Колесо Фортуны

Наталия Шимонова

Россия, 1860-е годы. Агния жила в далекой южной провинции со своими родителями. Но страстная любовь привела ее к бесчестью. И вот она осталась одна. Ещё один шаг и она окончательно погибнет. Но судьба сжалилась над ней и послала ей доброго ангела – подругу Серафину. А та ввела Агнию в мир азартной игры и азартных мужчин. Дальше будет большая игра, месть, риск и… высшее общество Рио-де-Жанейро. Но недаром говорят: береги честь смолоду, иначе расплаты не миновать…

Глава 5

Тот день начался, как и все прочие обыкновенные дни. Агния встала с утра пораньше и отправилась к булочнику. Серафина обычно тоже долго не спала и уже к семи утра вставала вне зависимости от того, как поздно улеглась спать накануне. Поэтому приятельницы позавтракали и принялись за повседневные дела.

Агния за весь день не присела. Сначала надо было принять у приказчика ткани, которые поставлялись от знакомого купца, потом пришли две заказчицы, и они с Серафиной провели с ними часа четыре во всех подробностях обсуждая фасоны и цвет будущих нарядов. После их ухода Серафина и Агния со вздохом упали на стулья и некоторое время молча сидели.

— А ведь сегодня вечером будет большая игра, — заметила наконец Серафина. — Придут самые нужные люди и богатые игроки.

— Да? — равнодушно протянула Агния.

— Да. А надо еще успеть разнести три заказа, закупить провизии на неделю, заказать у Talona ужин (и не забыть индейку и трюфелей) и у Бореля взять шампанского на сегодняшнюю ночь, и всё-таки немного отдохнуть. Ну, с заказами отправим горничную… Дам ей денег на извозчика, а вот провизией придётся заняться самой! Мне кажется, кухарка меня обманывает… — Серафина помрачнела.

— А в ресторации отправлюсь я, — Агния посмотрела на подругу, и та благодарно ей улыбнулась.

— Спасибо, милая моя… Чтобы я без тебя делала!

— Это что бы я без тебя делала, мой добрый ангел!

Подруги рассмеялись, расцеловались и остаток дня так и провели, в трудах да заботах. А вечером, как и обычно, Серафина отправилась встречать гостей, а Агния заперлась в своей комнате.

***

Сила, которая выгнала ее из комнаты, была совершенно непреодолимой. Ну ничего Агния не могла с собой поделать. Было ли то любопытство, или просто надоело ей сидеть одной взаперти каждый вечер. Одним словом, она тайком прокралась к игральной зале и замерла за портьерой. Тут-то ее и застукала Серафина.

— А-а, наконец-то! — торжествующе прошептала она Агнии на ухо. — Конец затвору? Уйдут пусть в прошлое постные денечки?

— Перестань, — раздраженно прошептала в ответ Агния, злая на то, что ее так скоро поймали с поличным.

— А что? Давно пора! — хихикнула Серафина.

Агния оглянулась и внимательно посмотрела на подругу. Та была возбуждена сверх меры. Все ее тело было напряжено и даже будто дрожало. От Серафины явственно попахивало вином, глаза ее блестели, наряд выгодно подчеркивал все достоинства ее прекрасной фигуры, а вокруг распространялся крепкий запах духов и розовой пудры. У Агнии даже запершило в носу, и она неволею чихнула. Серафина рассмеялась, а Агния принялась оглядываться вокруг — не заметил ли кто ее присутствия. Ей показалось, что никто ничего не заметил и она успокоилась. А в зале уже давно вовсю шла игра.

— Идёт, идёт игра… — бормотала Серафина. — Веришь ли, барон уже сотню выиграл! — она ухватила Агнию за руку. — И мне уж отвалил дай Боже от щедрот своих…

— Сотню? Рублей? — переспросила Агния, подумав, что это сущий мизер и не понятно, как от этого мизера можно щедро одарить Серафину.

Серафина, обернувшись к девушке, расхохоталась:

— Рублей? Да куды там! — она замахала руками. — Рублей! — в голосе ее звучала явная насмешка. — Тысяч сотню, не желаешь ли?

