Еретик. Книга 2

Наталия Московских, 2020

Продолжение истории "Еретик" и погружение в прошлое главных героев. История, рассказанная при свечах в доме лесной ведьмы, раскрывает тайну графства Кантелё, в котором нашел убежище еретик Ансель де Кутт. Молодой граф Гийом де’Кантелё, волею случая проявивший интерес сразу к двум запретным еретическим учениям, старается найти истину среди пронизывающих его жизнь противоречий, сохранив свои изыскания в секрете от инквизиции, а свои сомнения ─ в тайне от всего мира. Но ни он, ни доносчики Святого Официума не подозревают, где и как на самом деле хранятся самые опасные секреты.

‡ 1349 ‡

Аббатство Сен-Пьер-сюр-Див, Франция

Год 1349 от Рождества Христова

Два молодых человека спешились и тщетно попытались прикрыть лицо от хлещущего дождя капюшонами сутан. Сандалии на босу ногу приземлились в грязь размытой дороги перед воротами аббатства Сен-Пьер-сюр-Див, и юноши одновременно поежились от холода, успевшего окутать их по дороге сюда.

— Тьфу ты, твою мать! — сплюнув за землю, выругался Ренар. — Вот мерзость! Пережить чуму, чтобы сдохнуть оттого, что промочил ноги? — Он с негодованием уставился на грязь, окрасившую кожу до щиколоток, и, попытавшись стряхнуть ее, умудрился зажать сутану между пяткой и подошвой, едва не упав.

Вивьен подхватил его под руку, помогая сохранить равновесие. Капюшон слетел с лица, и Ренар вновь выругался.

— Чума еще свирепствует, — резонно заметил Вивьен. — Рано заявлять, что мы ее пережили.

— Твоя правда, — нехотя прокряхтел Ренар. Он подумал снова надвинуть на лицо капюшон, но тут же понял, что толку от этого никакого — они с другом успели вымокнуть до нитки, пока добирались сюда. Вместо того он поправил простой веревочный пояс сутаны и понуро уставился в запертые ворота.

Из огромного аббатства Сен-Пьер-сюр-Див, раскинувшегося к востоку от реки Див, вот уже несколько месяцев не было никаких вестей. Агенты руанского отделения инквизиции сообщили епископу Лорану, что монахи не выходят на связь и то ли погрузились в затворничество, испугавшись чумы, то ли…

Другие варианты агенты предпочли не озвучивать.

Молодой и деятельный епископ Кантильен Лоран решил не медлить с проверкой и поручил своим новоявленным помощникам, чуть меньше года назад упорхнувшим из-под опеки аббата Лебо, объехать территории нескольких монастырей по всей Нормандии и выведать, что там происходит. Тридцатичетырехлетний францисканец необычайно рано занял пост руанского инквизитора, совместив его с епископской кафедрой. Мало кто верил, что он продержится на нем долго. Мало кто верил, что он — активный и интересующийся делами епархии — вообще переживет смутное время разгула мора. Однако, похоже, планы Кантильена Лорана были несколько иными, и Господь пребывал на его стороне.

Прощаясь с подопечными, Его Преосвященство, казалось, не верил, что увидит их снова. Болезнь, вспыхнувшая год тому назад, все еще свирепствовала во Французских землях, унося с собой множество жизней. Мор повергал в ужас людей по всему миру, заставляя кого-то наложить на себя руки в страхе перед муками болезни, других — пуститься в бега в попытках скрыться от чумы, третьих — вести затворнический образ жизни, а четвертых — отвернуться от Бога и обратиться к сатане, потому что они считали, что настал конец света, а дорога в Рай им явно не открылась.

Последние случаи для Церкви в эти тяжелые годы были наиболее опасными. Инквизиция, будучи самой рьяной блюстительницей истинной веры, должна была не допустить случаев отречения монахов от Господа. И, разумеется, не допустить, чтобы вести об этом — если такие случаи имели место — разнеслись по округе.

— Как думаешь, они вообще живы? — мрачно спросил Ренар, откидывая с лица налипшие светлые волосы. Втайне он радовался тому, что судья Лоран забрал их с другом из Сент-Уэна до того, как их постригли в монахи. От своего насмешливого отношения к тому, как у старших монахов и аббата Лебо выглядела тонзура, он так и не избавился, сколько наставники над этим ни бились.

— Трудно сказать, — пожал плечами Вивьен. Он старался не показать своего волнения, однако лицо его выдавало напряжение.

Не заметив никого, кто мог бы увидеть их у ворот, юноши приготовились к худшему. Вивьен первым подошел к воротам и настойчиво постучал в них, надеясь на отклик.

Ничего не произошло.

— Что мы скажем Его Преосвященству, если просто не сможем сюда попасть? — спросил Ренар, перекрикивая шум дождя. — Он ведь нас проверяет этим заданием, да? А если не справимся? Выгонит?

