Я и мир

Наталья Анатольевна Баева

Что такое Я? Для чего родился, чем не похож на других, в чём я могу быть лучше многих, а в чём – не стоит даже и пытаться? Кто может и должен быть авторитетом для меня, а для кого смогу быть путеводной звездой я сам? И как не принять за звезду болотный огонёк? Пока человек задаёт себе такие вопросы, он – ЧЕЛОВЕК.

В О Л Я

Нередко приходится слышать о мелких, а то и крупных правонарушителях: «Он неплохой человек, но безвольный. Его увлекла дурная компания»… Как будто, и винить его не за что — воли от природы не дано?

А «волевой» человек — это очень высокая оценка окружающих. Как не уважать, например, участников параолимпийских игр? Инвалидов, которых не приходит в голову жалеть потому, что они способны дать фору любому здоровому. Но — страшно подумать, каким трудом им даются достижения, и, вероятно, поэтому большинство людей не «примеряют» их судьбу на себя. «Они исключительные — мы обыкновенные». Как будто в нашей повседневной действительности воля — это что — то другое. Нет, это всё то же преодоление себя, главным образом, своей лени.

Лень, увы, фундаментальное природное свойство. Из физики вам знакомо явление энтропии — стремления к распаду до состояния атомов всего, к чему не прилагается целенаправленных усилий. Так вот лень — это энтропия души. Без творческих, сознательных усилий по взращиванию собственной души, собственного индивидуального «я», отличного от окружающих, увы, происходит распад личности, и в частности, распад воли.

Человек, не занятый делом (будь то самообразование, работа или спорт), очень быстро «свернёт» свои интересы до еды и сна — того, что не требует усилий. Потребность в общении при этом не исчезнет, но людям занятым наш лентяй просто не будет интересен. Придётся ему найти себе подобных, чтобы незатейливо развлекали в подворотне. Вот и «дурная компания» — абсолютная неизбежность в случае «ничем не занятости».

При этом вполне возможно, что человек он хороший, добрый, в смысле — ничего уголовного не делает. Но это ненадолго. Ведь кто не умеет зарабатывать — тот идёт воровать. Да и где гарантия, что «друзья до гроба» не сотворят что-нибудь похуже? Тогда наш добрый лентяй «сядет» вместе с ними лишь потому, что его все и всегда видели в этом обществе.

А гарантия одна — способность жить без компании, отвечая за себя—самому. Самодостаточность. Подросток, которому интересно наедине с собой, который находит себе увлекательные занятия, находит, о чём думать, не ждёт, когда его придут развлекать другие — уже заложил фундамент для будущих личных достижений.

Второе не менее необходимое слагаемое собственной состоятельности — воля. Способность делать не то, что в данную минуту хочется, а то, что необходимо для поставленной цели.

И третье — умение поставить достойную цель.

А ведь сколько людей — образованных, интересных, добрых, любимых окружающими, даже имеющих мечты и идеалы — никаких целей перед собой не ставят. Живут, как живётся, убивая время то у телевизора, то у компьютера — зависая в сетях, «общаясь». Этакие потомки «лишних людей» из классических романов. «Онегины» жили без техники — общались к себе подобными милыми умниками, не опускаясь до подворотни — сословные перегородки этого не допускали. Но их «рак души» тот же, что и у наших бездеятельных современников — безволие. Неспособность к усилиям по изменению собственной жизни и окружающей действительности.

Хоть и считается, что образы «лишних людей» — достижение русской литературы, американка Гарриет Бичер-Стоу открыла для себя этот типаж самостоятельно — и вывела на страницах своего романа «Хижина дяди Тома».

Молодой помещик Сен-Клер — человек, которым автор, как будто, любуется. Умница, красивый, обаятельный, щедро наделённый чувством юмора. Добрый — в смысле, неспособный на зло. Бесконечно снисходительный к ближним — его жена, глупая и эгоистичная, способна вывести из себя кого угодно, но не мужа. В ответ на его доверие рабы отвечают ему искренней привязанностью. Идиллия?

Но когда его маленькая дочка Ева говорит, что папа мог бы сделать много добра несчастным, Сен-Клер искренне удивляется. Негры у него не перерабатываются, всегда сыты и хорошо одеты с барского плеча… Какие же они несчастные? Что? Почему бы не научить их грамоте, чтобы писали своим родным, с которыми их разлучили при продаже? Так этого никто не делает, это даже и закон запрещает… Освободить? Что за детские фантазии…

Потеряв Еву, Сен-Клер всё же задумался о том, что её «фантазии» надо понимать, как завещание. Сделать то, что зависит только от него — освободить рабов. И… откладывает осуществление своего похвального намерения на неопределённый срок — лень! Упиваясь своим горем, он безвольно спивается — и с каждым днём всё менее способен заняться делами…

В конце концов, именно он по причине своего безволия принёс больше горя, чем все садисты — работорговцы в романе. Обрёк людей на настоящий ад. А главного героя, дядю Тома — и на гибель.

К счастью, от нас не зависит столько людей? Но наша семья зависит от нас. И сделать её несчастной, увы, в нашей власти.

А наша собственная судьба, главная угроза которой — привычка всё откладывать на завтра? Назревающая трагедия. Ничуть не менее масштабная оттого, что личная.

Хотите понять, не грозит ли она лично вам?

Проведите простой эксперимент:

Вечером распланируйте на листочке бумаги свой завтрашний день (для чистоты эксперимента лучше, если это будет выходной). Распишите педантично, по минутам, стараясь включить все неотложные дела.

Назавтра проверьте, всё ли вы сделали, и уложились ли в эти минуты. Это очень непросто, но если у вас получится — есть надежда, что атрофия воли вам не угрожает.

Вопросы и задания:

А. Бороться с ленью — нормально, а с темпераментом — бесполезно. Но как вы отличите лентяя от флегматика?

В. Откладывать на завтра, на последний момент — для многих — стиль жизни. Чем он опасен?

С. «Праздность — мать всех пороков» — гласит народная мудрость. Но высшие классы общества веками считали праздность — нормой, а труд — позором. Были ли они поголовно порочны? Обоснуйте свою точку зрения.