— Раз втемную! — крикнул кто-то за столом, прервав их разговор.

В ответ воцарилась тишина, а после, минут через несколько, сделался сильный шум, голоса перебивали друг друга. Ни одного слова из этого многоголосия разобрать было невозможно.

— Там что, в преферанс что ли играют? — спросила вдруг Агния.

— Ну да, — ответила Серафина. — И барон опять в выигрыше, — она довольно потерла руки.

— А который из них барон?

— Да вон тот, чернявый, — женщина указала на мужчину лет тридцати пяти.

— Как его зовут?

— Барон Вольф фон Литке.

— Природный немец? — Агния вгляделась в лицо, в котором, как ей представилось, не было ровно ничего немецкого.

— Да какое там… — возбужденно прошептала Серафина. — Только имя… Хотя кто знает? Может и немец, только на немца вовсе не похож — ни лицом, ни характером, — подтвердила она предположения Агнии. — Однако по-немецки говорит заправски! Это всех сбивает с толку!

В этот момент барон поднял лицо от карт и насмешливо сверкнул глазами на своего визави. Агния подумала, что красавцем его никак нельзя назвать, однако был он столь обаятелен, что даже она, которая открыто последние месяца три регулярно заявляла Серафине, что равно презирает всех мужчин, не могла устоять и не признать за ним особого преимущества.

— Щедрый… Не мелочный… Денег не считает… Веселый… Во хмелю буен, но рук с дамами не распускает, — шептала тем временем Серафина, перемежая свои слова крупными паузами. — И я думаю, что он шулер.

— Что? — изумилась девушка.

— А что? Ты что ж думаешь, все тут честно играют?

— А разве нет?

— Ну, может кто и честно, — протянула Серафина. — Утверждать наверное не стану, однако… — она замолчала. — Да что тут у меня обманывают не штука, а вот что в благородных гостиных благородные господа шулерничают, так вот то диво! — отчего-то обиженно прибавила она.

Игра пошла дальше. Надо сказать, что Агния разбиралась в картах и весьма хорошо умела играть в эту игру — в преферанс, которым не брезговал ее папенька, и которого не терпела маменька. А посему довольно часто долгими зимними вечерами папенька, они с сестрицей и Савельич, старый дядька Егор Петровича Каверина, сиживали за преферансом. И ежели поначалу преимущество было за игроками более старшими, то после верх стала брать Агния, да так ловко, что Егор Петрович только диву давался. Агния насторожила уши и услыхала знакомые восклицания:

— Шестерная в бубнах!

— Большой мизер!

И все такое прочее в том же духе. Агния, неволею привлеченная завораживающим зрелищем игры, будто в забытьи вышла из-за портьеры и стала наблюдать, как и прочие девицы, бывшие в зале. Наконец, когда все кинули карты, один из игроков, схватившись за голову, закричал:

— Опять! Опять сел! О-о… «Без» на семи!

— Извольте заплатить, — с усмешкой кивнул ему другой.

Агния перевела дух.

— Что же, господа, кто еще желает сделать ставку? — бархатным голосом спросил барон, взяв в руки новую колоду, и обвел присутствующих взглядом.

Глаза его скользнули и по Агнии, но не остановившись проследовали далее.

После того, как господа проиграли каждый кряду по несколько тысяч, никто не желал рисковать. Но, однако и прекращать игру не хотелось. Игра сродни болезни: пока последнего не спустишь — не уйдешь. Сдержанный ропот был ему ответом, и этот ропот нельзя было принять ни за согласие, ни за отказ.

— Что же? — продолжал меж тем барон, кинув колоду на стол. — Или имеете опасения? Тогда, быть может, дама пожелает сыграть? — при этих словах он медленно обернулся к Агнии, которую он уж давно заприметил стоящей в дверях и наблюдающей за игрой, как примечал всё новое и настораживающее.

Агния вздрогнула и не нашлась что сказать.

— Так что? — барон с изысканной вежливостью поклонился ей со своего места. — Есть ли у вас что поставить?

