую атмосферу слабый элемент домашнего уюта: наполняла воздух сладковатым дымком ароматических палочек, вынимала из серванта хрустальные фужеры на гнутых ножках, расставляла на столе эксклюзивную дизайнерскую посуду, пару лет назад привезенную из Франции во время очередного приступа сентиментальности, и вешала в ванной второе полотенце. Меня привлекала возможность ненадолго почувствовать себя женщиной — красивой, желанной, заботливой, без необходимости рисковать личной свободой и связывать себя ненужными обязательствами, и я с нетерпением ждала звонка в дверь именно ради этих забытых ощущений, порождающих в моей душе сложную гамму волнительных эмоций. Каждая встреча с Яном окунала меня в водоворот страстей, и позволяла зарядиться энергией для будущих свершений, но при этом мы оба строго соблюдали очерченные с самого начала границы, и я могла быть уверена, что наши отношения не при каких обстоятельствах не выйдут за установленные рамки. Мы были в равной мере заинтересованы хранить нашу общую тайну, и я гарантированно знала, что в один прекрасный день Агапову вдруг не взбредет в голову заявиться ко мне с чемоданом и предпринять заведомо провальную попытку «навеки поселиться» в моей скромной обители, как это сделал один из моих любовников, глупо попавшийся на измене и незамедлительно выставленный за порог оскорбленной супругой. Не менее ничтожной выглядела и вероятность того, что великий и ужасный «Хитмен» предложит мне провести уик-энд на родительской даче и оказать потенциальным свекрам посильную помощь в уборке урожая, а ответ на категорический отказ принимать участие в садово-огородных работах, выдаст сакральную фразу о незавидных котировках «старой, ленивой и меркантильной бабы» на переполненном юными нимфами рынке невест. Оба примера занимали почетное место в моей копилке самых идиотских поводов для расставания, и я по сей день толком не определилась, смешно это было или печально, но всячески страховаться от повторения подобных ситуаций я отныне не забывала и заранее предупреждала каждого претендента на доступ к телу, что кроме секса ловить со мной нечего. С Яном данный сценарий развития событий отпадал сам собой, и я высоко ценила внезапный подарок судьбы, не иначе как ниспосланный мне милосердными небесами в качестве компенсации за предыдущие неудачи на личном фронте. Больше всего я боялась, что информация о неверности «Хитмена» дойдет до его жены, и Тая примчится из Европы, чтобы оттаскать за волосы коварную разлучницу, причем, перспективы ожесточенных разборок меня особо не страшили, а вот неминуемо последующий за ними разрыв с Агаповым меня совсем не вдохновлял, и я была по-своему благодарна этой мудрой женщине за ее бездействие, хотя и не сомневалась в ее осведомленности.

Теоретически наша с Яном связь, возможно, и причиняла Таисии ущерб, но касался он только ее уязвленного самолюбия, так как я почти ничего не стоила ее мужу финансово. Даже за ничью с Рамиресом гонорар «Хитмена» составил рекордную по меркам профессионального бокса сумму, и вряд ли предназначавшиеся мне ювелирные украшения пробили существенную брешь в семейном бюджете. В масштабе совокупных доходов Агапова периодические траты на презенты для любовницы составляли каплю в море и, если помимо меня Ян не осыпал драгоценностями еще дюжину жадных пассий, а у меня воображения не хватало представить, откуда он возьмет для этого время, Тая могла вообще не беспокоиться за нажитое в браке имущество. Принимая от «Хитмена» бархатную коробочку, я машинально прикидывала, во сколько приблизительно обошлось ее содержимое и с ошарашенным восхищением понимала, что таких дорогих «побрякушек» мне больше никто не преподносил, и сама бы я никогда не разорилась на бесконечно красивую, но объективно бесполезную вещь. Мне всегда хотелось точно выяснить, кто выбирал тот золотой браслет-змейку, так изящно обвивающий мое тонкое запястье, кому принадлежала идея приобрести элегантную подвеску с бриллиантовой вставкой, идеально вписавшуюся в офисный дресс-код и ставшую моим повседневным спутником, кто остановил взгляд на миниатюрных серьгах-пуссетах, органично дополняющих любой стилистический ансамбль… Делегировал ли Ян право выбора продавцу или природа иронично наделила звезду мирового бокса эстетическим вкусом? Как бы там ни было, инициатива исходила непосредственно от Агапова, и мне бы в жизни не пришло на ум выдвигать ему материальные требования, да и оснований для зашкаливающей наглости я не видела: наши встречи доставляли удовольствие нам обоим, и дополнительно вкладываться в эти и без того вполне самодостаточные отношения просто не было смысла.

Многолетняя привычка к спортивной дисциплине положительным образом сказывалась и на поведении Яна вне тренировочного лагеря. Агапова отличала удивительная пунктуальность и если он обещал приехать к восьми, то его шаги на лестничной клетке раздавались точно в оговоренное время, и мне ни разу не пришлось томиться в ожидании и дважды разогревать в духовке безнадежно остывший ужин, а таких вечно опаздывающих товарищей я могла припомнить воз и маленькую тележку. Я по наивности полагала, что слегка задерживаться простительно лишь дамам, но, как оказалось, сильный пол не только успешно опровергал укоренившиеся в моем сознании клише, но и довольно плохо понимал разницу между «немного припоздниться» и «пропасть без вести, не отвечая на звонки, чтобы глухой ночью начать тарабанить в дверь и не униматься до озвучивания прямой угрозы вызвать полицию». С какого перепуга я должна была изображать из себя заточенную в башне принцессу, только и мечтающую сбросить веревочную лестницу рыцарю на белом коне, если у меня и так хватало, чем занять вечер, и на черта мне, спрашивается, сдался такой рыцарь, который даже предупредить о возникновении у него неотложных дел не способен?

Ян не разочаровал меня и на этот раз, и я снова убедилась, что по нему можно было смело сверять часы. Мы обнялись в прихожей, обменялись долгим поцелуем и, пока Агапов разувался, я определила на вешалку его куртку и жестом поманила гостя на кухню, где собиралась предоставить ему честь торжественно открыть запотевшую бутылку шампанского, но к моему изумлению Ян отрицательно помотал головой, взъерошил ладонью примятые вязаной шапочкой волосы и рассеянно опустился на стул. На лице «Хитмена» красноречиво желтели не успевшие до конца рассосаться гематомы и рассеянно блуждало задумчивое выражение, и мне невольно показалось, что ноги занесли его ко мне на чистом автопилоте, и теперь он с трудом собирается с мыслями в попытке сообразить, с какой целью я развернула перед ним «скатерть-самобранку».

— Шампанское откроем? — осторожно потормошила Агапова за плечо я, но он так красноречиво скривился от боли, что я резко отдернула руку, присела рядом и, пристально вглядываясь в усталые, потухшие глаза, спросила, — у тебя всё нормально?

— А ты как думаешь? — адресовал мне встречный вопрос Ян, и к своему стыду я не сразу нашлась с ответом, а когда уже открыла рот, чтобы выдать порцию банальностей, Агапов мягко приложил палец к моим губам, — не надо, Мика, я здесь не для того, чтобы ты меня пожалела. Я не нуждаюсь в сочувствии, тем более, что бой с Эль Гато я выиграл, и весь мир это видел.

— Но выиграл не настолько убедительно, чтобы твое преимущество на ринге не оставило судьям ни единого шанса объявить ничью, и это тебя угнетает! — резюмировала я, — ты должен был побеждать Рамиреса нокаутом, тогда бы никто не смог подтасовать результаты поединка, но всё пошло не по плану. Могу я спросить почему так случилось, или лучше мы не будет касаться этой темы и наконец приступим к ужину, пока он совсем не остыл?

— А я смотрю, ты держишь руку на пульсе, — хмуро усмехнулся «Хитмен», явно не ожидавший, что я ни с того, и с сего начну сыпать аналитическими выкладками, и я уже вознамерилась было извиниться за вопиющую беспардонность, как мой гость вдруг вскинул голову и с отчетливо читаемым замешательством вполголоса произнес, — мне и правда надо с кем-то поговорить, и, похоже я напрасно, не рассматривал тебя в качестве подходящего собеседника. Но захочешь ли ты меня слушать или, как обычно, просто поможешь мне снять напряжение?

ГЛАВА XVIII

В какой-то момент я внезапно осознала, до какой степени нелепо сейчас выглядят мои голые ноги, выпрыгивающая из глубокого декольте грудь и просвечивающие сквозь ажурную сетку гипюра трусики, после чего меня обуяло непреодолимое желание сменить чересчур фривольный наряд на что-нибудь более пристойное. Я инстинктивно одернула распахнувшийся уже до полного неприличия пеньюар, отбросила с лица специальное накрученные перед свиданием «голливудские локоны» и, всем своим резко посерьезневшим видом дав Агапову почувствовать, что культурно-развлекательная программа временно откладывается, полностью обратилась в слух. Ян понимающе усмехнулся и неожиданно провел тыльной стороной ладони по моей щеке. Мимолетное прикосновение вышло у него настолько естественным и трогательным, что у меня предательски екнуло сердце, а это уже был чрезвычайно плохой симптом. Однажды я строжайшим образом запретила себе ставить знак равенства между физическим влечением и духовной близостью, и за долгие годы в статусе свободной женщины я не могла припомнить ни одного эпизода, когда бы это правило было нарушено.

На самого деле ситуация, по всем признакам, складывалась довольно неординарная. Создавая свой собственный кодекс взаимодействия с мужчинами, я опиралась исключительно на горький опыт прошлого, но судьба, увы не наделила меня даром провидения, и непредсказуемое появление в моей жизни легендарного чемпиона великолепно вписывалось в критерии форс-мажоров. Наверное, мне просто необходимо было твердо уяснить для себя, что «Хитмен» — это «Хитмен» и причесывать его под одну гребенку с предшественниками явно не следует, а значит, определенных привилегий мой звездный гость несомненно достоин, и ничто не мешает мне с чистой совестью пойти на «послабление режима».

По губам Агапова скользнула легкая улыбка: по-моему, он догадался, как сложно мне даются всякого рода «телячьи нежности», и в его темно-карих, почти черных глазах я заметила искреннюю благодарность. Похоже, Ян был признателен мне даже не столько за готовность выслушать, сколько за то, что я не отстранилась в ответ на прикосновение его руки, и я снова испугалась за целостность своей доныне непрошибаемой брони. Впрочем, чему я, в сущности, удивлялась — до недавних дней «Хитмен» тоже считался неуязвимым для соперников по рингу, так что, как говорится, селяви.

— Мы очень ждали объединительный бой с «Эль Гато», — нарушил затянувшееся молчание Агапов, — я и вся моя команда — тренерский штаб, промоутер, мы много работали для того, чтобы этот поединок состоялся. Не знаю, ты в курсе или нет, но в предыдущем бою с Роном Хартли я впервые в профессиональной карьере прошел дистанцию в двенадцать раундов, и сразу начались разговоры, что «Хитмен» уже не тот, что с возрастом я сильно сдал, что публика стремительно теряет ко мне интерес, и поэтому мне срочно нужен «большой бой» по системе «Pay per view» и обязательно с раскрученным соперником наподобие Рауля Рамиреса. Переговоры с промоушном «Эль Гато» получились очень непростыми, и всё, как обычно, уперлось в деньги. Рамирес — дойная корова «Gloria Boxing», американской промоутерской компании, которая инвестирует огромные средства в его продвижение и конечно же жаждет получить отдачу от вложений. Пуэрториканцы, мексиканцы и все те, кого в Штатах принято называть «Hispanic», считают Рамиреса своим кумиром, у себя на родине он пользуется бешеной популярностью… Короче, представители «Эль Гато» выставили нам неприемлемые условия. Менеджеры «Gloria Boxing» отказывались признавать меня «Стороной А» и настаивали на распределении гонораров по схеме 70/30 в пользу Рамиреса, а потом еще и потребовали, чтобы я спустился до 155 фунтов, хотя это их подопечный должен был ради боя со мной подняться из велтеров в средний вес. Переговоры практически зашли в тупик, никто не собирался уступать, и я уже свыкся с мыслью, что поединка не будет, и промоутер найдет мне на осень другого оппонента, но у нашего боя с «Эль Гато» был слишком высокий финансовый потенциал, и решающую роль в достижения соглашения сыграла жадность. Рамирес поднялся до миддлвейта, а я внял совету Сэма Броуди и снизил планку по гонорару. Промоутер убедил меня, что в Америке основной движущей силой продаж билетов и трансляций является именно «Эль Гато», а я в любом случае заработаю рекордную для себя сумму и не останусь в накладе. Мое мнение, что «Gloria Boxing» продавила Броуди, но тут нужно понимать, что бокс — это не только спорт, но и бизнес, и я вынужден был проглотить эту горькую пилюлю. Мне необходимо было избавляться от репутации «мешкобоя» и грозы ноунеймов, а, как я тебе уже сказал, в майском поединке с Роном Хартли я был опасно близок к ничейному результату, и это явно не прибавило мне очков. Одним словом, вопрос с Рамиресом решился положительно, я уехал в лагерь и приступил к подготовке. Рутинные тренировки, физика, спарринги… Том Гарсия, мой тренер, сам выходец из мексиканских эмигрантов, и он настраивал меня показать «Эль Гато» бой в мексиканском стиле, чтобы Рамирес лег на канвас максимум в пятом раунде. Я тоже нацеливался вырубить его как можно быстрее или на худой конец прижать к канатам и забить в мясо. Если не принимать в расчет браваду «Эль Гато» и громкие заявления его промоушна, в этой схватке я был фаворитом. Нет, никто не говорил, что это чистой воды мисматч, «Эль Гато» — андердог, и мое поражение от Рамиреса стало бы апсетом года, но коэффициенты букмекеров прямо указывали, кто из нас здесь настоящая «Side A». Но проблемы у меня начались еще до того, как я вышел на ринг. Раньше я вообще не ощущал трудностей со сгонкой веса, я потому и не поднимался, скажем, до 168 фунтов, что мне было комфортно в своем дивизионе, я планировал собрать все пояса в миддле, и у меня это успешно получалось. Я всегда нормально набирал в перерыве между боями, а потом сгонялся перед взвешиванием, это было для меня стандартной процедурой, я никогда особо не заморачивался по поводу веса, а тут вдруг началась какая-то чертовщина. Правильное питание, сауна, манипуляции с потреблением воды и натрия — все это помогало, но очень медленно, и мне пришлось прибегнуть к экстремальному способу. Давай я тебе в общих чертах объясню, как происходит сгонка у профи: за несколько часов до взвешивания ты ложишься в солевую ванну, где из тебя выжимается до десяти литров жидкости, и ты выходишь оттуда ослабленным до такой степени, что потом встаешь на весы едва ли не в предсмертном состоянии и еле держишься на ногах. Присмотрись для интереса, как выглядят боксеры на взвешивании — иногда кажется, что они вот-вот рухнут от изнеможения. Но у меня не было другого выхода, я согнался, взвесился и улегся под капельницу с физраствором, чтобы восполнить дефицит воды, минералов и витаминов. «Эль Гато», наоборот, набрал мышечную массу, но при этом выглядел очень сухим, да и с ног он не валился. Я был по-прежнему уверен, что одолею его за счет преимущества в росте и силе удара — мой тренер называл Рамиреса «раскабаневшим велтером», а такого противника было можно и нужно побеждать нокаутом. Но мои тридцать пять лет и двадцать семь «Эль Гато» стали решающим фактором. Уже на ринге до меня дошло, что Рамирес вовсе не велтер, он природный средневес, и все прошлые годы специально сгонялся до 155, скорее всего пользуясь точно теми же адскими методами, а сейчас у него отпала необходимость себя истязать, и в миддлвейте он раскроется в полную мощь. Соваться с таким ростом в супермиддл я бы ему не рекомендовал, но в 160 фунтах Рамирес чувствовал себя превосходно, и очень странно, что на взвешивании меня не насторожил его цветущий вид в то время, как я буквально умирал от обезвоживания. Даже не знаю, что сказать тебе про сам бой… В первой половине «Эль Гато» включил «велосипед» и не вступал со мной в размены, но у него были хорошие контратаки, я слишком много напропускал. В начале шестого раунда у Рамиреса зашел жесткий апперкот, я понял, что дело плохо, и, если я сейчас не выложусь, «Эль Гато» получит победу по очкам. Я уже не думал о защите, просто пёр на него, как танк, лупил его джебами и боковыми, пока не загнал в клинч. Я надеялся, что Рамирес вот-вот выдохнется, и я его уложу, но у него всё еще оставался запал на спурты, а в девятом раунде он меня потряс. Я только каким-то чудом устоял после пропущенного оверхенда, и к счастью, рефери не заметил, что меня тряхануло, иначе бой мог бы быть остановлен. К последним раундам мы оба устали и вымотались, но концовка осталась за мной — пусть я продолжал пропускать панчи, но они не причиняли мне вреда, зато «Эль Гато» постоянно отступал, и трибуны это видели. В финальном раунде Рамирес внезапно прибавил в скорости, и я, как ни старался, не смог его достать, но знаешь, что самое страшное, Мика? За миг до удара гонга я думал не о том, что мне не хватило времени дожать «Эль Гато»! Я возносил хвалу небесам за то, что у «Эль Гато» не хватило времени дожать меня. Да, две трети боя были моими, пусть и на тоненького, но я выиграл! Судьи отняли у меня победу, однако, ты была права, когда сказала, что я сам позволил им это сделать. Все четыре пояса и сейчас при мне, и ноль в графе «поражения» все еще на месте, но я скажу тебе честно — начиная с Рона Хартли что-то идет не так. Я старею, Мика, выхожу в тираж, а те два по-настоящему больших боя, которые должны были стать вершиной моей карьеры, я провел на весьма посредственном уровне.

ГЛАВА IX

В какой-то момент мне внезапно подумалось, что со стороны и, так сказать изнутри, происходящее на ринге выглядит совершенно по-разному, а и если прибавить сюда значительные различия в восприятии у профессионала и дилетанта, то в итоге мы и вовсе получим две отдельных точки зрения, которые запросто могут не совпадать между собой. Но невзирая на то, что речь Агапова изобиловала спортивной терминологией, и о значении тех или иных словечек я была вынуждена догадываться преимущественно по контексту, общий смысл пронизанного горечью рассказа я на все сто процентов уловила. Я даже несколько удивилась, когда вдруг осознала, что откровения «Хитмена» только подтвердили мои интуитивные ощущения: все эти дни я испытывала смутную тревогу, и, как оказалось, кошки у меня душе скребли не зря. Но основная странность этой причудливо складывающейся истории прослеживалась в другом — какое мне по большому счету было дело до побед и поражений Яна, если отношения между нами сводились исключительно к сексу, а промежуток между встречами исчислялся месяцами? Зачем мне, принципиально не увлекающемуся боксом и бесконечно далекому от спортивного закулисья человеку, сдались подробности противостояния с Раулем Рамиресом, и на какую реакцию рассчитывал Агапов, самозабвенно вываливая на меня свои переживания? Как мне нужно было поступить? Молча взять его за руку, сплести наши пальцы в замок и, застыв в неподвижности, слушать тишину, пока Ян не высвободит ладонь? Или мне стоило с громким хлопком открыть шампанское, уверенно разлить искрящийся напиток по фужерам и торжественно провозгласить тост за новые свершения? А, может, я должна была вообще убрать злосчастную бутыль обратно в холодильник, а на смену ей выставить в центр стола припасенный для особых случаев коньяк, порезать колечками лимон и за компанию с Агаповым залихватски опрокинуть рюмашку? Я мучительно перебрала в голове десятки вариантов, но каждый из них казался мне одинаково неудачным. Я напрочь отвыкла от роли «надежного тыла», и упорно не находила более или менее подходящих слов поддержки — за годы в одиночестве я потеряла такое бесценное качество, как женская мудрость, и сейчас мне было крайне прискорбно констатировать, что любое проявление эмпатии дается мне с превеликим трудом.