Вивьен поморщился от потока вопросов, на которые у него не было ответа.

— Лучше нам этого не проверять, — лаконично заметил он, вздохнув. — Неудача Лорана не устроит. Он, по-моему, не из тех, кто довольствуется малым.

— Лоран, — передразнил друга Ренар. — Говоришь о нем так, будто он тебе непутевый родственник. А он, вообще-то, епископ.

— Спасибо, что напомнил, — буркнул Вивьен, постучав в ворота снова. — Сути это не меняет: малым довольствоваться он не привык. А значит, придется как-то туда попасть.

Вивьен поднял глаза, словно прикидывая, как высоко тянется каменная стена. Неприступной крепостью аббатство назвать было сложно…

— И как же? — проследив за взглядом друга, спросил Ренар. — По стене, что ли, взбираться? В дождь? В сандалиях? — Он фыркнул. — Тогда мы сдохнем, переломав себе шею.

Вивьен закатил глаза.

— Погоди ты. Я думаю.

Стоя под дождем, Ренар нетерпеливо переступал с ноги на ногу, готовый недовольно фыркать вместе с промокшими лошадьми. Вивьен осматривал округу в поисках наиболее успешного приступа в стене. Вскоре ему бросилось в глаза несколько небольших выбоин в камне, располагавшихся так, что по ним можно было взобраться. Если повезет.

— Подсадишь? — воодушевленно спросил Вивьен.

— Ты всерьез решил лезть по стене? — округлил глаза Ренар. — В сандалиях?

— Есть другая обувь? — скривился Вивьен.

— Откуда же?

— Я так и думал. А идеи получше есть? — Когда Ренар промолчал, Вивьен самодовольно осклабился. — Отлично. Тогда подсади.

Ренар неохотно последовал за ним к нишам. Подставив сложенные ладони, он помог другу подтянуться наверх, крякнув от тяжести.

— У тебя все, что должно было уйти в рост, ушло в вес, что ли? — спросил он.

— Я ненамного тяжелее тебя, — бросил Вивьен.

— Я бы поспорил…

— Тогда радуйся, что я ниже. Представь, что было бы, будь мы еще и одного роста!

Ренар картинно застонал, представив это.

Вдруг сквозь шум дождя послышался скрип, за которым последовало недовольное тихое ржание лошадей. Небольшое смотровое окошко в тяжелых воротах приоткрылось, и в нем замаячило чье-то лицо, скрытое капюшоном черной сутаны — чуть темнее, чем одеяние молодых взломщиков.

— Кто здесь? — прозвучал надтреснутый голос, отвлекший на себя внимание Ренара. Он ослабил напряжение в руках, под весом ноги Вивьена они тут же расцепились, и последний с хлюпающим звуком упал в грязь под стеной.

Бенедиктинец постарался разглядеть их из смотрового окна, но пока видел только лошадей. Миг спустя в его поле зрения показался насквозь вымокший Ренар, а за ним поднялся из грязи Вивьен, потирая ушибленную поясницу.

— Кто вы такие? — напряженным тоном спросил монах.

— Инквизиция! — с гордой горячностью хором выкрикнули юноши, нелепо оправив сутаны.

Ренар вышел вперед, угрожающе прищурившись.

— Явились с проверкой. Руанское отделение инквизиции уже несколько месяцев не получало от вас вестей, хотя мы пытались с вами связаться.

— Руанское отделение? — тупо переспросил монах.

— Как тебя зовут? — перехватил инициативу Вивьен.

Монах окинул его оценивающим взглядом с ног до головы. Вымокший, с налипшими на лицо черными волосами и по-юношески резкими чертами лица, со стекавшей по щиколоткам грязью, он был последним, кто мог сейчас произвести впечатление грозного представителя Святого Официума.

— Брат Стефан, — помедлив, представился монах. — А вы… представляете руанское отделение инквизиции?

Казалось, у него на языке вертелось замечание: «выходит, у инквизиции в чумные времена дела так же плохи, как везде», но он этого не сказал.

— Так и будешь стоять, глядя, как твои братья во Христе мокнут под дождем, и не предложишь кров? — взглянув на монаха исподлобья, спросил Ренар.

Брат Стефан поджал губы и оглянулся за спину. Через небольшой просвет смотрового окна невозможно было различить, на что именно он смотрит.

— Погоди, друг, — Вивьен положил Ренару руку на плечо и подошел вплотную к смотровому окну. — Брат Стефан, я брат Бенедикт, это брат Марк. — Он назвал их имена, данные при крещении. — Мы были послушниками доминиканского ордена в аббатстве Сент-Уэн близ Руана. Нас взял на службу Его Преосвященство Лоран год тому назад. Да, мы представляем руанское отделение инквизиции, но сейчас — как твои братья во Христе — просим укрыть нас от дождя. Мы удивлены, что ты медлишь, брат.

