Форточница

Натали Лавру, 2021

Это был идеальный план: залезть в чужую квартиру, когда в ней никого нет, и поживиться… Но вот замок парадной двери щёлкнул, я юркнула в окно. Не тут-то было! Треклятые конфеты в карманах помешали мне выскользнуть обратно в форточку, и я попалась. Меня схватили прямо за… за это самое место! Кто бы мог подумать, что для меня, воровки-форточницы, с этого дня начнётся большая любовь? P.S. За юмор в книге автор ответственности не несёт. От автора: лёгкая добрая история со счастливым финалом. Для тех, кто хочет отдохнуть душой.

Глава 8. Первое свидание и голуби

Несмотря на то, что Костя поговорил с директрисой, Эверест сотворила мне подлянку чужими руками.

Мой поступок предали огласке перед всеми детьми. Эвелина Захаровна поставила меня лицом к товарищам по детдому и объявила, что из-за моего поступка никто не получит новогодних подарков. Провинилась я, а накажут всех. Это нам в назидание, чтобы не повадно было нарушать правила.

Сначала я насмешливо фыркнула: мол, Аришкино здоровье стоит куда дороже каких-то там безделушек. Но потом, после открытого порицания, Таня мне всё прояснила: подарки — это единственное, что скрашивает унылую сиротскую жизнь. Многие дети только и ждут дня рождения или Нового года, чтобы получить сюрприз. А я, гадина такая недальновидная, лишила сироток радости.

И чем ближе к новому году, тем сильнее росло общественное осуждение меня. На двери нашей с Таней комнаты появилась надпись «Пестова — крыса!!!», неряшливо выведенная белой замазкой. И сколько я её ни стирала, на следующий день надпись появлялась снова.

В мой новенький светло-бежевый пуховик кто-то сунул разбитое тухлое яйцо. Ткань настолько пропиталась зловонной яичной слизью, что снаружи расползлось уродливое тёмное пятно. Ужас…

Эх, ребята-ребята, не ту вы крысой обозвали.

Я, конечно, понимаю, что все мы сироты и отказники, и состраданию ближним нас никто не учил, но я не хотела лишать подарков всех. И не я придумала такое наказание.

Пуховик-то я отстирала за два раза. И походила несколько дней в тонкой осенней куртке, пока он сохнет. Прохладно, да ладно.

Но тот, кто напакостил мне, не заслуживает подарка. Так что поделом!

***

Вторая четверть лениво доползла до своего конца и зазвенела новогодними колокольчиками.

А если по существу, то по геометрии и химии мне за четверть поставили тройки. Печально. По всем остальным предметам я выклянчила у учителей четвёрки, а по географии и физкультуре и вовсе сделалась любимицей и отличницей.

Всё равно обидно. Вот, Таня в десятом классе, с ребёнком — и всё равно хорошистка. Поставила себе цель выучиться на педагога-воспитателя и идёт к ней.

Я, сколько ни пыталась задуматься, кем пойду работать, ничего в голову не приходило. Только если спорт. Но разве это профессия?

Так что остаётся мне скалодром покорять да спать в обнимку с учебниками.

***

Угадайте что?

Тридцатого декабря к нам в детский дом приехала делегация — дарить подарки.

Эвелина Захаровна, конечно же, выставила щедрость спонсоров как свою заслугу. Мол, выползала на коленях (или на пузе), моля о празднике для бедных сироток, ага.

Все дети тут же про меня забыли, а я забыла про них, потому что… среди делегатов заметила Костю.

Что же меня тянет бегать, прыгать и на голове стоять, когда его вижу? Беда просто.

Вот смотрю на него, а самой хочется вытворить что-нибудь этакое. Мысленно я прокрутила в голове, какой переполох могла бы устроить, если бы была совсем дурочкой. Сердце в груди отбивало ритм колёс скорого поезда. Тудух-тудух, тудух-тудух…

Эверест сверлила меня своим фирменным плотоядным взглядом, как бы говоря мне, что я, убогая, не достойна даже самого захудалого подарка.

«Ну и ладно. Мне всё равно ничего не надо», — мысленно ответила я ей и показала фигу. Тоже мысленно, разумеется.

Тем временем младших уже одарили всевозможными игрушками, и процессия плавно двинулась к старшим, то есть ко мне в том числе.

Костя взял подарочный пакет с подоконника, стоявший отдельно от остальной горы коробочек, и направился в мою сторону.

«Ой, пройди мимо, — взмолилась я про себя. — Меня нет. Фу! Это не я! Кыш, кыш!»

Увы.

— Привет. Это тебе. С Новым годом! — сдержанно поздравил он, будто забыл, как я облила его кипяточком.

Я опустила взгляд в пол, спрятала руки за спину и отрицательно покачала головой.

— Наташа, возьми подарок, — всё ещё вежливо попросил он.

— Мне не нужен подарок, — ответила я. Хотела сказать это уверенно, как сильная и независимая героиня фильма, а получился лепет провинившейся первоклашки. Ну что за ёксель-моксель!

Неловкую паузу нарушил плюгавенький мужичок с блестящей лысиной.