— Ты планируешь реванш…то есть рематч с «Эль Гато»? — спросила я, понимая, что психологически мне гораздо легче ненавязчиво перевести беседу в конструктивное русло, чем с криком «Ты всё равно лучший!» порывисто броситься Яну на шею. Я не сомневалась, что мой чрезмерный прагматизм больно ранит Агапова, но, похоже, что мой гость и вправду заводил это разговор не с целью вызвать сочувствие, и его адекватный ответ стал тому прямым доказательством.

— Нет, ты права, для меня это будет именно реванш, — неохотно признался «Хитмен», — я точно слил Рамиресу по меньшей мере три раунда, моя вина, что я недооценил оппонента и не сумел вовремя перестроиться. Кроме тебя я никому этого не скажу, но я провалил этот чертов бой, ничья с «Эль Гато» для меня немногим лучше поражения, и мне жизненно необходимо вернуться на ринг уже весной. Вот увидишь, в реванше я быстро собью с Рамиреса спесь, и напомню публике, кто из нас настоящий чемпион. «Эль Гато» уйдет с ринга с чувством собственной ничтожности, и раз зрители ждут от меня «Big Drama Show», я его устрою. Моя команда будет настаивать на прямом реванше, и, если промоушн Рамиреса пойдет в отказ, всем сразу будет ясно, что ничья была всего лишь результатом несправедливого судейства, и «Эль Гато» боится меня, как огня, потому что дважды этот фокус у «Gloria Boxing» уже не прокатит. Единственный шанс честно победить меня — это нокаут, но в следующем бою я не позволю Рамиресу меня потрясти. Знаешь, что меня действительно беспокоит? Менеджеры «Эль Гато» могут под разными предлогами затягивать подписание контракта на проведение второго боя, а время работает против меня. Через год мне исполнится тридцать шесть, а Рамирес по-прежнему будет находиться на пике формы, и мне нельзя допустить, чтобы он разыграл свой главный козырь — молодость. Я уповаю на то, что бой по системе платных трансляций очень выгоден для телемагнатов, и они не упустят возможности основательно навариться на реванше. Свежие данные по PPV показали, что американцы проявили огромный интерес к прошедшему поединку, они заинтригованы неоднозначной развязкой и готовы выкладывать деньги за продолжение. Надо ковать железо пока горячо, и только слепой не видит, какой коммерческий потенциал у этого боя.

— Хорошо, пусть будет так, как ты говоришь, — кивнула я, — и что, опять сумасшедшие нагрузки и бешеная сгонка веса? По-моему, твой организм будет не в восторге от подобных издевательств.

— Это всё ерунда, не бери в голову! — отмахнулся Ян, — постараюсь много не набирать, сгонюсь постепенно…Сейчас я примерно знаю, где меня подстерегают подводные камни, и смогу избежать досадных ошибок. Мне даже на руку, что «Эль Гато» свято уверовал в свою крутизну. Он выйдет на бой расслабленным, я подловлю его на контратаке, нокаутирую одним ударом, и восстановлю статус-кво!

— Звучит впечатляюще, — согласилась я, — а теперь представь, что где-то в Пуэрто-Рико Рамирес точно также сидит на кухне и обсуждает с любовницей перспективы реванша. Или ты считаешь, что он не извлек урока и снова будет драться с тобой по старой схеме?

— Я считаю, что Эль Гато, да и любой другой из моих знакомых боксеров, вряд ли общаются с любовницами на профессиональные темы, — многозначительно хмыкнул Агапов, — и только меня сегодня занесло не в ту степь. По-моему, эти разговоры тупо портят нам вечер. Для таких бесед есть тренер, вот его и нужно напрягать. Я не собирался грузить тебя своими проблемами, как-то само собой вышло. А что касается Рамиреса, что бы за хитроумные комбинации он там не выдумал, на ринге я не дам ему развернуться, так что ему придется забыть о своих домашних заготовках.

— Можно я еще кое-что спрошу у тебя напоследок, и затем мы наконец-то поужинаем? — набралась наглости я, однако, Ян отнесся к моему излишнему любопытству достаточно спокойно.

— Пожалуйста, — без колебаний разрешил он, откидываясь на спинку стула, — я тебя слушаю.

— Почему ты поделился своими мыслями о ходе поединка со мной, а не с тренером? — выдохнула я, — разве не логичнее было бы разобрать с ним истинные причины твоего не самого удачного выступления, а затем вместе выстраивать стратегию на реванш уже непосредственно с учетом предыдущих ошибок?

— Потому что эти мысли крамольны по сути! — воскликнул «Хитмен», и в его резко потемневших глазах ослепительно полыхнула ненависть, но направлена эта бесконтрольная вспышка явно была не на меня, — я не могу признать, что провел титульный бой, который смотрела миллионная аудитория, хуже какого-то Рамиреса, только вчера поднявшегося из полусреднего веса. Если я хоть раз скажу вслух, что в девятом раунде соперник меня практически деклассировал, если даже просто заикнусь об этом в присутствии Гарсии или Броуди, в их глазах я тут же превращусь в нытика и слабака, но и это не самое главное, Мика. Зачем промоутеру организовывать мне большие бои, если я способен побеждать только мешков? Броуди нужен чемпион мира, номер один в рейтинге pound-four-pound, и, если я открыто скажу ему, что ничья с «Эль Гато» — это успех, а не провал, он найдет мне очередного мальчика для битья, чтобы сохранить имидж великого нокаутера. А тренер… А что тренер? Из лагеря он меня, конечно, не выгонит, но мне бы хотелось достойно выглядеть в его глазах. Нет, Мика, я буду на всех углах вопить, что меня бессовестно ограбили и требовать рематча с Рамиресом, так как в противном случае меня ждет незавидная участь. Вот смотри, завтра я участвую в церемонии открытии юношеского турнира, в четверг у меня съемки для рекламы смартфона, в пятницу меня пригласили на заседании спорткомитета… Не время разрушать легенду!

— Буквально на днях мне довелось пообщаться с твоим хейтером, — с грустным смешком поведала я — вдоволь наслушалась и про мешкобоя, и про потерю формы… Я сделала вид, что разделяю его мнение, и тем самым вызвала бурное негодование всего коллектива. Зато я мастерски втерлась в доверие к клиенту и к всеобщей зависти продала ему дорогущий тур в Монако, но мне до сих пор стыдно за свое поведение. Надеюсь, ты простишь мне предательство? Ничего личного, только бизнес!

— Хейтеры у меня всегда были, но после боя с «Эль Гато» их количество существенно выросло, — покачал головой «Хитмен», — но после того, как я отправлю Рамиреса в нокаут, все изменится. Я получу свой гонорар за реванш и завершу карьеру непобежденным. Повешу перчатки на гвоздь и открою собственную промоутерскую компанию, буду продвигать местных ребят за рубежом и взращивать свою плеяду чемпионов. Но прежде я должен поставить точку в противостоянии с «Эль Гато», и весной я это обязательно сделаю. Я вижу, нет, я чувствую, что ты во мне сомневаешься, но тогда вот что, Мика, я приглашаю тебя посетить бой и убедиться, что я все еще Number One в среднем весе. Я могу оплатить тебе дорогу и проживание в Штатах и достать билеты на лучшие места… Ты ведь приедешь? Обещай мне, что приедешь!

ГЛАВА X

Наводя марафет в предвкушении приятного вечера с любовником, я не могла и предположить, что наша встреча неожиданно обернется задушевными разговорами, варьирующимся в широком диапазоне от обсуждения спортивных взлетов и падений до внезапного приглашения на рематч, и после того, как Ян на полном серьезе потребовал у меня четкого ответа, я машинально впала в непривычную растерянность и несколько секунд лишь изумленно хлопала ресницами. Сходу загнать меня в глухой тупик было задачкой и не из легких, но «Хитмен» меня, что называется, «потряс», и я сейчас я чувствовала себя так, будто меня в лучших боксерских традициях основательно приложили по голове.

— Ты правда считаешь это хорошей идеей? — уточнила я, — по-моему, мне нечего делать в Америке, а бой я могу посмотреть в прямом эфире.

— Нет, я хочу, чтобы ты всё увидела в живую, — продолжал активно настаивать на своем Агапов, и по его решительному тону я поняла, что возражений он категорически не приемлет, — Мика, ты сама не представляешь, от чего отказываешься! Это будет грандиозное событие, я гарантирую, что ты не пожалеешь, если приедешь. Я уже сказал, все финансовые вопросы я беру на себя, ты просто сядешь в самолет и прилетишь в США. Ты ведь еще не была в Штатах? Я помню, ты сама мне об этом говорила!

— Ну да, не была, и что теперь? — вскинула брови я, — Ян, давай начистоту — зачем я тебе там нужна? Какой тебе прок от моего присутствия на трибунах среди толпы орущих мужиков? Ты, конечно, извини, но посещение боксерских поединков не принадлежит к числу моих любимых развлечений, а оказать тебе моральную поддержку я могу и на расстоянии.

— Мика, это разные вещи, — «Хитмен» в сердцах разрубил воздух ребром ладони, и его взгляд вдруг наполнился какой-то совершенно детской обидой — беспричинной и в то же время обезоруживающей, — неужели я многого прошу? Я куплю тебе билеты в бизнес, забронирую номер в хорошем отеле, а насчет орущих мужиков, так я заранее предупрежу кого надо, и к тебе ни одна собака даже на пушечный выстрел не сунется. Поездка не будет стоить тебе ни копейки, я целиком компенсирую тебе любые расходы.

— Это уже нюансы, — сдержанно заметила я, — но ты до сих пор не объяснил, почему тебе взбрело в голову вытащить меня в Америку? Мы знакомы год, и прежде мне таких предложений не поступало. Я имею право хотя бы узнать, что изменилось?

— Ты очень странная женщина, — вместо ответа охарактеризовал меня Агапов, и судя по пляшущим в его черных глазах огонькам, славящийся своим хладнокровием «Хитмен» начинал не на шутку заводиться, — другая бы уже давно прыгала бы до потолка от счастья и начинала паковать чемоданы, и только ты требуешь, чтобы я детально обосновал свои мотивы. Ты ищешь логику там, где она не всегда есть. Мне будет спокойней на душе, если ты будешь рядом. Так тебя устроит, или я всё еще недостаточно рационален?

— Ты абсолютно иррационален, и честно говоря, для меня это в новинку, — не сочла необходимым скрывать свое истинное отношение к словам Агапова я, — ладно, сообщи мне, когда промоутеры стопроцентно определятся с датой рематча, и я сориентируюсь по обстановке. Кто знает, до какой степени сильно я буду загружена на работе…

— Хочешь я расскажу тебе, сколько мне заплатили за бой с Рамиресом? — весьма своеобразно отреагировал на мое расплывчатое обещание Ян, — даже при существующем раскладе я получил пятнадцать миллионов долларов, и это без учета обязательной доли от платных трансляций. Вслушайся в эту цифру, двадцать лимонов зеленью, Мика! И ты считаешь, я не найду денег, чтобы ты смогла взять внеочередной отпуск в своей конторе?

— Вообще-то я не спрашивала тебя о деньгах, — напомнила я и под влиянием осенившего меня наития добавила, — но мне кажется, я поняла, к чему ты клонишь. Я думаю, ты уже успел десять раз раскаяться в своей откровенности, и теперь опасаешься, как бы я не вознамерилась извлечь выгоду из наших близких отношений. Раздать интервью желтой прессе, пуститься в турне по ток-шоу, засветиться в социальных сетях — этого ты боишься и поэтому отчаянно стремишься купить мое молчание? Не смеши меня, Ян! Во-первых, если за минувший год я никому не рассказала о нашей связи, значит, я не сделаю этого и впредь, а во-вторых, я высоко ценю твое доверие, и всё, что ты сегодня наговорил о бое с «Эль Гато», никогда не выйдет за пределы этой комнаты. Твои подозрения оскорбительны, а неуклюжие попытки заткнуть мне рот смехотворны вдвойне.

— Боже, Мика, какой фантастический бред ты несешь! — уронил темноволосую голову на руки Агапов, — это же ни в какие ворота не лезет. Я и не догадывался, что у тебя настолько развито воображение! Черт возьми, если бы я хоть раз усомнился в твоей надежности, меня бы здесь не было. Или ты полагаешь, что в моей жизни недостает адреналина, и мне нравится ходить по минному полю? Так вот, адреналин я с избытком получаю, выходя на ринг, а с тобой мне, наоборот, легко и спокойно. Было. До нынешнего момента.

— Но согласись, что теоретически я бы могла тебя шантажировать? — я, конечно, глубоко впечатлилась гневной отповедью «Хитмена», но голос разума упрямо не позволял мне поддаться эмоциям, — да, у меня нет конкретных фактов, но охотникам за сенсациями они и не нужны. Дай им зацепку, и они сами всё раскопают. А уж желающих хайпануть на ситуации с Рамиресом тем более найдется немало. Ясный перец, что одними колечками да сережками тут не обойдешься, вот ты и задействовал тяжелую артиллерию — поездка в Америку, билеты в VIP-ложу, и прочие золотые горы, которые ты готов мне посулить, лишь бы я и дальше хранила твои секреты. Как говорится, «язык мой — враг мой», и ты пусть задним числом, но всё-таки понял, что раскрываться передо мной было довольно опрометчивым поступком.

— Я пойду, — рывком поднялся на ноги Агапов, лихорадочно ощупал карманы и нервно швырнул на стол бархатный футляр с логотипом знаменитого ювелирного дома, — это тебе, но, наверное, ты и за обычным подарком видишь какую-нибудь мерзкую подоплеку, даже если на самом деле я всего лишь от души хотел порадовать тебя красивой вещью. Всего наилучшего, Мика, я тебя больше не потревожу.

— Ян, постой! — я перехватила его в прихожей и недвусмысленно загородила входную дверь своим телом, запоздало устрашившись собственной импульсивности, — я перегнула палку!

— Перегнуть палку может только толстая стриптизерша, — хмуро скаламбурил Агапов и явно настроился оттеснить меня в сторону, но я собиралась твердо стоять до конца, хотя и понимала, что наши силы неравны, и, если Яну захочется взять меня за шкирку, он без особого труда осуществит задуманное и в мгновение ока освободит себе путь.

— Я была не права, — нашла в себе мужества признаться я, — и мне ужасно стыдно за всё, что я тебе наговорила. Да, мне везде мерещится двойное дно, я разучилась доверять людям, и чтобы избежать горького разочарования, заведомо готовлюсь к худшему. Мне так проще жить, понимаешь? Мне все еще невыносимо больно касаться этой темы, но, возможно, когда-нибудь я тоже отважусь поделиться с тобой сокровенным, как ты поделился со мной. Увы, я не эталон порядочности, потому что порядочные женщины не спят с чужими мужьями, но, когда дело касается умения держать язык за зубами, я не подведу. Я имею в виду и нас с тобой, и подробности боя с «Эль Гато» — мне нет резона злоупотреблять твоим доверием.

— Тогда почему ты затеяла этот дурацкий конфликт? — Ян так и стоял в дверях с переброшенной через плечо курткой и зажатым в руке рожком для обуви, но смятение в его глазах свидетельствовало о том, что он не спешит покидать мой дом. Свет в коридоре падал таким образом, что созревшая около переносицы гематома желтым пятном выделялась на смуглой коже, так что сниматься в рекламе без грима я бы своему любовнику однозначно не советовала.

— Не знаю, — я больше не преграждала Агапову путь и «Хитмен» был волен в любой момент со мной попрощаться, но интуиция подсказывала мне, что этой ночью он уже никуда не уйдет, — вероятно, я испугалась.

— Чего испугалась? — окончательно перестал понимать ход моих мыслей Ян, — Мика, ты о чем?

— Это не важно, — чересчур жестко пресекла дальнейшие расспросы я, — ты и правда хочешь, чтобы я полетела в Вегас?

— А с чего мне врать? — безнадежно запутался в хитросплетении моей непостижимой логики Агапов, — до мы весны мы с тобой вряд ли встретимся. Мне предстоят усиленные тренировки, почти всё время я буду находиться в лагере. Я даже свою семью перевожу в Штаты, потому что иначе я скоро забуду, как выглядят мои дети. Реванш с «Эль Гато» должен состояться в начале мая, это моя главная цель, и я больше ни на что не буду распыляться. На этой неделе я планирую завершить дела в столице и не возвращаться сюда до лета. Следующие полгода мы проведем вдали друг от друга, но я очень надеюсь увидеть тебя на трибунах. И прошу тебя, не надо всё усложнять, прилетай и всё.

ГЛАВА XI

Безусловно, эта роковая ночь стала началом конца, но тогда я еще в полной степени не осознавала, чем впоследствии обернется для меня легкомысленное пренебрежение железным правилом, которого я неукоснительно придерживалась на протяжении восьми лет с момента развода и которое неоднократно спасало меня от повторных ошибок. Я слишком сильно сократила дистанцию там, где этого категорически не стоило делать, и позволила Яну пересечь демаркационную линию, проведенную мною для того, чтобы отделить прошлое от настоящего, а мой любовник в свою очередь не замедлил воспользоваться моментом и с присущей ему решимостью переступил границу запретной зоны. Я должна была жестко пресечь вторжение и, не стесняясь в выражениях, указать Агапову его истинное место в моей жизни, но на практике не только не вышвырнула нарушителя за пределы периметра, но и самолично распахнула перед ним ворота. Душераздирающе скрипели ржавые, несмазанные петли, натужно скрежетали тяжелые засовы, и моя неприступная крепость была как никогда близка к падению. Я перебросила мост через кишащий ядовитыми змеями ров и добровольно открыла доступ в свою укрепленную цитадель, долгие годы выдерживавшую самые яростные натиски и неизменно защищавшую меня от разочарований и потерь. Толстый бронированный панцирь, словно доспехи, оберегавший мое по-прежнему уязвимое сердце, внезапно пошел трещинами, а затем и вовсе раскололся на тысячу кусков, и я испуганно вздрогнула, когда вдруг ощутила, как плавятся дрейфующие в бескрайнем океане айсберги и тает вечная мерзлота. Но даже в это мгновение у меня еще был шанс остановиться: доходчиво объяснить Яну, что я не вижу причин переводить наши отношения на новый уровень, с оскорбительной прохладцей в голосе попросить «Хитмена» оставлять свои проблемы за порогом, если он, конечно, он и впредь намерен весело проводить со мной время, и в свойственной мне прямолинейной манере озвучить принципиальное нежелание омрачать наши встречи околоспортивными разговорами. Тем не менее, я проигнорировала внутренний голос, и впервые со дня развода пустила всё на самотек, и оправдать мою непростительную беспечность могла разве что накопленная усталость от вечных рамок и ограничителей. Я наивно полагала, что редкие и краткие свидания с Агаповым ни на что не способны повлиять, и, значит, он — идеальный кандидат на роль громоотвода. Большего я все равно не захочу, в качестве мужа Ян был мне в корне не интересен, так что его жена могла и дальше спать спокойно, а заплыть за буйки нас заставила обоюдная потребность в духовной близости, по сути являющаяся органичным дополнением к близости физической, но по ряду обстоятельств доселе представлявшая для меня непозволительную роскошь.