Говорил Вивьен дружелюбно, но на последних словах в его голосе послышалась приправленная подозрительностью угроза.

Брат Стефан поджал губы, вновь оглянулся и кивнул.

Смотровое окно закрылось, а затем послышался скрип петель. Ворота начали отворяться — непростительно медленно.

Вивьен и Ренар взяли своих лошадей под уздцы и нетерпеливо перемялись с ноги на ногу, ожидая, когда можно будет попасть на территорию аббатства. Теперь, когда они знали, что здесь остался хоть кто-то живой, они уже могли считать задание епископа Лорана успешно выполненным.

Брат Стефан держался напряженно и испуганно, пока вел лошадей к конюшне. Вивьен и Ренар двумя мрачными тенями следовали за ним. Они с удивлением отметили, что других лошадей в конюшнях нет.

— А где остальные лошади? — спросил Вивьен, нахмурившись. — И вся остальная скотина. Здесь тихо, как в могиле.

Брат Стефан поежился.

— Чумные времена оказались тяжелы для нашей обители, — пробормотал он. Глаза его неуверенно забегали. — Живой скотины и птиц давно не осталось.

Ренар и Вивьен переглянулись, но других вопросов предпочли не задавать. По крайней мере, пока. Сейчас им обоим не терпелось обогреться и переодеться во что угодно — хоть в шутовские наряды — лишь бы в сухое.

Пристроив лошадей, брат Стефан пообещал заняться ими чуть позже.

— Вас нужно переодеть, — кивнул он. — Иначе заболеете. — Немного помедлив, он добавил: — И осмотреть. Если на вас есть бубоны…

Юноши понимающе кивнули. Договаривать было незачем.

— Мы здоровы, — заверил Ренар. — Но будем простужены, если и впрямь не переоденемся.

Брат Стефан кивнул.

Он отвел их в северо-восточную часть территории аббатства, где располагалась церковь, а за ней — монашеские кельи. По пути им не встретилось больше ни одного монаха.

— Сколько людей осталось в живых? — осведомился Вивьен, нахмурившись.

— Тридцать три, — тут же отозвался брат Стефан. — Включая аббата Иоана и меня. Они много времени проводят в молитвах, — поспешно добавил он. — Молятся… Господу, чтобы он прекратил мор.

— Похоже, это не очень помогает, — поморщился Ренар, закатив глаза. По пути сюда они с Вивьеном решили держаться на безопасном расстоянии от показавшейся вдали толпы флагеллантов. Их мрачная процессия, мерно секшая себя плетьми с крюками до кровавых ошметков, произвела на юных инквизиторов неизгладимое впечатление. — Чума — не кара Господня. Это болезнь, и лечить ее должны лекари.

Брат Стефан ничего на это не ответил. Он открыл юношам одну из келий и удалился. Вскоре он вернулся с одной свечой, двумя бенедиктинскими сутанами и небольшим мешочком. Юноши поспешили переодеться, попутно позволив брату Стефану убедиться в отсутствии бубонов. Лишь после этого монах протянул им небольшой мешочек, который держал в руках. В нем оказалось сушеное мясо.

— Боюсь, мы мало чем можем поделиться, братья, — смиренно сказал он. — Запасы наши скудны.

— Мы понимаем, — благодарно кивнул Вивьен. — Спасибо тебе.

«Интересно, откуда мясо, если живой скотины не осталось?» — подумал он. — «Старые запасы?»

Его занимали и другие вопросы о делах аббатства, задать которые он не спешил.

— Поспите здесь, наберитесь сил. Я принесу немного вина, — улыбнулся брат Стефан. Улыбка казалась немного нервной. — О делах, думаю, сможем поговорить утром.

Вивьен и Ренар молча выждали, пока он вернется с вином, снова отблагодарили его и закрыли дверь в келью. Воцарилась почти гробовая тишина.

Пока Вивьен отирал вымазанные в грязи ноги, Ренар уже налегал на предложенное сушеное мясо. Однако, как только Вивьен заметил, что друг тянется к кувшину с вином, он тут же предостерегающе выставил руку вперед.

— Погоди! Не пей! — прошипел он.

Ренар недовольно нахмурился, однако пригубить вино не спешил.

— Если ты задумался о том, что мы сильно опустошим запасы аббатства, то это самый неблагоприятный момент для таких мыслей, — проворчал он.

— Да погоди ты! — Вивьен приблизился к другу и заговорил так тихо, что тому пришлось напрягать слух: — Вот представь: к тебе ни с того ни с сего нагрянула инквизиция, пусть и в лице желторотиков вроде нас с тобой. Твоя реакция?

Ренар передернул плечами.

— А ко мне-то…

— Да тише ты! — шикнул на него Вивьен.

