Вернувший к свету

Наталия Романова, 2022

Когда-то Любе пришлось бежать в ночь, в никуда, с маленьким сыном на руках, спасаясь от моральных издевательств и побоев мужа, и она решила больше никогда не выходить замуж. А ещё лучше – вообще держаться подальше от мужчин, посвятив свою жизнь сыну. Но, спустя год, встретила хирурга Алексея Викторовича, который решил иначе. Он уже вернул Любу к свету один раз, спася ее смертельно раненное тело, получится ли у него исцелить и её искалеченную душу?

Глава 3

Я отступила на пару шагов, хотя единственное, что нужно было сделать — быстро рвануться вперед и успеть закрыть дверь перед лицом гостя. Ногу в проём двери он не поставил, это я отметила краем сознания, скорее рефлекторно, но отчего-то отступила. Дура!

— Я зайду? — неверно истолковал мой жест Алексей Викторович.

И действительно зашёл, скинул куртку одним движением, вторым пристроил её на пустующую настенную вешалку, где одиноко висел мой пуховик, на верхней полке устроились мои же вязаная шапка и шарф. Разулся, аккуратно поставил обувь, пробежался взглядом по полу в поисках мужских тапочек, которых, естественно, не нашёл. Рядом с обувницей пристроились мои — розовые с изображением малиновых бантиков, те самые, в которых я ходила в больнице. В квартире я, по привычке, ограничилась носками.

— Проходите, — понуро, с опозданием, кивнула я, тяжело, с физически ощутимым скрипом соображая, что нужно сказать, сделать… — На кухню?

Прозвучало вопросительно, однако, меня поняли и пошли, куда пригласили.

Показавшееся накануне просторным помещение сразу стало меньше, когда туда вошел Алексей Викторович. Я поплелась к столу, нажала кнопку электрочайника. Внимательнейшем образом изучила и сам электроприбор, и двойную розетку, в которую он был подключён, и рисунки на кафельной плитке в стиле пэчворк.

Обернулась от колкого чувства присутствия постороннего человека в своём пространстве. Вроде знала, что здесь, совсем рядом, находится мужчина. Сама же сказала ему: «проходите», но холодные мурашки поднялись на ледяные лапки, заметались в панике вдоль спины.

Алексей Викторович, как остановился в дверном проёме в виде арки, ведущей из небольшого коридора в кухню, так и остался стоять. Прислонился одним плечом к косяку. Совершенно непривычный, непохожий на себя. Внешне тот же: высокий рост, я бы не удивилась, узнай, что он играл за сборную института по баскетболу или волейболу. Длинные ноги, широкие плечи. Про такое телосложение говорят «атлетическое».

Тёмно-русые волосы, скорее каштановые, серые глаза. Светловатые и настолько густые ресницы, что невольно задаёшься вопросом, для чего природа наградила таким богатством мужчину.

Лицо? Приятное лицо, наверное, красивое. Высокие скулы, волевой подбородок. Ямочка на щеке, которая словно заблудилась, случайно прыгнула к взрослому мужчине от беспечного старшеклассника и осталась навсегда. Эта ямочка умело сглаживала любые резкие слова её обладателя, придавая лицу добродушное выражение.

И всё-таки совершенно другой. Скорей всего на меня влиял непривычный вид. До этого утра я видела Алексей Викторовича только в хирургическом костюме, зелёном, бирюзовом или сером. Иногда поверх был накинут белый халат. Обязательный бейдж на груди, медицинская обувь.

Джемпер, подчёркивающий мышцы рук и груди, современные тёмные джинсы, крупная пряжка ремня — всё это дезориентировало. Я словно видела другого человека перед собой. Двойника, брата-близнеца, голограмму, кого или что угодно, но не Алексея Викторовича.

— Неловко получилось, — улыбнулся он. — Первый раз пришёл в гости к девушке — и без вина, цветов и конфеты.