Его красивые темные глаза вдругорядь блеснули усмешкой и только тут девушка осознала, какой магической силой может обладать взгляд по-настоящему обаятельного мужчины. Одним взглядом он будто бы подвёл её к столу. Сопротивляться, кажется, было не только бессмысленно, но и просто глупо и некрасиво.

— Не желаете ли поставить себя? — криво ухмыльнулся один из игроков, который только что жался у стола, не решаясь сделать ставку.

— Что-то я никогда не видел эту девицу у мадам, — услышала Агния шепот за своей спиной. — Да и одета она…

— Кажется, речь шла об игре, — барон обернулся и кинул взгляд на шептунов.

Те замолчали. Барон посмотрел на Агнию и улыбнулся.

— Так что за ставка? — выкрикнул тот, что продулся только что и все кричал «„без“ на семи». — Дамочка желает на себя сыграть? Но тут вроде игра серьезная…

— Нет, себя я поставить не желаю, — Агния неожиданно обрела голос и он прозвучал довольно решительно. — Но ставку сделаю хорошую, — она лишь приметила одобрительный взгляд барона, верно угадавшего ее настроение.

Она подошла к столу и села на любезно отодвинутый для нее тут же бароном стул. Гордо подняв голову, она твердо и с усмешкой оглядела игроков и, слегка наклонив голову, сняла с шеи медальон. Это была единственная ее дорогая вещь — золотой медальон, украшенный несколькими крупными рубинами, подарок бабушки. Единственная ценная вещь, что захватила она с собой из дому. Горделиво, с поистине королевской грацией и уверенностью, свойственной лишь очень избранным, Агния, словно явилась au jeu de la Reine³ в Версаль, кинула медальон на стол и спросила:

— Что же, кто ответит?

Игроки замерли. Барон одобрительно посмотрел на нее, Серафина, стоявшая за портьерой, ахнула и прикрыла рот ладонью, а девицы вытянули шеи и уставились на стол и на Агнию.

— Что же? — спросила она, тонко улыбнувшись.

— Я отвечу, — сказал барон. — Ваша вещь старинная и дорогая, — объявил он с видом знатока, затем подошел к своему месту, сел за стол и достал пачку купюр.

— Здесь двадцать тысяч. Вы согласны так оценить свой медальон?

— Да, — милостиво кивнула головой Агния.

— А вы, господа? — барон оборотился к остальным игрокам.

— Что же… — протянул один из игроков, — можно и ответить.

— Да, — согласился еще один.

— Тогда… играем, не так ли? — барон посмотрел на Агнию.

— Играем… Десятерная.

— Мизер.

— Шестерная.

— Семерная без козырей.

Игра пошла.

***

…Перед Агнией лежали россыпью деньги, а сверху того — медальон… Она выиграла. Выиграла! Ее медальон, которым она так безрассудно, так безумно рискнула! И несколько десятков тысяч сверху!… Агния подняла голову и посмотрела на барона, ожидая увидеть гнев и растерянность и, быть может, устыдиться собственной смелости. Но барон — странное дело — вновь одобрительно улыбался, в отличие от остальных игроков, которые с кислыми бежали из-за стола и переключились на девиц. Да, он улыбался, будто для него проиграть свои двадцать тысяч ничего не стоило! А, впрочем, Серафина говорила, что он же богач, этот будто бы остзейский барон.

— Это была мастерская игра, — произнес он, — и я надеюсь, что мы будем неоднократно иметь радость видеть вас за зеленым сукном.

— Вот еще не хватало! — воскликнул только что проигравший ей господин, ненароком услышав это обращение барона.

— Хабрович, вы на редкость не любезны! — обернулся к нему барон. — Разве можно говорить так о даме?

— О такой даме, которая выигрывает у тебя в один присест двадцать тысяч, можно, — решительно заявил Хабрович и отошел от стола, не желая далее связываться с бароном.

— А признайтесь, Литке, вы нарочно усадили ее за стол, — вдруг начал другой проигравший. — Она ваша сообщница!

— Стыдитесь, Иволгин, — лицо барона вмиг сделалось жестким и опасным.