Впрочем, если отбросить всю эту риторику, тем вечером мне нужно было просто дать Агапову уйти, но у меня элементарно не хватило духу вовремя предотвратить крушение устоявшейся схемы взаимодействия с мужчинами. Произошло это не потому, что я испытывала к «Хитмену» нечто большее, чем привязанность, не потому, что на фоне моих прочих увлечений Ян был по-настоящему особенным благодаря звездному статусу и проистекающей из него бешеной популярности, не потому что меня возбуждали общие секреты и не потому что я надеялась извлечь из этого романа материальную выгоду. Я бы ни за какие коврижки не променяла свою выстраданную свободу на донельзя туманные перспективы, я годами шла к независимости, и сейчас наконец-то почувствовала себя полноправной хозяйкой судьбы, но где-то глубоко внутри и поныне жила так и оставшаяся нереализованной мечта о женском счастье. Правда, моя персональная концепция счастья не вписывалась в традиционный сценарий, я не гналась за «штанами в доме», и уж тем более не была готова приносить себя в жертву ради того, чтобы вышеупомянутые «штаны» не прибились к чужому очагу, однако, я подспудно стремилась к искренности, а не находя ее, довольствовалась жалким эрзацем. Частично я была виновата в этом сама, когда четко обозначала личное пространство, но в случае с Яном многократно отточенная на десятках его предшественниках тактика дала спонтанный сбой, хотя ничего, что называется, не предвещало беды. Завороженная его пронзительной, надрывной откровенностью, я потянулась к нему, как изнемогающий от жажды путник жадно тянется к источнику живительной влаги, и на миг забыла о необходимости поддерживать свои гарнизоны в боеспособном состоянии. Я так и не ответила для себя на вопрос, почему Агапов осознанно пошел на риск и неосторожно посвятил меня в свою тайну, но это непостижимое, и оттого вдвойне бесценное доверие перевернуло мой привычный мир. Из любовницы, сексуального партнера, объекта вожделения я превратилась в друга, рядом с которым можно снять приросшую к лицу маску, так неужели я бы посмела отвергнуть человека, каким-то чудом разглядевшего во мне не только циничную стерву с волевым характером и четкими приоритетами, но и родственную душу? Я чересчур хорошо знала, что такое предательство и как долго потом рубцуются раны, вероломно нанесенные тебе в ту минуту, когда ты слишком беспомощен и слаб, чтобы дать достойный отпор.

Сказать честно, я совсем не рвалась в Лас-Вегас, но не смогла отказать настойчивым просьбам Яна и под нажимом всё-таки дала согласие на это крайне авантюрное предприятие. Я надеялась, что Агапов додумается рассадить меня и Таю по разным трибунам, но сам факт нахождения в одном помещении с его женой меня, естественно, не вдохновлял. Я вообще не видела смысла в американском вояже и открытом текстом об этом заявляла, но Ян был непреклонен, и я потихоньку настраивалась на неизбежные бодания с посольством по поводу визы. Одиноких дам из стран бывшего соцлагеря в США пускали весьма неохотно, но работа в туристической компании и наличие недвижимого имущества, равно как и сугубо развлекательные цели поездки настраивали меня на оптимистичный лад. Агапов обещал выслать мне билет на поединок, а также оплатить отель и авиаперелет, и я к огромному изумлению поймала себя на мысли, что мне страшно неловко брать с «Хитмена» деньги. Дошло до того, что я едва не предложила разделить расходы пополам, как и это обычно и происходит у друзей, но вовремя сообразила, насколько сумасшедшей подобная логика будет смотреться со стороны. Учитывая, что грядущий мордобой я, как говорится, видала в гробу, а мое присутствие на поединке было нужно исключительно Яну, я не стала и заикаться о располовинивании затрат, да и стоимость места в бизнес-классе на нью-йоркском рейсе вынудила меня отказаться от намерения продемонстрировать гонор. Двенадцать часов в экономе моя тонкая душевная организация могла и не вынести, а воспоминания о намертво затекших конечностях и о корпулентном соседе спереди, буквально зажавшем мое тело между креслами, преследовали меня в кошмарах еще со времен эпохального путешествия в солнечную Доминикану, куда руководство фирмы в приступе скупердяйства отправило меня на стажировку самым дешевым чартером. Повторять печальный опыт мне ничуть не улыбалось, и, слегка поколебавшись, я отдала все расходы на откуп Агапову, чему тот, по-моему, только обрадовался.

Ян покинул столицу приблизительно через неделю, но за эти дни мы встретились лишь единожды. Насыщенный и плотный график «Хитмена» толком не оставлял ему свободного времени, но еще до отъезда Агапова в Штаты я ощутила заметные перемены. До той ночи мы никогда не созванивались в промежутках между свиданиями — а зачем, если у нас не было ничего общего, кроме постели? Никому из нас даже в голову не приходило набрать номер и спросить, скажем, как дела, и пожелать друг-другу спокойной ночи — мы с Яном ужинали, до изнеможения занимались любовью и тепло расставались до следующего раза, причем, вероятность наступления этого самого раза была достаточно условной величиной. Никаких планов на будущее, никаких взаимных обязательств, будь как будет, а если и не будет, то ничего страшного. И тут вдруг раздается звонок в «межсезонье»: «Привет, Мика, туда-сюда, пятое-десятое, что нового?». И вроде бы ничего конкретного, дежурные фразы о погоде, пару банальных реплик о здоровье, но ведь раньше не было и этого — Агапов мог пропасть на срок до полугода, и я даже не вспоминала о его существовании, а тут мы с явным удовольствием болтали ни о чем и однажды, повесив трубку, я взглянула на себя в зеркало и обнаружила, что по инерции продолжаю улыбаться. Это было уже вообще черт знает что, и я всерьез испугалась. Коготок у меня, похоже, реально увяз, и теперь угроза пропасть нависла и над всей птичкой, но я упорно не предпринимала контрмер, а лишь напротив, неумолимо приближалась к точке невозврата. В этот период фактически и произошло мое тесное знакомство с профессиональным боксом, и через несколько месяцев я уже могла предметно дискутировать с Яном о спорных результатах тех или иных поединков. Мой круг общения был очень узок, и на работе я тщательно скрывала свои специфические познания, но на зимние каникулы я улетела на Мадейру и там вогнала в ступор отдыхавших в том же отеле немцев, поразив их обширным запасом профильной лексики.

К слову о Мадейре… Неповторимая атмосфера сказочного португальского острова располагала к курортным романам с иностранцами, но то ли мне не попалось ни одного приличного кандидата, то ли мне было это попросту не нужно. Предварительно отшив клеившихся ко мне немцев, я проводила старый год на балкончике отеля под оглушительный грохот взрывающихся фейерверков, вдоволь нагулялась по украшенным бесчисленными гирляндами улицам, окунулась в океан, и свежая, отдохнувшая и наполненная энергией вернулась в столицу. Я давно привыкла встречать самый семейный праздник в одиночестве, и никогда не чувствовала себя в чем-то ущемленной, но при этом до последнего гадала, позвонит ли мне Агапов в новогоднюю ночь или в домашних хлопотах ему будет не до звонков. Он не позвонил — прислал сообщение с поздравительной открыткой и трек-номером посылки, а неделю спустя в мою дверь постучался курьер и вручил мне коробочку со стильными бусами Van Cleef. Таких дорогих подарков я от «Хитмена» ранее не получала и я была приятно шокирована его неслыханной щедростью, но параллельно во мне назревала тревога, как если бы мы оба делали что-то не то.

ГЛАВА XII

Между тем, разгоревшиеся после скандального поединка с «Эль Гато» страсти понемногу угасли, и очередная волна всеобщего ажиотажа поднималась лишь в тех случаях, когда в прессе появлялись новости о предстоящем весной рематче. Благодаря регулярным телефонным контактам с Агаповым, я владела ситуацией из первых уст, и некоторые журналистские инсинуации вкупе с кричащими заголовками невольно вызывали насмешливую улыбку, а порой у меня и вовсе складывалось устойчивое впечатление, что большая часть циркулирующей в прессе информации натуральным образом высасывается из пальца, дабы за счет дутых сенсаций поднять падающие рейтинги. В действительности команда «Хитмена» вела ожесточенные переговоры с промоушном Рамиреса, а Сэм Броуди до одури торговался с представителями «Gloria Boxing» по поводу распределения гонорара. Промоутер «Хитмена» пытался добиться справедливого разделения итоговых выплат по схеме «50\50», а конюшня Рамиреса всячески тормозила процесс подписания контракта, предлагая сопернику пуэрториканского боксера в лучшем случае 35%. Честно сказать, даже на нынешних условиях Ян мог получить самый большой гонорар в своей профессиональной карьере, а старательно подогреваемый интерес ко второму бою позволял прогнозировать высокий уровень доходов от PPV-трансляций, и нежелание идти на уступки объяснялось скорее принципиальной позицией Агапова, активно педалирующего тему украденной продажными судьями победы. Иногда даже казалось, что переговоры по рематчу окончательно зашли в тупик, и в запланированные сроки поединок не состоится, но в итоге «бабло победило зло», и стороны с горем пополам все-таки достигли консенсуса. Я тактично не спрашивала у Яна, пошла ли «Gloria Boxing» на значительные уступки, или Сэм Броуди решил не испытывать удачу и несколько снизил аппетиты, но судя по всему, сам «Хитмен» с удовольствием пошел бы бить «Эль Гато» даже за чисто символическую сумму, так как на кону стояла прежде всего его пошатнувшаяся репутация доминатора в среднем весе. Агапов был твердо нацелен нокаутировать соперника, а Рамирес явно не собирался становиться легкой добычей, поэтому намеченный на май бой грозил перерасти в настоящую мясорубку, и я уже заранее начинала переживать за своего любовника, хотя Ян и уверял меня, что беспокоиться мне следует исключительно за его оппонента, обреченного на разгромное поражение от несокрушимого чемпиона. Я так и не поняла, пользовался ли Агапов методами аутотренинга, или он и в самом деле преодолел горькое послевкусие от осеннего выхода на ринг и теперь был психологически готов к судьбоносному выяснению отношений со своим рыжим обидчиком — спросить об этом напрямик я упорно не осмеливалась, да и не хотелось мне лишний раз касаться больной темы и бередить былые раны. По его же собственному утверждению «Хитмен» чувствовал в себе силы устроить Рамиресу грандиозную выволочку несмотря на существенную разницу в возрасте и потенциальную предвзятость судей, и мне оставалось лишь надеяться, что его амбициозные высказывания не были пустой бравадой, призванной прикрыть наготу страха фиговым листиком наигранного бахвальства.

В преддверии рематча «Эль Гато» и его непосредственное окружение также вели себя достаточно агрессивно — наперебой обещали досрочно завершить бой, издевательски советовали противнику настраиваться на публичное унижение и всячески нагнетали и без того накаленную обстановку. Если бы Ян не объяснил мне, что являясь неизменными атрибутами большого шоу, подобные выпады считаются нормальной практикой, я бы наверное так и не поняла, зачем будущим соперникам нужен весь этот цирк, но зрители с восторгом мусолили в социальных сетях каждое выступление боксеров и самозабвенно обсуждали коэффициенты букмекеров, а жители Соединённых Штатов и ассоциированного с ними Пуэрто-Рико пачками скупали билеты, чтобы воочию насладиться без преувеличения главным спортивным событием года. Кстати, цены организаторы вечера бокса загнули совсем не божеские, но при этом по данным офиса продаж наиболее дешевые билеты стоимостью по три сотни долларов, что даже по меркам благополучной Америке не выглядело копеечной суммой, были раскуплены за пару минут. За право расположиться поближе к рингу надо было раскошелиться уже на целых пять тысяч, и я аж передернулась, когда вспомнила, как меня посетила шальная мысль козырнуть перед Яном своими финансовыми возможностями. К счастью бог отвел меня от несусветной глупости, и из своего кармана я оплатила только визовый сбор в посольстве.

После того, как дата поединка была озвучена официально, я начала осторожно прощупывать почву на работе: я уезжала в аккурат на майские праздники, а в туристической сфере этот период традиционно выдавался очень напряженным, и мое отсутствие на месте не могло остаться незамеченным. Если бы я взяла отпуск без содержания в мертвое время, руководство бы особо не возмущалось — мало ли куда меня опять черти понесли, ну так пусть едет, пока на рынке затишье… Но я собиралась отчалить в дальнее забугорье в разгар пиковой активности — перед долгими каникулами наши сограждане расхватывали туры, как горячие пирожки в базарный день, а ведущий специалист по самым доходным направлениям внаглую манкировал своими обязанностями. Ежу было понятно, что Турция, Египет, Таиланд и прочие малобюджетные варианты продадутся и без моего вмешательства, но директор провозгласил курс на определенную элитарность, и вот здесь должна была идти в ход сила убеждения, подкрепленная личным опытом, а мне, как известно, было не занимать ни того, ни другого. Так уж исторически сложилось, что основным генератором продаж дорогих путевок в компании выступала именно я, и давно съела собаку на плодотворном окучивании VIP — клиентуры. В высокий сезон я могла за неделю сделать треть годовой выручки, и за такого рода трудовые подвиги шеф прощал мне и неуживчивость в коллективе, и эксцентричность в суждениях, и даже отказ от участия в корпоративах и тимбилдинговых мероприятиях на лоне природы. У меня и в мыслях не было разочаровывать начальство, и хотя потерей должности моя выходка, конечно, не грозила, она вполне могла негативно отразиться на моем привилегированном статусе — мне стоило немалых усилий доказать шефу свою уникальность, я завоевала место под солнцем не через постель и не через интриги, к успеху меня привел лишь честный и самоотверженный труд. Это я допоздна задерживалась в офисе ради опаздывающего клиента, это я без вопросов подменяла заболевшего коллегу, это я не спала ночами, продвигая партнерские программы отельерам из другого уголка Земли, это я умудрялась проконтролировать десяток вылетов в один день и это я тратила свое свободное время, дистанционно разруливая проблемы, регулярно возникающие у отдыхающих за рубежом соотечественников. Я повидала всякого: экстренные эвакуации туристов в связи со стихийными бедствиями в стране пребывания, банкротство авиаперевозчика, массовое отравление суррогатным алкоголем в ходе празднования Нового Года в Анталии, изнасилование туристки аниматором (или, как затем выяснилось, наоборот), падение в пропасть микроавтобуса с нашими соотечественниками и много чего еще. Каждый раз я решительно впрягалась в работу, не щадя живота своего, и круглые сутки не расставалась с телефоном, а утром «вставляла в глаза спички» и как ни в чем не бывало шла в офис. Да и сейчас я постоянно была на подхвате, хотя формально и сменила круг ответственности — впрочем, туристы с приставкой VIP иногда отчебучивали номера похлеще завсегдатаев турецкого берега, и я могла перечислить сразу несколько нелицеприятных инцидентов, не просто отбросивших тень на отечественную туриндустрию, но и изрядно подмочивших реноме нашей страны. Доморощенные богатеи, с легкостью позволяющие себе аренду виллы на Сейшелах или зимний отдых в Куршавеле, спьяну лупили гостиничный персонал, рассекали голышом в общественном бассейне, не подчинялись установленным в отеле правилам, открыто пренебрегали нормами приличия в мусульманских государствах и нередко становились жертвами ограблений. Одним словом, даже после перехода в «высшую лигу» я не обрела покоя, а, быть может, у меня только прибавилось дополнительных забот. Нет, среди обеспеченного контингента несомненно встречалось множество интеллигентных людей, увлеченных искусством и в совершенстве владеющих иностранными языками, но попробуйте договориться с хамоватым нуворишем, возомнившим себя пупом земли и всячески подчеркивающим свою значимость отвратительными проявлениями снобизма, а таковых мне тоже попадалось немало, и почти всегда я с честью выходила из положения. Неудивительно, что без меня функционирующая, как часики, система имела все шансы забуксовать, и когда я сообщила шефу о своих планах на майские праздники, его реакция оказалась предсказуемо отрицательной.

— Неужели твои срочные дела не могут подождать? — с неприкрытой досадой осведомился директор, нервно ослабляя тугой узел галстука на бычьей шее, — Мика, после девятого мая езжай хоть на край света, дальше девчонки и без тебя справятся, но в первой декаде ты нужна мне здесь.

— Нестор Аронович, я останусь в столице только в одном случае — если бой «Агапов-Рамирес» будет перенесен на другую дату, — огорошила начальника я, — на сегодняшний день у меня уже куплен билет и запущен процесс открытия американской визы.

— Ты совсем с глузду съехала? — выпучил глаза Нитиевский, в недоумении поскреб лысеющую макушку и красноречиво покрутил пальцем у виска, — на кой тебе сдался этот бой, это раз, а, во-вторых, если даже и сдался, ты что, его по телевизору посмотреть не можешь? Захочется быть ближе к народу, так иди в Центральный парк — там, говорят, установят монитор, на котором поединок будет транслироваться для всех желающих.

— Круто придумано, — оценила замысел столичных властей я, — но это не то, что мне нужно. Прежде всего я лечу в Вегас для того, чтобы навести мосты. Я хочу совместить приятное с полезным. Билет на бой Агапова — это подарок одного знакомого из Штатов, я давно обещала приехать к нему в гости, но всё как-то не складывалось. Эту поездку я вижу так: параллельно со своими делами и походом на вечер бокса я детально проработаю Вегас, и по возвращению начну раскручивать игорный туризм. Пообтираюсь в казино, прикину, что почём, составлю список злачных мест, а потом мы с вами выбросим на рынок новое предложение. Вы же знаете, что клиенты верят не рекламным проспектам, а личным впечатлениям, так не мешайте мне набираться опыта, тем более, для компании это ничего не будет стоить.

ГЛАВА XIII

Принимая во внимание, что зондировать обстановку я предусмотрительно начала еще в конце февраля, до отъезда в Штаты у меня оставалось достаточно времени на то, чтобы убедить Нитиевского в своей правоте. Аргументы у меня, к вящему сожалению, подобрались из серии «так себе», и я небезосновательно подозревала, что глубокоуважаемый Нестор Аронович с легкостью раскусил мою маленькую хитрость, но меня не покидала надежда сыграть на его известной страсти к экспериментам и под сомнительным предлогом открытия новых горизонтов выдать свой американский вояж за эдакую нестандартную разновидность служебной командировки, в которую неугомонная сотрудница решила отправиться мало того, что по собственной инициативе, так еще и полностью за свой счёт. Конечно, опытный и проницательный директор отлично понимал, что я лечу в США устраивать свое женское счастье, да я этого особо и не скрывала, но вряд ли ему пришло в голову, как сложно и неоднозначно всё обстояло в реальности. Но в целом я выбрала единственно верные пропорции правды и лжи, смешав в этом причудливом коктейле и посещение пресловутого рематча, и налаживание деловых отношений с представителями раскрученных туристических объектов знаменитого «Города грехов», и таинственного знакомого, давно мечтающего воплотить в явь мечту о встрече.