Интересно, существовали ли ситуации, когда он улыбался, а заблудшая ямочка на щеке не заставляла улыбаться в ответ? Я поймала себя на смущённой улыбке, хотя радоваться было нечему.

В моём доме находился мужчина, про которого я почти ничего не знала. Фамилию, имя, отчество, место работы, цвет глаз, то, что он спас мне жизнь. При этом вряд ли хоть один человек на земле знает, что он сейчас находился здесь. Бестолочь…

— Я не пью, — промямлила я. — И не ем. Конфеты.

— Зря, — фыркнул он. — Конфеты — дар богов бестолковому человечеству.

— А… ну да… — ответила я. Дар богов. И опомнилась: — А вы зачем пришли?

Мурашки, дары богов — это всё интересно, но мне не хотелось думать обо всём этом. Лишние, пустые мысли, которые скакали как блохи, раздражали. Позволить себе расслабиться я не могла. Поверить, что этот привлекательный мужчина, спасший мне жизнь, прилетел сюда после бессонной смены только потому, что волновался обо мне, было слишком откровенной роскошью.

Я закрылась на сотни замков. Была твёрдо намерена никого, никогда, в любой, самой фантастической ситуации, не пускать на свою территорию, как бы соблазнительно это ни выглядело в фантазиях. Что греха таить, время от времени я представляла, как бы всё могло выйти у меня с Алексеем Викторовичем, если бы не бесконечные «но» в моей неустроенной жизни.

В моих мечтах, Алексей Викторович был Алексеем или Лёшей. У нас с ним закрутился долгий, страстный роман, телесная близость постепенно переросла в душевную. Все закончилось созданием дружной, счастливой семьи. С тем же успехом можно было мечтать о цветущих вишнёвых садах на Марсе. Жизненный опыт и жестокая реальность бесцеремонно подсказывали, что время розовых единорогов, если оно и было у меня, бесследно прошло.

Я должна была позаботиться о сыне, о родителях. Об их здоровье, благополучии, финансовой стабильности, которые я, и только я могла дать. У меня были и есть братья, но они давно жили обособленно, своими семьями и нуждами. Ничего не просили у родителей, но и давать не спешили. Ограничивались поздравлениями с праздниками и редкими телефонными звонками. Один забрался в Германию, второй в Австралию — с тем же успехом он мог жить на обратной стороне Луны. Мне необходимо было помочь родителям, подумать о Кирюшке.

Помнить, что мечты о прекрасных принцах — удел наивных девушек, которые пока не знают, что принцев нет. Их не мало, они не штучный товар, достающийся хорошим девочкам, их попросту не существует.

И главное — отдавать себе отчёт, что не с моей теперешней внешностью заводить отношения, даже временные и поверхностные. «Для здоровья», как советуют женщинам современные гуру психологии из Инстаграма.

Здоровье… Интересно, перелом двух рёбер или сломанные пальцы кому-нибудь приносили здоровье? Нет! Именно это мне принесли отношения с мужчиной, помимо сына и бесконечных передряг, из которых я несколько лет не могла выбраться. Пока не попала в новый виток, который показал — раньше у меня проблем не было вовсе.

Воспоминания, которые преобразовывались в тягучие, похожие на густой кисель мысли, заставили меня вздрогнуть всем телом и снова покрыться ледяными мурашками.

— Зачем вы пришли? — повторила я свой вопрос, откопав под руинами самооценки и под гнётом страха уверенный тон.

— Ты не догадываешься?

— Нет, — отрезала я.

— Потому что ты не брала трубку и не отвечала на мои сообщения, — просто ответил Алексей Викторович.

Я действительно не брала телефон, не отвечала на сообщения. После того как поговорила с отцом и Кирюшей, отключила сотовый. Нужно было занести человека, который спас мне жизнь, в чёрный список везде, где он мог до меня добраться. Рука предательски дрогнула. Слабость усыпила бдительность, уговорила, что прямо сейчас необязательно. Да и не станет Алексей Викторович звонить, приходить, искать встречи со мной. Что за вздор?! И я точно не стану.