Ренар недовольно поджал губы, но тоже зашептал:

— А ко мне-то за что? Я ничего такого не сделал. Я уже не уличный вор, я Божий слуга, — ухмыльнулся он.

— А наш брат Стефан разве нет? — парировал Вивьен. — Подумай, друг, ничего ли не показалось тебе странным в поведении этого человека.

Ренар крепко задумался.

— Ну…. он… ничего не сказал по поводу попыток связаться с аббатством. Он как будто пропустил это мимо ушей.

— Как минимум, — удовлетворенно кивнул Вивьен. — Неужто все гонцы умирали от чумы, так и не добравшись сюда? Что, ни один не доехал? — Он покачал головой. — А если кто-то из них добрался? А если многие добрались?

— И куда они, по-твоему, делись?

Вивьен пожал плечами, не желая строить предположений.

— Не знаю. Но заметь вот, что: Стефан не выглядел удивленным, когда ему сказали, что с аббатством пытались выйти на связь, и он ничего не уточнял. Зато, из какого мы отделения, он переспросил несколько раз. Инквизиция его интересовала гораздо больше. А по каким вопросам является инквизиция?

— По вопросам ереси, — пожал плечами Ренар.

— И как обычно на такой визит реагируют люди?

— Напряженно, но он и был напряжен.

— А еще? — не унимался Вивьен. Ренар недовольно сложил руки на груди.

— Я не знаю, какого ответа ты ждешь. Скажи сам! — почти обиженно сдался он. Вивьен примирительно кивнул.

— Общение с инквизицией готовы перепоручать кому угодно другому. Особенно, если есть ответственное лицо, которое обязано решать такие вопросы. Но Стефан не повел нас к аббату Иоану. Он просто оставил нас на ночлег в монашеском крыле, где больше ни одного монаха мы не встретили, принес еду и вино и поспешил удалиться. Может, я неправ, но о том, что «поговорить о делах можно и утром» он говорил так, будто никаких разговоров не ждет.

Ренар прищурился.

— К чему ты клонишь? Что вино отравлено, что ли?

Вивьен пожал плечами.

— Я бы не стал этого исключать.

Ренар покачал головой.

— Вив, ты, по-моему, видишь опасность там, где ее нет. Это перепуганные чумой монахи. По мне, так эти бичующиеся — намного хуже.

— Стефан сказал, что вся скотина у них давно передохла. Откуда тогда мясо?

— Запасы, — пожал плечами Ренар.

— Этот человек держался нервно и не хотел пускать нас в аббатство, где пустует множество келий. Потом пустил, оставил лошадей в конюшне, но никого не позвал о них позаботиться, хотя на территории тридцать три человека, и кто-то должен заниматься хозяйством. Затем Стефан поспешил разместить нас и принести нам вина и сушеного мяса, которого едва ли хватает на три десятка человек. Я понимаю, что все может обстоять именно так, но, — он покачал головой, — не знаю… он как будто боялся нас спугнуть.

Ренар приподнял брови.

— Вив, это сущая околесица.

— Хорошо, — согласился Вивьен. — Приведи мне контраргументы, распиши, почему я не могу быть прав, и тогда можешь рисковать и упиваться вином. Идет?

Несколько мгновений Ренар тяжело размышлял. Затем устало вздохнул: аргументов, которые разбили бы теорию Вивьена в пух и прах, у него не нашлось.

— Ладно, что предлагаешь?

— Затаиться, — серьезно кивнул Вивьен, говоря едва слышным шепотом. А потом — разведать тут все. Лоран сказал нам в случае опасности оставлять метки на колоннах или стенах с западной стороны монастырей. Условный сигнал, что мы здесь побывали, на случай, если… — Он предпочел не заканчивать. Хмуро кивнувший Ренар прекрасно понял, о чем речь. На случай, если мы отсюда живыми не выберемся.

Отбросив мечты промочить горло вином, Ренар хмуро лег на жесткую койку, плотнее укутавшись в неподходящую ему по размеру сутану бенедиктинца, и стал ждать.

***

Они ждали церковных колоколов, которые должны были отзвонить Вечерню. Однако прошло более двух часов, а звона так и не было.

— Может, у них звонарь от чумы умер? — предположил Ренар, предпочтя говорить шепотом.

— Если б сюда проникла чума, вряд ли тридцать три человека сумели бы выжить. Нет, тут что-то другое, — ответил Вивьен. — Нужно осмотреться. Сейчас, мне кажется, самое время.

Не говоря больше ни слова, они поднялись с коек и осторожно подошли к двери. Вивьен потянул на себя ручку и поморщился от скрежета петель, эхом разнесшегося по коридору монашеской обители. Ренар вжал голову в плечи, также прищурившись от громкого звука.

— Как думаешь, слышал кто? — шепнул он.

