Звезды и пыль – 2. Фантастическая повесть

Наталья Аннеева

Мир чужой планеты, ставшей прибежищем для землян-колонистов, преподносит героям новые загадки. Прекрасные девушки-амазонки, смелые воины, потомки землян и таинственной расы аборигенов-магов любят и ненавидят, дружат, сражаются и побеждают на страницах этой повести. Если вам хочется немного отвлечься от повседневных забот, эта книга для вас. Повесть является продолжением книги «Звезды и пыль»

Глава 3. Реальность

— Открой глаза, господин! Открой глаза, если ты слышишь меня! — откуда-то издалека донесся до него голос Донола. Эспарт напрягся, сделал усилие, — веки его дрогнули, глаза медленно открылись. Он увидел над собой лицо слуги и почувствовал руки Донола, старающиеся приподнять его…

— Подожди! Больно! — прошептал он и попытался пошевелить руками. Они повиновались, хоть и не сразу. Эспарт напряг все силы, сел с помощью Донола и огляделся.

Они были одни на пустом берегу. Солнце уходило за горизонт. Костер догорал, угли подергивались пеплом…

— Где все? — проговорил он хрипло, чувствуя, как соленая кровь выступает на губах. — Где все остальные?!

— Никого больше нет, господин! — тихо ответил Донол. — Никого. Остались только мы.

Дышать было тяжело. При каждом вздохе рот наполнялся кровью, ее соленый вкус раздражал. Привалившись спиной к холодному камню, Эспарт сидел и слушал Донола. От холода боль постепенно утихала, а может, он просто привыкал к ней и воспринимал уже не так остро. В голове прояснилось, однако то, что привиделось ему в беспамятстве, накрепко запечатлелось в памяти…

— Вскоре после того, как тебя ранили, господин, Лайс Нари был убит, — рассказывал Донол. — Он лежит там, на косе, за камнями, с разрубленным черепом… Матросы, увидев это, бросились бежать, а я остался, потому что поклялся твоей матери защищать тебя до последнего дыхания. Я думал, что меня тоже убьют, и мы вместе уйдем в царство мертвых. Но те, что нападали на нас, вдруг вложили мечи в ножны, развернулись и как-то разом пропали, словно растаяли. Им ничего бы не стоило разделаться с нами, но они исчезли, словно их и не было! Тогда я перетащил тебя сюда, к скалам, перевязал твою рану, как умел, и стал ждать…

— Я помню, что ты понимаешь в ранах. Как думаешь, она опасна? — спросил Эспарт.

— Рана глубокая! Не надеялся я, по правде говоря, что ты очнешься. Но раз очнулся — это хороший знак! Ты — молодой и крепкий, поправишься! Твоя матушка дала мне мазь, которая залечивает самые тяжелые раны. Помнишь Марну, ингорку, что жила в вашем доме? Она приготовила мазь в благодарность за то, что госпожа спрятала ее, когда наместник приказал хватать колдунов, — секрет какой-то он хотел у них выведать. Ох, и переполох же тогда был!

Донол усмехнулся, припоминая, помолчал, потом продолжил:

— Вот что еще показалось мне странным: когда рассвело, пошел я посмотреть на убитых, но, кроме Лайса Нари, на косе никого не оказалось, словно всех злые духи утащили!

— Да нет, какие там духи! Ерунда! Нападавшие унесли своих убитых. Обычное дело, — пробормотал Эспарт, чувствуя, что слабость и боль вновь овладевают им. Кажется, начинался жар. В глазах мутилось, дышать становилось труднее.

— Нет, это не так! Когда они ушли, человек шесть остались лежать на песке, а сейчас там нет даже следов! Следы-то уж должны были сохраниться, — песок мокрый!

Донол еще что-то говорил, но Эспарт уже не слушал его. На смену временному подъему сил пришла страшная слабость. Он периодически проваливался то ли в сон, то ли в забытье. Донол заметил это, замолчал и стал раздувать догоравший костер, чтобы приготовить еду для господина и себя. За время беспамятства Эспарта он успел поймать на берегу с десяток крупных крабов и найти кое-каких съедобных моллюсков. Хуже было с водой. Поблизости оказались две маленькие лужи с пресной, но солоноватой водой. Он набрал ее во фляжку, однако этой воды не могло хватить надолго.