Расплата не заставила себя ждать. Алексей Викторович стоял на моей кухне, вёл светские беседы, по своему обыкновению игнорируя мой непритязательный вид.

— Я отключила телефон, — сказала я.

— Я ждал твоего звонка или сообщения, волновался, — искренне ответил он.

На долю секунды я устыдилась. Иррациональное чувство погибло быстро и без мучений под доводами здравого смысла: стыд за собственное поведение, за мысли, чувства, желания — вот с чего начинались мои отношения с бывшим мужем. Закончились они личным адом. Проходить этот путь второй раз я не собиралась.

К тому же, как бы ни был приятен интерес Алексея Викторовича — молодого, привлекательного, успешного мужчины, — поверить в него я не могла. Искала понятное, простое объяснение происходящему. Ничего, кроме криминала или психиатрических отклонений в голову не приходило. Я хваталась за эти версии, верила им.

Разве я, такая, какой он меня видел, могла заинтересовать? Несчастная неудачница, не знающая, как и на что жить дальше. Бледная немощь, «разукрашенная» шрамами на спине и одним, зато откровенно пугающим, на животе. Я сама еле сдерживала рвотные позывы, когда видела это. Вообразить, что подобное может привлечь мужчину, немыслимо.

— Предвосхищая вопрос об адресе, отвечу, — продолжил Алексей Викторович. — Я не был уверен, что найду тебя по месту жительства, указанному в истории болезни. Действовал на удачу. Ну и запомнил, что ты говорила.

Мысленно я отвесила себе увесистый подзатыльник за беспечность. В больнице всё казалось ненастоящим. Несмотря на боль, первое время невыносимую, не проходящую, я чувствовала себя в безопасности. Пришло время расплаты?..

Посмотрела на Алексея Викторовича, тот не сменил положения, смотрел по сторонам, останавливаясь взглядом на деталях интерьера, но чаще всего его глаза были прикованы ко мне. При этом он не двигался, казался расслабленным, благодушным. Не был похож на человека, который прямо сейчас начнёт распускать руки. Пока не начнёт или никогда — вопрос открытый, ответ на который мне совершенно не хотелось искать.

— Послушай, — вдруг сказал Алексей Викторович. — Честно говоря, я голоден, бизона бы съел. Внизу дома видел бистро с рекламой комплексных завтраков на входе. Сходим? Тебе тоже не помешает подкрепиться, — он подмигнул, сверкнув добродушной ямочкой на щеке. — Кажется, я там видел блинчики, — улыбнулся, как котяра, которому перед мордой поставили миску с любимым лакомством.

Это была отличная возможность выбраться из квартиры в более безопасное место, но, вопреки железным доводам разума, я вдруг, совершенно неожиданно для себя, ответила:

— Я сама могу блинчиков напечь.

Вчера я видела упаковку муки, яйца, молоко, за ночь продукты не могли испариться, если только не были плодом моего воображения.

— Правда? Умеешь? — восторженно, как ребёнок, уточнил Алексей Викторович, чуть в ладоши не захлопал, честное слово.

— Что тут уметь-то? — в свою очередь опешила я.

Блины — самое простое блюдо, которое придумало человечество. Сколько себя помню, я умела печь блины, оладьи, сырники. Лет в пять точно заправски выливала тесто на сковороду и лихо переворачивала прозрачные на свету блинчики.

Женщины любят говорить, что не умеют, не хотят готовить, что это унижающее достоинство занятие, «не их», но по правде умеют все, иначе многие умерли бы от голода. С той зарплатой, которую получает большинство, по ресторанам не находишься, а есть хочется не один раз в день. «Маковые зёрнышки», которыми иногда питаются дамы, и то нужно приготовить.

Я же солнцеедкой никогда не была, становиться ею не собиралась, энергией вселенной питаться не умела. У меня рос сын, поэтому готовить я умела. Блины испечь точно не проблема.