— Тссс, — отозвался Вивьен, приставив указательный палец к губам, и кивнул вглубь коридора. Ренар молча последовал за ним.

Крадучись, они миновали два поворота, двигаясь в сторону церкви.

— Может, звонаря у них и нет, но на службе монахи быть обязаны, — хмуро прошептал Вивьен. — Если их там нет…

Он не стал договаривать.

Они осторожно выбрались из монашеской обители, но по дороге в церковь замерли, вжавшись в стены.

Территорию монастыря прорезал крик умирающего животного, почти сразу оборвавшийся булькающим звуком. В едва погибшем животном юные инквизиторы безошибочно угадали одну из лошадей, на которых сюда прибыли.

— Твою мать! — прошипел Ренар.

— Теперь веришь моей мнительности? — невесело усмехнулся Вивьен.

Они затаились за поворотом. Вивьен, набросив на лицо несколько прядей волос, чтобы темнота лучше скрывала его, осторожно вглядывался во тьму.

— Что там?

Вивьен шикнул на друга. Из конюшни вышло три монаха. Один из них держал масляную лампу, другой — большой таз, который он нес, будто боялся расплескать его содержимое. Вивьен без труда понял, что за жидкость там содержится.

— Кровь, — шепнул он. — У них полный таз лошадиной крови. Они несут ее в церковь. Что-то мне подсказывает, что вряд ли это классическая месса.

Ренар поморщился и перекрестился.

— Вот зараза! — вместо молитвы произнес он.

— Нам нужно выбираться отсюда, — тихо сказал Вивьен. — И доложить Лорану.

— Как мы уйдем?

Вивьен огляделся. На стенах с множеством арочных проходов на подвесах он заметил несколько факелов, которые сейчас не горели. Быстро подбежав к одному из них, он, встав на цыпочки, вынул его и проверил в руке на тяжесть.

— Будем пробивать себе путь, — ответил он. Ренар недоуменно уставился на него, но друг, похоже, говорил совершенно серьезно. Неизвестно, был ли у него дальнейший план. Как они будут добираться в такой ливень до Руана? Или до ближайшей деревни, где смогут найти лошадей или хотя бы одну? Как им вдвоем выстоять против тридцати трех монахов, обратившихся верой к дьяволу?

Ренар глядел на Вивьена и понимал, что ответов на эти вопросы у него нет. Однако нет и растерянной, беспомощной трусости, с которой друг молча ожидал бы расправы, рыдая в подушку. Ренар криво ухмыльнулся и снял со стены второй факел.

— Вот этим? — с нервной усмешкой прошептал он.

— А что? Инквизиция — с факелами… почему бы и нет?

— Тсс! — Ренар шикнул на него и вжался в стену, услышав что-то снаружи.

Вивьен тоже затаился, взяв факел наизготовку, точно дубину.

В их сторону двигались два человека. Их шаги с трудом можно было различить за шумом непрекращающегося ливня.

–… должны были уснуть около двух часов назад. — Голос, похоже, принадлежал брату Стефану. — Если они пили вино — а они его пили, потому что выбились из сил с дороги — то уже спят, с ними не будет проблем, — донеслось до Вивьена, и он с укоризной покосился на друга.

«Говорил тебе, не пей вина», — самодовольно подумал он, произнося то же самое одними губами. Ренар закатил глаза.

— Значит, брат Ранульф будет следующим? — поинтересовался второй монах у Стефана. — Без него те, кто не покорился воле аббата Иоана, потеряют лидера.

— Если аббат не распорядится принести его в жертву третьим, то да. Брат Ранульф дождется следующего раза. Видения аббата…

Стефан не договорил. Вивьен, заслышав, что они приближаются к арочному проходу, по бокам которого затаились они с Ренаром, кивнул другу и первым ринулся в атаку. Ренар последовал за ним, обрушиваясь на неизвестного монаха.

Стефан коротко вскрикнул и тут же умолк, оглушенный ударом факела. Его тело безвольно осело на землю, из раны на промятом от удара виске полилась кровь. Рядом со Стефаном после недолгого сопротивления упал и второй монах, которому Ренар сначала попал по ключице.

Вивьен тяжело дышал, держа в руках факел. Округленными глазами он смотрел на лицо Стефана и чувствовал небывалый прилив сил. То злое чувство, что он давил в себе все эти годы, казалось, нашло выход и ликующе завопило, требуя новой крови.

«Нет, так нельзя», — укорил себя Вивьен.

— Надо перетащить их, — сказал он, неуклюже втолкнув факел за веревочный пояс сутаны.

— Вывалится, — кивнул Ренар на факел, хватая поверженного монаха под мышки и втаскивая его в арочный проход.

— Согласен, кожаный ремень был бы лучше, — прокряхтел Вивьен, таща брата Стефана. — Зато веревки на их сутанах сгодятся для связывания. Давай, пока они не пришли в себя.