— А чего ради вы выхватили ее изо всех этих девиц? Кто она? — Иволгин завелся и, повернувшись к Агнии, уставился на нее в упор. — Кто вы? Как вас звать? Я вас среди девиц мадам раньше никогда не видел.

— Я не девица мадам, — Агния спокойно подала плечами.

— А! Вот! Она призналась! — Иволгин вскочил.

— Я ее швея, — спокойно продолжила девушка. — Вы не давали мне спать своим шумом…

— За то и поплатились, — докончил за нее барон. — И успокоимся на этом. Я, Иволгин, также не знаю эту даму, и я также проиграл ей. Но это не повод для оскорблений, согласитесь.

Иволгин засопел, но продолжить не решился и тоже отошел от стола.

Агния поднялась со своего места и, бурно вздохнув, встретилась с бароном глазами. Но это был только один миг. В следующий она уже взяла со стола деньги и украшение, и спокойно вышла прочь.

За портьерой она тут же попала в объятия Серафины и охавших девиц. Серафина, пища от счастья, потащила Агнию вглубь, в комнаты и не успокоилась до тех пор, пока не оказалась с нею наедине.

— Не может быть! Не может быть! Как ты играла! А медальон? Покажи мне медальон!

Агния, которая чувствовала себя так, будто бы это не с ней, а с кем-то другим все происходит, тут же протянула медальон Серафине и та с упоением принялась его рассматривать.

— Такая игра! Такая игра! А деньги… — с упоением бормотала рыжая ее приятельница, зарываясь руками в купюры. — Ну-у… — тут она подняла глаза на девушку, — теперь ты не можешь быть просто швеей, никак не можешь, — Серафина с гордостью посмотрела на Агнию. — На эти деньги…

— На эти деньги можно долго и безбедно жить, — перебила ее Агния. — Можно уйти отсюда…

— Ну, может, не так уж и безбедно, — заметила Серафина. — Их не так много и рано или поздно они окончатся, если жить на хорошую ногу… И ты, конечно, можешь отсюда уйти, — она вдруг так явно опечалилась, что Агния тут же обняла подругу.

— Да куда же я уйду, это я так просто… Я тебя не брошу…

— Вот вздор! Тебе надо уйти отсюда! Что здесь за место для приличной женщины? — неожиданно бурно ответила та.

— Я? Приличная? — горько усмехнулась Агния. — Ты ошибаешься…

— Вы позволите? — прервал их диалог мужской голос.

Подруги вздрогнули и разом обернулись к двери. В дверях стоял барон.

— Вы? — изумилась Серафина. — О-о… Литке… милый мой! — пылко прибавила она, протянув к нему руки. — Как же я вам благодарна за всё… это… — она повела левой рукой над деньгами, так как правую уже пожимал барон. — Это было ве-ли-ко-леп-но!

— Милые дамы, — довольно улыбаясь, ответил он. — Я взял на себя смелость прийти сюда только для того, чтобы быть представленным вашей очаровательной приятельнице, дорогая Серафина. Я уверен, такая девушка не может быть «просто швеёй».

— Конечно, не может… Вы проницательны, впрочем, как и всегда, мой милый Литке… Итак, Агния, позволь рекомендовать тебе барона Вольфа фон Литке, моего любезного завсегдатая и приятеля… А это, барон, Агния Егоровна Каверина, моя подруга.

— Милая моя Серафина, — барон сосредоточил взгляд своих выразительных дам на лице рыжеволосой довольной красавицы. — Вы позволите мне воспользоваться правом вашего приятеля и остаться переговорить с глазу на глаз с Агнией Егоровной? Не нарушит ли это ваших с ней планов?

— О, отнюдь, — Серафина лукаво погрозила пальчиком барону. — Вы хитрец и озорник, но я вас обожаю и посему — позволяю вырвать из моих объятия мою ближайшую и дорогую… очень дорогую мне… подругу, — со значением докончила она.

— Я понял вас, мой ангел. И будьте уверены, я оправдаю ваше доверие, — ответил он.