День все более тускнел, переходя в вечер. Эспарт лежал с закрытыми глазами. Его лицо побледнело от боли, черты заострились. Время от времени он стонал в забытьи и просил пить. Донол напоил его остатками воды, немного постоял, глядя на своего господина, и, взяв пустую флягу, решительно направился в горы.

Он был довольно далеко от берега, когда неожиданно блеск между камнями привлек его внимание. Он подошел ближе и увидел небольшой, до боли знакомый металлический предмет, ярко освещенный лучами заходящего солнца. Где он мог видеть это, отлитое из светлой бронзы, изображение чудовищного зверя, держащего в зубах нечто круглое? Вот и остатки цепочки, на которой кто-то носил его… Купец! Это его амулет! Наверное, и сам он где-то здесь, поблизости!

Донол окликнул купца, но ответа не последовало. Тогда он стал внимательно осматривать окрестные скалы и камни. Он ходил, пока наконец не заметил между камнями что-то темное и неподвижное. Это был лежащий ничком купец. Руки толстяка были вытянуты вперед, ноги изранены и окровавлены, по ним ползали муравьи. Донол присел и осторожно коснулся руки купца. Тот не пошевелился. Тело уже успело окоченеть, — очевидно, бедняга был давно и безнадежно мертв.

Донол перевернул его на спину: тусклые глаза мертвеца неподвижно уставились в закатное небо. Искаженное ужасом лицо было бледно-серым, словно из мертвеца выпустили всю кровь. Донол осмотрел тело, но не нашел видимых повреждений. Очевидно, купец умер своей смертью. Островитянин сделал магический знак, отгоняющий души мертвых, и прикрыл лицо бедного купца полой его же одежды.

— И амулет тебе не помог, бедняга! Напрасно, выходит, ты носил его? Не сердись! Теперь он тебе уже не нужен, а нам всякая мелочь может пригодиться. Полежи здесь, я утром вернусь и похороню тебя, как положено, — с этими словами он поднялся и пошел дальше.

Он шел, внимательно глядя по сторонам, опасаясь наткнуться на местных людей или опасных животных. Но вокруг было пусто и дико. Остров, а Донол был уверен, что это остров, казался необитаемым. Пройдя в глубину его около полумили, он услышал наконец журчание воды: между камней бежал небольшой ручей с прозрачной, чистой водой. Быстро наполнив взятые с собой фляги, слуга поспешил на берег.

Когда он вышел к скалам, у которых оставил Эспарта, солнце уже спряталось за горизонтом. Догоравший костер бросал последние неяркие блики на камни. Лицо Эспарта раскраснелось от жара, его лихорадило. Донол смочил кусок ткани в холодной воде и положил на пылающий лоб Рия. Рассудив, что огонь может привлечь врагов, он залил костер. Потом устало вытянулся на песке рядом с Эспартом и быстро заснул.

Темнота объяла берег, только успокоившееся море тускло поблескивало. Дул легкий, теплый ветер. Время шло. Из-за горизонта показалась, вся в призрачном, туманном ореоле, далекая Младшая луна и медленно поплыла по небосводу. Прозрачный, серебристый свет разлился над морем и островом, а навстречу ему в морской глубине зародилось и стало шириться другое свечение. Казалось, что сама вода сияет, горит, переливается тысячью оттенков.

Скрип песка под чьими-то торопливыми шагами разбудил Донола. Он сел, нащупал меч Эспарта… Затем, стараясь двигаться бесшумно, поднялся и встал в тени скалы, вглядываясь в приближающегося человека. К его удивлению, это был Дан, один из трех молодых людей, удравших вслед за купцом. Тонкий, юношески стройный, он почти бежал, перепрыгивая с камня на камень, беспокойно оглядываясь. Похоже, он искал кого-то. Донол был зол на него и его товарищей за то, что они струсили, и поэтому не хотел окликать его. Но парень сам заметил Донала и остановился, приглядываясь.

— Эй, есть здесь кто-нибудь? Вы живые? — послышался его прерывающийся голос. Похоже, он долго бежал, таким тяжелым и частым было дыхание парня.

— Нет! Мы призраки, пьющие кровь трусов! Иди сюда, детка, я тебя поцелую! — проговорил Донол нарочито «страшным» голосом.

Дан дико вскрикнул, бросился было в сторону, но упал и растянулся на песке. Донол одним прыжком преодолел расстояние между ними и придавил мальчишку к земле. Бедняга не сопротивлялся, трясясь, словно лист на ветру.