— Вы и есть та самая девочка, которая подделала письмо? — спросил мужичок, однако без обвинительных интонаций в голосе. По его улыбке я поняла, что он находит ситуацию забавной.

— Да, Игорь Анатольевич, это Наташа, — за меня ответил Костя.

Я почувствовала себя совсем уж лишней на этом празднике и поддалась порыву — сбежала. Всё равно не верю в Деда Мороза. И не нужны мне ничьи подачки. Ишь, раструбили мою историю на весь белый свет! Сами, можно подумать, святые младенцы с розовыми пяточками.

***

«Может, под шумок пробраться в дом малютки и проведать Аришку? Актовый зал-то на оба учреждения один. Вон, мелкие ещё хоровод будут с Дедом Морозом водить…» — я притормозила у окна на лестничном пролёте между первым и вторым этажами и задумалась, есть ли у меня шанс увидеться с малышкой-Аришкой. И это было… крайне опрометчиво.

За моей спиной откуда ни возьмись возник… Да ёжкина картошка, ну за что-о-о?!

— Наташа, объясни мне, что с тобой происходит? Почему ты отказываешься от подарка?

Я сделала попытку шмыгнуть вверх по лестнице, но Костя преградил мне путь.

— Сначала ответь, — сказал он.

— Мне от тебя ничего не надо. Отстань от меня уже! — более убедительно, чем в прошлый раз, ответила я и посмотрела на него сердито, с прищуром.

— Я беседовал с Ниной Алексеевной. Она говорит о тебе как о доброй отзывчивой девочке. Так почему ты так странно ведёшь себя со мной? Чем я тебя обидел?

— Чем? — от горьких воспоминаний, как я попала в детдом, в глазах предательски защипало. — Тем, что ты обманом затащил меня сюда!

— Как я ещё должен был поступить?

— Оставить меня!

— Оставить на улице? Или у себя? — не понял он. — У тебя даже документов не было, как бы ты жила без них? И разве тебе здесь плохо?

Как раз сейчас мне стало так плохо, что ни слова из себя я выдавить уже не могла. Поэтому — бегство и ещё раз бегство.

Костя, не получивший ответов на свои вопросы, перехватил меня рукой за плечи, и я не нашла ничего лучше, как… укусить! Под моими зубами что-то ощутимо хрустнуло. Ещё чуть-чуть, и отведаю живого мясца. Пусть знает, как лапать меня!

— А-а! — коротко вскрикнул мой мучитель и всё-таки отпустил.

Фух! Свобода! Дёру!

***

Вечером меня опять вызвали на ковёр к Эвелине Захаровне.

«Неужели, гад ползучий, нажаловался директрисе, что я его укусила? Вот ведь…» — возмущалась про себя я.

Однако Эверест всего лишь всучила мне злополучный пакет с подарком и сказала, что я, тварюшка неблагодарная, должна в ножки кланяться нашим инвесторам и принимать всё, что они дают. Главную мысль директриса до меня донесла: не возьму подарок — будет хуже.

Ну что ж, пришлось взять. Лишь бы отстали.

А в коробочке лежал новенький мобильник и уже активированная симкарта. Оп-па-па…

***

На новогодних каникулах Таня вытащила меня кататься с горки. Такими детскими забавами я давно не занималась, но мне понравилось отбивать мягкое место, подпрыгивая на ледяном трамплине.

Колясочка со спящей Машенькой мирно стояла в безопасной зоне возле горки, а мы, облепленные снегом с ног до головы, отрывались на льду.

Таня — ей палец в рот не суй — выпросила у парней мягкую ватрушку. Дело плавненько перетекло в совместное катание, и вот мы уже по очереди катаемся на бедной ватрушке парами: Таня с Димой, а я с Матвеем.

Кататься на ватрушке — это, конечно хорошо, но как по мне, съедобные ватрушки всё же лучше. Да и вообще парни меня не интересуют.

Ребята оказались чуть старше нас, уже учились в колледже. Оба — домашние, весёлые, бойкие. Приехали сюда из другого района города, чтобы покататься с большой горки.

Мы с Таней умолчали о том, что мы детдомовские, не хотели отпугивать ребят. Уж больно они симпатичные (по мнению Тани).

Как-то без моего участия все договорились, что в следующее воскресенье у нас будет парное свидание. Моего согласия вовсе никто не спрашивал.

***

К назначенной дате бабахнули нешуточные морозы.

Птички у нас под окнами жалобно нахохлились, и я, выпросив у нянечки пакет овсянки, вышла их покормить.

«Бедняги, — пожалела их я, насыпая в кормушку горсть овсяных хлопьев. — Мне вон и в пуховике холодно, а вы такие маленькие и в перьях…»

Оставшиеся в пакете хлопья я сунула в карман и благополучно об этом забыла. Ибо птички птичками, а для свидания погода неподходящая, да и настроение не то.

Я так и сяк пробовала отговорить Таню идти гулять, но куда там: она оставила Машеньку в детской комнате и уже вовсю наводила марафет.