Улыбнувшись, Серафима исчезла из комнаты. И сделала это так ловко, что Агния даже не успела ее остановить. Едва они остались с бароном наедине, как тот довольно серьёзно посмотрел на Агнию.

— Я вас раньше никогда не видел здесь… — задумчиво произнес он.

— Я здесь не так давно, — ответила она почти спокойно. — Всего лишь несколько месяцев.

— Полагаю, сударыня, вас привели в это место печальные обстоятельства? — спросил он, демонстрируя прекрасное знание жизни.

— Да, сударь, именно так. Но я повторюсь, что работаю тут всего-навсего швеей и пользуюсь добротой моей подруги. Я обязана ей жизнью, ни больше, ни меньше. А вы, барон…

— Нет, для вас просто Вольф, — перебил он её. — Надеюсь, и вы позволите звать вас по имени? Столь блистательные игроки, как мы с вами, должны дружить. Признаюсь, вы даже меня застали врасплох. Но я, едва взглянув на вас, понял, что вам нынче выиграть было необходимо. А посему, как более сильный, уступил.

— Более сильный? — в голосе Агнии прозвучало такое сомнение, что барон невольно рассмеялся.

— Дорогая моя мадемуазель… Вы опрометчивы! Соперников надо знать очень хорошо. Вам повезло, что я не так безжалостен, как прочие, и так падок на женские чары. Признаюсь, вы были неподражаемы. Я очарован вами. И потому уступил.

Неожиданно он вольготно уселся в кресло и продолжал тихо посмеиваться, глядя на её настороженное и недоверчивое лицо.

— А вы не хотите ли присесть? — спросил он.

— Нет.

— Ну, как угодно… Итак, обо мне. Милая Агния, я — шулер. Играть со мною опасно, наверняка продуешься. Вам разве Серафина не объявила этого с самого начала? Ведь вы же долго с нею шептались перед тем, как войти к игрокам.

— Сказала.

— О-о… И вы рискнули? — глаза его заинтересованно блеснули, как и давеча у стола.

Казалось, барон задался целью поразить ее своим обаянием. Агния подняла на него глаза, и вдруг ответно улыбнулась со всем обаянием, доступным ей. Его взгляд сделался одобрительным, как будто поведение Агнии было ожидаемым и это его весьма порадовало. А она ответила, неожиданно кокетливо махнув ресницами и опуская глаза:

— Я знала, что вы мне проиграете. Вы бы не смогли обидеть слабую женщину.

Барон расхохотался.

— Браво! Я не ошибся! Ну, сядьте же рядом со мной!

На этот раз Агния с тихой улыбкой опустилась в кресло рядом с ним.

— Милый мой дружочек… Ведь вы позволите мне вас так называть? — барон взял ее руку в свои и поднес к губам. — После вы мне непременно расскажете, что вас сюда привело, а пока… Полагаю, пока вам стоит немного отдохнуть и поразмыслить над нашим с вами будущим союзом.

— Каким еще союзом? — вздрогнула от неожиданности Агния.

Барон рассмеялся:

— Деловым, деловым союзом… Вы будете иметь успех в свете и немалый, а мне как раз не хватает именно такой женщины, как вы…

— Боюсь, что я ничего не понимаю, — покачала головой Агния и подняла на него глаза.

Её пронзило какое-то необыкновенное ощущение… Это было как предвкушение чуда, как в детстве, на Рождество, когда ты знаешь, что за дверью стоит ёлка и приготовлены подарки, и только надобно немножко подождать, чтобы дверь открылась и довольные и радостные родители вручили их тебе.

— Пока и не надо ничего понимать. Мы обо всём завтра переговорим. А теперь позвольте пожелать вам покойной ночи, милый мой дружочек…

С этими словами барон склонился к Агнии и нежно поцеловал её в лоб. Рассмеявшись над опешившим видом своей собеседницы, он легко поднялся с кресла и, поклонившись, вышел, более ничего не говоря.

— О, Господи… — прошептала Агния, стискивая руки на груди. — Что-то со мною будет… Только чтобы доброе…

Примечания

3

На карточную игру у королевы (фр.)