К чести Нитиевского, он никогда не интересовался теми аспектами моей жизни, которые непосредственно выходили за рамки профессиональной деятельности, но порой у меня возникало смутное ощущение, что шеф меня чисто по-человечески жалел. Рассуждал он, мне кажется, примерно так: «Красивая молодая девка в самом соку, всё при ней, а ни котенка, ни ребенка нет и не предвидится — разве же это нормально? В ее возрасте многие уже по два раза в декрете побывали, а эта всё чего-то телится…» Нет, для компании такая одинокая волчица с честолюбивыми карьерными устремлениями, бесспорно, стала поистине бесценным кадром, и если детные и семейные коллеги выходили на работу в выходные дни лишь в исключительных случаях, то меня Нестор Аронович привык нещадно эксплуатировать и спокойно мог выдернуть из дома в воскресенье утром, когда того внезапно требовали обстоятельства. Дескать, а что такого, придет — доспит, ничего страшного. Семеро по лавкам у неё не плачут, мужика постоянного нет, так пускай пашет, не бесплатно же, в конце-то концов! Я ни с кем не делилась своими планами касательно переезда в Европу, но не скрывала, что деньги мне всегда нужны, и охотно хваталась за любую возможность подзаработать — чего кривить душой, дома мне действительно было нечего делать, и скорее всего именно поэтому в праздничные дни я старалась сбегать либо на работу, либо, если речь шла о длительных каникулах, за границу. Но прежде я ни разу не упоминала при директоре, что мое очередное путешествие сопряжено с некими загадочными мотивами, подразумевающими нечто большее, чем получение престижного сертификата или очередной курортный роман, и на этот раз я прочла в глазах Нитиевского искреннее удивление. Шеф долго морщил лоб, задумчиво дергал себя за толстые, мясистые мочки и, похоже, мучительно силился осмыслить мою многоходовую комбинацию, но так как пищей для ума я его не баловала, справиться с головоломкой ему удалось лишь частично. Я уже настроилась, что Нестор Аронович раскраснеется от возмущения, как вареный рак, и без обиняков поведает мне, насколько подло я намерена поступить, а все мои отвлекающие маневры вроде организации игорных туров в Вегас заслуженно подвергнет жесткой критике, однако, Нитиевский внезапно перестал пучить глаза и довольно мирно произнес:

— Ты не изменишь моего мнения, и я по-прежнему считаю, что ты бросаешь компанию в самый ответственный момент, но чинить тебе препоны не буду. Ты — моя сотрудница, а не рабыня, я не могу закрыть тебя в офисе и не выпускать из кабинета, пока за последним клиентом не закроется дверь. Я повторяю, что время для поездки ты выбрала крайне неудачное, и твои отсылки к бою Агапова совершенно не годятся на роль достойного оправдания. На фанатку бокса ты уж точно не похожа, поэтому я зуб даю — в Штаты ты намылилась явно не за тем, чтобы посмотреть поединок. В общем, так Мика, если с американцем у тебя в итоге всё срастется, и ты переберешься к нему на ПМЖ, от меня ты все равно не отделаешься. Будешь встречать наших туристов в аэропорту и показывать им Статую Свободы, да и наши мексиканские партнеры мне все меньше нравятся — короче, надежный ставленник в том регионе мне не помешает. В одном я с тобой согласен, надо развиваться, будешь стоять на месте — конкуренты быстро сожрут. Короче, захочешь остаться в Америке — совет да любовь, а работой по удаленке я тебе обеспечу, уж с голоду ноги на чужбине не протянешь.

— Оригинальная трактовка, — даже немного растерялась я, — спасибо вам, конечно, за понимание, но я в мыслях ничего подобного не имела…

— Ой, ну, не надо ля-ля, Мика! — хмыкнул директор, и огромное кожаное кресло жалобно скрипнуло под его без малого стокилограммовым весом, когда он всем телом откинулся на спинку, — я тебе только добра желаю, вон, даже навстречу пошел, а мог бы заартачиться и поставить ультиматум, но я же не самодур какой-нибудь, ей-богу! Ладно, нравится тебе тень на плетень наводить, что же теперь поделаешь! Одну маленькую просьбу для меня выполнишь?

— Не вопрос, — кивнула я, всем сердцем радуясь, что Нестор Аронович первым свернул скользкую тему, — нужно что-то привезти из Штатов?

— Да ты знаешь, пацан мой меньший до сих пор на меня обиду держит за то, что я у Агапова автограф не взял, — смущенно признался шеф, — опростоволосился я знатно, Мика, чего уж тут, а Данька меня простить не может. Сто раз ему объяснял, что в тот день когда Агапов у нас путевку оформлял, меня даже в городе не было, а Даньке хоть кол на голове теши. Говорит, весь офис с чемпионом селфи понащелкал, а сын директора у разбитого корыта остался. Короче, Мика, не в службу, а в дружбу, подсунь Яну бумажку после боя, пускай черканет что-то типа «Даниэлю Нитиевскому от «Хитмена» и распишется, а то мне Данька всю плешь уже проел. Выручишь?

— С удовольствием, — улыбнулась я, — я не совсем уверена, что мне удастся близко подобраться к Агапову, но со своей стороны обещаю сделать всё от меня зависящее.

— Надеюсь, он тебя узнает, — вздохнул Нестор Аронович, — в общем, крутись, как хочешь, подключай своего американского знакомого, но чтобы без автографа назад не возвращалась!

Честно сказать, я ждала, что разговор с шефом получится гораздо более тяжелым, но Нитиевский проявил поразительную лояльность. Вероятно, он принципиально не желал, чтобы остаток жизни я провела в окружении сорока кошек, и в связи этим даже готов был выдать меня замуж за первого попавшегося «янки». В консервативной еврейской семье моего начальника политику свободной любви откровенно не одобряли, и Нестор Андреевич автоматически проецировал свои ценностные ориентиры на подчиненных. В данном случае сложившаяся ситуация была мне только на руку, но, если уж говорить начистоту, я бы предпочла избежать сочувствия. Не доказывать же шефу, что мне с избытком хватило одного брака, и дважды наступают на те же грабли наступают лишь наивные дурочки, до седых волос мнящие себя воздушными нимфами… Иногда проще извлечь выгоду из расхожих заблуждений, чем пытаться развенчать прочно укоренившие мифы, и хотя на душе остался противный осадок, результаты беседы меня удовлетворили. Всего-то и нужно было, что обзавестись заветным автографом, прошвырнуться по наиболее популярным туробъектам и затем предоставить шефу докладную записку с предложениями по развитию американского направления. Ну, и в промежутке посмотреть, как Ян отмутузит зарвавшегося Рамиреса и заставит всех своих хейтеров прикусить злые языки. Не поездка, а настоящая сказка, даже идти на обострение отношений с руководством не пришлось.

Гром среди ясного неба грянул в конце марта, когда ничего не предвещало беды. Ян активно готовился к бою и практически не покидал территорию тренировочного лагеря. Раз в неделю мы стабильно перезванивались, это уже стало своеобразной традицией, и даже усталость от интенсивных физических нагрузок не мешала «Хитмену» выделять для меня несколько минут в своем плотном графике. Мы по-прежнему избегали серьезных тем, и по сути эти звонки являлись пустой тратой времени, но постепенно они вошли у нас в привычку — абсолютно бесполезную и, быть может, даже вредную, но за четыре месяца она стала частью нашей жизни. Внушительная разница часовых поясов вынуждала нас искать компромиссы, и, как правило, Ян звонил мне ранним утром, когда в Штатах уже была глухая ночь. Но на этот раз мобильный разбудил меня в половине третьего, и я сразу поняла, что у «Хитмена» проблемы.

— «Эль Гато» провалил допинг-тест, — сходу сообщил Агапов, — обе пробы дали положительный результат на кленбутерол. Наш бой под угрозой срыва.

ГЛАВА XIV

— Подожди, давай еще раз! — спросонья все шестеренки у меня в мозгу ворочались со скрипом, и яростно потирая упорно не желающие отрываться глаза, я непростительно долго соображала, о чем вообще сейчас идет речь, — Ян, что там у вас происходит?

— В допинг-пробе Рамиреса нашли запрещенный препарат, — голос «Хитмена» буквально звенел натянутой струной, а нервные, возбужденные интонации, пронизывающие каждое слово, моментально развеяли остаточные чары Морфея.

–Ну, и черт с ним, главное, что с твоими пробами всё в порядке! — видимо, я все-таки не полностью проснулась, потому что, судя по ответной реакции Агапова, я сморозила несусветную глупость, окончательно выведшую моего ночного собеседника из терпения, и тот лишь из последних сил удерживал себя в руках.

— Естественно, я чист, — как мне показалось, оскорбился в лучших чувствах Ян, — а вот «Эль Гато» все это время нахимичивался по самое не хочу. Теперь понятно, за счет чего он так легко поднялся в миддл, а я, наивный идиот, был уверен, что Рамирес — природный средневес. Черт, Мика, я миллион раз прокручивал в голове тот бой, я винил себя в этой проклятой ничьей и тренировался дважды день, чтобы подтянуть физуху и гарантированно уложить «Эль Гато», а он пользовался своей мощной крышей в Атлетической комиссии Невады и преспокойно жрал стероиды. Смотри, сам по себе кленбутерол — достаточно безобидный жиросжигатель, но это еще и диуретик. С его помощью Рамирес выводил из организма что-то гораздо серьезней, и я могу только догадываться, чем он закидывался перед боями. Вспомни «Эль Гато» прошлой осенью — он выглядел горой мышц, бывший велтер выстоял против меня двенадцать раундов и даже сумел потрясти. Я возненавидел себя после этого поединка, решил, что старею, раз уже не в состоянии вырубить какого-то пуэрториканского сукина сына, я искал причины в себе, искал, в чем мне необходимо прибавить до выхода на ринг, а надо было взять пример с Рамиреса и накачаться анаболиками. У президента «Gloria Boxing» хорошие подвязки в комиссии, ему ничего не стоит спустить дело на тормоза, и если ничего не предпринимать, «Эль Гато» слегка пожурят для острастки и быстренько замнут скандал. Промоутер Рамиреса уже выступил с заявлением, и знаешь, что он сказал? Если ты лежишь, не вставай, а то непременно упадешь. Якобы «клен» попал в организм «Эль Гато» вместе с мясом, которое он поел в родном Пуэрто-Рико! Ну, каково, а? На родине Рамиреса кленбутерол активно применятся в животноводстве, а наш друг большой любитель отведать стейков, вот и пострадал на ровном месте. Ай-яй-яй, какое досадное недоразумение, предлагаю понять и простить, тем более третья проба чиста, как слеза младенца, и «Эль Гато» настолько уверен в отрицательном результате, что готов сдать анализы хоть сто раз подряд. Конечно, почему бы не сдать, если следы химии давно вывелись к чертям? Когда нам с Рамиресом присудили ничью, члены Атлетической комиссии избегали смотреть мне в глаза, они отводили взгляд, я не понимал, из-за чего они себя так ведут. Эти люди — они преступники, террористы, они убивают спорт своими двойными стандартами. Исполнительный директор комиссии призывает сажать спортсменов, попавшихся на употреблении допинга, но ему самому прямая дорога в тюрьму.

— Это всё ужасно! — я наощупь включила ночник и резким движением села на постели — Ян, я разделяю твое негодование, и на твоем месте я бы, наверное, испытывала схожие чувства. Так что теперь — бой с «Эль Гато» будет отменен?

— Пока неизвестно, — мрачно бросил Агапов, — ведется расследование, и по его итогам Комиссия должна вынести вердикт. Но разве я могу драться с Рамиресом после всего, что случилось? Это мафия, Мика, типичная латиноамериканская группировка, которая тащит за уши своих и топит чужих. Диего де ла Крус, промоутер «Эль Гато», в прошлом и сам был известным боксером, он знает эту кухню изнутри и не допустит, чтобы его подопечного дисквалифицировали. Поэтому в ход и пошли байки про мясо, хотя сам Рамирес и есть грязное пуэрториканское мясо, о которое даже руки марать жалко.

— Хочешь сказать, что если Комиссия позволит «Эль Гато» провести бой, ты откажешься выходить на ринг? — попыталась привести излишне эмоциональные высказывания Яна к общему знаменателю я, — я правильно поняла, что в знак протеста ты намерен разорвать многомиллионный контракт с «Gloria Boxing»?

— А как я, по-твоему, должен поступить? — со злой иронией поинтересовался «Хитмен», — промолчать в тряпочку, позволив Рамиресу и дальше химичиться, а его покровителям из Атлетической комиссии — планомерно уничтожать профессиональный бокс? Это ты мне предлагаешь?

— Нет, конечно, о чем ты говоришь, — я свесила ноги с кровати, коснулась босыми ступнями холодного пола, а затем зябко подтянула колени к подбородку и без особой надежды на успех попробовала остудить накал обуревающих Агапова страстей, — Ян, прежде всего тебе надо успокоиться, согласен? Я не вправе раздавать тебе советы, но если тебе интересно мое мнение, я считаю, что нужно дождаться решения комиссии по Рамиресу.

— Чего ждать? Я заранее знаю, каким будет вердикт! — с полуоборота завелся Агапов, — это круговая порука, «Эль Гато» и его команда выйдут сухими из воды. Думаешь, тот же де ла Крус завоевал свои титулы чистяком? Лично меня по этому поводу всегда терзали смутные сомнения, но политика регулятора в том и заключается, чтобы вовремя зажмуриться, а потом делать вид, будто ничего не было. Представь, что началось бы, если бы «клен» вдруг обнаружился в моих пробах? Я бы уже сидел под двухгодичной дисквой и доказывал, что я не верблюд. Что, скажешь, не так? Нет, я не стану отказываться от боя, для меня по-прежнему важно расставить все точки над I, но и хранить молчание я тоже не собираюсь. Если меня спросят, что я думаю, я открыто выражу свои мысли, и пусть промоушн Рамиреса даже не надеется заткнуть мне рот. Я ежедневно сгоняю с себя по семь потов, тренер дает мне бешеные нагрузки, и всё ради того, чтобы победить соперника в честном поединке, а «Эль Гато» устраивает барбекю из пуэрториканской хрюшки и нагло врет, что даже слыхом не слыхивал ни о каком кленбутероле.

— Ситуация неприятная, — по плечи укуталась в одеяло я, — а что говорят в твоем штабе? Тренер, промоутер — какая у них позиция?

— Аналогичная твоей, — с ощутимым разочарованием признался Ян, — ждем решения Комиссии и не дергаемся. Ну, а чего ты от них хотела? Они оба получат свои деньги вне зависимости от исхода боя, но срыв рематча сулит им громадные убытки. Если у Гарсии еще присутствует момент престижа, то для Броуди бокс — это лишь бизнес, очень прибыльный бизнес. Рематч с Рамиресом — самый дорогой бой в карьере Броуди, и он будет хвататься за соломинку, чтобы не потерять бабки.

— Как долго будет длится расследование? — я довольно слабо представляла себе, как проходят такого рода разбирательства, и разрозненные факты никак не складывались у меня в цельную картину, — когда определится судьба боя?

— Если бы я это знал! — вздохнул Агапов, — до рематча остается меньше двух месяцев, а бюрократия — она и в Америке бюрократия. Вместо того, чтобы спокойно продолжать тренировки, я буду вынужден постоянно следить за новостями и гадать на ромашке, чем всё закончится.

— Ян, я вижу, что ты на грани, но прошу тебя, не поддавайся психологическому давлению! — воскликнула я, — Рамирес не смог измотать тебя физически, но его команда делает это морально. Правда на твоей стороне, и любой нормальный человек понимает, что скандал с допингом запятнал репутацию «Эль Гато». Запасись терпением, я не сомневаюсь, что скоро всё разрешится. Подумай лучше о другом — если у Рамиреса даже под допингом не получилось выиграть у тебя бой, значит, твое самобичевание не стоило выеденного яйца. Ты сильнее «Эль Гато», и это ему, а не тебе приходится прибегать к запрещенным средствам, чтобы сражаться более или менее на равных. В рематче Рамирес будет чист, и ничего не сможет тебе противопоставить, вот о чем тебе нужно помнить!

На несколько секунд в между нами повисла напряженная тишина, я не спешила заговаривать первой и молча слушала дыхание «Хитмена», пока он, наконец, не подал голос.

— Спасибо, Мика, — благодарно прошептал Агапов, — мне и во сне не могло присниться, что однажды я скажу это женщине, но ты — настоящий друг. Мгновенно поднимаешь трубку в три часа ночи, внимательно выслушиваешь всё, что у меня накопилось, и без труда находишь нужные слова. Я надеюсь, бой всё же состоится, и в мае мы обязательно встретимся в Вегасе. Мне тут особо некогда скучать, и я бы соврал, если бы сказал, что все время о тебе вспоминаю и мучительно считаю дни до нашей встречи, но… Порой мне тебя очень не хватает.

ГЛАВА XV

Наш телефонный разговор продлился еще около часа, и чем больше подробностей стремительно разгорающегося скандала я узнавала, тем отчетливее понимала, что противостояние Яна Агапова и Рауля Рамиреса неминуемо переходит из спортивного в личное. «Хитмен» чувствовал себя жертвой вероломного обмана и был преисполнен ненависти не только к сопернику, но ко всему его нечистому на руку окружению, а к также к функционерам насквозь прогнившей системы, допустивших столь возмутительный инцидент накануне рематча. Напрасно я просила своего любовника сохранять спокойствие — Ян напрочь утратил душевное равновесие, и мне оставалось лишь тешить себя надеждой, что вскоре эмоции немного схлынут, и Агапов вновь обретет способность мыслить критически. На мой взгляд он принимал ситуацию чересчур близко к сердцу, и впадать в панику сейчас следовало проколовшемуся «Эль Гато», но со стороны упорно складывалось впечатление, будто пуэрториканский боксер в отличии от соперника переживает по поводу случившегося в гораздо меньшей степени. Рамирес и его штаб активно отбрехивались от массово сыплющихся обвинений и неотступно придерживались «мясной» версии, раз за разом подчеркивая, что запрещенное вещество попало в организм без ведома боксера, а сам «Эль Гато» и вовсе пообещал временно сесть на вегетарианскую диету, дабы исключить любые контакты с пресловутым кленбутеролом. У Агапова неубедительные оправдания Рамиреса, естественно, вызывали откровенный скепсис, смешанный с нарастающим раздражением от возникшей неопределенности касательно второго боя. Допинговая история существенно выбила Ян из колеи, а учитывая, что в течение предыдущих месяцев он и так пребывал в непреходящем нервном напряжении, новости из Атлетической комиссии только добавили ему ненужного стресса в преддверии знакового поединка. Предсказывать дальнейшее развитие событий я бы навскидку не бралась, а интуиция почему-то решила отмолчаться — видимо, уж слишком многовариантным выглядел исход, так что я настраивалась на затяжные разбирательства и настойчиво просила «Хитмена» не делать резких движений до того, как регулятор официально обнародует свои итоговые выводы, но к, сожалению, Агапову весьма некстати изменило самообладание.