Ренар принялся снимать веревочный пояс с сутаны неизвестного монаха, наблюдая за тем, как Вивьен проделывает то же самое со Стефаном. На миг Ренар замер и прищурился. В темноте он не мог с уверенностью сказать, что видит, но…

— Вив… — тихо обратился он, вглядываясь в лицо Стефана.

— Что?

— Погоди. — Связав незнакомого монаха по рукам, Ренар подошел к Стефану и приложил ухо к его груди. Затем постарался сквозь шум дождя расслышать дыхание. Удостоверившись в своих мыслях, он встал и покачал головой. — Этого нет нужды вязать. Он мертв.

Вивьен замер.

— Мертв? — Он округлил глаза, отшатнувшись от мертвеца на два шатких шага. — Но… как же он… я не… я не мог…

— Вив! — Ренар подошел к нему и стиснул его плечо, сурово заглянув ему в глаза. — Слушай, сейчас не время, ясно? Ты был напуган. Ты сильно ударил. Это случайность. Ты не хотел этого.

— Я…

Нет, ты хотел этого. Еще как хотел! Как со своей семьей, которую ты обрек на смерть своим проклятьем. Люди вокруг тебя всегда будут умирать, — произнесло что-то в его голове. Чернильно-черная гадость, которую он всегда чувствовал, взметнулась внутри него, и он ощутил страшный приступ дурноты.

— Вив! — Голос Ренара сумел вырвать его из оцепенения. — Этого, — Ренар кивнул в сторону второго монаха, — лучше связать по рукам и ногам. Используй второй пояс. Потом оторви кусок капюшона у Стефана, заткнем монаху рот. — Он кивнул, в подтверждение своих слов.

Вивьен дрожащими руками выполнил указания. Как ни странно, спокойствие друга помогало ему не растерять самообладание. Спокойствие и полное отсутствие осуждения.

— Теперь я убийца, — тихо произнес Вивьен.

— Ты инквизитор, на которого напали, — покачал головой Ренар. — А он — еретик и, похоже, поклоняется сатане. Ты все сделал правильно.

Вивьен прерывисто вздохнул.

— Ты довольно спокойно реагируешь на убийство, — заметил он. — Тебя ничто не пронимает, да? — На его лице показалась нервная усмешка.

— Пожил бы на улице с мое, понял бы, — криво усмехнулся Ренар.

Они закончили связывать монаха и спрятали его в нише в стене. Мертвеца оставили лежать прямо посреди коридора.

— Идем. Они говорили о каком-то брате Ранульфе, который «будет следующим». — Вивьен покачал головой. — Похоже, тридцать три человека во главе с аббатом заперли где-то всех несогласных и теперь поочередно приносят их в жертву.

Ренар вдруг поморщился.

— Твою мать, мясо! — воскликнул он, забыв о необходимости шептать. — Скотина-то у них давно издохла! Ты же не думаешь, что… что гонцы или…

— Лучше и тебе не думать, — скривился Вивьен.

— Так я теперь, выходит, каннибал?

— Моли Господа, чтобы это все же оказалась конина.

— По-моему, меня сейчас стошнит, — простонал Ренар.

— Ладно, значит, тебя можно пронять.

Связанный монах пошевелился и промычал через обвязанную вокруг рта материю нечто невнятное.

— Гляди, очухался, — заметил Ренар, переводя на него внимание.

Вивьен кивнул другу на связанного монаха, а сам присел возле тела Стефана, решив обыскать его.

— Что ты делаешь? — спросил Ренар.

— А вдруг у него оружие есть?

Ренар только пожал плечами, присев рядом со связанным. Взгляд у того прояснился и тут же преисполнился страха и боли — похоже, удар факелом по ключице оказался сильным и повредил кость.

— Ну что, дружок, очнулся? Что там у вас с братом Ранульфом? Что задумал аббат Иоан? Что вообще творится у вас тут, черти вас забери? Рассказывай, если жить хочется, а то присоединишься в аду к брату Стефану.

Монах в ужасе замычал, взглянув на бездыханного собрата.

Ренар убрал полоску ткани ото рта связанного и угрожающе кивнул.

— Завопишь слишком громко, размозжу голову, понял?

У монаха заблестели глаза. Он энергично закивал, тут же сморщившись от боли в ключице, и замер, быстро и часто дыша.

— Когда началась чума, мы заперлись в аббатстве в надежде пережить мор, — пролепетал он. — Сначала все шло хорошо, но потом запасы истощились. Те, кто выходил в ближайшие деревни, иногда заболевали прямо там. Мы боялись, что мор распространится по аббатству, но Преподобный Иоан, — монах поморщился, — он сказал, что ему было видение. Он заключил договор с сатаной, чтобы мор обходил аббатство стороной, и пообещал, что человеческие жертвы уберегут нас от болезни. Он сказал, что Господь оставил землю, и теперь остается только поклониться сатане, чтобы избегнуть страшных мук.