— Могу помочь, — Алексей Викторович сделал шаг вглубь кухни, оторвавшись от косяка. — Я профессионально взбиваю тесто с помощью миксера.

— Не уверена, что здесь есть миксер, — я обвела взглядом кухню.

Вчера не пришло в голову обследовать как следует кухню. Я даже ужинать не стала, ограничилась стаканом йогурта, ближе к ночи вспомнив, что есть всё-таки необходимо. Позволить себе свалиться из-за отсутствия аппетита и жалости к себе, я не могла. Достаточно того, что случившееся уже вывело меня из строя на несколько месяцев. А значит, я нужно запихнуть в себя хоть что-нибудь.

— Я делаю это виртуозно венчиком и даже ложкой, — засиял Алексей Викторович.

— Ладно…

Через десять минут он замешивал тесто. Надо признать, действительно споро, будто делал это каждый день, и между делом рассказывал:

— Меня бабушка научила. До восьми лет я жил у бабушки с маминой стороны, родители были заняты работой. Алевтина по сей день считает, что главное в воспитании ребёнка — не избаловать его. Я с самого раннего детства заправлял за собой кровать, убирался, помогал на кухне.

— А после восьми переехал к родителям? — спросила я.

Стало интересно узнать, как и чем жил Алексей Викторович. В прошлом, настоящем, как представлял своё будущее. На самом деле — давно было, только он редко говорил о себе, так же как и я. Мы беседовали о чём угодно, только не о личном.

Мне не хотелось вспоминать. Хватит и того, что пришлось столкнуться с собственным прошлым нос к носу, когда бывший муж заявился в больницу с перечнем требований, если он возьмёт нашего общего сына на попечение, пока я не поправлюсь. Бывший был послан в заоблачные дали. Элитный частный пансионат в Швейцарии обошелся бы дешевле. Но дело не в этом, а в том, что ему Кирюша был не нужен, как и он сыну. Справимся!

У Алексея Викторовича наверняка тоже были причины отмалчиваться о своей жизни. Может, он женат, поэтому молчит. Кольца не носил, но отсутствие золотого ободка давно не показатель.

— Почти. К отцу, — спокойно ответил он. — Родители развелись, какое-то время я ещё пожил с бабушкой, потом перебрался к отцу.

— Почему не к маме? — я удивилась.

— Честно говоря, никогда не задумывался. Позже мать вышла замуж, я почему-то решил, что буду мешаться. Решил, что мешать отцу веселей, — усмехнулся он, подталкивая ко мне кастрюльку с готовым тестом.

— Мешался?

— Думаю, да, — Алексей издал добродушный смешок. — Он последовал примеру матери, через год создал семью. Уверен, десятилетний шалопай с шилом в заднем месте вряд ли радовал. Им хотелось уединения, а я вечно болтался под ногами, но недовольства в свою сторону не помню. Наоборот, по сравнению с бабушкой, я очутился в раю. Единственное, что от меня требовалось, — хорошая учёба.

— Хорошо учился?

— Конечно, — немного самодовольно ответил он. — А ты?

— Что я? Росла с мамой, папой, братьями. Дедушек с бабушками не помню, рано умерли. Училась нормально. У нас сельская школы была, учителя на многое закрывали глаза. Понимали, что большинство поступит в ближайшую ПТУ, в лучшем случае потом будут жить в райцентре, но скорее всего, станут разнорабочими, грузчиками, если повезёт — вахтовиками. Некоторые в селе останутся.

— Но ты ведь уехала.

— Уехала.

Я не могла и на секунду представить, что останусь в посёлке, спрятанном в густой тайге, где у мужчин чаще всего дорога в охотники. У женщин в лучшем случае — работа на почте, в детском саду, в школе, в продуктовом магазинчике. Большинство же были, как моя мать — домохозяйками при муже.

— Молодец, — похвалил меня собеседник.

Конечно, молодец, жаль, что всё вернулось на круги своя. Вот я — совершенно непонимающая, что делать дальше, как и на что жить. Вот — враждебный мир вокруг.