Конечно, общество жаждало узнать его отношение к происходящему, и когда наутро я трудом разлепила непослушные веки и на автопилоте поплелась на кухню, чтобы проснуться с помощью чашки черного кофе поистине запредельной крепости, новостные ленты ведущих информагентств уже вовсю пестрели громкими заголовками наподобие «Ян Агапов приравнял представителей Атлетической комиссии к террористам» или, что еще в разы веселее, «Хитмен» уверен, что Рамирес и его команда дискредитируют бокс». Ну, и вишенка на торте: «По мнению Агапова, «Эль Гато» просто боится рематча, и провал допинг-теста показывает, что он не хочет драться». Похоже, за те несколько часов, которые я провела в сонном полузабытьи, Ян за каким-то корнеплодом успел раздать с десяток интервью, и я испытывала тайные опасения, что согласовать свои провокационные высказывания, к примеру, с промоутером, он вероятнее всего не удосужился. Гипотетически я допускала, что могла ошибаться, и нагнетание истерии является элементом пиар-кампании, призванной очернить «Эль Гато», но на этот раз внутренний голос недвусмысленно убеждал меня в обратном. По всем признакам, Агапов пустился во все тяжкие исключительно по собственной инициативе, и, хотя Сэм Броуди тоже присоединился к жесткой критике Рамиреса, открыто «наезжать» на Атлетическую комиссию опытный промоутер благоразумно не стал, и, как мне казалось, был крайне недоволен излишней словоохотливостью своего звездного подопечного. Тем более, что первые последствия не замедлили себя ждать, и представитель регулятора пообещал подать на «Хитмена» в суд за клевету, если тот и дальше продолжит позволять себе разбрасываться бездоказательными утверждениями. Вступать в прямую конфронтацию с комиссией было сущим безумием, и Броуди вовремя осадил закусившего удила Агапова, но остановить запущенный маховик редко кому удавалось, и я настраивалась на очередной виток конфликта, ничего хорошего Яну не сулящий. По свежим данным мартовские пробы Рамиреса не внушали подозрений, а сам пуэрториканец клялся и божился отныне более ответственно подходить к выбору продуктов питания, так что у «Хитмена» присутствовали все шансы на честный поединок, но каша все равно заварилась приличная, и расхлебывать ее предстояло явно не за один день.

На работу я приволоклась еле живая, и едва не задремала в кресле. После третьей порции кофе перестал оказывать на меня стимулирующее действия, и меня натуральным образом «срубало» прямо на глазах у коллег. На мою удачу, наплыва клиентов в офисе не наблюдалось, но кругом счастья не бывает, и только я уронила голову на руки в надежде чуть-чуть вздремнуть, как у меня зазвонил телефон. Вопреки бессмертному шедевру за авторством гениального Корнея Чуковского, уныло поприветствовал меня вовсе не слон, а отдыхающий в Канкуне турист, отправленный мной в Мексику еще на прошлой неделе. Лучше бы это был слон, а вместе с ним и весь прочий зоопарк, упоминавшийся в вышеуказанном произведении, потому что ни одной порядочной животине не пришло бы в голову нахрюкаться текилы, на кураже выпереться в город, непостижимым образом очутиться в забегаловке самого низкого пошиба и ни на жизнь, а на смерть передраться там с воинственными мексиканцами, выясняя, кто круче — Агапов или Рамирес. Победителей в этом беспощадном мочилове, разумеется, не выявилось, зато на вызов приехала полиция и без разбору загребла всех зачинщиков в участок. Всё это было бы смешно, не будь оно так грустно, и я вынуждена была оперативно вспоминать разговорный испанский, чтобы вызволить своего непутевого соотечественника из лап закона. За пьяные дебоши в Мексике запросто могли и за решетку упечь, но обычно наказание сводилось к внушительному штрафу, чего я и постаралась добиться. Пока я общалась с полицейским, мой клиент невнятно мычал на заднем фоне и всячески демонстрировал готовность компенсировать причиненные питейному заведению убытки в обмен на свободу. В платежеспособности сего индивидуума я не сомневалась, и выяснив, что серьезных травм в ходе драки никто не получил, я с чистой совестью попросила стража порядка дать задержанному возможность откупиться. Вот если бы у туриста было плохо с деньгами, дело могло принять неприятный оборот и дойти до консульства, но один только перелет до Канкуна обходился в кругленькую сумму, и стесненные в финансовых средствах граждане, как правило, предпочитали более бюджетные направления.

Единственным плюсом этой утреней свистопляски было стало мое окончательное пробуждение, причем, кофе мне толком не потребовалось. Беседа с мексиканским полицейским здорово привела меня в тонус, и до обеда я досидела вполне себе бодрячком, но во второй половине на меня опять напала жуткая сонливость. Всё-таки я отвыкла от ночных бдений, да и лет мне было уже не восемнадцать — по молодости я бы и не заметила однократного недосыпа, а в нынешние тридцать пять такого рода подвиги мне были не по зубам. Сегодня я твердо намеревалась нормально выспаться — прийти вечером домой, дождаться звонка от Яна, с гордостью поведать ему о том, как фанатичные поклонники кулаками отстаивают честь своего кумира, вместе посмеяться над перебравшим туристом, а затем тактично свернуть разговор и сразу отправиться на боковую. До конца рабочего дня я успешно разобралась с парой малозначительных вопросов, приобрела устойчивый рвотный рефлекс от одного лишь запаха кофе и научилась зевать с закрытым ртом. По дороге домой я в довершение ко всему оказалась на пути кортежа какой-то важной правительственной шишки и надолго застряла в моментально образовавшейся пробке. В течение полутора часов я развлекалась прослушиванием радио, где набившие оскомину музыкальные композиции регулярно перемежались краткими выпусками новостей. Так я и узнала, что «Эль Гато» отстранили от боев до принятия финального решения, и хотя об отмене намеченного на май поединка речи по-прежнему не шло, эксперты уже прикидывали, кто мог бы стать соперником Агапова, если Рамирес всё же будет дисквалифицирован. В «Gloria Boxing» позиций не сдавали и все инсинуации о возврате билетов опровергали на корню, а в прессу просачивались всё новые комментарии «Хитмена». В пылу не то ярости, не то обиды Ян помимо самого «Эль Гато», у которого он якобы видел следы инъекций, асфальтовым катком прошелся и по его промоутеру, а Диего де ла Крус не был похож на человека, покорно сглатывающего прямые оскорбления. В общем, мне всё это не нравилось — хайп хайпом, но «Хитмен», однозначно, перебарщивал. Как бы не пошаливали у Агапова нервишки, он должен был отдавать себе отчет, что роль жертвы еще никого не красила. Если бы он публично адресовал Рамиресу послание из серии «Пусть тебя рассудят господь бог и американский суд, а я вобью тебя в канвас, хоть ты обколись своими стероидами!» это бы выглядело по-настоящему круто, а так… Не зря в команде Рамиреса уже начали поговаривать, что «Хитмен» не уверен в себе и пытается избежать боя, а ведь вскоре эту ересь подхватят журналисты и будет самозабвенно на ней спекулировать. Вот кому это, спрашивается, надо? Либо я чего-то в упор недопонимала, либо Ян допускал ошибку за ошибкой, а я никак не могла повлиять на его необдуманные поступки.

ГЛАВА XVI

Тем вечером я так и не дождалась звонка от Агапова и, возможно, это было даже к лучшему, потому что в противном случае мы бы неизбежно разругались вдрызг, а я категорически не желала портить отношения, хотя до самого отхода ко сну я не отказывалась от намерения устроить Яну основательную промывку мозгов. Но в глубине души я была искренне рада, что «Хитмен» не вышел на связь и не попал мне под горячую руку: после развода я остро возненавидела непрошенные советы, равно как и людей их раздающих, и никогда не думала, что однажды и сама буду находиться в полушаге от превращения в занудствующего морализатора, без явных на то причин считающего себя в разы умнее и дальновиднее остальных. У меня еще были относительно свежи воспоминания о бесчисленных доброжелателях, с остервенением лезущих в мою жизнь и настойчиво пытающихся внушить мне свои сомнительные ценности, но не менее хорошо я помнила, как собрала в кулак остатки силы и решительно вытолкала взашей разномастную компашку из родственников, приятелей и коллег, а потом наглухо заткнула все щели, через которые в мой новый мир периодически просачивались призраки прошлого. С тех пор минуло немало лет, но всякого рода эксперты по чужим судьбам меня больше не беспокоили, справедливо опасаясь нарваться на крайне холодный прием — я, как тараканов, вытравила мастерски прикрывавшихся благими намерениями «доброхотов», и все бы ничего, если бы ни один побочный эффект проведенной дезинсекции: вскоре выяснилось, что тараканы успешно перебрались ко мне в голову, и регулярно досаждали мне своим существованием. Я не имела права указывать Агапову, да и любому другому взрослому человека тоже, как ему надлежит вести себя в нынешней ситуации, но если бы черт все-таки дернул Яна взяться за телефон, мои собственные заморочки с немалой долей вероятности вылились бы в безобразную сцену, вдвойне неуместную с учетом отсутствия между нами взаимных обязательств. Только Тая, жена и мать его детей, имела все основания изображать из себя циркулярную пилу и непрерывно жужжать под ухом в настойчивом стремлении добиться от супруга, чтобы он прекратил «засорять эфир» до окончания итогового заседания Атлетической комиссии Невады, а мне этого не полагалось по статусу, и я не должна была принимать на себя не свойственные любовнице функции. Впрочем, сам «Хитмен» недавно назвал меня другом, а кто кроме друзей сплеча рубанет тебе правду-матку, и я была готова прямо озвучить свое видение проблемы, однако, Ян внезапно исчез со всех радаров. Уже засыпая, я вдруг поймала себя на мысли, что на самом деле Агапов запоздало осознал, насколько двояко могут быть истолкованы его несдержанные выпады и теперь уже и сам сожалеет о своей бурной деятельности по очернению и без того упавшего ниже плинтуса оппонента. В глазах общественности Ян, конечно, выглядел куда более достойно, чем кленбутероловый Рамирес, однако, я по-прежнему не одобряла всего этого кликушества, и меня подтачивали нехорошие предчувствия, а интуиции я привыкла доверять. Я также допускала вариант, что унять выпустившего пар Агапова удалось промоутеру, порядком напуганному угрозой колоссальных финансовых потерь, которые неизбежно влекла за собой отмена майского поединка, но как бы там ни было, поднявшаяся буря в стакане начала постепенно униматься. На протяжении следующей недели никакими громкими заявлениями ни «Хитмен», ни представители его штаба, к счастью, не отметились, хотя перспективы рематча так и оставались под вопросом. «Эль Гато» вызвали на заседание регулятора и со дня на день он должен был выступить с оправданиями, но пока на «западном фронте было без перемен», и номер Яна не высвечивался на дисплее моего смартфона уже достаточно долго.

Затянувшаяся неизвестность бесила меня едва ли не в большей мере, чем основных действующих лиц разворачивающейся в спортивных кругах драмы. Назначенная дата боя неумолимо приближалась, а я понятия не имела, лечу ли я Штаты или нет. Я привыкла детально планировать свои выходные, но сейчас мне было трудно предсказать, где я проведу начало мая. Если поединок не состоится, я либо была обречена безвылазно торчать в офисе, либо мне срочно требовался запасной аэродром в виде горящего тура в теплые края, раз уж я всё равно получила индульгенцию у Нитиевского. Но, по-моему, я зря рассчитывала, что шеф отпустит меня погреть кости на белом песочке, если его чадо лишится надежды на автограф «Хитмена», а компания — выгодного партнерства с американскими казино. Нестор Аронович пошел у меня на поводу только потому, что я клятвенно пообещала совмещать развлечения с работой, а какие еще контакты мне полагалось налаживать, скажем, в Греции, когда нами и так были охвачены абсолютно все сферы вплоть до шубных туров? Да, можно было стиснуть зубы и напирать на личные мотивы, чтобы Нитиевский снова пожалел одинокую сотрудницу, страстно мечтающую о замужестве, но мне бы совсем не хотелось разыгрывать эту карту. На данный момент я не видела выхода из образовавшегося тупика, и мне бы очень не помешала актуальная информация из первоисточника, но Агапов как в воду канул, а делать конкретные выводы на основе изобилующих домыслами публикаций возможным не представлялось.

Будто назло, комиссия дважды переносила заседание, и я физически ощущала, как продолжает утекать сквозь пальцы время. По столице триумфально шествовала весна: растаял снег, прибавился день, установилась солнечная, ветреная погода, а городские модницы, всю зиму щеголявшие в мехах, дружно переоделись в куртки и пальто. На дворе стояла середина апреля, земля полнилась слухами, аналитики соревновались в прогнозах, а новостей из Невады так и не поступало. Ян и его промоушн хранили молчание, тренер комментариев также не давал, а команда «Эль Гато» хором твердила, что пуэрториканский боксер не нуждается в допинге, и если рематчу все же быть, Агапову придется взять свои слова обратно. Однако, ровно за месяц до самого грандиозного события этой весны организаторы поединка объявили о возврате билетов после того, как единогласным решением комиссии Рамирес был отстранен от боев до конца лета. Но не успели фанаты бокса перевести дух, а Сэм Броуди уже выступил с объявлением о том, что «Хитмен» гарантированно выйдет в мае на ринг, и сейчас ведется активный поиск подходящего оппонента.

Формально вердикт комиссии символизировал собой торжество справедливости и верховенство закона, но на практике всё складывалось не слишком радужно, и даже я, полнейший дилетант в профессиональном боксе, прекрасно понимала это своим обывательским умом, о чем прямым текстом и сообщила Агапову, когда в телефонной трубке неожиданно раздался его взволнованный голос.

–Ну что, ты доволен? — осведомилась я, — можно тебя поздравить? Ты не будешь проводить бой со ставленником террористов и до реванша постареешь еще минимум на полгода, чего Рамирес, в принципе, и добивается. Отличный результат, лучше не придумаешь!

–Так, стоп, — опешил Ян, — Мика, ты о чем вообще говоришь? Я плохо тебя расслышал, или ты винишь меня в срыве боя? Значит, «Эль Гато» нахимичился по самые помидоры, провалил два теста подряд, а вина лежит на мне? Это же чистый абсурд! Если бы Рамирес не попался на допинге, мы бы с ним встретились в мае, но он дисквалифицирован, и Броуди срочно ищет мне другого соперника. Мы еще не обсуждали кандидатуры, но вот увидишь, я обязательно проведу этот бой. Надеюсь, ты еще не передумала лететь в Лас-Вегас?

— Сомневаюсь, что это необходимо, — честно призналась я, — ты хотел, чтобы я поддержала тебя в рематче с «Эль Гато», а этот поединок может никогда и не состояться.

— Он состоится, Мика! — попытался развеять мой скепсис Агапов, — уже этой осенью Рамирес будет повержен. Посмотрим, в каком раунде угол «Эль Гато» выбросит полотенце! Пусть попробует выстоять против меня без своих волшебных стейков!

— Вот осенью и поговорим, — заключила я, — а пока мне нечего делать в Штатах. Логично предположить, что ты постараешься сберечь силы для реванша с Рамиресом, а, следовательно, майский бой будет проходным.

— Откуда такая уверенность? — настороженно уточнил «Хитмен», и я мне невольно показалось, что моя неосторожная реплика больно задела его самолюбие, — ты даже не знаешь, кого мне собирается подписать Броуди? Почему ты считаешь, что это будет очередной «мешок»?

— Да так, мысли вслух, — грустно усмехнулась я, — давай, скажи мне, что я ошибаюсь, и ты выйдешь против равного противника, рискуя потерять все свои пояса, а вместе с ними и последние шансы на второй бой с «Эль Гато»? Кто будут платить за право взглянуть, как сражаются двое лузеров? Для тебя сейчас важно сохранить чемпионские титулы, иначе осенью Gloria Boxing найдет для Рамиреса другого соперника, а ты останешься на бобах. Ни за один бой тебе столько не заплатят, поэтому даже из чисто финансовых соображений в мае Броуди подложит тебе какого-нибудь бывшего легковеса, чтобы ты расправился с ним быстро и красиво, а до осени выторгует у де ла Круса выгодные условия рематча с непобедимым чемпионом. Я могу заблуждаться, Ян, я не специалист, но я умею сопоставлять факты, а они, как говорится, налицо. Вот и посуди сам, стоило ли заваривать всю эту кашу или надо было позволить Рамиресу и его «крыше» спасти бой?

ГЛАВА XVII

Я великолепно понимала, что изменяю своему же золотому правилу ни при каких обстоятельствах не учить других жизни, но меня натуральным образом понесло, и я уже не могла остановиться. Не знаю, почему Ян в сердцах не бросил трубку вместо того, чтобы выслушивать мои измышления, преимущественно основанные на общедоступных сведениях из интернета, которые я многократно пропустила через мелкое сито простейшей аналитики, но даже сквозь пролегающее между нами расстояние в десятки тысяч километров я чувствовала, как в его темно-карих, практически черных глазах неукротимо бушуют огненные всполохи. Неделю за неделей я начинала каждое свое утро с просмотра специализированных сетевых ресурсов, проясняла для себя значение незнакомых спортивных терминов и мучительно пыталась сложить паззл из разрозненных фрагментов. Да, мои выводы не могли конкурировать с мнением профессионалов и уж тем более не претендовали на истину в последней инстанции, но если уж я за что — то бралась, то старалась копнуть максимально глубоко и не дать повода для упреков в недостатке объективности. Как и любой другой человек, я не была застрахована от ошибок, но в данном случае текущее положение дел казалось мне настолько очевидным, что у меня практически не возникало сомнений. По отношению к подобным ситуациям я бы и вовсе перефразировала небезызвестное изречение, сказав, что «имеющий глаза да увидит, имеющий уши да услышит, а тыкать носом я больше никого не буду», но меня не покидало смутное ощущение, будто Агапов намеренно решил взять на вооружение тактику «трех обезьян» и принципиально абстрагироваться от моих слов. Он не мешал мне самозабвенно вещать в пустоту, но при этом вся его ответная реакция сводилась лишь к напряженному сопению, и обладай я чуть менее закаленной психикой, процесс односторонней коммуникации с «Хитменом» уже давно был бы прерван по моей инициативе, однако, право нажать отбой я предпочла оставить за собеседником, и не моя была в том вина, что Агапов упрямо продолжал висеть на линии и молча внимать обличительным речам в свой адрес.