Вивьен не нашел у покойника никакого оружия и присел рядом с Ренаром на колени перед связанным монахом.

— Как тебя зовут?

— Брат Фома.

— Так вот, брат Фома, это — самая жуткая околесица, которую мне доводилось слышать, — хмыкнул он. — Дай, помогу тебе свести твой рассказ к сути. Аббатство разделилось, не так ли? На тех, кто последовал за Иоаном и присягнул сатане, и тех, кто был против этого. Полагаю, упомянутый вами брат Ранульф — один из противников. И их лидер.

Фома вновь осторожно кивнул. Ренар удивленно посмотрел на друга, понимая, что тот с удивительной легкостью схватывает общую картину происходящего. Тем временем Вивьен продолжал расспрос:

— Где их держат?

— В подземелье, — сглотнув, ответил Фома.

— Сколько там человек?

— Сорок два. Остальные… не пережили прошлый год.

Вивьен поджал губы.

— А остальные ваши, — он скривился на этом слове, — которые поклонились сатане. Где они? В церкви?

— Сейчас месса, — кивнул Фома. — Аббат Иоан проводит ее. Мы должны были… — он помедлил, размышляя, стоит ли раскрывать молодым инквизиторам свои планы, — привести на нее вас.

— Тоже, надо думать, для жертвоприношения? — нервно хохотнул Вивьен.

Фома поджал губы и кивнул — едва различимо.

— Вас должно было одурманить вино, которое дал Стефан, — произнес он извиняющимся тоном.

— О, ну это существенно меняет дело, — усмехнулся Вивьен, тут же посерьезнев. — Что в нем? В вине.

Для пущей убедительности он с силой сжал поврежденную ключицу монаха.

— Я не знаю! — захныкал Фома. — Аббат Иоан приказал это дать! Это сатана нашептал ему рецепт зелья…

— Чушь! — практически выплюнул это слово Ренар. — Монахи много веков писали трактаты о травах. Наверняка, Иоан просто знал, из чего приготовить это зелье, а от вас рецепт держал подальше.

— Откуда тебе знать? — прошипел Фома, глаза его фанатично блеснули.

— Для вас усыпить инквизиторов было бы делом путным, — ответил Ренар, осклабившись. — А дьявол еще никому ничего путного не присоветовал. Поверь, я жил там, где его козни знают лучше, чем где-либо. Я понимаю, о чем говорю.

Вивьен воодушевленно улыбнулся этой проникновенной речи и продолжил свою линию расспроса.

«Или это уже можно называть допросом? Как там было у Бернара Ги?» — подумал он вскользь.

— Сколько оружия у ваших монахов?

— Ритуальный нож — у аббата Иоана, — осторожно ответил Фома.

— А еще?

— Мы монахи, а не рыцари, — обиженно воскликнул связанный.

— Вы и не монахи уже, — фыркнул Вивьен. — Вы еретики.

Фома испуганно сжался, услышав это от пусть столь юного, но все же инквизитора, и замычал.

— Тем лучше, что оружия у вас мало, — заключил Вивьен и распрямился. Он снова взял ныне не горящий факел и кивнул Ренару. — Их всего тридцать три, насколько мы знаем. Теперь — тридцать один.

— На двоих — все равно многовато, — резонно заметил Ренар.

— Так или иначе, нам надо освободить узников. Там сорок два человека. Возможно, хоть кто-то из них способен будет взять в руки оружие и помочь нам.

Ренар вновь повернулся к Фоме.

— Пока я тебя этой дубинкой снова спать не уложил: как пройти в подземелье? — с дружественной улыбкой спросил он. — И у кого найти ключи от помещений, где держат узников?

— Ключи у аббата Иоана. Он носит их с собой.

— Плохо, — поджал губы Вивьен. — Значит, брату Ранульфу придется подождать. А нам — справляться вдвоем.

Поняв, что от Фомы толку больше нет, Ренар вновь нанес удар ему по голове, и тот лишился чувств.

— Идем. Пора на мессу, — сказал он.

Они пробрались ко входу в церковь, проклиная заливающий в сандалии дождь. Каждый из них грезил по возвращении в Руан — если таковое состоится — выпросить у епископа Лорана возможность сменить сандалии на более плотную обувь, а веревочные пояса на кожаные ремни. Если Его Преосвященство и дальше хочет отправлять их на выездные задания, придется ему пойти на уступки.

Из нефа в притвор лился певучий голос аббата.

— Что будем делать? — шепнул Ренар.

— Мы ведь одеты, как бенедиктинцы, — заметил Вивьен и убрал первый факел себе за спину, закрепив его поясом.