Потом я пекла блины, преувеличено сосредоточенно следя за слоем теста на сковороде, словно если отвлекусь на мгновение, всё, включая квартиру, сгорит. Алексей Викторович не мешал моему представлению, сидел на стуле, дисциплинированно ждал, время от времени бросая на меня заинтересованные взгляды.

Слишком заинтересованные. Откровенно мужские. Порой раздевающие. От чего перехватывало дыхание, предательски ныло внизу живота, наливалась грудь, превращая соски в твёрдые горошины. Как бы я ни старалась отвлечься, мысли крутились вокруг гостя… Вернее — того, что могло бы произойти здесь и сейчас, не будь он настолько привлекательным мужчиной, а я хотя бы немного подходила ему. Могла бы оправдать ожидания.

Я хотела секса, получить разрядку, не сама с собой, как привыкла в последние годы, а с Алексеем Викторовичем. С Лёшей. Здесь. Сейчас. Не сходя с места. В воображении крутились бесстыжие картинки, за которые мне должно было стать стыдно, но не становилось.

Словно прочитав мои пошлые мысли, Алексей Викторович подошёл ко мне со спины, прижался, провёл рукой по ткани на животе, потом поднялся к груди. Обещающим движением обхватил грудь, громко выдохнул мне в ухо, опалив дыханием.

— Обещай, что дашь мне шанс, — прошептал он, сдавливая пальцами сосок.

— Алексей Викторович… — Я попыталась протестовать, вывернуться.

— Лёша, — поправил он. — Помнится, мы договаривались.

— Лёша, — кивнула я. — Отпусти.

Мои движения противоречили моим же словам. Ртом я отказывалась, бессвязно бубня, что «ни к чему такому не готова». Телом подавала противоположные сигналы, абсолютно читаемые, понятные любому, даже неискушённому мужчине.

— Я не настаиваю сейчас, — отступил он. — Позже, когда будешь готова.

Мысленно я поблагодарила небеса за понятливость Алексея и собственный низкий гемоглобин, только благодаря ему я не раскраснелась как свекла.

«Позже, когда будешь готова»… Чертовски жаль, что я никогда не стану готова к отношениям. Еще хуже, что совсем скоро он потеряет ко мне интерес. Мои погружения в альтернативную реальность, где я юная, беззаботная, пышущая здоровьем привлекательная девушка, завершатся.

Ел Алексей Викторович, вернее Лёша — мне было сложно привыкнуть к тому, что он Лёша, — с аппетитом. Макал свёрнутый блин в сметану или намазывал джемом. Мне было немного жаль, что не могу угостить его вареньем собственного приготовления, из яблок с брусникой, например, или малиновым.

Из мыслей выдернул рингтон телефона. Алексей выхватил аппарат из своего заднего кармана, поднёс к уху, бросив на меня извиняющийся взгляд.

— Прости, задержался, — сказал он в трубку. — Дела.

Женский голос что-то ответил, я не смогла разобрать, специально отошла подальше, чтобы не становиться свидетельницей чужого разговора.

— Через час буду, — резюмировал Алексей, всё-таки Викторович, и встал.

Посмотрел на меня, нахмурился своим мыслям или моему внешнему виду, я не поняла. Направился в прихожую.

— Какие у тебя планы на четверг? — поинтересовался он, стоя в дверях.

— Не знаю, — честно ответила я.

— Приглашаю тебя в ресторан, — без обиняков заявил он, можно сказать, поставил в известность. — Знаю одно камерное местечко, думаю, тебе понравится.

Посмотрел на меня, нахмурился своим мыслям или моему внешнему виду, я не поняла. Направился в прихожую.

— Какие у тебя планы на четверг? — поинтересовался он, стоя в дверях.

— Не знаю, — честно ответила я.

— Приглашаю тебя в ресторан, — без обиняков заявил он, можно сказать, поставил в известность. — Знаю одно камерное местечко, думаю, тебе понравится.