— Если бы ты не разразился обвинительным манифестом и не принялся клеймить чиновников и судей коррупционерами и террористами, призывая привлечь их к уголовной ответственности и посадить за решетку, все было бы иначе. Команда «Эль Гато» очень грамотно отработала свой вариант по спасению боя — указала на прецедент с зараженным мясом и привела примеры, когда у различных спортсменов действительно регистрировались незначительные отклонения в аналогичных тестах. Промоутер Рамиреса поднял на уши влиятельную мексиканскую диаспору, были оперативно проведены повторные тесты, предоставлены все необходимые справки, и все боксерские федерации, санкционирующие поединок, в целом проявили лояльность и готовы были с пониманием отнестись к этому неприятному инциденту. И тут вдруг ты со своим грандиозным перфомансом! Голову даю на отсечение, что организаторская верхушка дружно онемела от изумления. Все вокруг были уверены — Ян Агапов в наибольшей мере заинтересован, чтобы этот денежный мега-поединок состоялся любой ценой, так как далеко не каждому даже самому именитому и титулованному боксеру выпадает шанс за один бой получить столько денег, сколько другим не светит и за десять лет чемпионской карьеры. Естественно, что после твоих выступлений в СМИ окончательное решение Атлетической комиссии повисло в воздухе — ты же не вчера родился и должен понимать, какое количество авторитетных людей рисковало своей репутацией ради того, чтобы в мае публика увидела по-настоящему крутой бой. Теперь уже никто толком не знает, чего от тебя ожидать, твоя непредсказуемость спутала «Gloria Boxing» все планы, а чиновники из боксерских федераций так, по-моему, вообще перепугались, что ты можешь подать в суд и учинить грандиозный скандал, результатом которого станут массовые отставки в высшем руководстве. Нет ничего удивительного, что в штабе Рамиреса не стали лезть на рожон и довольно мирно восприняли новость о дисквалификации, у де ла Круса уже наверняка есть на присмотре альтернативные соперники для «Эль Гато». Ну, и с чем ты остался в итоге? Мало того, что о реванше с Рамиресом можно пока и не вспоминать, так к тебе еще и выстроилась очередь из обязательных претендентов на пояса. Ты можешь исправить меня, если я заблуждаюсь, но откровенных «мешков» я в этом списке особо не заметила. Все эти парни имеют неплохие шансы как следует тебя потрепать, а при определенной доле везения, и отнять титулы. Ты разворошил осиное гнездо, и Федерации тебе этого не простят. Знаешь, что они тебе скажут? Что ж, уважаемый Ян, вы не хотели боя с «нахимиченным» Рамиресом, пожалуйста, бой отменен. Если вы желаете полного формализма, то вот вам регламенты и правила — с кем и в какой срок вы должны провести защиту своих чемпионских поясов. Получите, как говорится, и распишитесь. Рассуждаем дальше. Если Броуди меньше, чем за месяц все-таки откопает тебе мальчика для битья, не факт, что Федерации одобрят его кандидатуру, а там недалеко и до лишения пояса за неисполнение установленных требований. Нет, это, конечно, крайний случай из области страшилок на ночь, но не мне тебе рассказывать, что в жизни всякое бывает… И второй момент в продолжение логической цепочки. Ни один из твоих потенциальных оппонентов не обеспечит таких же высоких доходов от платных трансляций, как «Эль Гато», а если ты пожертвуешь имиджем и подпишешься на бой с каким-нибудь клоуном, тебе и PPV никто не даст. Поэтому твой промоушн будет стремиться снова выйти на Рамиреса, но диктовать условия отныне будет де ла Крус, так как «сторона А» — это боксер из его конюшни. Ты загнал себе в тупик, Ян, у шахматистов это называется цугцванг, когда любой шаг игрока неизбежно ведет к ухудшению позиции. Выберешь достойного соперника из числа обязательных претендентов — есть вероятность потерпеть поражение, что в преддверие рематча с Рамиресом для тебя недопустимо. Триумфально победишь ноунейма — станешь предметом насмешек, а затаившие обиду представители Федераций начнут задумываться, а не отобрать ли у тебя пояса. Надеюсь, ты сознаешь, что даже при самом оптимистичном раскладе твои перспективы выглядят не слишком радужно? Если уж ты взял на себя роль непримиримого борца с допингом, дерись с первым номером в списке обязательных претендентов, а стероидный террорист «Эль Гато» пусть на общих условиях встает в хвост очереди, терпеливо дожидается своего часа и с радостью соглашается на подачку в двадцать пять процентов. Но тут одному господу ведомо, сохранишь ли ты к тому времени свое чемпионство. Если же рематч у тебя в приоритете, а это, черт побери, ясно даже младенцу, ты будешь стараться всячески обезопасить свои титулы, потому что без них Рамирес потеряет интерес к второму бою, да и твоему промоутеру придется в лепешку расшибиться, чтобы раскрутить организаторов на относительно приличный гонорар. Ну и думаю будет излишним отдельно подчеркивать, что «стороной А» тебе в этом поединке точно не стать. Это Броуди будет обивать пороги «Gloria Boxing», а ты — грызть ногти от волнения. Так не лучше ли было изначально смириться с тем, что «Эль Гато» всегда будет в более привилегированном положении, потому что он прежде всего — коммерческая машина, тесно увязанная со всеми бизнес и медиаструктурами профессионального бокса, и не устраивать задним числом театр одного актера? Выйти на ринг и повалять Рамиреса по канвасу, или не выиграть бой, но получить свои деньги и только потом обрушиться с критикой на гнилую систему и продажное судейство? Я пыталась посмотреть на ситуацию под разными углами, но куда не кинь, всюду клин. Боюсь, что, если Броуди удастся подписать контракт с промоушном «Эль Гато», и рематч перенесут на осень, тебе придется ох как нелегко. Меньше всего тебе сейчас нужна вся эта нервотрепка с защитой поясов, да и переговоры с де ла Крусом явно обещают быть тяжелыми. Я в равной степени не завидую ни тебе, ни твоему штабу, и у меня даже фантазии не хватает вообразить, во что всё это выльется.

— Ты закончила? — от интонаций Агапова веяло таким пронизывающим холодом, что я бы ничуть не удивилась, начни мой телефон стремительно покрываться инеем, — или выдающийся спортивный аналитик хочет сказать мне что-то еще? Нет? Ладно, тогда скажу я. Ты только что привела длинный перечень моих просчетов, но не упомянула о самой главной ошибке. Догадываешься, о чем я, Мика? Я проявил слабость и поделился с тобой своими проблемами. И в тот день, и сегодня я всего лишь нуждался в поддержке, но ты пошла дальше и возомнила из себя великого эксперта. С чего вдруг ты решила, что можешь давать оценку моим поступкам? Кто ты вообще такая? Если мы с тобой изредка занимались сексом, это вовсе не означает, что ты вправе по косточкам разбирать мои действия. Я буду делать то, что считаю нужным, и ты — последняя, у кого я спрошу совета. Нравится самоутверждаться за мой счет и упиваться своими грязными домыслами? Да на здоровье, только без меня! Иди на хейтерский форум и упражняйся там в остроумии, а я сосредоточусь на предстоящем поединке. И не забудь отменить бронь в отеле и вернуть билеты на самолет — после всего, что ты мне наговорила, я не хочу видеть тебя на трибунах.

ГЛАВА XVIII

Вот так печально и завершилась наша «история любви», не успев, что называется, толком расцвести, и мне оставалось только смириться с неизбежным финалом. Если бы Ян хотя бы спросил, с какой целью я вообще полезла не в свое дело и вдруг начала выдавать оценочные суждения в чуждой для меня области, и бы без колебаний сказала ему правду, но «Хитмен» повесил трубку прежде, чем я донесла до него суть происходящего. А между тем, если бы у Агапова хватило терпения выслушать меня до конца, он бы узнал для себя немало интересного и, возможно, мне бы даже удалось повергнуть его в определенное изумление, потому что я собиралась сказать ему нечто такое, о чем на протяжении долгих лет не решалась и подумать. В последний раз я говорила мужчине о том, что он мне небезразличен, когда-то в прошлой жизни, и за этим мужчиной я, прошу заметить, была замужем, а после развода подобного рода признания начисто исчезли из моего лексикона, и, как я была уверена, не планировали снова в нем появляться, однако, для Яна я едва не сделала исключение. Позже я, конечно, поняла, что мне надо было предварительно вспомнить, что в первую очередь я всё-таки женщина, а не прокурор, а уже потом устраивать Агапову детальный «разбор полетов», но продолжительное одиночество, похоже, наложило неизгладимый отпечаток на мой стиль общения, и я поперла напролом, отбросив за ненадобностью элементарную деликатность. В иных обстоятельствах за такую чрезмерную прямолинейность, тесно граничащую с обыкновенной бестактностью, можно было запросто схлопотать по мордасам, но нас с «Хитменом» разделяли воды Атлантики, да и поднять руку не представительниц слабого пола мой теперь уже экс-любовник по его же собственным словам отродясь бы не посмел. Впрочем, если бы наш разговор состоялся не посредством телефонной связи, а в личном контакте, я бы не рискнула прогнозировать благополучный исход и легко допускала, что в приступе ярости Ян способен превратиться в сущего монстра, не гнушающегося применять боксерские приемы к заведомо беззащитному противнику. Слухи о «неспортивном поведении» Агапова до меня никогда не долетали, и, возможно, я зря сгущала краски, но с другой стороны, нельзя же безнаказанно размахивать перед быком красной тряпкой, а именно такое сравнение невольно приходило мне на ум в процессе осмысления случившегося.

Как поступила бы на моем месте любая другая, и почему мне не удалось сохранить единственные отношения, в которых меня все полностью устраивало, и которыми я соответственно очень дорожила? В отличии от условно нормальных женщин с развитой эмпатией у меня, судя по всему, напрочь атрофировались отдельные участки мозга. Ян стремился к эмоциональному сопереживанию, но никак не к сухой констатации фактов вкупе с перечислением ошибок, а я была убеждена, что моя задача — открыть Агапову глаза и заставить его в корне пересмотреть свою провальную тактику. Я больше, чем кто-либо, хотела помочь «Хитмену» выпутаться из этой липкой паутины, однако, доносить до собеседника свои истинные намерения мне явно нужно было не в такой категоричной форме, а я посчитала, что ходить вокруг до около, однозначно, не стоит, а попытка подсластить пилюлю — всего лишь пустая трата времени. Подавляющее большинство женщин по природе обладало тонко чувствующей натурой, и откуда Яну было знать, что возвращенцам из ада присущи свои особенности психики, поэтому мерить таких, как я, по общепринятым стандартам, с самого начала было бессмысленной и наивной затеей. Он инстинктивно потянулся ко мне в минуты душевного разлада, и на тот момент моя реакция показалось ему вполне адекватной — я внимательно слушала его откровения, воздерживалась от критических замечаний и честно признавалась, что профессиональный бокс для меня — темный лес, а, следовательно, дельных советов от меня вряд ли дождешься. По-моему, Агапов и не предполагал, что я с энтузиазмом примусь штудировать посвященные спортивной тематике сайты, и когда он вновь обратится ко мне за поддержкой, незамедлительно вывалю на него свои познания и подвергну детальному анализу ситуацию с отменой рематча. Я старалась максимально широко объять все аспекты возникшего казуса и, на мой взгляд, весьма в этом преуспела, но плоды усердия внезапно оказались с гнильцой. Если бы все эти спорные умозаключения прозвучали, скажем, из уст тренера или промоутера, «Хитмен» воспринял бы их в качестве обидной и оттого вдвойне болезненной оплеухи, а, учитывая, что «получать по кумполу» ему приходилось на регулярной основу, наверняка отнесся бы к резким формулировкам, как к должному, но от меня Яну была нужна была скорее беззаветная вера в его будущую победу и пара добрых слов, приятных, как известно, даже кошке. В конце концов, какая мне, к черту, разница, к чему приведет эпопея с допингом — рано или поздно Агапов все равно выйдет на ринг и порвет Рамиреса, как тузик грелку, вот от этого и нужно было отталкиваться в разговоре, но, по всей видимости, если я в чем и преуспела по жизни, так это в умении вгонять мужчин в комплекс неполноценности. И это Яну еще крупно повезло, что он не застал меня в тот период, когда я с упоением вершила сладкую месть, вдребезги разбивая сердца своих неосторожных поклонников. Мне потребовались годы, чтобы обрести умиротворение и полностью избавиться от непреодолимого желания ломать человеческие судьбы, как однажды безжалостно сломали мою — патологическая страсть к разрушению априори не могла стать двигателем прогресса, а я четко понимала, что мне необходимо без оглядки двигаться вперед. Если бы наши с «Хитменом» пути пересеклись в тот жуткий период, я боялась даже вообразить, с каким наслаждением срывались бы с моих губ уничижительные реплики, разящие наповал ничуть не хуже фирменного агаповского апперкота, но испепеляющая ненависть ко всему и вся давно перегорела, и сейчас я всего лишь искренне жаждала привести Яна в чувство и помочь ему найти выход из лабиринта. Увы, но я переоценила свои возможности, и предсказуемо села в лужу. Обманчивая иллюзия дружбы заставила меня поступить так, как и положено поступать друзьям-правдорубам, но слова Агапова не стоило понимать буквально. Мужчина и женщина могли быть кем угодно: супругами, любовниками, коллегами, деловыми партнерами, но только не друзьями, и я обязана была об этом задуматься, но, к сожалению, мы все были крепки преимущественно задним умом. Я вовремя не сообразила, что Ян ищет во мне чуткость и теплоту, а уж с «Эль Гато» сотоварищи он разберется и без моей помощи, да и чем я, по большому счету, могла ему помочь?

В итоге я в одночасье потеряла и любовника, и друга — я оторвала уже целых ворох календарных листов, а «Хитмен» мне так и не позвонил. На память о нашем ярком романе остались только многочисленные коробочки с ювелирными украшениями, а я лишний раз убедилась, что «знания умножают печали». Незаметно профессиональный бокс прочно вошел в мою жизнь, и я регулярно замечала, что краем уха постоянно ловлю новости, прямо или косвенно относящиеся к данному виду спорта, а если в информационных сводках мимолетно проскальзывает фамилия Агапова, так и вовсе вся обращаюсь в слух. Шефу я вынуждена была сообщить, что моя поездка в Штаты накрылась медным тазом, и дабы сразу отсечь вопросы, с выражением вселенской скорби на лице поведала о своем расставании с таинственным американцем, и даже особо при этом не солгала. В идеале мне следовало набраться наглости и рвануть на майские каникулы за границу, но я решила провести длинные выходные в офисе и получить свои премиальные. У меня абсолютно отсутствовала потребность куда-то лететь, да и за шоколадным загаром я тоже не гналась. Так бывает, когда планы резко меняются, настрой пропадает, а погоня за новыми впечатлениями на фоне общего опустошения кажется невероятно утомительным занятием. Ощущая приближение депрессии, я нанесла превентивный удар и с лихвой нагрузила себя работой. Ни шефа, ни моих сослуживцев эта своеобразная практика уже давно не удивляла — коллеги разъезжались по родственникам или отправлялись на дачи, а я за неимением ни тех, ни других вызывала или неприкрытое сочувствие, если оставалась на праздники в стране, или завистливое шипение, если уезжала к морю. На этот раз расстроился разве что Нитиевский, уже пообещавший сыну автограф «Хитмена», но а остальном все складывалось не так уж и плохо, и пока народ предавался отдыху, я надеялась продуктивно поработать и еще немного приблизить свою мечту об эмиграции в Европу.

Весенний бой Агапова всё же состоялся в ранее намеченные сроки, но когда я конце апреля стало известно имя его соперника, я так и застыла с открытым ртом. Да, Ян и его команда сами загнали себя в ловушку, однако, у меня не было и мысли, что чемпион мира в среднем весе падет настолько низко.

ГЛАВА XIX

Когда Сэм Броуди уверенно говорил, что у него есть наготове с десяток кандидатов в соперники Агапова на майский бой, я и не предполагала, до какой степени постыдным окажется выбор оппонента, но еще больше меня поразила удивительная точность собственных прогнозов. После такого попадания в яблочко мне смело можно было устраиваться штатным советником в букмекерскую контору и за солидное вознаграждение предсказывать исходы спортивных событий, а за отдельную плату предоставлять консалтинговые услуги желающим сделать ставку. А если серьезно, то меня постигло глубочайшее разочарование, и я легко могла вообразить, как жалко непобедимый «Хитмен» выглядел сейчас в глазах окружающих. Поддерживать и тем более одобрять подобное решение было не сподручно даже самым преданным фанатам, а уж рядовым любителям бокса и вовсе полагалась впасть в недоумение. На что рассчитывал промоутер Яна, активно пытаясь пропиарить грядущий поединок, понять было крайне сложно, и настойчивое стремление Броуди преподнести этот позорное зрелище в качестве грандиозного праздника для болельщиков вызывало у меня объяснимое раздражение, да и, как я подумывала, не только у меня одной.

Я изначально догадывалась, что команда Агапова пойдет по пути наименьшего сопротивления, однако, данный случай фактически иллюстрировал собой апофеоз вышеупомянутой стратегии. В то время как обязательный претендент на пояса «Хитмена» без устали заявлял, что с радостью выйдет на ринг хоть завтра, Ян и его промоутер будто бы намеренно тянули резину, демонстративно копаясь в кандидатах на манер пресловутой свиньи в апельсинах и упрямо игнорируя требования Федерации провести защиту титула с первым номером в списке. И вот, буквально впритык к часу Х Броуди вдруг разродился сенсационным заявлением, от смехотворной абсурдности которого общая масса здравомыслящей аудитории невольно испытала так называемый «финский стыд», а давние недоброжелатели Агапова дружно включили режим оголтелого хейта и кровожадно оскалили клыки. Пока одна часть экспертов истекала ядовитой слюной, другая половина безуспешно старалась найти оправдание предстоящему мисматчу, и уж насколько сильны и незыблемы были позиции «Хитмена» на родине, но и здесь на него обрушилась поднявшаяся волна осуждения, причем у меня язык не поворачивался употребить по отношению к адресованной Яну критике эпитет «незаслуженная».

Соперник Агапова носил фамилию Оганесян, и не трудно догадаться, что происходил он из этнических армян, причудливой волею судеб занесенных на североамериканский континент и ныне проживающих там обширной диаспорой. Сама по себе национальная принадлежность Оганесяна ни о чем не говорила и нареканий соответственно не вызывала, а вот его спортивные достижения или точнее сказать, их практическое отсутствие, представляли собой один сплошной вопрос. Как и «Хитмен», Левон Оганесян принимал участие в Олимпийский Играх, но в отличие от Яна призовых мест американскому армянину завоевать не удалось и настоящим «олимпиоником» он так и не стал. Что касается его профессиональной карьеры, то выступал Оганесян исключительно в лайт миддле и уже два года подряд вообще не проводил боев, не говоря уже о титульных поединках. Якобы Левон усердно тренировался и, поднявшись в средний вес, набрал свою пиковую форму, а значит, обладал реальными шансами показать Агапову, где раки зимуют, но я была уверена, что эти россказни являлись лишь фантазиями Сэма Броуди, поставившего себе задачу продать максимум билетов на никому по сути не интересный бой. Естественно, о том, чтобы собрать полную арену в Лас-Вегасе во вновь сложившихся обстоятельствах не шло и речи, поэтому поединок пришлось перенести на существенно уступающий размерами стадион в пригороде Лос-Анджелеса. Понимая всю бесперспективность выхода на PPV, телевизионные партнеры Агапова благоразумно воздержались от риска, и сообщили, что увидеть «схватку века» сможет любой желающий. Гонорары соперникам тоже причитались чисто символические, а вся надежда заполнить трибуны возлагалась на армян, коих в Калифорнии проживало немеряное количество. В нашей стране любые бои «Хитмена» неизменно шли на ура, а, принимая во внимание, какое превеликое множество разнокалиберных «мешков» ранее побил Агапов, плеваться от Оганесяна никто, в принципе, не собирался, но особого ажиотажа не наблюдалось и у нас. Достаточно было вспомнить, в каком возбужденном предвкушении находились болельщики перед реваншем с Рамиресом и сравнить с нынешним вялым любопытством — вся интрига состояла только в том, сколько раундов понадобится Яну, чтобы отправить противника в тяжелый нокаут. В победу Оганесяна или хотя бы в ничью, конечно, никто не верил, и подобный результат, по-моему, даже не обсуждался. Народ по инерции настраивался спозаранку продрать глаза, быстренько глянуть, что к чему, и дальше завалиться спать, но число тех, кто планировал не прерывать воскресное утро ради всякой ерунды, на этот раз явно увеличилось, и лично я была с ними всецело солидарна.