***

Голос аббата Иоана замер, когда дверь открылась, и в основной неф втолкнули одного инквизитора. Светловолосый, похоже, все еще не пришел в себя от действия вина. Он непонимающе мотал головой, стоя на четвереньках, и бубнил нечто неясное. В тусклом свете свечей, освещавших лишь алтарь и часть боковых нефов, было толком не различить, кто из посланных за инквизиторами монахов отчего-то не вернулся. Разве что по телосложению…

— Брат Стефан! — обратился Иоан с кафедры к человеку, лицо которого было скрыто капюшоном. — Где вторая жертва? Хозяин не станет ждать слишком долго!

Человек в капюшоне склонил голову.

— Брат Фома ищет его. Второй инквизитор не пил вина, он сбежал, — изображая голос, максимально похожий на брата Стефана, ответил Вивьен.

Старый аббат — полный и обрюзгший седовласый старик с сероватой кожей, давно не видевшей дневного света, кивнул нескольким монахам, и те направились в сторону вошедших.

В этот момент Ренар резко вскочил, вытянув руку в сторону. Вивьен извлек из-за спины два факела, которые прятал за поясом, и один перекинул другу.

— Святая инквизиция! — наперебой закричали они, ринувшись, как оголтелые, на растерявшихся монахов.

Казалось, опешил даже аббат Иоан.

Ренар и Вивьен, давая волю всей накопившейся в них юношеской дури, молотили из стороны в сторону импровизированными дубинками, выбивая противникам зубы и ломая кости.

Похоже, среди поклонников сатаны у Иоана было не так много верных сторонников, и, когда авторитет лидера едва пошатнулся, они отказались бросаться в атаку. Многие вскочили и разбежались врассыпную. Другие все же бросились атаковать. Один из них, вопреки сказанному Фомой, оказался вооружен ритуальным кинжалом.

Вивьен отскочил от удара, едва не пришедшегося ему по горлу.

Ренар заслонил лицо правой рукой и вскрикнул, почувствовав, как лезвие прорезает кожу.

— Черт! — прошипел он. Вивьен успел заслонить его и с воинственным кличем обрушить удар на вооруженного монаха. Тот выронил кинжал и отшатнулся. Вивьен тараном двинулся на него.

— Хватай кинжал! — крикнул он другу.

Ренар, стараясь не обращать внимания на раненую руку, последовал указанию, пока Вивьен упорно пробивал себе путь к аббату. Иоан попятился от кафедры, на которой стоял сосуд с лошадиной кровью — ни Вивьен, ни Ренар так и не поняли, зачем она нужна.

— Спина к спине! — крикнул Вивьен, заметив, что монахи обходят их с другой стороны нефа. Ренар кивнул и, вооружившись факелом и кинжалом, повернулся к другу спиной. Они продолжали отмахиваться от монахов, как от назойливых насекомых, не позволяя приблизиться к себе.

Кто-то попытался перехватить факел у Вивьена. У него получилось не до конца, и факел оказался на полу. Поднимать его было некогда.

— Дай нож! — отчаянно воскликнул Вивьен, вжимаясь спиной в спину Ренара под натиском монахов. Факел ему пришлось пнуть подальше, под скамьи, чтобы оружие, по крайней мере, не перешло в руки сектантов.

Ренар в пол-оборота протянул Вивьену нож, успев отбиться от нападающих. Его высокий рост помогал наносить сокрушительные удары, словно мечом.

Вивьен вооружился ритуальным ножом, и это заставило монахов отступить от него — то ли в суеверном страхе перед этим оружием, то ли в страхе перед самим вооруженным инквизитором. Иоан кричал что-то с кафедры, но Вивьен не слушал его. Он почти добрался до него, нанеся двум монахам болезненные порезы.

— Готовься! — крикнул он Ренару, одним прыжком запрыгивая к алтарю.

Иоан попятился, но был не настолько проворен, чтобы уйти от прыткого юноши. Вивьен быстро нагнал его и приставил ритуальный нож к его горлу.

— А-ну, замерли все! — почти истерически завопил он. — Не то убью, клянусь Богом!

— Делайте, что он говорит! — закричал Иоан, задрожав. Голос его из певучего превратился в надтреснутый.

Ренар, оставшись один в окружении замерших монахов, нервно хмыкнул.

— Люблю монахов за образцовое послушание.

— Именем святой инквизиции, аббат Иоан, вы арестованы! — громогласно возвестил Вивьен, понимая, что, похоже, им будет, о чем рассказать Его Преосвященству. Также он отчего-то догадывался, что новый лидер у этого аббатства уже имеется. Осталось только освободить его из подземелья и по-тихому очистить это место от сектантов. Разумеется, уехать молодые инквизиторы смогут лишь после того, как применят все навыки, которым их учил судья Лоран, на множестве предстоящих допросов.