А раз отвертеться от свиданки не удастся, надо хоть одеться потеплее. Я надела на себя водолазку и сверху свитер, а на ноги — рейтузы и брюки. И даром, что полосочки рейтуз рельефно просвечивают сквозь брюки.

Таня при виде меня испытала культурный шок.

— Ты что?! — воскликнула она. — Детский сад что ли? А если они нас в кафе позовут? Как ты в таком виде понравишься Матвею?

— Да я и не собираюсь ему нравиться… — немного стушевалась я от Таниного напора.

— Ох! Значит, так: сейчас на кону моя судьба. Для нас, баторских, подцепить домашнего парня — это удача удач! Это пропуск в красивую жизнь! Машеньке моей папа нужен. Если ты испортишь мне свидание, я тебе этого никогда не забуду! Поняла?

— Эх… — только и ответила я, всплеснув руками и стягивая с себя штаны, а про себя добавила: «Исключительно ради Машеньки».

***

Встречу назначили на центральной площади в час дня (ибо вечером транспорт в нашу сторону ходит плохо, а в морозы — вообще не почти не ездит).

Моя соседка, желая окончательно и бесповоротно влюбить в себя Диму, надела сапожки на высокой танкетке и мини-юбку. А уж курточка на ней… Мы в гнёздышке называли такие «опёрдышами» за то, что они не закрывали от холода пятую точку.

Я же чисто из сострадания к подруге переоделась в синие брючки, розовый свитер, светло-бежевый пуховик до колен, шапку шоколадного цвета и сапоги-дутыши. Это максимальные жертвы, на которые я готова пойти ради соседки.

И вот Таня, разодетая и разукрашенная, взглянула на меня.

— М-да… Ну, то, что ты не отобьёшь у меня Димасика, это точно, — изрекла она. — Но ничего, с пивком потянет.

Я немного не поняла, кто и кого потянет с пивком. И причём тут вообще пиво? Я же его не пью.

***

Как оказалось, по твёрдому полу Таня ходит на своих высоченных каблуках куда лучше, чем по снегу, пусть и утоптанному. На улице она повисла на моём локте и отпустила только когда мы сели в автобус.

«Скорее бы с парнями встретиться. Пусть Дима таскает на себе такую красоту», — думала я.

Но когда мы пришли на площадь, ребят там ещё не было.

— Ну ничего, подождём, — поёжилась Таня и скрестила ноги, чтобы ляжки не так мёрзли. Нос у неё уже налился свёклой, но я предпочла не говорить ей об этом.

— Угу, — вздохнула я и принялась колупать сапогом снег.

Пять минут. Десять… Холодно, блин, стоять.

Чуть поодаль от нас так же безнадёжно мёрзла стайка голубей.

«Эх, покормила бы я вас, но…» — и тут моя рука в кармане нащупала что-то шелестящее.

Спустя минуту я уже бежала к гулечкам, маняще потряхивая пакетиком с овсянкой.

Шурх — и птицы сплошным полотном покрыли место, куда я только что бросила хлопья. Ну, хоть кто-то счастлив. Не зря ехали через полгорода.

— Хоба! — подлетел кто-то ко мне со спины. — Приветики…

— Уй, ё-моё! — от неожиданности вскрикнула я.

Это был Матвей. Птицы, которые в считанные секунды поглотили корм, испуганно взмыли вверх и…

Бдыщ! Бдыщ! — что-то шлёпнулось мне на пуховик.

Матвей, который ещё секунду назад стоял в метре от меня, как-то очень быстро отступил ещё на два и переменился в лице.

Вместо него ко мне подошли под ручку Таня с Димой. Моя соседка, взглянув на меня, залилась смехом:

— Суженая-ряженая… а-ха-ха! Птичками обгаженная! — и давай дальше ржать.

Ну вот говорила же я, что не хочу на свиданку. Надо было слушать интуицию, а не поддаваться на уговоры и шантаж Таньки. Ишь, она личную жизнь с моей помощью решила устроить.

Недолго смеялась моя соседушка. Жиденькие зеленовато-коричневые лепёхи внезапно решили итог встречи. Ибо снегом я только размазала голубиный помёт по многострадальному пуховику, и смотрелось это колоритно, и внимание привлекало куда сильнее, чем Танина мини-юбка.

Матвей ко мне больше не подходил, хотя сам же, гад, напугал меня, а я из-за этого напугала птиц.

Дима, которому было как-то неловко крутить шуры-муры, когда у друга облом, тоже отвалился.

Ну а спустя полчаса унылой бродильни по центральным улицам у Матвея вдруг «заболел братик», и ему потребовалось срочно бежать в аптеку за лекарствами, а потом домой.

Нас не проводили даже до автобусной остановки. Срочные дела — они такие.

Таня вслух проклинала голубей, мол, столько стараний — и псу под хвост. А ведь из них с Димой вышла бы красивая пара! И у Машеньки появился бы папа, и общие детишки родились бы… Но из-за тупых летающих куриц и обгаженной подруги счастье махнуло крылом и скрылось в облаках.

А мне почему-то было радостно. Какашки ведь к деньгам. А парни меня и в самом деле не интересуют. Из них вырастают всякие там козлы.