По мере приближения даты боя становилось все очевидней, что нас ждет один большой нонсенс, и мне было неприятно смотреть, как Броуди лезет из кожи вон, обещая публике роскошное пиршество духа, а сам Агапов на голубом глазу называет Левона Оганесяна достойным противником и распинается о его выдающихся выступлениях на Олимпиаде. Общее впечатление бездарной профанации усугубляли абсолютно феерические комментарии «Хитмена»: «Бой будет непростым», «Левон — техничный боец с хорошо поставленным ударом», или, что уж совсем из области запредельного, «Мы покажем вам настоящий бокс»… По правде говоря, я уже не знала, что и думать — то ли Ян внезапно превратился в законченного имбецила, то ли Броуди потерял связь с реальностью, но если отталкиваться от реакции бессовестно «прокинутого мимо кассы» обязательного претендента, последовавшей в ответ на коронную фразу промоутера «У нас слишком мало времени, чтобы организовать раскрутку поединка такого уровня», то я склонялась в пользу второй версии». Чешский боксер Томаш Дворжак ни один год шел к своему первому титульному бою и, разумеется, ему было страшно обидно, что команда Агапова предпочла подписать контракт с Оганесяном, да еще и сделала это в обход правил Федерации. Но сколько бы не возмущался Дворжак, выйти на «Хитмена» у него так и не получилось, зато определенной сатисфакции он все-таки добился. Всемирная боксерская организация отказалась санкционировать бой с Оганесяном, хотя и предоставила Агапову краткую отсрочку по защите пояса, но я подозревала, что Ян будет искать предлоги не выходить на ринг до реванша с «Эль Гато». Рассматривать самый пессимистичный расклад с лишением пояса я пока не торопилась, однако, и особого воодушевления также не питала: «Хитмен» был твердо нацелен встретиться осенью с Рамиресом, а для этого ему нельзя было распыляться на промежуточные бои. Возможно, Броуди занесет кому нужно денежку, и Яну снова будет позволено повременить с защитами, а может быть, оскорбленные недавним демаршем Агапова спортивные функционеры решат пойти на принцип, и тогда с мечтой об объединении всех титулов в среднем весе придется попрощаться навсегда.

Несмотря ни что, в родном отечестве Ян был по-прежнему горячо любим публикой, и позорный бой с Оганесяном (а ничто в этом мире не могло убедить меня в обратном) пусть и бросал тень на его имидж, но фатальной роли не играл. Это я вникала в тонкости и сопоставляла разрозненные факты, а простому обывателю было достаточно, чтобы его кумир побеждал и желательно побеждал разгромно. Никто не знал, чем обернулся бы бой Агапова с тем же Дворжаком — за прошедшие годы молодой чех совершил головокружительный взлет, а его мотивационным установкам можно было только позавидовать, так что над беспроигрышной серией «Хитмена» нависала нешуточная угроза, и если бы фортуна оказалась на стороне претендента, результат поединка многих поверг бы в шок. Броуди это отлично понимал, и, по всем признакам, сумел убедить Агапова не испытывать судьбу, но если у себя на родине Ян мог не слишком переживать о пятне на репутации, то на Западе все было совершенно по-другому, и промоушн «Хитмена» сознательно пошел по этому шаткому пути. Оганесян даже в теории не мог принести ни звонкой монеты, ни того, что в боксерских кругах было принято именовать словом «legacy» — слава, наследие, свое место в истории… Рамирес безусловно мог, а вот Оганесян — нет, и как бы сокрушительно Ян не выиграл этот бой, я была уверена, что победа не принесет ему удовлетворения. И от этого горького осознания мне было грустно вдвойне.

«Эпохальный» бой я тем не менее посмотрела в прямом эфире. Клялась себе, что не подойду к телевизору, и все равно нарушила зарок. Собиралась спать до упора, но без будильника поднялась ранним майским утром и рефлекторно потянулась за пультом. К началу трансляции сна у меня не было уже ни в одном глазу, и я по-турецки сидела перед экраном в ожидании действа. На прикроватной тумбочке дымилась чашка кофе, я рассеянно жевала хрустящий тост и никак не могла определиться со своими внутренними ощущениями. Досада, тревога, негодование, протест — в сумбурном нагромождении моих мыслей смешалось всё и сразу, но в одном я была уверена на сто двадцать процентов: оказавшись на развилке, Ян Агапов в какой-то момент свернул не туда.

ГЛАВА XX

В андеркарте на ринге мерялись силами никому не известные боксеры, предсказуемо не вызвавшие зрительского интереса, и трибуны начали более-менее заполняться лишь к самому началу поединка. На глаз стадион вмещал около десяти тысяч человек, и периодически в объектив камеры попадали пустые места, но я думаю, Броуди пришлось изрядно попотеть, чтобы менее, чем за месяц, продать билеты на «Big drama show» с участием Агапова и супер-пупер армянской мегазвезды Оганесяна. Учитывая, что репортаж из солнечной Калифорнии вёл специальный корреспондент главного отечественного телеканала, командированный в Соединенные Штаты для освещения боя, общая тональность прямого включения отличалась заметной предвзятостью, а голос за кадром превозносил «Хитмена» до небес и при этом не забывал отвешивать комплименты его сопернику. Уверена, что, если бы я параллельно запустила на лэптопе интернет-трансляцию с западными комментаторами, восторженных речей я бы там, однозначно, не услышала, а вот здорового скепсиса явно было бы хоть отбавляй. Но в нашей стране тяга к сотворению кумиров, похожа, была заложена у населения в генетическом коде, и простой народ любил Яна искренней и беззаветной любовью. Многие, конечно, понимали, что Оганесян Агапову не соперник, но за лучезарную улыбку и патриотическую риторику охотно готовы были прощать чемпиону досадные недоразумения вроде подобных мисматчей, от души радуясь даже таким сомнительным достижениям как поединок с ничем не примечательным выходцем из лайтмиддла.

Во время контрольного взвешивания и финальной дуэли взглядов я совершенно не почувствовала витающего в воздухе напряжения — складывалось впечатление, что и Агапов, и Оганесян следуют заранее прописанному сценарию, и никаких сюрпризов в предстоящем бою ждать уж точно не стоит. Противники картинно поигрывали мускулами, демонстрировали атлетичные, просушенные торсы, позировали на камеру, а на длинном, лошадином лице Сэма Броуди и вовсе читалась неприкрытая скука, как если бы промоутер Яна отчаянно пытался справиться с зевотой. Впрочем, возможно, я ошибалась, и некоторая апатичность промоутера объяснялась банальной усталостью — попробуй-ка собери стадион в рекордные сроки, не забывая без унынья и лени подчеркивать, что уважающий себя любитель бокса не имеет морального права пропустить зубодробительную схватку двух титанов. Не знаю, кто были все эти люди, но к началу боя болельщики худо-бедно подтянулись, а фанаты Агапова развернули красочные транспаранты в поддержку непревзойденного короля ринга. Армян на трибунах присутствовало не так много, как я предполагала, но массовку они создавали, и со стороны заполняемость казалась довольно приличной.

Я старалась максимально абстрагироваться и смотреть на «Хитмена» как на боксера, а не как на своего бывшего любовника, но получалось это у меня на троечку. Я успела существенно прикипеть к Агапову душой, и потому если Левона Оганесяна со всем его типично южным апломбом я воспринимала достаточно отвлеченно, то в случае с Яном такой номер, к сожалению, не прокатывал. Наверное, мне нужно было стиснуть зубы и решительно щелкнуть пультом, но мне не хватило воли лишить себя запретного удовольствия, и с первым ударом гонга я намертво прилипла к экрану. На мгновение я в шутку пожалела, что с вечера не запаслась попкорном, но в итоге даже не успела дохрустеть своим тостом.

Всё-таки не зря Агапову дали прозвище «Хитмен» — в его движениях не было плавности или кошачьей грации, а фирменная манера ведения боя не отличалась изобретательным разнообразием, но, если его мощные джебы достигали цели, оппоненту не оставалось ничего, кроме как тушить свет и спасаться паническим бегством. Насколько блеклое и неубедительное впечатление Ян производил с Рамиресом, настолько же потрясающе он смотрелся с Оганесяном — быстрый, стремительный и напористый, он ни на миг не терял контроля над происходящим и безоговорочно доминировал на ринге, а его сокрушительные выпады непрерывно теснили соперника к канатам. К чести армянина, в стартовом раунде он в силу своих возможностей старался «показывать яйца» и весьма достойно огрызался, но двухгодичный простой, равно как и переход из более низкой весовой категории не могли не сказаться на его нынешней кондиции. На боксерском сленге это состояние было принято называть «ring rust» — ржавчиной, и то время, что Оганесян оттачивал свое мастерство только на спаррингах в спортзале, его боевые качества ощутимо подверглись коррозии — просела реакция, упала скорость, исчезла легкость и пластика. Мышечную массу Левон, конечно, нарастил, но в среднем весе ему было крайне неуютно — он физически недотягивал до Агапова, и фактически ему было нечего противопоставить жестким ударам «Хитмена», а те редкие эпизоды, когда у армянина получалось достать соперника, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Сказать честно, если бы не срыв этого злосчастного рематча с «Эль Гато», в мире профессионального бокса еще долго не вспоминали бы о Левоне Оганесяне, но бой с Яном помог ему не только заработать тысяч двести зеленью, но и основательно погреться в лучах чужой славы, что для такого откровенного ноунейма, которого сто лет даже в андеркарт никто не приглашал, уже само по себе было необычайным везением. Короче говоря, когда в середине второго раунда «Хитмену» надоело гонять Оганесяна по всему рингу и он нанес армянину пушечный удар в челюсть, мало кто удивился, что соперник улетел на канвас и после десяти секунд отсчета рефери так и не поднялся на ноги. К ликованию трибун Агапов одержал чистую победу нокаутом, и на этом вечер бокса благополучно подошел к концу, при том, что у меня дело даже не дошло до второго тоста.

Рефери поднял Яну руку, публика взорвалась триумфальными воплями, но я отчетливо расслышала в этой какофонии отголоски презрительного свиста, и как бы мне не хотелось поверить, что зрители освистали беднягу Оганесяна, который если бы очень захотел, мог не смиряться с поражением, а встать и «умереть на ринге», осуждающий гул трибун, по всем признакам, предназначался именно Агапову. Да, сегодня болельщики увидели пикового «Хитмена» — того самого непробиваемого чемпиона, за считанные минуты отправившего «поспать» осмелившегося бросить ему вызов противника, но лично мне было печально осознавать, что степень «пиковости» Агапова напрямую зависела от класса оппонента. Из этого многострадального поединка даже нормального шоу толком не вышло, и наверняка ни меня одну охватывал острый приступ раздражения при виде широко улыбающегося Броуди, сначала организовавшего этот цирк, а теперь ничтоже сумняшеся заявляющего журналистам, что в штабе «Хитмена» исключительно довольны результатами боя. Что касается самого Яна, то он прекрасно понимал всю степень идиотизма, но свою роль отыгрывал на пятерку с плюсом — заворачивался в национальный флаг, общался с прессой, раздавал автографы и с грозным видом повторял, как страстно жаждет сразиться с Рамиресом, если тот отважится выйти на ринг без допинга. Оганесян в свою очередь красноречиво потирал челюсть, после чего сообщил, что так жестко его еще никогда в жизни не били. «Агапов поразил меня своей силищей», — самозабвенно вещал Левон, — «было похоже, будто я попал под поезд! Мне совсем не стыдно за проигрыш такому великому сопернику…»

С последним утверждением я была полностью согласна. На мой взгляд, если кому и полагалось сгореть от стыда, так это Яну и его промоушну, а Оганесян получил свои «easy money», и спрос с него был соответственно маленький, но вот Агапову вся эта ситуация явно не делала большой чести. Команда «Хитмена» творила нечто невообразимое, все глубже увязая в болоте, а между тем, над головой Агапова довлели требования Федерации, и я справедливо опасалась, что дальнейшую отсрочку обязательной защиты пояса ему уже не предоставят. Определенности насчет «Эль Гато» тоже до сих пор не было: в «Gloria Boxing» уверяли, что Рамирес вернется на ринг не позднее сентября, но о четкой договоренности с промоушном «Хитмена» пока никто не сообщал. Я подозревала, что в штабе «Эль Гато» не горят желанием идти на уступки относительно распределения гонораров, а Броуди убеждает Агапова дожимать де ла Круса, упирая на кленбутероловый скандал. На месте Агапова я бы сильно не задирала нос и соглашалась на то, что дают, или, как вариант, посылала «Gloria Boxing» и под завязку напичканного «химией» Рамиреса ко всем чертям и планомерно зачищала дивизион, не бегая от действительно сильных противников. И пусть такие же бешеные деньги, как на рематче с «Эль Гато», на этих поединках не поднимешь, зато есть шанс избавиться от клейма «побивателя мешков», собрать у себя все пояса и стать абсолютным чемпионом в среднем весе. Но я почти не сомневалась, что Ян на это не пойдет. Броуди были нужны деньги, а не амбиции, и он будет зубами цепляться за Рамиреса, а менять коней на переправе и искать себе другого промоутера Агапов вряд ли отважится, так что скорее всего он будет терпеливо ждать завершения переговоров с де ла Крусом, а там уже, как карта ляжет.

Возможно, «Хитмен» и готов был к затяжному ожиданию, но чиновникам из Всемирной боксерской федерации подвешенное состояние в конце концов надоело. Месяц спустя после боя с Оганесяном Агапова лишили пояса, а я всерьез задумалась, а не открыть ли мне гадальный салон, раз уж мои мрачные пророчества сбываются с пугающей регулярностью.

ГЛАВА XXI

На самом деле, для того чтобы предсказать такой малоприятный для Агапова поворот, дар провидения в сущности и не требовался, и мои неутешительные прогнозы преимущественно базировались на элементарных логических умозаключениях. Да, решение Федерации выглядело несколько жестковатым и поспешным, но при этом спортивные чиновники ни на йоту не отступили от действующего регламента и, если уж говорить начистоту, Ян получил по заслугам. Ему и так пошли навстречу, позволив вместо боя с обязательным претендентом выйти на ринг против Оганесяна, но часики тикали, а команда Агапова до сих пор не определилась с дальнейшими планами. О защите пояса в штабе «Хитмена» словно и вовсе забыли, договоренности с обладателем последнего недостающего в коллекции титула также протекали ни шатко, ни валко, а о рематче с Рамиресом по-прежнему не было никаких новостей. Быть может, если бы на горизонте у Яна маячил бой с огромной кассой, Федерация и не стала бы особо зверствовать, однако, Агапов своими руками вырыл себе яму, подняв бучу и не дав большим людям замести мусор под ковер, когда «Эль Гато» прокололся с кленбутероловыми стейками. Странно было бы рассчитывать на лояльность тех, кого ты еще недавно обвинял в коррупции и предлагал сажать в цугундер: по идее «Хитмену» и отсрочку предоставлять не следовало, а сразу нужно было ставить ультиматум — либо ты бьешься с Дворжаком, либо давай сюда пояс. В первый раз Броуди вовремя подсуетился и сумел умаслить какую-то важную шишку, но дважды войти в одну реку ему не удалось, и Агапова «раздели» на абсолютно законных основаниях. Фанаты «Хитмена», конечно, заполонили интернет возмущенными постами, но здравомыслящие любители бокса хорошо понимали, что любой профессиональный спорт — это бизнес, и если уж ты вздумал ломать устоявшуюся систему, будь добр, иди до конца, а не скатывайся до заведомо более слабых соперников, как это произошло в случае с Оганесяном.

В штабе «Эль Гато» продолжали уверять широкую общественность в своей заинтересованности в поединке с Агаповым, но, как я и предполагала, финансовые вопросы по-прежнему не были улажены. Ходили слухи, что де ла Крус активно подыскивает Рамиресу другого оппонента на осень, а учитывая, насколько здорово в «Gloria Boxing» потрудились над раскруткой пуэрториканца, свои миллионы тот мог заработать и без «Хитмена». Жадность Броуди вкупе с неуступчивостью де ла Круса ставили под угрозы перспективу рематча как такового, однако, личная позиция Яна оставалась для меня загадкой. Можно было сколько угодно рассуждать по принципу «царь хороший, а бояре плохие», но ведь у Агапова и своя голова на плечах имелась. Наверняка он осознавал, что промоутер ведет свою игру, но почему-то никоим образом не вмешивался в ситуацию. Я допускала мысль, что после допинговой истерии Яну досталось от Броуди по шапке, и он благоразумно помалкивал, дабы снова не ляпнуть лишнего, но заодно не сбрасывала со счетов и другую версию — что если Агапов и вправду возомнил из себя чересчур много и теперь с высоты своего величия требует разделить гонорар как минимум пополам, хотя «Эль Гато», по мнению непобедимого чемпиона, не достоин и этого, и не будь рематч фактическим делом чести, боксер уровня «Хитмена» не стал бы мараться о накачанного запрещенными препаратами Рамиреса. Ни подтвердить, ни опровергнуть свою гипотезу я, к вящему сожалению, не могла по причине катастрофической нехватки исходных данных, однако, меня периодически посещали дурные предчувствия, а неизвестность их только подпитывала.

На смену весне пришло знойное, засушливое лето, и в стране наступил сезон отпусков. Укатил на отдых и Нитиевский, назначив временно исполняющим обязанности директора Ольгу Леонидовну Ставровскую, с которой мы на протяжении пяти лет сосуществовали примерно в такой же гармонии, как и кошка с собакой. Ставровская меня тайно ненавидела, а я ее открыто презирала, но мы обе всячески старались, чтобы наша обоюдная антипатия не отражалась на атмосфере в офисе и не оказывала деструктивного влияния на рабочий процесс. Наши сферы ответственности практически не пересекались, и если в мою задачу входило в основном убалтывание клиентов на покупку дорогого тура и оперативное разруливание возникающих проблем, то моя коллега занималась текущим администрированием и организацией документооборота, но, когда у нас вдруг возникала необходимость скооперироваться, начинался сущий кошмар. Ставровская была старше меня на пять лет, и в этом году разменяла пятый десяток, но к своим сорока она выглядела так, как я не собиралась выглядеть даже после шестидесяти, а склочный характер и неистребимая любовь к тиражированию сплетен автоматически превращали ее в крайне отталкивающего персонажа. Помимо всего прочего, Ставровская была страшно неудовлетворена своей жизнью и, как следствие, люто завидовала моей, но гордость заставляла ее тщательно маскировать свои эмоции. Первое время Ольга придиралась ко мне мелочам, цеплялась к незначительным ошибкам, а потом, когда я доказала свою профпригодность и завоевала расположение шефа, принялась втихушку строить мне козни разной степени зловредности. Тактику Ставровской я раскусила влет, но однажды всё-таки попалась на удочку и чуть было не получила выговор за халатное отношение к работе — Ольга пообещала сдать за меня отчетность, пока я обрывала телефон посольства, безуспешно пытаясь прояснить судьбу туристов, без вести пропавших в объятом революционными волнениями Египте. Туристы в итоге были найдены и экстренным бортом вывезены на родину, а вот никакие бланки Ставровская, естественно, не заполнила, за что я получила втык сначала от бухгалтерии, а потом и от Нитиевского, без долгих разбирательств лишившего меня премии. В ответ мои гневные претензии Ольга сделала морду чайником и как ни в чем не бывало заявила, что ей было некогда и «обещать — не значит жениться». С того дня я окончательно потеряла веру во взаимовыручку и впредь старалась не обращаться к Ставровской с какими-либо просьбами, предпочитая самостоятельно тянуть свою лямку и ни на кого не надеяться. И всё бы ничего, но раз в год милейшая Ольга Леонидовна дорывалась до неограниченной власти, и я была в авангарде тех, кому приходилось несладко.

Я никогда специально не давала поводов для зависти, но применительно к Ставровской этого по большому счету и не требовалось. Казалось бы, чего тебе не живется — подсиживать я тебе не собираюсь, дорогу не перехожу, даже рабочие места у нас расположены на весьма приличном отдалении… Ан нет, Ольга обрела бы покой только в том случае, если бы я навсегда исчезла с лица Земли, а любые упоминания обо мне были бы стерты из актов гражданского состояния, потому что само мое присутствие в офисе заставляло Ставровскую испытывать невыносимые душевные муки. И это при том, что зарплата у Ольги Леонидовны была повыше моей и не зависела от количества проданных туров. Мне же шеф поставил довольно скромный по столичным меркам оклад, зато не скупился на проценты с продаж, но в мертвые сезоны мне было негде разгуляться, тогда как Ставровская ежемесячно получала на руки крупную сумму. Не была Ольга и старой девой — муж, двое детей, собака, одним словом, всё, как у людей, казалось, чего тебе еще надо, но этот идеальный фасад лишь прикрывал неприглядную картину истинного положения вещей в семье моей коллеги. Она была откровенно несчастлива в браке, и самое ужасное, что все вокруг были об этом прекрасно осведомлены, причем сведения о мужественно претерпеваемых Ольгой невзгодах исходили непосредственно от нее самой. Ставровская страсть как любила посетовать на свое нелегкое житие-бытие, а я испытывала инстинктивное отвращение к подобным жалобщицам, и какие было сложности не выпадали на мою долю, до последнего держала всё в себе. Ольге же явно нравился образ героини-мученицы, взвалившей на себя непосильную ношу и до конца дней своих обреченной ее тащить, хотя никто не мешал ей, к примеру, подать на развод и сбросить ярмо.

Муж Ставровской, наличие которого она всячески подчеркивала, ухитрился воплотить в себе целый набор пороков, и гармонично совмещал бытовое пьянство, склонность к рукоприкладству и запущенную стадию тунеядства. В довершение ко всему этому, месье Ставровский был отменным хамом и матершинником, редкостным привередой в еде и ярым приверженцем домостроевских методов. Единственным добытчиком и кормильцем в семье была моя коллега, а ее супруг мог разве что под настроением взять шабашку, чтобы затем снова залечь на диване и следующие полгода беспрестанно вспоминать свои трудовые подвиги. И пусть Ольга зарабатывала очень прилично, на содержание трех иждивенцев ее зарплаты едва хватало, и Ставровские неумолимо погрязали в кредитах. Но вырваться из замкнутого круга, забрав детей и разменяв квартиру, Ольга совершенно не стремилась, и роль жертвы тяжелых жизненных обстоятельств ее как будто бы вполне устраивала. Не устраивало ее другое: почему это вдруг я наряду с остальными сотрудниками не проявляю женской солидарности, да еще и демонстративно удаляюсь при первом же намеке на очередную порцию нытья. По мне так Ставровская представляла собой типичного энергетического вампира, и в отличии от коллег я не намерена была ей потакать. А еще я при меньшей зарплате вовсю раскатывала по заграницам, не экономила на одежде, питании и уходовых процедурах и понемногу откладывала деньги в кубышку, что для Ольги Леонидовны было уже совсем непозволительной роскошью. За глаза Ставровская любила посудачить о моем моральном облике, но меня мало заботило ее мнение, и это оскорбительное безразличие порождало новую волну зависти. В общем, каждый раз, когда шеф отправлялся в отпуск, я ходила в офис, как на каторгу, и по возможности лишний раз не раскрывала рта, чтобы не провоцировать ВРИО директора, так и выискивавшую, чем бы мне подгадить. А уж с каким мстительным наслаждением Ольга подписывала зарплатную ведомость — будь ее воля, я бы все лето сидела на голом окладе, но такие крайности Нитиевский бы точно не одобрил, и Ставровская ограничивалась издевательски низкими суммами премиальных.

К «смутному времени» я была заранее готова, и на рожон не лезла. Стискивала зубы, натужно улыбалась своей начальнице и концентрировалась на работе с клиентами, считая минуты до возращения шефа. Этот июнь не стал исключением, но я надеялась продержаться без эксцессов. Я жила по схеме «работа-дом-работа» и лишь иногда выбиралась на ужин в кафе. Летом в столице почти не проводилось культурных мероприятий, и я скучала без регулярных походов на выставки и презентации, однако, спортивная жизнь била ключом, и, просматривая новостные сводки за чашкой утреннего кофе, я наткнулась на репортаж с открытия юношеского турнира по боксу. Для того, чтобы сказать напутственное слово будущим чемпионам, на родину приехал сам Ян Агапов. Приехать приехал, но мне так и не позвонил.

ГЛАВА XXII

Мы с Яном не виделись так давно, что мне невольно казалось, будто со дня нашей последней встречи минула целая вечность. Прошлой осенью между нами состоялся судьбоносный разговор по итогам поединка с «Эль Гато», и мы вовсю строили наполеоновские планы на весну, но внезапный срыв майского боя разрушил не только честолюбивые мечты Агапова, но и наши отношения. Я отменила поездку в Штаты, а «Хитмен» уже во втором раунде «уложил поспать» Оганесяна — жизнь несомненно продолжалась, но отныне мы находились по разные стороны разделительной полосы, и уже ничто на свете не могло вернуть нас в те благословенные времена, когда я каждый вечер привычно ждала телефонного звонка с другого конца планеты. На протяжении полугода Ян регулярно выкраивал полчаса, чтобы поболтать со мной ни о чем, и лишь теперь, когда от прежней близости и не осталось и тени, я запоздало поняла, как много потеряла. Я не хотела признаваться в этом даже себе самой, но мне ощутимо не хватало общения с Агаповым, и в глубине души у меня почему-то теплилась слабая надежда, что он тоже по мне скучает. Суровая реальность в очередной раз быстро пообломала мне рога, и я невольно устыдилась своих наивных и явно неподобающих такой большой девочке чаяний. Возможно, Ян и опасался, что у меня от обиды снесет башню, и я начну трясти грязным бельем в эфире центрального телевидения, однако, мое бездействие должно было его слегка успокоить. Нашу тайну я твердо намеревалась унести в могилу, да и зарабатывать на скандальных разоблачениях мне совершенно не было резона — в деньгах я не нуждалась, к минуте славы не стремилась, а превращаться в посмешище для клиентов и коллег мне тем более не улыбалось. Если бы я не состоялась ни как профессионал, ни как личность, и моим единственным достижением за тридцать пять лет была бы интимная связь с «Хитменом», тогда еще можно было с натяжкой представить меня самозабвенно разглагольствующей перед камерами, но Агапов прекрасно видел, что такого рода пиар мне даже близко не нужен, и вести себя по классической для обиженных женщин схеме я вряд ли стану, и поэтому не особо переживал на это счет. Да, Яну со мной не повезло, и петь ему сплошные дифирамбы там, где для этого не было ни малейшего основания, я не собиралась, а если Агапов искал себе гибрид безотказной резиновой куклы и компьютерной программы с готовым набором фраз, то ко мне, взрослому человеку, имеющему собственное мнение по большинству вопросов, он точно обратился не по адресу. И вообще, чем ему не угодила Тая — вообще-то в нормальных семьях было принято искать поддержки у жены, а вот любовницу неверные мужья, как правило, посещали по несколько иному поводу.

Слова о том, что я расстроилась, опечалилась и впала в тоску, прозвучали бы изрядным преувеличением, но на сердце у меня все равно было как-то муторно, и я снова начала копаться в себе, хотя и сотню раз зарекалась предаваться дурацкой и, как правило, абсолютно бесполезной рефлексии. Я придерживалась точки зрения, что дни метаний и терзаний прошли вместе с молодостью, но не тут-то было, и ситуация с Агаповым заставила меня вновь задуматься о вечном. Если отбросить эмоции и опираться в своих рассуждениях на голую логику, я всё сделала правильно, и это была проблема Яна, что он оказался не в состоянии оценить моих усилий, но я продолжала обвинять себя в бесхитростной прямолинейности, уместной далеко не всегда, а порой и вовсе губительной даже для самых доверительных отношений. Сказать честно, я и сама недоумевала, как так вышло, что «Хитмен» незаметно стал моим единственным мужчиной, и этот необъяснимый факт мне не просто не нравился, но и вызывал подсудный страх по второму кругу угодить в силки психологической зависимости и опять нарваться на те же горькие последствия. Наверное, в нашем расставании с Яном присутствовали и определенные плюсы — я свято верила, что могу прекратить наш роман в любое мгновение, но не брось тогда Агапов в ярости трубку, это вялотекущее увлечение могло длиться еще очень и очень долго, пока кто-то из нас первым не проявил бы инициативу к разрыву, и боюсь, это была бы не я. Пускай уж мы лучше вдрызг разругаемся и с чистой совестью вычеркнем из воспоминаний прошедший год, чем рано или поздно Ян начнет тяготиться моим обществом и под каким-нибудь неуклюжим предлогом даст мне от ворот поворот, сменив надоевшую любовницу на свежее мясцо, а до меня вдруг задним числом дойдет, что с уходом «Хитмена» я лишилась чего-то очень важного. Так что нет худа без добра, и история с допингом на самом деле помогла мне избежать крайне нежелательного варианта развития событий, так что с угнетающими раздумьями пора было закругляться и без оглядки двигаться вперед. Не хватало еще зациклиться на каком-то Агапове и целыми днями напролет гипнотизировать телефон: захочет — позвонит, не захочет — хозяин-барин.

Вдоволь насмотревшись по телевизору, как облаченный в строгий костюм Ян толкает речи на открытии турнира, я тем же вечером извлекла из шифоньера коктейльное платье и лодочки на безумной шпильке, навела марафет, уложила волосы крупными волнами и решительно вызвала такси. По пятницам в моем любимом заведении было по обыкновению шумно и многолюдно, и, если для похода по клубам я была уже малость старовата, здесь я чувствовала себя вполне комфортно. Джазовый оркестр с виртуозом-саксофонистом играл нестареющую классику, чернокожая вокалистка в усыпанном блестками комбинезоне услаждала слух посетителей кавер-версиями мировых хитов, среди столиков лавировали нагруженные разносами официанты, а за стойкой орудовал мой знакомый бармен по имени Костя, который уже даже не спрашивал, что мне налить, а без колебаний ставил передо мной бокал мартини, отлично зная о моей ненависти ко всей это сладкой мешанине с мещанскими украшательствами вроде зонтиков, оливок и лимонных долек.

— Шикарно выглядишь! — восхищенно цокнул языком Костя и, заговорщически подмигнув, осведомился, — снова вышла на охоту? Давненько ты здесь не появлялась, я уже начал подозревать, что тебя прибило к берегу, и ты осела на островке стабильности…

— Ну, что ты, меня по-прежнему влекут неизведанные горизонты, — многозначительно усмехнулась я, — да, был в моей жизни период, когда я охладела к приключениям, но, видимо, тихая гавань всё же не для меня.

— И почему я ничуть не удивлен? — многозначительно хмыкнул бармен, дождался, пока я вскарабкаюсь на стул, и взглядом указал мне на одинокую мужскую фигуру в дальнем углу бара, — обрати внимание — молод, приятен внешне, хорошо одет и по уши загружен проблемами. Пьет исключительно виски, но пьет не для того, чтобы расслабиться или забыться, а скорее в попытке навести порядок в голове. Если не подсядешь к нему прямо сейчас, он уйдет сразу, как только опустеет его бокал. Так что поторопись, Мика, не то упустишь добычу, тем более, других достойных кандидатов для тебя сегодня не наблюдается.

— Эй, а тебе не приходило в голову, что я пришла пропустить стаканчик, а не расставлять ловушки? — я пригубила мартини, и панибратским жестом взъерошила буйные Костины кудри. Волосы у бармена вились мелким бесом и сами по себе закручивались в тугие спиральки, а нарочитая небрежность прически в сочетании с легкой щетиной и модными очками без диоптрий придавала ему богемный шик. Мы с Костей приятельствовали уже много лет, но как мужчину и женщину друг-друга отродясь не воспринимали, притом, что ориентации бармен был самой что ни наиесть традиционной и клеил девушек так, что только шум стоял. Если бы я сама предложила Косте перевести нашу дружбу в горизонтальную плоскость, он бы вряд ли отказался, но в некотором смысле бармен являлся моим зеркальным отражением, пусть и другой половой принадлежности, а секс со своим ментальным двойником я считала уделом извращенцев. А вот цинично обсудить победы на любовном фронте, это всегда пожалуйста, равно как и подсказать, к кому соваться не стоит. Уж здесь мы с Костей оба преуспели, и советами бармена я старалась не пренебрегать. Психопатов, агрессоров и просто идиотов мой приятель распознавал безошибочно, и обмануть его наметанный глаз не могла даже самая искусная личина. Ну, а если Костя говорил «Надо брать», я также не подвергала сомнению его выводы.

ГЛАВА XXIII

Мои планы на сегодняшний вечер Костя раскусил на раз-два: для того чтобы просто выпить мартини, я, во-первых, одевалась на порядок скромнее, а во-вторых, не сканировала взглядом окружающее пространство в поисках компании. Если я изначально не была нацелена на общение, а всего лишь намеревалась слегка снять стресс после напряженного рабочего дня, то обычно вела себя примерно таким же образом, как и таинственный незнакомец за стойкой — усаживалась где-нибудь поодаль и ни с кем не вступала в коммуникации, а ответ на регулярные попытки завязать беседу, недвусмысленно давала понять, что меня интересует только содержимое моего бокала. Некоторые альтернативно одаренные индивидуумы слова «нет» понимать упорно не желали, и на моей практике бывали случаи, когда в назревающий конфликт приходилось вмешиваться секьюрити и на доступном языке объяснять горе-казановам, что прекрасная дама категорически не расположена к общению, и для собственного же блага им лучше ее не беспокоить. Спасибо бармену, в подобных ситуациях он всегда надежно прикрывал мне тылы и вовремя семафорил охране, если назойливые «подкаты» со стороны нетрезвых посетителей становились все более активными. Правда однажды Костя чуть-чуть недосмотрел, и двое разгоряченных спиртным молодчика устроили драку, успев в пылу жаркой схватки нанести друг-другу по нескольку болезненных ударов и залить кровью отполированную поверхность стойки прежде, чем сотрудники безопасности разняли дебоширов и под белы рученьки вывели их из заведения. В итоге я, что называется, не досталась никому, да и настрой мне напрочь сбили, но в качестве компенсации за доставленные неудобства Костя решил угостить меня коктейлями за свой счет, и домой я вернулась пусть и одна, зато в приличном подпитии, благо назавтра меня ждал выходной день. Но такого рода инциденты были скорее исключением, чем правилом, и обычно я не превышала дозы, и уж на четвереньках тем более из бара не уползала. Я неизменно выбирала что-то одно: или алкоголь, или мужчина, и привычки нагрузиться под завязку и спьяну притащить к себе домой невесть кого, чтобы с утра недосчитаться половины ценных вещей, у меня отродясь не было. Я хорошо сознавала, что любое знакомство в баре — это значительный риск, и если уж я его на себя беру, то необходимо принимать максимальные меры предосторожности, а алкоголь, как известно, совершенно не способствовал повышению бдительности, и обильное потребление крепких напитков само по себе являлось прямой дорогой к потере самоконтроля. Принимая во внимание, что на этот раз я уверенно склонялась в пользу секса на одну ночь, делать Косте выручку я не собиралась и медленно поцеживала мартини, исподтишка рассматривая задумчивого молодого человека в клетчатой рубашке.

Итак, что мы имеем? Мой ровесник — плюс-минус лет пять. Короткий ежик светлых, будто бы выжженных под палящим солнцем волос. Ярко-голубые глаза, жесткие, белесые ресницы, почти бесцветные брови и контрастно смуглая, даже не загорелая, а скорее обгоревшая кожа, причем, жарился ее обладатель явно не в солярии, а где-то в южных широтах. Годы в турбизнесе научили меня различать оттенки загара, и я сходу видела разницу между средиземноморским «золотом», греческой или турецкой «бронзой», мальдивским «кофе» и розоватым подтоном, полученным в Арабских Эмиратах, но такой густой «шоколадный» цвет мне ранее не встречался. Если бы незнакомец не был светлокожим по природе, то я заподозрила бы в нем смешение кровей, но этот насыщенный, темно-коричневый отлив без сомнений имел приобретенный характер, а расплескавшееся в глазах небо и типичное для натурального блондина отсутствие бурной растительности на лице лишь подтверждало мои выводы — мужчина недавно прибыл из дальних краев, где провел не менее двух месяцев, ежедневно подвергаясь воздействию прямых солнечных лучей, в результате чего и превратился в эдакого мулата-альбиноса. Можно было до посинения гадать, куда его занесла нелегкая, но высокоинтеллектуальному развлечению в форме построения умозрительных гипотез я сегодня предпочитала плотские удовольствия, и потому не видела ничего зазорного в том, чтобы подсесть к непосредственному объекту своего интереса и завязать с ним светский разговор.

— Добрый вечер! Не возражаете, если я к вам присоединюсь? — наши взгляды столкнулись в упор, и я окончательно убедилась, что двигаюсь по верному пути. Вблизи мой визави оказался даже еще лучше, а самое главное в нем не было и тени сходства с Яном Агаповым, воспоминания о котором я безуспешно пыталась выбросить из головы. Если «Хитмен» был жгучим брюнетом с глубокими черными глазами, крупными чертами, сочными губами и мужественной нижней челюстью, а в его внешности неуловимо присутствовало что-то брутальное, то сидящий за стойкой человек представлял собой полностью противоположный типаж. Тонкая кость, безупречный античный профиль, узкий рот, острый подбородок — если исходить из соображений контраста, то незнакомец был именно тем, что доктор прописал, и я лишь укрепилась в намерении принять это лекарство.

— Давайте вы просто скажете, что вам заказать, и отстанете от меня? — голос мне у него сразу не понравился — низкий, глухой тембр с едва заметной хрипотцой вроде бы и слух не резал, но невольно настораживал и внушал тревогу. Ну да ладно, может, он просто много курит, вон и сигаретная пачка из кармана торчит.

— Фу, как невежливо! — картинно оскорбилась я и без приглашения умостилась рядом, — не волнуйтесь, я и сама могу заплатить за выпивку. Жаль, что хорошего собутыльника за деньги не купишь, правда? Такого, чтобы не лез в душу и не приставал с вопросами, но при этом создавал ощущение, что ты не один…

— Хотите сказать, мне повезло — после долгих молитв небеса смилостивились надо мной и ниспослали мне вас? — с откровенным сарказмом уточнил «мистер Икс», в сомнениях обозрел пустой бокал и резким движением толкнул его по стойке прямо в руки Косте, — повторите! А девушке налейте…

Конец ознакомительного фрагмента.